В начале своего царствования Петр I совершил решительный поворот в сторону розыскного процесса. Именным Указом от 21 февраля 1697г. «Об отмене в судных делах очных ставок, о бытии вместо оных расспросу и розыску, о свидетелях, об отводе оных, о присяге, о наказании лжесвидетелей и о пошлинных деньгах» полностью отменялся состязательный процесс с заменой его по всем делам процессом розыскным, следственным, инквизиционным.

Прежде всего, Указ провозглашал отмену судов и очных ставок: «А в место судов и очных ставок по челобитью всяких чинов людей в обидах и в разорениях чинить розыск...». Под судом законодатель понимал форму процесса, носящую состязательный характер. Понятие «очная ставка» имела смысл, отличный от современного, под ней подразумевался не вид доказательства, а особая форма процесса, промежуточная между судом и розыском. Первоначально очные ставки были разновидностью суда, его упрощенной формой. Стороны ставились лицом друг к другу и доказывали перед судьей свою правоту. Но со временем роль судьи становилась все более активной, и свободный спор сторон превращался в их допрос. При упразднении состязательного процесса была сведена на нет активность сторон в процессе, главную роль в нем начали играть судьи.

Поскольку российского законодательство еще не знало деления на уголовный и гражданский процесс, то отмена состязательности относилась не только к уголовным, но и гражданским делам.

Сам по себе Указ от 21 февраля 1697 г. не создавал принципиально новых форм процесса. Он использовал уже известные, сложившиеся на протяжении веков, выражаясь словами М.Ф. Владимирского-Буданова, «московские» формы розыска. Закон очень краток, в нем были записаны лишь основные принципиальные положения. Указ не заменял предыдущее законодательство о розыске, предполагал его использование. Затем, в указе от 16 марта 1697 г., изданного в дополнение и развитие февральского указа отмечалось: «а которые статьи в Уложенье надлежат к розыску и по тем статьям разыскивать по-прежнему».

Указ от 21 февраля 1697 г впервые вводил термин «свидетель», пришедший на смену прежнему термину «послух» и еще более раннему – «видок».

Конечно, отмена состязательных форм процесса не могла быть абсолютной. Законодатель предусматривал, не только публичный способ возбуждения дела, свойственный следственному процессу, но и частный, соответствующий состязательному процессу - по челобитной («по челобитью всяких чинов людей...»). Отменяя в целом суд, закон не отказывался все же от отдельных типичных институтов этой формы процесса. Кроме того, в указе от 21 февраля 1697 г. говорилось, о так называемой общей ссылке, известной еще Соборному Уложению 1649 г., применявшейся в состязательном процессе. Если обе стороны ссылались на одних и тех же свидетелей, показания признавались решающими для дела. Впрочем, появление общей ссылки в суде было выражением формализации процесса, тенденции к формальной оценке доказательств, свойственной и суду, и розыску, но достигшей своего расцвета именно в следственном процессе.

Указ вводил новые формальные признаки для оценки доказательств, допуская отвод свидетелей. Поводом для отвода признавались враждебные отношения между свидетелем и ответчиком. Суд обязан был проверить наличие этой вражды. Лучшим ее проявлением закон считал наличие судебной тяжбы между свидетелем и ответчиком.

По Указу от 21 февраля 1697 г. права истца и ответчика были неравны. Предусматривался отвод свидетелей только ответчиком, следовательно, выставления свидетелей ответчиком и не предполагалось.

Однако при отсутствии свидетелей предлагалось прибегать к такому доказательству, как церковная присяга - приведение к вере. Этот вид доказательства предполагал личное участие в принесении присяги («у веры быть»). Указ говорил, что крест должен целовать только сам ответчик, а «не детем и не свойственником и не людем их». Присяга приносилась не в суде, а в церкви, и приводил к ней не судья, а священник. Священник при этом обязан был наставить присягавшего, предупредить о большом грехе, который берет на свою душу клятвопреступник. Указ вводил смертную казнь за лжесвидетельство.

Основные принципы процессуального права получили дальнейшее развитие в «Кратком изображении процессов или судебных тяжб» (1715 г.), хотя это закон развивал их применительно к военной юстиции, военному судопроизводству, являясь, по мнению профессора О.И. Чистякова, специальным законом по отношению к общему закону.

Так, «Краткое изображение процессов или судебных тяжб» представляя собой военно-процессуальный кодекс, вносил новые понятия и институты в процессуальное право России в целом. Эти нововведения в определенной мере проистекали из западных источников, которыми пользовались составители русских воинских законов, но они отражали и уровень правового развития России, соответствующий задачам укрепления абсолютизма.

Формулировки «Краткого изложения процессов…» были более четкими в сравнении с предшествующим законодательством. По своей законодательной технике «Краткое изображение процессов...» стоит достаточно высоко, хотя она и несовершенна. Например, перегрузка закона иностранной терминологией, в чем не было нужды, да и использовалась она не всегда грамотно. В.О. Ключевский отмечал, что Петр I не очень силен в русской грамматике. Видимо это относилось и к знанию иностранных языков. Еще С.М. Соловьев отметил, что Петр в отличие от его старших братьев, не получил серьезного образования. Он был по преимуществу самоучкой, хотя и гениальным самоучкой.

«Краткое изображение процессов...» было посвящено почти целиком вопросам судоустройства и процесса. Изредка встречались статьи, содержащие нормы материального уголовного права. Отделение процессуального права от материального - большое достижение русской законодательной техники начала XVIII века, неизвестное еще Соборному Уложению.

Общий ход процесса, названия процессуальных документов и действий оставались одинаковыми и для уголовных, и для гражданских дел, хотя некоторые особенности уже намечались (например, в порядке обнародования приговоров).

В отличие от Соборного Уложения 1649 г. «Краткое изображение процессов...» было построено весьма четко. Первые две главы, носившие вводный характер, содержали основную схему судоустройства и некоторые общие положения процесса. Далее излагался ход процесса, разделенный на три основные части: «1 начинается от повещания и продолжается до ответчикова ответу» (начиналась оповещением о начале процесса и продолжалась до получения показаний ответчика); «2 часть продолжается до сентенцыи, или приговору» (собственно разбирательство вплоть до вынесения приговора); «3 – от приговору даже до совершеннаго окончания процессу» (от вынесения приговора до его исполнения).

Закон закреплял достаточно стройную систему судебных органов, довольно четко регламентировал вопросы подсудности. Для осуществления правосудия создавались специальные органы, но окончательного отделения их от администрации не произошло. Так, например, судьями в военных судах являлись строевые командиры, в качестве второй инстанции выступал соответствующий начальник, приговоры судов в ряде случаев утверждались вышестоящим начальством.

Не было и деления на органы предварительного следствия и судебные органы. В соответствии с этим в процессе отсутствовало деление на предварительное производство и производство дел непосредственно в суде.

В «Кратком изображении процессов...», по словам М.Ф. Владимирского-Буданова, «…нашло себе место полное применение понятия следственного (инквизиционного) процесса...». Тем не менее, отдельные элементы состязательности все же были сохранены. Например, просматривалась возможность для сторон проявлять некоторую инициативу в движении дела, обмен челобитной и ответом, определение круга спорных вопросов и доказательств и др.

Процесс становился тайным и письменным (вместо судоговорения установлен двукратный обмен бумаг между сторонами). Истец подавал письменное заявление. Ответчик представлял возражение также в письменном виде. Такая форма процесса применялась не только в военных судах, но и во всех судах, как по уголовным, так и по гражданским делам. Представительство допускалось только при не возможности сторон лично явиться в суд и только по некоторым делам.

Просматривалась тенденция к сужению инициативы сторон за счет расширения прав суда. Однако деятельность суда и оценка им обстоятельств дела все жестче регламентировалась законом, для проявления собственного усмотрения и какой-либо инициативы судей почти не оставалось места. Воля сторон и воля суда поглощались и заменялись волей законодателя. В этом и проявилось укрепление абсолютизма с его стремлением сосредоточить все области жизни в руках одного лица - самодержавного монарха.

Эта тенденция нашла отражение в теории формальных доказательств. Ценность каждого доказательства определялась заранее законом, а не судьей, и была неизменной. Показания мужчин считались более основательными, чем женщин; показания знатного человека оценивались выше, чем показания незнатного; ученого – ценнее, чем неученого; показания духовного лица - достовернее показаний светского человека.

Учение о формальном значении доказательств неоднозначно оценивается в научной литературе. Некоторые ученые считают ее важнейшим недостатком петровского законодательства. Однако, в сложившейся ситуации, это скорее достоинство, ибо произвол, данный судье, был столь велик, что без ограничения (роль которого играла формальная теория доказательств), само понятие суда утрачивалось бы, приговор являлся бы решением судьи по его усмотрению.

В «Кратком изображении процессов…» различались четыре вида доказательств. Первым видом доказательства по-прежнему считалось собственное признание, поэтому процесс преимущественно направлялся на его выколачивание, для этого могла применяться пытка. Вторым видом доказательства были свидетельские показания. Законодатель различал силу свидетельских показаний (опираясь на теорию формальных доказательств) в зависимости от моральных качеств свидетеля, его пола, общественного положения и отношения их к сторонам. Как отмечалось выше, сила свидетельских показаний считалась больше, если свидетель мужчина (а не женщина), знатный человек (а не простолюдин), духовный (а не светский), и ученый. К свидетельству не допускались преступники, явные прелюбодеи, люди, не бывшие у исповеди). Не могли свидетельствовать родственники. Показания одного свидетеля не являлись доказательством.

Третьим видом доказательства была присяга, один из видов суда Божьего, к которой допускался обвиняемый в том случае, когда против него не было достаточно весомых улик. С принятием присяги подозреваемый считался оправданным.

Наконец, в числе лучших доказательств относились письменные доказательства (например, торговые книги).

Определенным диссонансом Указу от 21 февраля 1697 года и «Краткому изображению процессов или судебных тяжб» звучал именной Указ от 5 ноября 1723 года "О форме суда". Указ отменял розыск и делал суд единственной формой процесса. Такое резкое изменение в процессуальном законодательстве имеет множество различных объяснений в российской историко-правовой науке. С.В. Юшков, например, считал отмену розыска результатом того, что он себя не оправдал: «Эти процессуальные формы, связанные с канцелярской тайной и письменным производством, не только не устранили волокиты в судах, но даже значительной степени способствовали ее развитию».

Прежде всего, необходимо отметить недостаточную определенность самих понятий «суд» и «розыск», в силу чего законодатель, возможно, не всегда столь резко противопоставлял их. В розыске, как отмечалось выше, сохранялись некоторые элементы состязательности и, наоборот, в суде имелись элементы формализма свойственные следственному процессу.

Следует обратить внимание на то, что Указ «О форме суда» наряду с критикой предыдущего законодательства подчеркивал и свою преемственность с ним.

Кроме того, сама жизнь препятствовала повсеместному распространению розыска на все уголовные и тем более на все гражданские дела. На практике удержалось разделение на суд и розыск.

Таким образом, изменения внесенные Указом «О форме суда», не были кардинальны, и работали на развитие предшествующего законодательства.

По Указу Петра 1 (1724 г.) действие «Краткого изображения процессов…» и «О форме суда» было распределено по отношению ко всем судам империи так: последняя должна действовать при решении гражданских дел («партикулярных»), первые в делах уголовных («доносительных и фискальных»).

Однако, такая двойственность форм процесса (гражданского и уголовного) не утвердилась: как законодательство, так и практика решительно склонялись в сторону инквизиционного процесса. Очевидно, общие тенденции развития абсолютизма все же требовали господства розыскного процесса.

Важный шаг в развитии процессуального права был сделан при Екатерине II в ходе губернской реформы. В «Учреждении для управления губерний» (1775 г.) подробно была регламентирована система обжалования приговоров и решений, включавшая многочисленные инстанции. Так, решение уездного суда могли быть обжалованы в верхний земский суд, а решения последнего (по определенным делам) в губернские судебные палаты. Подобная система обжалования имела место и для городских и крестьянских сословных судов. Верхним кассационным судом являлся Сенат.

Развивалась тенденция отделения гражданского судопроизводства от уголовного, что находит отражение в создании специальных уголовных и гражданских судебных органов. Например, в земском суде, губернском магистрате и верхней расправе предусматривались два департамента – уголовных и гражданских дел. На вершине судебной системы губернии находились палата уголовного суда и палата земского суда.

В ходе губернской реформы была предпринята попытка отделения предварительного следствия от судебного разбирательства дел. В ряде случаев предварительное расследование осуществлялось нижним земским судом и управлениями благочиния (с 1782 г.).

Таким образом, в XVIII в. бурно развивалось процессуальное законодательство, была осуществлена попытка кодификации норм процессуального права. Впервые в русском праве определялись важнейшие процессуальные институты и понятия. Укрепление российского абсолютизма повлекло за собой преобладание розыскного процесса над состязательным, хотя просматривалась тенденция использование эти форм в зависимости от рассмотрения уголовных или гражданских дел.

Вопросы для закрепления материала лекции

1. Как называется первый уголовный кодекс России? Какова его структура?

2. Чем отличается юридическая техника Артикула воинского от предшествующего уголовного законодательства?

3. Как кодекс определяет понятие «преступление»?

4. Что нового вносит Артикул воинский в содержание субъективной и объективной стороны преступления?

5. Какова система преступлений по Артикулу воинскому?

6. Каким образом уголовный кодекс определяет цели наказания?

7. Какие изменения произошли в системе преступлений по Артикулу воинскому?

8. Каковы особенности карательной системы российского законодательства XVIII в.?

9. Какие законодательные акты определяли развитие процессуального права России в XVIII в.? Назовите первый процессуальный кодекс.

9. Почему на рубеже XVII-XVIII вв. произошел поворот к розыскному процессу в ущерб состязательному?

10. Какие стадии судебного разбирательства содержало «Краткое изображение процессов или судебных тяжб?

11.Что такое теория формальных доказательств?

12. Какие виды доказательств были закреплены в первом процессуальном кодексе?

13. В чем состоят различие и преемственность процессуального кодекса и указа «О форме суда» 1723 г.?

14. Что нового в процессуальное право внесла губернская реформа 1775 г.

Тесты для самопроверки усвоения содержания

нормативных правовых актов XVIII в.

«О порядке наследования в движимых и недвижимых имуществах»