РАЗВИТИЕ СОВЕТСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ

Социалистический характер демократизма Совет­ского, — то есть пролетарского, в его конкретном, данном, применении, — состоит, во-первых, в том, что избирателями являются трудящиеся и эксплуатируе­мые массы, буржуазия исключается; во-вторых, в том, что всякие бюрократические формальности и ограниче­ния выборов отпадают, массы сами определяют порядок и сроки выборов, при полной свободе отзыва выбран­ных; в-третьих, что создается наилучшая массовая организация авангарда трудящихся, крупнопромышленного пролетариата, позволяющая ему руководить наиболее широкими массами эксплуатируемых, втя­гивать их в самостоятельную политическую жизнь, воспитывать их политически на их собственном опыте, что таким образом впервые делается приступ к тому, чтобы действительно поголовно население училось управ­лять и начинало управлять.

Таковы главные отличительные признаки получив­шего применение в России демократизма, являющегося более высоким типом демократизма, разрывом с бур­жуазным искажением его, переходом к социалистиче­скому демократизму и к условиям, позволяющим начать отмирать государству.

Разумеется, стихия мелкобуржуазной дезорганизо­ванности (которая при всякой пролетарской революции в той или иной мере неизбежно себя проявит, а в нашей революции, в силу мелкобуржуазного характера страны, ее отсталости и последствий реакционной войны, про­является особенно сильно) не может не накладывать своего отпечатка и на Советы.

Над развитием организации Советов и Советской власти приходится неослабно работать. Есть мелкобур­жуазная тенденция к превращению членов Советов в «парламентариев» или, с другой стороны, в бюрокра­тов. Бороться с этим надо, привлекая всех членов Сове­тов к практическому участию в управлении. Отделы Советов превращаются во многих местах в органы, сли­вающиеся постепенно с комиссариатами. Щелью нашей является поголовное привлечение бедноты к практиче­скому участию в управлении, и всяческие шаги к осу­ществлению этого — чем разнообразнее, тем лучше, — должны тщательно регистрироваться, изучаться, систе­матизироваться, проверяться более широким опытом, узаконяться. Целью нашей является бесплатное выпол­нение государственных обязанностей каждым трудящимся, по отбытии 8-часового «урока» производитель­ной работы: переход к этому особенно труден, но только в этом переходе залог окончательного упрочения со­циализма (…) Чем решительнее мы должны стоять теперь за беспощадно твердую власть, за диктатуру отдельных лиц для определенных процессов ра­боты, в определенные моменты чисто исполнительских функций, тем разнообразнее должны быть формы и способы контроля снизу, чтобы парали­зовать всякую тень возможности извращения Советской власти, чтобы вырывать повторно и неустанно сорную траву бюрократизма.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Необыкновенно тяжелое, трудное и опасное положе­ние в международном отношении; необходимость лави­ровать и отступать; период выжидания новых взрывов революции, мучительно долго зреющей на Западе; внутри страны период медленного строительства и беспощадного «подтягивания», длительной и упорной борьбы пролетарской суровой дисциплинированности с угрожающей стихией мелкобуржуазной распущенности и анархичности, — таковы, вкратце, отличитель­ные черты особой, переживаемой нами, полосы в социа­листической революции. Таково то звено исторической цепи событий, за которое нам сейчас приходится изо всех сил уцепиться, чтобы оказаться на высоте задачи впредь до перехода к следующему звену, — привлекаю­щему к себе особой яркостью, яркостью побед меж­дународной пролетарской революции.

Попробуйте сопоставить с обычным, ходячим поня­тием «революционера» лозунги, вытекающие из особен­ностей переживаемой полосы: лавировать, отступать, выжидать, медленно строить, беспощадно подтягивать, сурово дисциплинировать, громить распущенность... Удивительно ли, что некоторых «революционеров», когда они слышат это, охватывает благородное негодо­вание, и они начинают «громить» нас за забвение тра­диций Октябрьской революции, за соглашательство с буржуазными специалистами, за компромиссы с бур­жуазией, за мелкобуржуазность, за реформизм и прочее и тому подобное?

Беда этих горе-революционеров состоит в том, что даже у тех из них, кто руководится лучшими в мире побуждениями и отличается безусловной преданностью делу социализма, недостает понимания того особого и особо - «неприятного» состояния, через которое неми­нуемо должна была пройти отсталая страна, истерзан­ная реакционной и несчастной войной, начавшая социа­листическую революцию задолго раньше более пере­довых стран; — недостает выдержки в трудные минуты трудного перехода (…)

Социальный источник таких типов, это — мелкий хозяйчик, который взбесился от ужасов войны, от вне­запного разорения, от неслыханных мучений голода и разрухи, который истерически мечется, ища выхода и спасенья, колеблясь между доверием к пролетариату и поддержкой его, с одной стороны, приступами отчая­ния — с другой. Надо ясно понять и твердо усвоить, что на такой социальной базе никакого социализма построить нельзя. Руководить трудящимися и эксплуа­тируемыми массами может только класс, без колеба­ний идущий по своему пути, не падающий духом и не впадающий в отчаяние на самых трудных, тяже­лых и опасных переходах. Нам истерические порывы не нужны. Нам нужна мерная поступь железных, батальонов пролетариата.

Контрольные вопросы и задания:

1. Какие социально-экономические мероприятия Советского правительства были проведены до весны 1918 г.?

2. Какие задачи Ленин называет в ряду первоочередных в апреле 1918 г.?

3. Можно ли их назвать революционной ломкой экономической системы?

4. Что такое рабочий контроль? Стал ли он действенной и результативной мерой в деле управления экономикой?

5. Почему от изложенной в статье программы уже очень скоро пришлось отказаться?

6. Почему первые месяцы Советской власти условно называют «первый НЭП»? Что последовало за ним?