Перечень вопросов к экзамену по дисциплине 1 страница
II
I
Через принятие христианства и последующую доступность переводов работ греческих отцов церкви и иной религиозной литературы русские постепенно восприняли элементы христианской философии и до определенной степени философию Древней Греции.
В Византии также существовали различные коллекции афоризмов, и они были переведены на славянский язык. Они содержали цитаты из Платона, Аристотеля и иных греческих философов. Наиболее известной из этих коллекций в Древней Руси была «Пчела» (по‑гречески "Меlissa'').[1647]
Древнерусский читатель не прочитывал свою книгу бегло. Его метод чтения был статическим: он прочитывал сперва параграф и задумывался над каждым словом. Имея несколько базисных идей любого философа, он был способен реконструировать по крайней мере часть его аргументации, даже если и не следовал всегда собственной линии философа. Поэтому даже те, кто прочитывал лишь философские афоризмы в сборниках типа «Пчелы», могли извлечь из этого некоторую пользу.
В дополнение к переводам греческих философских трудов многие трактаты были переведены с древнееврейского, некоторые из которых, в свою очередь, были ивритскими переводами с арабского. Большинство из них были сделаны в XV в.
В XVII в., в особенности после основания Киевской Академии, московитам стали доступны теологические и философские работы украинских и белорусских ученых, бывших выпускников Киевской Академии. Программа Академии включала преподавание философии (равно как и физики), и обучение студентов было на уровне римско‑католических и протестантских высших школ того времени.
Суммируя, можно сказать, что с XI по XVII в. русские имели в своем распоряжении значительное количество философской литературы, переведенной с других языков или же (в XVII в.) заимствованной из западной Руси.
В ознакомление древнерусских читателей с элементами платоновской философии, через контакт с византийскими христианскими сочинениями, важную роль сыграл перевод «Ареопагитик», произведения VI в. и неверно приписываемого св. Дионисию Ареопагиту, жившему в I в. Смесь христианского мистицизма с неоплатонизмом была включена в «Четьи Минеи», знаменитую энциклопедию христианской литературы XVI в. митрополита Макария.
Платоновский идеал мудрого правителя имел огромное влияние на московитскую политическую философию, и показательно, что цитата из Платона была включена в речь митрополита Макария на коронации Ивана Грозного в 1547 г.[1648]
Главным источникам проникновения идей Аристотеля в Древнюю Русь была «Диалектика» св. Иоанна Дамаскина, первая часть его главной работы «Источник знания» (по‑гречески «Реge Gnoseos»). Она была переведена на славянский, предположительно, в Сербии не позднее XV в. «Диалектика» Дамаскина, вероятно, поспособствовала философскому образованию русской элиты более, нежели какая‑либо иная работа восточных и византийских ученых, доступная в славянском переводе.[1649]
В 1570‑х гг. «Источник знания» был вновь переведен князем Андреем Курбским (уже тогда жившим в Литве) совместно с князем М.А. Оболенским. Первоначально они перевели третью часть работы, «Разъяснение православной веры» (уже доступную в болгарском переводе Х в.), а затем «Диалектику». Они, очевидно, не знали о существовании более раннего славянского перевода. Курбский получил копию «Источника знания» (возможно, базельское издание 1548 г.), в которой греческий текст и латинский перевод были напечатаны параллельно. Как Курбский, так и Оболенский знали латынь, но не знали греческого. Возможно, что кто‑нибудь, знакомый с греческим, помог им проверить латинские переводы. Оболенский (о чем нам сообщает Курбский) изучал философию на латыни с юности.[1650]
В своем четвертом послании Ивану Грозному Курбский иронически советовал царю почитать книгу Иоанна Дамаскина. «Я полагаю, что в твоей земле она не была полностью переведена с греческого языка; но тут, в нашей стране (имеется в виду Литва), благодаря Христовой благодати, она была полностью переведена и исправлена с большим старанием».[1651]
В том же столетии, когда славянский перевод «Диалектики» св. Иоанна Дамаскина стал доступен русским, философский труд арабского ученого Аль‑Газали (1058 – 1111 гг.) был переведен на русский язык (возможно, в Белоруссии) не прямо с арабского текста, а с перевода на иврите. Он назывался «Цели философа» (Маkasid al‑falasifa). Первая часть его была посвящена логике.
Это было в основном разъяснением арабского неоплатонизма, некоторые аспекты которого Аль‑Газали рассматривал как несовместимые с исламом. Оно получило высокую оценку в Испании и на Западе в целом в XII и XIII вв.[1652]Обсуждая различные воззрения на природу телесного существа, Аль‑Газали писал: «На этот предмет существует три взгляда. Некоторые говорят, что тело состоит из частей, которые не могут быть разделены разумом или физически; другие полагают, что тело не является сложным, но просто и принадлежит одной субстанции; третьи же утверждают, что тело состоит из материи и формы».[1653]
Внимательное отношение русских читателей к этим переводным философским работам иллюстрируется обнаруженным на полях рукописи древнерусского перевода «Логики» Аль‑Газали пометкам читателя относительно параллельных философских терминов из славянского перевода «диалектики» св. Иоанна Дамаскина, объясняющих термины, использованные в переводе «Логики» Газали."[1654]На основании этого примера мы можем быть уверенны, что древнерусские читатели из рядов образованной элиты хорошо понимали переводные философские тексты своего времени, которые для некоторых современных ученых выглядят неуклюжими и непонятными.
Дабы продемонстрировать современному читателю, что древнерусский перевод «Логики» Аль‑Газали был разумным, В.П. Зубов (в 1951 г.) перевел части этого труда на современный русский язык, стараясь сохранить в неприкосновенности структуру предложений и порядок слов. Текст был совершенно понятен.[1655]
Знакомство русской элиты XV и XVI вв. с переведенной теологической и философской литературой, а также существование в древнерусском языке философской терминологии (хотя и не однозначной) были отражены во многих русских идеологических и полемических произведениях этого периода.
Теологически‑философская трилогия о космическом значении Святой Троицы был написан в Москве Ермолаем‑Еразмом в середине XVI в.[1656]Книга выявила его знание работ отцов церкви и византийской религиозной литературы, равно как и некоторых апокрифов. Первая часть, «О троице и единстве», была историческим и полемическим введением. Вторая и наиболее значимая озаглавлена «О божествеином тринитарном творении». Третья часть представляла собою длинную молитву Святой Троице. Троица для Еразма была онтологическим принципом: «Бог создатель своей божественной власти дал тринитарную сущность всем своим творениям». Как физический, так и духовный миры отражают троичный принцип. В физической природе мы различаем огонь, сумерки и темноту; в человеке (части живой природы) – разум, слово и душу. Космос проникнут божественной троицей.
В XVII в., особенно во второй его половине, московиты обратились к киевской (украинской и белорусской) учености для обретения своего направления в образовании и философии. Преподавание философии в Киевской Академии базировалось на Аристотеле. Предлагались также курсы по логике и психологии. Среди рукописей этих курсов, хранящихся в Государственной библиотеке Украины в Киеве, находятся «Учебник логики» Иосифа Горбатского (1639 г.) и «Трактат о душе» Иннокентия Гизеля (1645‑1647 гг.).[1657]
Некоторые рукописные копии киевских лекций по философии нашли свой путь в Московию во второй половине XVII и вначале XVIII в.[1658]Религиозные и философские книги, напечатанные на Украине и в Белоруссии, были очень популярны в Московии в XVII в. Однако в первой половине века, равно как и к его концу, московские церковные власти недружелюбно взирали на их импорт.
Патриарх Филарет был особенно подозрителен относительно отклонений от православия в книгах, опубликованных в западной Руси, и в 1627 г. запретил московитам покупать их. В эти дни были сожжены в Москве шестьдесят экземпляров «Комментариев к Евангелию» Кирилла Транквийона Ставровецкого (1619 г.). Отношение московитского правительства и церкви изменилось при царе Алексее и патриархе Никоне, и продажа западнорусских изданий была вновь разрешена в Москве.
В 1672 г. Киево‑Печерский монастырь открыл книжную давку в Москве. Однако, два года спустя, патриарх Иоаким запретил продажу ряда западнорусских изданий. Этот приказ был повторен его наследником Адрианом. Но в реальности эти частичные запрещения были малоэффективны.[1659]
Центром культуры Древней Руси была не наука, а религия, гуманитарное знание и искусства. И все же русские были проницательными наблюдателями природы, и многие из них обладали исследовательским складом ума. Древнерусские ремесленники имели хорошие практические познания в химии и физике. В соляной промышленности новгородские мастера были знакомы с принципом концентрированных растворов; они также знали, как регулировать осаждение соли при изменении температуры. Наибольший вклад был сделан русскими в математику, астрономию и географию. Выдающимся математиком был Кирик Новгородец, дьякон Антоньева монастыря (родился в 1110 г.).[1660]
Религиозный и интеллектуальный фермент в России последней четверти XV и начала XVI вв. стимулировал интерес в различных отраслях науки. Это был период полемики между, так называемыми, жидовствующими и их противниками, среди которых, кроме Иосифа Санина (Волоцкого), наиболее активным был архиепископ Новгородский Геннадий. Жидовствующие зависели от ивритской научной литературы (в славянском переводе), а Геннадий от западных (в основном римско‑католических) работ. Его главным советником был доминиканский монах славянского происхождения (предположительно, хорват) Беньямин.
Обе стороны интересовались математикой и астрономией. Это было частично результатом апокалиптических настроений, которые распространились среди русских с приближением 1492 г. (7000 г. от сотворения Мира). С завершением седьмого тысячелетия со дня творения многие люди ожидали приход конца света. Жидовствующие высмеивали эти страхи.
Для православных было значимым то, что византийская пасхалия (раschalia) – таблица для обнаружения пасхального дня каждый год заранее – оканчивалась 7000 годом (с 1 сентября 1491 г. до 31 августа 1492 г.). Было необходимо рассчитать новую Пасхалию для следующего тысячелетия, для чего были необходимы сложные математические и астрономические расчёты. Работа по этим расчетам была частично проделана в Москве в канцелярии митрополита, но в основном в Новгороде, под руководством архиепископа Геннадия. Раschalia на 1493 г. была готова вовремя.
Геннадий, очевидно, игнорировал трактат XII в. Кирика Новгородца, предпочитая западные источники. Среди них была относящаяся к XIV в. работа Гийома Дюрана «Rationale divinorum officiorum» («Объяснение церковных обрядов»), рассматривавшая и проблемы календаря. Первое печатное издание ее появилось в Майнце в 1459 г. В 1495 г. Геннадий заказал русский перевод его части (со страсбургского издания 1486 г.).[1661]
Среди переведенных ивритских работ был так называемый «Шестокрыл». Он состоял из шести таблиц движений луны. Первоначально эта лунная таблица служила для вычисления даты пасхи, но позднее, кажется, также использовалась для предсказаний будущего.[1662]
Другой астрономической работой, переведенной с латинского на русский в этот период, была «Космография» английского ученого XIII в. Иоанна Сакробоско (Иоанна, Голливудского). Латинский оригинал был озаглавлен «De Spaero mundi». Она была напечатана в 1472 г. и переиздавалась много раз до XVII в. Автор описывал семьдесят девять сфер, несущих звезды и планеты вокруг неподвижной земли.[1663]
Принципиальная ценность древнерусских оригинальных трудов по астрономии состояла в аккуратной фиксации в хрониках таких необычных астрономических явлений, как затмения солнца и луны, кольца вокруг солнца и появление комет. Русские хроники были более полны в этом отношении, нежели западные и, таким образом, оказались бесценными для современной астрономической науки, в особенности, для изучения данных о периодичности и орбитах комет.[1664]
1543 г. – дата публикации «De revolutionibus orbium coelestium» Коперника – ознаменовал начало современной астрономической науки на Западе, хотя теория Коперника не была сразу же принята даже там. Русские познакомились с ней лишь в середине XVII в. через перевод Епифания Славинецкого и его помощников космографической работы Иоанна Блэу «Тheatrum orbit terrarum sive Atlas novum» («Зерцало всея вселенной или атлас новый»). Латинский оригинал появился в 1635‑1645 гг.; перевод был сделан в 1655‑1657 гг. Блэу разъяснял системы Птолемея и Коперника и отмечал, что «лучшие математики» предпочли последнего. Он написал наиболее важное для Запада географическое исследование, переведенное на русский в XVII в.
Собственный вклад русских в географическую науку в XVI и XVII вв. состоял в открытии, исследовании и подробном описании Сибири и прилегающих земель, а также в целом в картографии.[1665]
Московитская администрация нуждалась в графических картах России и прилегающих территорий не только во имя знания, но также и из практических соображений. Многие чертежи частей Московии должны были быть выполнены в конце XV и в первой половине XVI в. Некоторые из этих чертежей были использованы Герберштейном для его карты Московии.
В 1552 г. Иван Грозный, предположительно по предложению Адашева, приказал подготовить общий чертеж карты всего царства. «Большой чертеж» был, вероятно, сделан в течение правления царя Федора под руководством Бориса Годунова. Ни эта карта, ни ее копия, изготовленная в 1627 г., не сохранились, но объяснительная «Книга к большому чертежу» дошла до наших дней.
Первый общий чертеж карты Сибири был выполнен по приказу воеводы Тобольска, Петра Годунова, в 1667 г. Чертеж был откорректирован в 1672 г., и работа эта была позднее продолжена Семеном Ремезовым, чья детальная карта Сибири была завершена в 1701 г.[1666]
К середине XVII в. русские технические специалисты достаточно свободно разбирались в физике, химии и геологии, которые были необходимы для работы в промышленности, в мастерских военного снаряжения, в металлургии, архитектуре, ювелирном деле и т.д.[1667]
Техническое знание продолжало накапливаться через опыт предыдущих поколений русских ремесленников и постепенный приток зарубежных специалистов и продвигалось вперед, благодаря переводам и применению западной технической и научной литературы. К концу XVII в. в России существовала значительная группа образованных людей, способных служить ядром распространения современной науки.
Предпосылками для этого были: подобающее образование в философии и логике, знание латыни (бывшей все еще лингвистическим инструментом научного образования), а также высокий уровень научных центров. Философия, логика и латынь компетентно преподавались в Киевской Академии. В XVII в. обучение в этих областях стало доступным московитам с открытием Славяно‑греко‑латинской Академии.
Академия Наук, первое высшее по уровню научное учреждение в России, была создана Петром Великим в 1724 г. и активно функционирующая с 1725 г. Хотя первые члены академии были приглашены с Запада, одной из ее целей было воспитание русских ученых.. Для этого при ней было создано учебное заведение.
Его успех хорошо иллюстрируется судьбой Михаила Васильевича Ломоносова (1711‑1765 гг.). Двадцати лет от роду Михаил, сын поморского рыбака и кораблестроителя, чувствуя жажду знания, приехал в Москву и записался студентом в Славяно‑греко‑латинскую Академию, где он получил философское образование и изрядно изучил латынь. В 1735 г. он был членом группы двенадцати лучших студентов, которым была предложена стипендия в учебном заведении при Академии наук. Ломоносов стал одним из величайших ученых своего времени и символом прогресса науки в России.
[1]1. Scc W.E.D. Allen, Problems of Turkish Power in the Sixteenth Century (London, Central Asian Research Center, 1963).
[2]2. См. Монголы и Русь.
[3]3. Ibid, pp.290‑292.
[4]4. Cf. Id., p.256, n.38.
[5]5. Россия в средние века.
[6]6. Id., p.153.
[7]7. I.R./кн.Николай Трубецкой/ Наследие Чингисхана. Вerlin, 1925. См. Монголы и Русь.
[8]8. См. Монголы и Русь.
[9]9. Id., рр. 331‑332. Относительно предков Касима см. с. 431.
[10]10. Вельяминов‑Зернов, 2,1.
[11]11. Монголы и Русь.
[12]12. См. Вельяминов‑Зернов, 3,202‑209,317‑502; 4, гл. XVII.
[13]13. Котошихин, гл. 2, разд. 12.
[14]14. "Об истоках термина «казак» см.: Россия в средние века.
[15]15. О подъеме украинских казаков см.: Россия в средние века.
[16]16. Id., рр. 261‑262.
[17]17. Новосельский, с. 23.
[18]18. «Левый берег» Днепра – район к востоку от Днепра; «правый берег» – к западу от реки.
[19]19. Новосельский, с. 434‑436.
[20]20. Там же, с. 435.
[21]21. Там же, с. 436.
[22]22. Там же.
[23]23. См. Перечень у Новосельского, с. 437‑438.
[24]24. Новосельский, с. 442.
[25]25. Там же, с. 10‑11,45‑55.
[26]26. Сборник, 59,548,576‑578; Новосельский, с. 11.
[27]27. Богоявленский, ред. Акты времени междуцарствия (1915), с. 88; Новосельский, с.46‑47.
[28]28. См. Россия в средние века.
[29]29. О Филофии и теории Третьего Рима см.; Россия в средние века; N.Аndreyev, Filofey and his epistle to Ivan Vasilyevich, SEER, 90(1959), 1‑31. Андреев полагает, что послание Филофея «Ивану Васильевичу» было написано около 1500 г. и адресовалось Ивану III (а не Ивану IV, как обычно полагают). Аргументация Андреева кажется мне убедительной.
[30]30. См.: Малинин, «Старец Филофей», приложения, приложение Х (с. 57‑66); Аndreyev. Filofey, especvally, рр. 10‑12.
[31]31. См.: Зыкин, 1, гл. 1‑2.
[32]32. Вальденберг, с. 60.
[33]33. См. Россия в средние века.
[34]34. Г. Вернадский, Византийские учения о власти царя и патриарха – сборник статей, посвященных памяти Н.П. Кондакова. Прага, 1926, с. 143‑154; Г.А. Острогорский. Отношение церкви и государства в Византии – Seminarium Konolakovianum,4(1931), 123‑132. Ср. Вальденберг, с. 80‑81.
[35]35. Ераnagoge, Zаcharia Liugenthal, ed. – Collectio Librorum Juris Gracco‑Romani Ineditorum, Lipsiac, 1852, рр. 65‑68.
[36]36. См. Россия в средние века; Цьцыкин, 1,153‑159.
[37]37. О периоде регентства великой княгини Елены см.: И.И. Смирнов. Очерки политической истории, с. 45‑52, с. 225‑248.
[38]38. Н.Е. Носов. Очерки по истории местного управления русского государства первой половины XVI в.. Москва‑Ленинград, 1957, с. 36‑45
[39]39. Зимин. Реформы, с. 201‑207.
[40]40. Об остатках местной автономии в Новгороде к середине XVI в. см.: М.Н. Тихомиров. Россия в XVI столетии. Москва, 1962, с. 299‑316.
[41]41. Текст Белозерской грамоты см. ПРП, 4 (1956), 176‑179. Ср. Н.Е. Носов. Очерки по истории местного управления, с. 236‑251.
[42]42. О Ниле Сорском см.: Россия в средние века,
[43]43. Fennell, ed and translator. Correspondence between Prince A.M.Kurbsky and Tsar Iwan IV. Cambwolge, 1995, p.75.
[44]44. Fennell, Correspondence, p.79
[45]45. Соловьев, 6,429‑430.
[46]46. Fennell, Correspondence, p.
[47]47. Шмурло. Курс русской истории, 2, часть 1,55.
[48]48. И.И. Смирнов. Очерки, с. 101.
[49]49. ПСРЛ, 13, часть 2, 449; Соловьев, 6, 429‑431; И.И. Смирнов. Очерки, с. 110‑111; Зимин. Реформы, с. 268‑269.
[50]50. Генеалогию Глинских см.: Россия в средние века.
[51]51. О митрополите Макарии и его деятельности см.: Макарий. История русской церкви, 6,209‑294;Голубинский. История русской церкви, 2,744‑875; Карташев. Очерки по истории русской церкви, 1,424‑442; И.И. Смирнов. Очерки, с. 194‑202.
[52]52. О священнике Сильвестре см.: И.И. Смирнов. Очерки, с. 231‑257. 53 Об Алексее Адашеве см.: И.И. Смирнов. Очерки, с. 212‑251.
[53]53. СГГД, 2, No 269; ААЭ, 2, No 197. Ср. Любомиров, с. 45.
[54]54. О Переветове см.: Зимин. Пересветов /с библиографией ранее опубликованных работ/; Зимин, ред. Сочинения Пересветова; Чижевский. Русская духовная история, 1,105‑107.
[55]55. Об Ермолае‑Еразме см.: В. Ржига. Литературная деятельность Ермолая‑Еразма, ЛЗАК, 23 (1926), 103‑200; Т. Колесникова. Общественно‑политические взгляды Ермолая‑Еразма, ТОДРЛ, 9 (1953), 251‑265; Зимин, Пересветов, гл. 3; Клибанов. Реформационные движения, с. 288‑290,338‑341,351‑353; Вillington, р. 91 аnd notes 53‑54,р.663.
[56]56. Об Артемии см.: Россия в средние века; Зимин. Пересветов, указатель; Калибанов, указатель.
[57]57. О Башкине см.: Зимин. Пересветов, с. 168‑182.
[58]58. См. Россия в средние века.
[59]59. О Максиме Греке см.: Иконников. Максим Грек и его время, Киев, 1886; 2‑е изд. – 1915; Вальденберг, с. 247‑265; Зимин. Пересветов, с. 416‑420; Denisoff. Grecet Occident (1943); Раramichael G., Маximus Graecus {in Greeck, Athens, 1950);Россия в средние века; Вillington, рр. 91‑95 аnd notes 55‑57, рр. 663‑664. Сочинения Максима Грека были опубликованы Казанской духовной академией (3 т., Казань, 1859‑1862); на современном русском языке – Троицким монастырем (3 т., 1910‑1911).
[60]60. Максим Грек. Сочинения (издание Казанской духовной академии), 3 т., Казань, 1862,153‑154.
[61]61. Россия в средние века.
[62]62. Рукопись Макариевых «Четьи Миней» состоит из двенадцати больших томов. Археологическая комиссия начала публиковать «Минеи», но публикация не была завершена до 1917 г. и далее не продолжалась. Смотри «Великие Четьи Минеи», сентябрь, октябрь, ноябрь, январь, анрель (С.‑Петербург, 1868‑1917).
[63]63. Россия в средние века.
[64]64. Карташев, 1,431.
[65]65. Относительно коронации Дмитрия в 1498 г. см.: Россия в средние века; Савва. Московские цари и византийские василевсы, с. 121‑128. О коронации Ивана IV см.: ПСРЛ, 13, часть 1,150‑151; Савва, с. 146‑147; Вальденберг, с. 275‑278.
[66]66. См.: Россия в средние века; Дмитриева. Сказание о князьях Владимирских. Москва, Ленинград, 1955.
[67]67. О генеалогии Захарьиных‑Юрьевых см. Генеалогическую таблицу IV, «Предки Романовых», Россия в средние века.
[68]68. ПСРЛ, 13, часть 1,236 (интерполяция). Последняя фраза была реконструирована мной. Ее словесное строение спутано и бессмысленно без интерполяции. Ср. И.И. Смирнов. Очерки, с. 119 (Смирнов цитирует фразу как таковую без комментариев).
[69]69. Макарий, 6,217‑220; Голубинский. История канонизации святых в русской церкви. 2‑е изд. Москва, 1903.
[70]70. ПСРЛ, 13, часть 1,152‑154; часть II, 453‑455; Соловьев, 6,433; И.И. Смирнов. Очерки, с. 121; Зимин. Реформы, с. 295‑296.
[71]71. См.: Постниковский летописец, с. 288 (цитировано И.И. Смирновым. Очерки, с. 122).
[72]72. ПСРЛ, 13, часть II. 456.
[73]73. Fennell. Correspondence, рр. 82‑83.
[74]74. Fennell. History, рр. 16‑17; Карамзин, 8,103‑105; Карамзин. Примечания. 8, No 177, с.43.
[75]75. Термин Е.Ф. Максимовича. См. его «Церковно‑земский Собор 1549 года», ЗРНИБ, 9 (1933), 1‑15.
[76]76. РК 1598, с. 109.
[77]77. Id., р. 110. Сf. рр. 120‑122 (1549), 127 (1550).
[78]78. См. Россия в средние века.
[79]79. Id., рр. 131‑132.
[80]80. Синклит произволен от греческого sygkletos – так был известен государственный совет в Византийской империи. О ближней Думе см.: И.И. Смирнов. Очерки, гл. Х и XI.
[81]81. Fennell, History рр. 20‑21 (перевод Феннела слегка изменен). Рада по‑западнорусски (по‑белорусски и по‑украински) означает «совет».
[82]82. См.: Шмурло, 2, часть 2,27‑33; Бахрушин. Труды, 2,329‑352; И.И. Смирнов. Очерки, с. 139‑163; Зимин. Реформы, с. 316‑325; Н. Андреев. Рецензия на книгу Зимина, SЕЕF,94(1961),259.
[83]83. Корнилов. Курс русской истории, 1,94‑110; Vernadsky, PDHR, рр. 280‑281; Vernadsky. A Histiry of Russia (5‑th revised edition),р. 195.
[84]84. Fennell, Correspondence, рр. 190‑191.
[85]85. ПСРЛ, 13, часть II, 524. Английский перевод Н. Андреева «Interpolation» р. 108.
[86]86. ПРП, 4, 575‑576.
[87]87. Современное русское слово означающее человека, занятого в сельском хозяйстве, – крестьянин. В старославянском языке существовала параллельная форма – христьянин, которая также обозначала христианина. В современном русском христианин ‑приверженец христианства. Христианин производно от Христа; крестьянин от креста. См.: Монголы и Русь.
[88]88. ПРП, 4,575‑576; И.И. Смирнов. Очерки, с. 289‑296.
[89]89. ПРП, 4,576; И.И. Смирнов. Очерки, с. 290,311‑312.
[90]90. Зимин. Пересветов, часть 2, главы 3 и 4.
[91]91. ПРП, 4,582‑583; Сибирский сборник, с. 83; И.И. Смирнов. Очерки, с. 401‑406 и 489‑495. Ср. Монголы и Русь, Россия в средние века.
[92]92. ПРП, 4,581‑582; И.И. Смирнов. Очерки, с. 407‑422; Зимин. Реформы, с. 366‑375. Зимин рассматривает «избранную тысячу» только как проект, но его аргументация неубедительна. О дворе в военном смысле см.: Монголы и Русь, Россия в средние века.
[93]93. Относительно Судебника 1497 г. см.:. Текст этого судебника см.: Владимирский‑Буданов. Россия в средние века, Хрестоматия, 2 (5‑е изд., 1915), 82‑107; Греков, ред. Судебники ХV‑ХVIвеков(1952),с. 19‑29; ПРП, 3,346‑357.
[94]94. О согласованиях параграфов судебников 1497 г. и 1550 г. см: Владимирский‑Буданов. Хрестоматия, 2,184‑188 и ПРП, 4, 344‑345. Текст судебника 1550г. см.: Владимирский‑Буданов. Хрестоматия, 2,117‑181; Греков, ред. Судебники, с. 141‑177; ПРП, 4,233‑361. Английский перевод: H.W.Dewey. Muscovite Judicial Texts, pp.47‑74.НЛУ. О месте судебников 1497 г. и 1550 г. в эволюции русской юридической мысли см.:Backus. Muscovite Legal Thought; Ferguson and Levin, eds. Essaya in Russian History, pp.35‑68.