Критики Сэя: Сисмонди и Мальтус

Закон Сэя нес в себе заряд исторического оптимизма.Он вселялнадежду, что процесс накопления капитала не имеет границ, а экономические кризисы - явление едва ли не случайное и переходящие. Неудивительно, что среди единомышленников Сэя преобладали энтузиасты набиравшего силу капитализма[56], в то время как к его закона аккумулировала в себе идеологический заряд противоположного знака. Для оппонентов кризисы перепроизводствабыли нетолько опровержением научной гипотезы, но и симптомомнеизлечимого недуга капитализма.

На первом этапе спор вокруг закона Сэя не выходил за рамки классической политэкономии. Наиболее влиятельными критикам швейцарец Ж.-Ш.Симон де Сисмонди (1773-1842) и англичан мае Мальтус (1766-1834). Их аргументы были опубликованы почти одновременно: работа Сисмонди«Новые принципы политическойэкономии» вышла в 1819 г., книга Т. Мальтуса«Принципы политической» экономии, рассмотренные с точки зрения их практического применения» - в 1820г.

Оба автора были солидарны, что капитализм не способен обеспечить спрос, достаточный для реализации всего общественной продукта. Корень проблемы они видели в том, что при интенсивном накоплении капитала объем производства растет быстрее суммы доходов. Поскольку при этом подразумевалось, что доходы - это источник потребительского спроса, постольку теории Сисмонди и Мальтуса были теориями недопотребления.

Томас Мальтус

Известность к Мальтусу как экономисту пришла задолго до публикации его «Принципов...». Наибольший успех имел «Очерк чаконе народонаселения» (1798), в котором он доказывал наличие разрыва между динамикой народонаселения, растущего в геометрической прогрессии, и динамикой производства продовольствия растущего в арифметической прогрессии. Хотя выкладки Мальтуса позже были признаны некорректными, идеи «Очерка...» оказали заметное влияние на экономическую науку, в частности на теорию, объяснявшую тяготение заработной платы к прожиточному минимуму. Кроме того, книга Мальтуса подсказала выдающемуся естествоиспытателю Чарльзу Дарвину основную идею его теории естественного отбора. Несколько позже работа Мальтуса «Исследование о природе и возрастании ренты» (1815) стала одним из источников классической теории ренты.

Сисмонди в своей аргументации ссылался на растущую конкуренцию, которая заставляет снижать цены и доходы, вследствие чего «новый доход, являющийся результатом удешевления продуктов, должен быть меньше нового производства»[57]. При недостатке внутреннего спроса капитализм, согласно Сисмонди, может развиваться только за счет постоянного расширения внешних рынков. Что же касается расширения внутреннего рынка, то главным его фактором он считал увеличение доходов основной массы населения - трудящихся. Общественным идеалом Сисмонди был строй мелких товаропроизводителей, работающих на собственной земле и зарабатывающих собственным трудом. Не очень веря в достижимость этого идеала, он стал одним из первых идеологов общества, которое, говоря современным языком, можно назвать социально ориентированной рыночной экономикой.

Иными были общественные симпатии Мальтуса. Он выражал интересы консервативных слоев английского общества, теснимых растущей буржуазией. В своих доводах Мальтус отталкивался от тезиса А. Смита, что стоимость годичного продукта «располагает» большим трудом, чем затрачивается на его создание. Отсюда следовало, что сами работники не в состоянии выкупить весь свой продукт, и потому для восполнения дефицита совокупного спроса нужны «третьи лица» - социальные слои, сами не создающие дополнится продукта, но имеющие доходы и предъявляющие спрос. Именно «функцию» Мальтус отводил земельной аристократии, государственным служащим, священнослужителям.

В мире естественных цен классической политэкономии логические аргументы Мальтуса и Сисмонди выглядели малоубедительно. В самом деле, разве конкуренция удешевляет только доходы, затрагивая стоимость продукта? И разве величина совокупного спроса зависит от того, какие именно социальные слои его предъявляют? Логика, как казалось, была на стороне Сэя. Другое дело - факты. После 1825 г. кризисы перепроизводства стали повторяться с необъяснимым постоянством и со все более разрушительными последствиями. Этот конфликт между теорией и фактами длился как минимум до конца XIX в., поддерживая на плаву одновременно и теорию Сэя, логически более стройную, но бессильную перед лицом острой социальной болезни, и теорию Сисмонди, в научном отношении слабую, но дающую хоть какое-то объяснение кризисам. В пору бурных дискуссий конца XIX в. о перспективах развития капитализма в России всплеск интереса к идеям Сисмонди затронул и нашу страну (см. гл. 21).