История отделения от психоанализа

СРАВНЕНИЕ ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОЙ И КОГНИТИВНО-ПОВЕДЕНЧЕСКОЙ ТЕРАПИИ

Биографический контекст идей Фрейда хорошо известен, включая важные связи между идеями Фрейда, его личным опытом и самоанализом. Аналогичный контекст идей Бека менее знаком и заслуживает рассмотрения. Аарон Бек начал свою карьеру как психоаналитик, окончив Филадельфийский психоаналитический институт в 1956 году. На протяжении последующих десятилетий он стал разочаровываться в существовавшей вокруг него психоаналитической культуре, к которой Бек относился все более нетерпимо. На его взгляд, эта культура была несфокусирована, основана на сомнительном теоретическом фундаменте и недостаточно связана с текущей реальностью пациента. В то время психоанализ представлял собой доминирующую и авторитарную культуру в психиатрии США (ситуация, радикально отличающая от положения в Великобритании тогда и сейчас). В противоположность этой господствующей модели Бек выдвинул сначала "когнитивную теорию" депрессии, а затем разработал краткосрочный терапевтический метод. Вероятно, как это происходит довольно часто, инновация возникла посредством комбинации в одном месте и времени особой личности и довольно ригидного или слишком комфортного состояния дел в психоанализе.

Биограф Бека (Weishaar, 1993) отмечает, что создатель когнитивной терапии не скрывал, что разработал свою теорию и технику не только на основе своей клинической работы, но, также как и Фрейд, на основе интроспекции и анализа своих собственных невротических проблем. Он родился в 1921 году и был самым младшим из пяти детей. Согласно семейной мифологии, он "вылечил" мать своим рождением. Элизабет Бек впала в депрессию после смерти своего первого ребенка, сына, который умер младенцем, вслед за которым в 1919 году она потеряла дочь во время эпидемии гриппа. Ее описывали как властную матриархальную фигуру, которая затмевала более тихого отца; она отличалась взрывным характером, и ее непредсказуемость и нерациональное поведение пугали маленького Арона. О ней говорили, что она была "сверхопекающей" по отношению к младшему сыну, который провел в возрасте 8 лет несколько месяцев в больнице из-за болезни, угрожающей его жизни.

Бек рассказывает, как он систематически десенсибилизировал себя в отношении серьезной "фобии крови/раны" в период своего медицинского обучения, а также применял такого же типа поведенческие и когнитивные стратегии к своим страхам высоты, туннелей, публичных выступлений и "оставления". Он кроме того описывает, как вылечил себя от "умеренной депрессии". Бек прохладно относился к результатам своего обучающего анализа. Вейшар приводил слова коллеги, Рут Гринберг, которая говорит о своенравном и мятежном отношении Бека к психоаналитическому эстаблишменту. Гринберг считает, что Беку очень важно было чувствовать себя своим собственным авторитетом и подчиняться только самому себе, что делало его психоаналитическое обучение крайне проблематичным.

В течение десяти лет после получения квалификации психоаналитика, как пишет Вейшар, Бек проводил эмпирическое исследование депрессии. Исследуя сновидения своих депрессивных пациентов, он пришел к выводу, что гипотеза об исполнении желания и скрытой мотивации не обязательна, и, в конце концов, со временем Бек вовсе отказался от идеи бессознательного в ее фрейдовском понимании. В своем исследовании Бек использовал процедуры более стандартной экспериментальной психологии. Один эксперимент включал в себя тест на сортировку карточек. Факт, что депрессивные люди не реагируют негативно на успех во время выполнения этого задания, как считал Бек, показывает, что они не имеют потребности в страдании. Таким образом, он пришел к отрицанию психоаналитической теории о том, что депрессия имеет место в силу "обращенной на себя агрессии". Многие психоаналитики могут возразить против применения этой исследовательской парадигмы для проверки психоаналитических концепций, поскольку она изолирована от контекста близких межличностных отношений. Однако я думаю, что этот пример иллюстрирует огромные концептуальные различия, которые иногда существуют между представителями двух терапевтических школ и могут привести к значительным трудностям в коммуникации.

Бек начал развивать когнитивную теорию и на ее основе когнитивную терапию депрессии. На него оказала влияние теория личных конструктов (personal constructive theory) Келли (1955) и идея, что пациент может стать для себя "ученым", исследующим свой собственный разум, а также идеи Адлера, Хорни и Салливана. Бек общался с Альбертом Эллисом, который независимо от него развивал рационально-эмотивную терапию (Ellis, 1980). Бека, вместе с Эллисом и Дональном Мейхенбаумом (смотри, например, Meichenbaum, 1985), считают одним из "отцов-основателей" когнитивно-поведенческой терапии – зонтичного термина, которые охватывает этот широкий терапевтический подход и который в Великобритании, по крайней мере сейчас, используется в большей или меньшей степени как синоним когнитивной терапии. Слово "поведенческий" подчеркивает вклад теории обучения и классической поведенческой терапии. В этой статье я буду использовать термин "когнитивно-поведенческая терапия".

Первые теории, лежащие в основе когнитивно-поведенческой терапии, были относительно простыми, с небольшим акцентом на точном механизме образования симптома и его причине: просто в детском опыте пациента произошло "неправильное обучение" некоторым вещам. Акцент делался на текущем способе поддержания симптомов и "негативных познаниях" ("negative cognitions"), которые в свою очередь генерировались неадекватными внутренними "схемами" – глубокими когнитивными структурами, организующими переживания и поведение. (В последнее время представление о "схемах" постоянно усложняется.) Бек считал, что обнаружение и работа с негативными познаниями является более простым и коротким способом изменения по сравнению с психоанализом, и имеет больше теоретического смысла. Он считал, что отходит от "мотивационной" психоаналитической модели к модели "обработки информации", и в связи с этим смещал внимание с вопроса "почему" на то, "как" действует нарушенное психическое функционирование.