12.3.2. Сценарий проведения операции: от «идеальной технологической войны» - к подчинению арабского мира

Военные аспекты операции против Ирака, насколько можно понять, были проработаны достаточно быстро, являлись самоочевидными и не вызывали практически никаких профессиональных сомнений. Планирование этой войны строилось на максимально полном учете уроков предыдущих значительных столкновений: последней традиционной войны - «Бури в пустыне» 1991 года и первой высокотехнологичной войны - агрессии против Югославии в 1999 году.
Следует отметить, что, несмотря на конечный успех, с собственно военной точки зрения нападение на Югославию было неудачным. Широкомасштабное применение высокотехнологичного оружия (в ходе которого американцы умудрились потерять сбитым потенциально неуязвимый «самолет-невидимку») не привело к нанесению югославской армии сколь-нибудь значительного ущерба. США и их союзники по НАТО компенсировали это концентрацией усилий на деморализации югославского общества при помощи варварского уничтожения его гражданской инфраструктуры и «вбамбливания в пещерный век», однако смогли одержать победу лишь в результате использования дипломатического «троянского коня», в позорной роли которого выступил - не будем забывать об этом - представитель России.
Однако военная неудача агрессии против Югославии вполне соответствует поговорке «первый блин комом». Именно анализ итогов этой войны привел, насколько можно понять, к подробной, ориентированной уже на практическое применение разработке концепции «аэромобильных формирований». Указанные формирования представляют собой диверсионные группы (в том числе и весьма крупные), получающие всю полноту оперативной информации от спутниковых систем слежения, беспилотных разведывательных самолетов и тыловых аналитических центров, обрабатывающих получаемую этими спутниками и самолетами информацию в режиме реального времени. «Аэромобильные формирования», насколько можно понять, призваны ввергать в состояние глубокого и самоподдерживающегося хаоса не только те или иные подразделения, но и всю страну противника.
Для полномасштабного применения «аэромобильных формирований» против Ирака у США, планировщики которых в свое время понадеялись на развитие обанкротившихся коммерческих систем спутниковой связи, не хватало каналов передачи информации (хотя нехватка была существенно менее острой, чем во время агрессии против Югославии). Однако в 2002 и 2003 годах данным формированиям придавалось значительно большее значение, чем в 1999 году.
По крайней мере с осени 2002 года спецназ США активно и постоянно действует на севере Ирака, где в контролируемой курдами (вооруженными и обученными англичанами и американцами) зоне расположены его взлетно-посадочные полосы, стационарные склады и чуть ли не базы. На юге Ирака также постоянно действует американский и английский спецназ, проникающий, насколько можно понять, в основном с территории Кувейта, а также с кораблей Шестого флота США. По некоторым данным, в феврале 2003 года лидеры международной антитеррористической коалиции осуществили в Багдаде террористические акты, направленные на проверку эффективности и выяснение алгоритмов работы иракских служб безопасности и спасательных служб.
В течение всего периода подготовки агрессии США постоянно наносили бомбовые удары по территории Ирака, преимущественно по системам ПВО; естественно, при этом под удар весьма часто попадало и мирное население.
Цель демонстративных ударов по территории Ирака (как до этого в Афганистане), помимо поддержания международной напряженности, заключалась в активизации переговорного процесса, а точнее - торга с окружением Хусейна. В этом окружении надо было найти готовых к коллаборационизму деятелей, склонить их к сотрудничеству и не только дать денег (как племенным командирам в Афганистане), но и обязательно оговорить действенные гарантии их послевоенной безопасности и, более того, политической будущности.
Последнее представляло взаимный интерес, так как опыт режима Кордая в Афганистане, не полностью контролирующего даже ближайшие окрестности Кабула, достаточно внятно показал американцам, что обеспечить управляемость постхусейновского Ирака сможет лишь группа его относительно близких соратников, причем из силовых структур. Конечно, эта группа будет возглавлена декоративной фигурой того или иного безупречно демократического эмигранта и наскоро обряжена в тоги «тайных демократов» и «борцов с тоталитаризмом».
Соответствующий зондаж окружения Хусейна был начат еще накануне «Бури в пустыне» и с тех пор практически не прекращался, однако бдительность и подозрительность Хусейна, регулярно осуществляющего «чистки» даже среди ближайших соратников, так и не позволили ему достичь успеха.
К началу агрессии американцам не удалось даже начать предметного торга, то есть самих переговоров. Насколько можно понять, в их «активе» была лишь группа генералов, не игравших никакой самостоятельной политической роли. Так как они, вероятно, в полном объеме осознавали уровень обороноспособности иракской армии перед лицом ударных соединений армии США, они были готовы согласиться с тем, что международный политический кризис вокруг Ирака действительно имеет место (а не вызван исключительно агрессивной позицией США) и должен решаться политическими, а не военными методами.
Это было максимальным продвижением навстречу американской активности, совершенно ничего не значащим для мирного, но более чем достаточно для военного времени.
Согласно первоначально разработанным американскими военными планам в рамках концепции «избежания ошибок войны в Югославии», предполагалось при помощи нанесения интенсивных ракетно-бомбовых ударов по территории Ирака (с массированным применением крылатых ракет) в течение двух, максимум трех дней полностью уничтожить системы коммуникаций - как специальной, так и обычной связи, а также национального радио и телевидения. Результатом должна была стать полная утрата управляемости вооруженными силами и обществом в целом, создание положения, при котором Хусейн, если и избежит посланных на его захват (а скорее всего, простое физическое уничтожение) диверсионных и штурмовых групп, не сможет ни отдать никакого приказа, ни обратиться к нации с каким-либо призывом.
Уничтожение национальных систем коммуникаций было призвано раздробить иракское общество, оставить каждый его элемент, - каждую семью и каждое воинское подразделение - один на один с ужасом интенсивных бомбардировок. Положение предполагалось усугубить разрушением значительной части жизненно необходимой гражданской инфраструктуры, созданием ситуации, при которой водопровод и канализация работают эпизодически, базары - с перебоями, дороги становятся труднодоступными из-за разрушений и пробок.
Наиболее сильные, систематические и изнуряющие удары должны были наноситься по крупнейшим военным группировкам - в сочетании с беспрерывными потоками листовок, разъясняющими, что этот ужас кончится немедленно, как только убедившиеся в своей полной беспомощности военные отрекутся от Хусейна.
Этот хаос, погружающий страну во мрак и отчаяние, пресекающий на самом раннем этапе все попытки самоорганизации, предполагалось не просто поддерживать, но и целенаправленно усугублять, чтобы полностью сломить дух иракского общества и отдельных руководителей, сохранивших контроль за частью вверенных им систем.
Войска США должны будут всеми силами избегать сухопутных столкновений, неизбежно связанных с потерями (за исключением операций аэромобильных формирований). В частности, они будут избегать вхождения в города, а сохранившие готовность к сопротивлению подразделения иракцев будут заблаговременно обнаруживаться и уничтожаться ракетно-бомбовыми ударами.
В течение двух недель (строго говоря, через одну - срок был увеличен вдвое для компенсирования неизбежных случайностей и ошибок) миру и Ираку должны были быть предъявлены доказательства (возможно, сфальсифицированные) смерти или пленения Хусейна. Если бы он появился где-либо и заявил о себе, его с легкостью можно было бы объявить двойником, что оказалось бы достаточным в условиях абсолютного информационного доминирования (в том числе благодаря естественной для кувейтцев антииракской позиции «Аль-Джазиры» - «арабского CNN»).
В те же две недели должно было быть сформировано демократическое правительство Ирака, в идеале - в Багдаде, на худой конец - в любом из захваченных дворцов Саддама, в крайнем случае - вообще за пределами Ирака. Ведь информационное доминирование позволяет представить его находящимся в Багдаде, даже если оно не вылезает из съемочных павильонов в Голливуде. Вероятно, первоначально оно будет действовать под прямым и жестким контролем военных властей США, который затем постепенно перейдет на политико-финансовый уровень и приобретать неявный характер.
Обезглавленное и дезорганизованное иракское общество, подвергаемое концентрированному воздействию технологий формирования сознания, примет это правительство как единственный способ избавления от бомбардировок и как единственно возможный, хотя и туманный путь к национальному возрождению в некоем гипотетическом будущем. Тем самым агрессия против Ирака будет успешно завершена.
Однако этот успех, как предполагалось с самого начала разработки операции и как ожидалось по крайней мере еще в конце 2002 года, откроет перед США качественно новые стратегические перспективы, способные кардинально и в исключительно сжатые сроки изменить весь облик современного мира.
Свержение при помощи внешнего вооруженного насилия режима Хусейна встряхнет и дестабилизирует весь Ближний Восток и весь арабский мир. Активизировав сопротивление исламской цивилизации, которое неминуемо примет в том числе и нелегитимизируемые в современном мире террористические формы, победа США будет способствовать маргинализации террористов и сокращению их поддержки смертельно напуганными представителями арабского мира. Это откроет перед США новые, слабо предсказуемые и сегодня пугающие даже их собственных аналитиков просторы исторического творчества.
Решая ключевую задачу снижения цены на нефть, США неминуемо обратят свое внимание на крупнейшего производителя современного мира и одновременно духовно-религиозный центр исламской цивилизации - Саудовскую Аравию. Исключительная роль этой страны в современном мире обусловлена и тем, что именно на ее территории базируются организации, финансирующие основную часть исламских экстремистов по всему миру, в том числе и палестинских террористов. Это перестанет вызывать удивление, если вспомнить, что государственной религией Саудовской Аравией является тот самый ваххабизм, который едва ли не стал в последнее время синонимом исламского фундаментализма.
После террористических актов 11 сентября 2001 года США, убедившись в явственности «саудовского следа», стали демонстрировать достаточно жесткое отношение к Саудовской Аравии. Дошло до того, что саудитам пришлось впервые в своей истории заблокировать финансовые операции ряда религиозных фондов, заподозренных американцами в поддержке террористов.
Однако недостаточность этих мер не вызывала сомнений, и странная гибель в 2001-2002 годах одного за другим трех наследников саудовского престола породила массу разноречивых слухов. Действительно, эта череда трагедий выглядела предельно наглядной и откровенной, особенно если учесть обстоятельства смерти одного из шейхов, который «умер в пустыне от обезвоживания».
Наиболее вероятной причиной мора, внезапно напавшего на королевскую семью, представляется подготовка американскими специалистами перехода власти в Саудовской Аравии к проамериканскому наследнику, которому предстоит решить две критически важные для США задачи.
Тактически наиболее важным представляется при этом обеспечение долговременного отказа нефтедобывающих стран от поддержания высоких цен на нефть, что требует занятия четкой и однозначной позиции именно властями Саудовской Аравии, обладающей огромным влиянием на Кувейт и Объединенные Арабские Эмираты.
Стратегически же американцы остро нуждаются если и не в полном прекращении финансовой поддержки Саудовской Аравией религиозной по форме и цивилизационной по сути исламской экспансии (что вряд ли возможно по принципиальным причинам, хотя снижение цен на нефть автоматически приведет к сокращению ее масштабов), то во всяком случае в ее переориентации - как минимум в безопасном, а в идеале и полезном для себя направлении. Такой переориентацией представляется фокусировка исламской экспансии на своих стратегических конкурентах, к которым относятся Европа и Китай, а также, - правда, исключительно в силу инерции мышления, - Россия.
Приход к власти в Саудовской Аравии проамерикански настроенных членов королевской семьи не просто «распечатает» нефтяную отрасль этой страны для американских корпораций, но и позволит США осуществить решающий прорыв в борьбе за влияние на мировой рынок нефти - уничтожение ОПЕК. Американские аналитики задолго до начала агрессии против Ирака подчеркивали в личных беседах, что речь идет не об усилении конкуренции членам ОПЕК, не о «дезорганизации процесса принятия решений» в руководстве картеля и даже не об установлении американского контроля за ним, но именно об его уничтожении как организации - «раз и навсегда».
Подобная непримиримость США объясняется тем, что ОПЕК с самого начала была создана как инструмент борьбы развивающихся стран против развитых на мировом рынке нефти. Именно поэтому в нее, вопреки, казалось бы, своим текущим интересам, так и не вошли такие крупные экспортеры нефти, как развитые Великобритания и Норвегия, а также политически и экономически зависимые от развитых стран Мексика и страны постсоветского пространства (Россия, Азербайджан и Казахстан). ОМАН???
Политический контроль за крупнейшей и наиболее динамичной в ближайшие пять лет нефтедобывающими державами мира - соответственно, за Саудовской Аравией и Ираком - является более чем достаточным для гарантированного достижения этой цели. Выход из ОПЕК этих стран, а также Венесуэлы и Нигерии будет означать ликвидацию картеля, так как оставшиеся его члены в силу относительной незначительности своего экспорта утратят способность оказывать какое-либо существенное влияние на мировой рынок нефти.
В результате этой операции США получат системный и устойчивый контроль за мировым рынком нефти и смогут практически единолично устанавливать ее цену - исходя, разумеется, исключительно из своих собственных интересов.
Однако перспективы, открываемые перед ними успешным нападением на Ирак, отнюдь не исчерпываются этим глобальным успехом. Успешный удар по Ираку неминуемо дестабилизирует его соседа - Иран, со времен исламской революции … года воспринимаемый США в качестве своего злейшего врага.
Это отнюдь не только эмоциональное восприятие, питаемое памятью о национальном унижении, связанном с успешным захватом в заложники большого числа американских дипломатов (неудача спецоперации по их освобождению способствовала поражению Картера на президентских выборах 1979 года и приходу к власти Рейгана - первого сильного президента после вьетнамской катастрофы). Причина враждебности США к Ирану глубже и вызвана в первую очередь самим фактом независимостью последнего, руководители которого смеют уже длительное время проводить самостоятельную политику, основанную на собственных представлениях о национальном суверенитете, особенностях и интересах. Констатация этого факта не является ни преувеличением, ни обвинением в адрес США: в условиях глобальной конкуренции никакой нейтралитет невозможен в принципе, и максима «кто не с нами, тот против нас», в отличие от породившей ее эпохи противостояния двух систем, вполне закономерно становится абсолютной доминантой поведения мировых лидеров - по крайней мере, со стороны Запада.
По-прежнему управляемый муллами Иран все ближе сползает к грани прозападной, демократической революции. Сорок процентов его 120-миллионного населения составляет молодежь в возрасте до 18 лет, которая в массе своей не принимает и не понимает избыточно жестких религиозных ограничений и стремится к светской модели поведения, во многом заимствованной у Запада.
В Иране зреет «революция потребителей», подобная произошедшим в Восточной Европе в конце 80-х годов ХХ века. Представляется принципиально важным, что эта революция, опирающаяся на тянущуюся к большей свободе молодежь, будет четко и последовательно направляться достаточно сильной светской оппозицией режиму, существующей не только среди интеллигенции, но и в самой политической элите современного Ирана.
Как это ни парадоксально, светская революция в Иране может быть подстегнута вспышкой религиозного экстремизма, вызванной агрессией США против Ирака. Конечно, историческая ненависть к Хусейну никуда не делась, - не будем забывать, что именно кровопролитная и изнуряющая ирано-иракская война 1981-1988 годов подорвала силы исламской революции в Иране и задержала тем самым начало всей экспансии исламской цивилизации на добрых 20 лет, что способствовало существенному изменению ее характера.
Однако сегодняшний Хусейн для Ирана - слабый и, в общем, безопасный враг. В то же время неспровоцированная и разрушительная агрессия против соседа, каким бы неприятным он ни был, сопровождающаяся сменой его политического режима, не говоря уже о полном подчинении мирового общественного мнения и мировой политической системы в лице ООН, не может не вызывать страх и ощущение, что «следующей жертвой можем стать мы».
Поэтому удар по Ираку, пробуждая надежды у светски ориентированной части иранского общества, одновременно испугает его религиозно ориентированную часть и спровоцирует ее на судорожные и заведомо не подготовленные должным образом попытки укрепления своей власти и ужесточения религиозных ограничений. Эти попытки, в свою очередь, неминуемо вызовут стихийное сопротивление, способное с легкостью перерасти в светскую и в конечном счете прозападную революцию.
Американцы кровно заинтересованы в приходе к власти в Иране более дружеского и, в конечном счете, более управляемого ими режима. Весьма существенным представляется тот факт, что именно эта страна является ключом к нефти Ближнего Востока: чтобы полностью блокировать поставки последней, иранцам достаточно одной артиллерийской батареи, поставленной на берегу Ормузского пролива. Поэтому США по вполне объективным причинам вынуждены будут способствовать прозападной революции в Иране.
В результате их успешная агрессия против Ирака повлечет за собой целый ряд взаимообусловленных и весьма вероятных успехов: проамериканский «дворцовый переворот» в Саудовской Аравии, ликвидацию ОПЕК, свержение власти мулл в результате прозападной революции в Иране. Фактически такое развитие событий будет означать установление прямого американского контроля за ключевыми элементами современного исламского мира и (вкупе с растущим влиянием Китая в Юго-Восточной Азии, особенно в Малайзии и Индонезии) исчезновение последнего как самостоятельного значимого субъекта глобальной конкуренции.

Военные аспекты операции против Ирака, насколько можно понять, были проработаны достаточно быстро, являлись самоочевидными и не вызывали практически никаких профессиональных сомнений. Планирование этой войны строилось на максимально полном учете уроков предыдущих значительных столкновений: последней традиционной войны - «Бури в пустыне» 1991 года и первой высокотехнологичной войны - агрессии против Югославии в 1999 году.
Следует отметить, что, несмотря на конечный успех, с собственно военной точки зрения нападение на Югославию было неудачным. Широкомасштабное применение высокотехнологичного оружия (в ходе которого американцы умудрились потерять сбитым потенциально неуязвимый «самолет-невидимку») не привело к нанесению югославской армии сколь-нибудь значительного ущерба. США и их союзники по НАТО компенсировали это концентрацией усилий на деморализации югославского общества при помощи варварского уничтожения его гражданской инфраструктуры и «вбамбливания в пещерный век», однако смогли одержать победу лишь в результате использования дипломатического «троянского коня», в позорной роли которого выступил - не будем забывать об этом - представитель России.
Однако военная неудача агрессии против Югославии вполне соответствует поговорке «первый блин комом». Именно анализ итогов этой войны привел, насколько можно понять, к подробной, ориентированной уже на практическое применение разработке концепции «аэромобильных формирований». Указанные формирования представляют собой диверсионные группы (в том числе и весьма крупные), получающие всю полноту оперативной информации от спутниковых систем слежения, беспилотных разведывательных самолетов и тыловых аналитических центров, обрабатывающих получаемую этими спутниками и самолетами информацию в режиме реального времени. «Аэромобильные формирования», насколько можно понять, призваны ввергать в состояние глубокого и самоподдерживающегося хаоса не только те или иные подразделения, но и всю страну противника.
Для полномасштабного применения «аэромобильных формирований» против Ирака у США, планировщики которых в свое время понадеялись на развитие обанкротившихся коммерческих систем спутниковой связи, не хватало каналов передачи информации (хотя нехватка была существенно менее острой, чем во время агрессии против Югославии). Однако в 2002 и 2003 годах данным формированиям придавалось значительно большее значение, чем в 1999 году.
По крайней мере с осени 2002 года спецназ США активно и постоянно действует на севере Ирака, где в контролируемой курдами (вооруженными и обученными англичанами и американцами) зоне расположены его взлетно-посадочные полосы, стационарные склады и чуть ли не базы. На юге Ирака также постоянно действует американский и английский спецназ, проникающий, насколько можно понять, в основном с территории Кувейта, а также с кораблей Шестого флота США. По некоторым данным, в феврале 2003 года лидеры международной антитеррористической коалиции осуществили в Багдаде террористические акты, направленные на проверку эффективности и выяснение алгоритмов работы иракских служб безопасности и спасательных служб.
В течение всего периода подготовки агрессии США постоянно наносили бомбовые удары по территории Ирака, преимущественно по системам ПВО; естественно, при этом под удар весьма часто попадало и мирное население.
Цель демонстративных ударов по территории Ирака (как до этого в Афганистане), помимо поддержания международной напряженности, заключалась в активизации переговорного процесса, а точнее - торга с окружением Хусейна. В этом окружении надо было найти готовых к коллаборационизму деятелей, склонить их к сотрудничеству и не только дать денег (как племенным командирам в Афганистане), но и обязательно оговорить действенные гарантии их послевоенной безопасности и, более того, политической будущности.
Последнее представляло взаимный интерес, так как опыт режима Кордая в Афганистане, не полностью контролирующего даже ближайшие окрестности Кабула, достаточно внятно показал американцам, что обеспечить управляемость постхусейновского Ирака сможет лишь группа его относительно близких соратников, причем из силовых структур. Конечно, эта группа будет возглавлена декоративной фигурой того или иного безупречно демократического эмигранта и наскоро обряжена в тоги «тайных демократов» и «борцов с тоталитаризмом».
Соответствующий зондаж окружения Хусейна был начат еще накануне «Бури в пустыне» и с тех пор практически не прекращался, однако бдительность и подозрительность Хусейна, регулярно осуществляющего «чистки» даже среди ближайших соратников, так и не позволили ему достичь успеха.
К началу агрессии американцам не удалось даже начать предметного торга, то есть самих переговоров. Насколько можно понять, в их «активе» была лишь группа генералов, не игравших никакой самостоятельной политической роли. Так как они, вероятно, в полном объеме осознавали уровень обороноспособности иракской армии перед лицом ударных соединений армии США, они были готовы согласиться с тем, что международный политический кризис вокруг Ирака действительно имеет место (а не вызван исключительно агрессивной позицией США) и должен решаться политическими, а не военными методами.
Это было максимальным продвижением навстречу американской активности, совершенно ничего не значащим для мирного, но более чем достаточно для военного времени.
Согласно первоначально разработанным американскими военными планам в рамках концепции «избежания ошибок войны в Югославии», предполагалось при помощи нанесения интенсивных ракетно-бомбовых ударов по территории Ирака (с массированным применением крылатых ракет) в течение двух, максимум трех дней полностью уничтожить системы коммуникаций - как специальной, так и обычной связи, а также национального радио и телевидения. Результатом должна была стать полная утрата управляемости вооруженными силами и обществом в целом, создание положения, при котором Хусейн, если и избежит посланных на его захват (а скорее всего, простое физическое уничтожение) диверсионных и штурмовых групп, не сможет ни отдать никакого приказа, ни обратиться к нации с каким-либо призывом.
Уничтожение национальных систем коммуникаций было призвано раздробить иракское общество, оставить каждый его элемент, - каждую семью и каждое воинское подразделение - один на один с ужасом интенсивных бомбардировок. Положение предполагалось усугубить разрушением значительной части жизненно необходимой гражданской инфраструктуры, созданием ситуации, при которой водопровод и канализация работают эпизодически, базары - с перебоями, дороги становятся труднодоступными из-за разрушений и пробок.
Наиболее сильные, систематические и изнуряющие удары должны были наноситься по крупнейшим военным группировкам - в сочетании с беспрерывными потоками листовок, разъясняющими, что этот ужас кончится немедленно, как только убедившиеся в своей полной беспомощности военные отрекутся от Хусейна.
Этот хаос, погружающий страну во мрак и отчаяние, пресекающий на самом раннем этапе все попытки самоорганизации, предполагалось не просто поддерживать, но и целенаправленно усугублять, чтобы полностью сломить дух иракского общества и отдельных руководителей, сохранивших контроль за частью вверенных им систем.
Войска США должны будут всеми силами избегать сухопутных столкновений, неизбежно связанных с потерями (за исключением операций аэромобильных формирований). В частности, они будут избегать вхождения в города, а сохранившие готовность к сопротивлению подразделения иракцев будут заблаговременно обнаруживаться и уничтожаться ракетно-бомбовыми ударами.
В течение двух недель (строго говоря, через одну - срок был увеличен вдвое для компенсирования неизбежных случайностей и ошибок) миру и Ираку должны были быть предъявлены доказательства (возможно, сфальсифицированные) смерти или пленения Хусейна. Если бы он появился где-либо и заявил о себе, его с легкостью можно было бы объявить двойником, что оказалось бы достаточным в условиях абсолютного информационного доминирования (в том числе благодаря естественной для кувейтцев антииракской позиции «Аль-Джазиры» - «арабского CNN»).
В те же две недели должно было быть сформировано демократическое правительство Ирака, в идеале - в Багдаде, на худой конец - в любом из захваченных дворцов Саддама, в крайнем случае - вообще за пределами Ирака. Ведь информационное доминирование позволяет представить его находящимся в Багдаде, даже если оно не вылезает из съемочных павильонов в Голливуде. Вероятно, первоначально оно будет действовать под прямым и жестким контролем военных властей США, который затем постепенно перейдет на политико-финансовый уровень и приобретать неявный характер.
Обезглавленное и дезорганизованное иракское общество, подвергаемое концентрированному воздействию технологий формирования сознания, примет это правительство как единственный способ избавления от бомбардировок и как единственно возможный, хотя и туманный путь к национальному возрождению в некоем гипотетическом будущем. Тем самым агрессия против Ирака будет успешно завершена.
Однако этот успех, как предполагалось с самого начала разработки операции и как ожидалось по крайней мере еще в конце 2002 года, откроет перед США качественно новые стратегические перспективы, способные кардинально и в исключительно сжатые сроки изменить весь облик современного мира.
Свержение при помощи внешнего вооруженного насилия режима Хусейна встряхнет и дестабилизирует весь Ближний Восток и весь арабский мир. Активизировав сопротивление исламской цивилизации, которое неминуемо примет в том числе и нелегитимизируемые в современном мире террористические формы, победа США будет способствовать маргинализации террористов и сокращению их поддержки смертельно напуганными представителями арабского мира. Это откроет перед США новые, слабо предсказуемые и сегодня пугающие даже их собственных аналитиков просторы исторического творчества.
Решая ключевую задачу снижения цены на нефть, США неминуемо обратят свое внимание на крупнейшего производителя современного мира и одновременно духовно-религиозный центр исламской цивилизации - Саудовскую Аравию. Исключительная роль этой страны в современном мире обусловлена и тем, что именно на ее территории базируются организации, финансирующие основную часть исламских экстремистов по всему миру, в том числе и палестинских террористов. Это перестанет вызывать удивление, если вспомнить, что государственной религией Саудовской Аравией является тот самый ваххабизм, который едва ли не стал в последнее время синонимом исламского фундаментализма.
После террористических актов 11 сентября 2001 года США, убедившись в явственности «саудовского следа», стали демонстрировать достаточно жесткое отношение к Саудовской Аравии. Дошло до того, что саудитам пришлось впервые в своей истории заблокировать финансовые операции ряда религиозных фондов, заподозренных американцами в поддержке террористов.
Однако недостаточность этих мер не вызывала сомнений, и странная гибель в 2001-2002 годах одного за другим трех наследников саудовского престола породила массу разноречивых слухов. Действительно, эта череда трагедий выглядела предельно наглядной и откровенной, особенно если учесть обстоятельства смерти одного из шейхов, который «умер в пустыне от обезвоживания».
Наиболее вероятной причиной мора, внезапно напавшего на королевскую семью, представляется подготовка американскими специалистами перехода власти в Саудовской Аравии к проамериканскому наследнику, которому предстоит решить две критически важные для США задачи.
Тактически наиболее важным представляется при этом обеспечение долговременного отказа нефтедобывающих стран от поддержания высоких цен на нефть, что требует занятия четкой и однозначной позиции именно властями Саудовской Аравии, обладающей огромным влиянием на Кувейт и Объединенные Арабские Эмираты.
Стратегически же американцы остро нуждаются если и не в полном прекращении финансовой поддержки Саудовской Аравией религиозной по форме и цивилизационной по сути исламской экспансии (что вряд ли возможно по принципиальным причинам, хотя снижение цен на нефть автоматически приведет к сокращению ее масштабов), то во всяком случае в ее переориентации - как минимум в безопасном, а в идеале и полезном для себя направлении. Такой переориентацией представляется фокусировка исламской экспансии на своих стратегических конкурентах, к которым относятся Европа и Китай, а также, - правда, исключительно в силу инерции мышления, - Россия.
Приход к власти в Саудовской Аравии проамерикански настроенных членов королевской семьи не просто «распечатает» нефтяную отрасль этой страны для американских корпораций, но и позволит США осуществить решающий прорыв в борьбе за влияние на мировой рынок нефти - уничтожение ОПЕК. Американские аналитики задолго до начала агрессии против Ирака подчеркивали в личных беседах, что речь идет не об усилении конкуренции членам ОПЕК, не о «дезорганизации процесса принятия решений» в руководстве картеля и даже не об установлении американского контроля за ним, но именно об его уничтожении как организации - «раз и навсегда».
Подобная непримиримость США объясняется тем, что ОПЕК с самого начала была создана как инструмент борьбы развивающихся стран против развитых на мировом рынке нефти. Именно поэтому в нее, вопреки, казалось бы, своим текущим интересам, так и не вошли такие крупные экспортеры нефти, как развитые Великобритания и Норвегия, а также политически и экономически зависимые от развитых стран Мексика и страны постсоветского пространства (Россия, Азербайджан и Казахстан). ОМАН???
Политический контроль за крупнейшей и наиболее динамичной в ближайшие пять лет нефтедобывающими державами мира - соответственно, за Саудовской Аравией и Ираком - является более чем достаточным для гарантированного достижения этой цели. Выход из ОПЕК этих стран, а также Венесуэлы и Нигерии будет означать ликвидацию картеля, так как оставшиеся его члены в силу относительной незначительности своего экспорта утратят способность оказывать какое-либо существенное влияние на мировой рынок нефти.
В результате этой операции США получат системный и устойчивый контроль за мировым рынком нефти и смогут практически единолично устанавливать ее цену - исходя, разумеется, исключительно из своих собственных интересов.
Однако перспективы, открываемые перед ними успешным нападением на Ирак, отнюдь не исчерпываются этим глобальным успехом. Успешный удар по Ираку неминуемо дестабилизирует его соседа - Иран, со времен исламской революции … года воспринимаемый США в качестве своего злейшего врага.
Это отнюдь не только эмоциональное восприятие, питаемое памятью о национальном унижении, связанном с успешным захватом в заложники большого числа американских дипломатов (неудача спецоперации по их освобождению способствовала поражению Картера на президентских выборах 1979 года и приходу к власти Рейгана - первого сильного президента после вьетнамской катастрофы). Причина враждебности США к Ирану глубже и вызвана в первую очередь самим фактом независимостью последнего, руководители которого смеют уже длительное время проводить самостоятельную политику, основанную на собственных представлениях о национальном суверенитете, особенностях и интересах. Констатация этого факта не является ни преувеличением, ни обвинением в адрес США: в условиях глобальной конкуренции никакой нейтралитет невозможен в принципе, и максима «кто не с нами, тот против нас», в отличие от породившей ее эпохи противостояния двух систем, вполне закономерно становится абсолютной доминантой поведения мировых лидеров - по крайней мере, со стороны Запада.
По-прежнему управляемый муллами Иран все ближе сползает к грани прозападной, демократической революции. Сорок процентов его 120-миллионного населения составляет молодежь в возрасте до 18 лет, которая в массе своей не принимает и не понимает избыточно жестких религиозных ограничений и стремится к светской модели поведения, во многом заимствованной у Запада.
В Иране зреет «революция потребителей», подобная произошедшим в Восточной Европе в конце 80-х годов ХХ века. Представляется принципиально важным, что эта революция, опирающаяся на тянущуюся к большей свободе молодежь, будет четко и последовательно направляться достаточно сильной светской оппозицией режиму, существующей не только среди интеллигенции, но и в самой политической элите современного Ирана.
Как это ни парадоксально, светская революция в Иране может быть подстегнута вспышкой религиозного экстремизма, вызванной агрессией США против Ирака. Конечно, историческая ненависть к Хусейну никуда не делась, - не будем забывать, что именно кровопролитная и изнуряющая ирано-иракская война 1981-1988 годов подорвала силы исламской революции в Иране и задержала тем самым начало всей экспансии исламской цивилизации на добрых 20 лет, что способствовало существенному изменению ее характера.
Однако сегодняшний Хусейн для Ирана - слабый и, в общем, безопасный враг. В то же время неспровоцированная и разрушительная агрессия против соседа, каким бы неприятным он ни был, сопровождающаяся сменой его политического режима, не говоря уже о полном подчинении мирового общественного мнения и мировой политической системы в лице ООН, не может не вызывать страх и ощущение, что «следующей жертвой можем стать мы».
Поэтому удар по Ираку, пробуждая надежды у светски ориентированной части иранского общества, одновременно испугает его религиозно ориентированную часть и спровоцирует ее на судорожные и заведомо не подготовленные должным образом попытки укрепления своей власти и ужесточения религиозных ограничений. Эти попытки, в свою очередь, неминуемо вызовут стихийное сопротивление, способное с легкостью перерасти в светскую и в конечном счете прозападную революцию.
Американцы кровно заинтересованы в приходе к власти в Иране более дружеского и, в конечном счете, более управляемого ими режима. Весьма существенным представляется тот факт, что именно эта страна является ключом к нефти Ближнего Востока: чтобы полностью блокировать поставки последней, иранцам достаточно одной артиллерийской батареи, поставленной на берегу Ормузского пролива. Поэтому США по вполне объективным причинам вынуждены будут способствовать прозападной революции в Иране.
В результате их успешная агрессия против Ирака повлечет за собой целый ряд взаимообусловленных и весьма вероятных успехов: проамериканский «дворцовый переворот» в Саудовской Аравии, ликвидацию ОПЕК, свержение власти мулл в результате прозападной революции в Иране. Фактически такое развитие событий будет означать установление прямого американского контроля за ключевыми элементами современного исламского мира и (вкупе с растущим влиянием Китая в Юго-Восточной Азии, особенно в Малайзии и Индонезии) исчезновение последнего как самостоятельного значимого субъекта глобальной конкуренции.