Смерть и первые погребальные обряды

Смерть старшего, особенно отца семейства и носителя родового культа, его погребение, траур и жертвы в его честь были в старом Китае одним из главных моментов конфуцианского культа предков.

Связанные с этим обряды и церемонии были детально разработаны и описаны в конфуцианских канонах «Лицзи» и «Или». Позже они обросли многими деталями и некоторыми нововведениями (связанными, например, с появлением буддизма и особой ролью буддийских монахов в спасении души умершего), но в своей основе именно эти древние обряды на протяжении тысячелетий служили образцом, которому старались следовать все китайцы.

Несмотря на то, что напоминание о смерти считалось неэтичным, забота о покойнике начиналась задолго до его смерти, причем рационалистически мыслящие конфуцианцы не видели в этом ничего неприятного для себя.

Если речь шла об императоре, - ему загодя строили пышную гробюницу. До наших дней в окрестностях Пекина возвышаются 13 величественных холмов – гробниц императоров династии Мин, правивших Китаем в XIV-XVII вв. С еще большей пышностью была в свое время воздвигнута гробница первого циньского императора, объединителя Китая Цинь Ши-хуанди. Эта гробница строилась несколько десятилетий и, судя по данным «Шицзи» Сыма Цяня, представляла собой роскошный подземный дворец, заполненный редкими изделиями и драгоценностями.

Большие подземны усыпальницы и целые семейные склепы сооружались и другими знатными семьями. Но не только знатные и богатые семьи, но даже семьи со средним достатком считали своим долгом позаботиться о достойном погребении покойников, особенно старших, глав семьи и клана.

Важной частью этой заботы являлось изготовление или приобретение гроба. Этот очень существенный элемент погребального обряда стал широко практиковаться уже в предханьском Китае, когда захоронение в гробу стало нормой. В дальнейшем приобретение гроба превратилось в обязательный и наиболее ревностно соблюдаемый обычай. Гроб всегда приобретали или изготавляли заранее, когда главе семьи исполнялось 60 лет. Подарить отцу или матери на 60-летие гроб считалось одним из самых приятных сюрпризов. Старики с большой радостью принимали этот подарок, помещали его в одной комнат дома и тщательно следили за его сохранностью. Этот гроб, предназначавшийся для сохранения тела покойника после его смерти, всегда был предметом забот как для старших, так и для младших членов семьи.

Ежегодно его покрывали добавочным слоем шпаклевки и лака, так что год от года он становился все тяжелее и прочнее, все более непроницаемым и годным для сохранения тела. Этот гроб на протяжении всего вермени его пребывания в доме всегда рассматривался как важная часть имущества того или иного из старших членов семьи. Имея собственный гроб, человек уже был спокоен за будущее: он знал, что и после смерти его тело будет сохранено.

Сохранение в целости тела покойного в условиях культа предков приобретало особый смысл. В Китае считается, что несоблюдение этого обычая пагубным образом сказывается на посмертном существовании души умершего и может причинить не только неисчислимые бедствия его потомкам, но и беспокойство другим. Поэтому даже самые закоренелые преступники содрогались при мысли, что им могут отрубить голову, или, что еще хуже, изуродовать все тело (например, четвертованием). Эти виды казни всегда считались самыми ужасными. Преступники нередко умоляли, а их родственники платили немалые деньги за то, чтобы заменить такую казнь более почетной и достойной – удушением. В крайнем случае они просили разрешения после казни вновь приставить голову к туловищу и захоронить казненного в «целом» виде. И такое разрешение тоже давалось не всякому. Например, отцеубийцы получали в этом отказ.

Культ тела приобретал особое значение после того, как умерший признавался покойником. Правила «Лицзи» требовали, чтобы сразу после кончины человека его старший сын совершил первый важный обряд: он трижды призывал душу покойного вернуться назад. Только после этого покойный признавался действительно мертвым.

Затем следовала серия обрядов, ставивших целью сохранить тело от разложения. Тело обмывали и тщательно обряжали, прокладывали шелковой ватой и бинтовали. В рот клались семена специального растения, предохраняющие его от разложения. Это – обряд малого облачения. После этого покойник оставался на столе еще в течение нескольких дней (3-7). Затем совершался обряд большого облачения и положения в гроб. Гроб еще раз тщательно обрабатывался, затем покойника облачали в его одежды (в древности полагалось одеть на него почти все одежды), закутывали в одеяло и клали в гроб. После этого гроб закрывали крышкой и основательно шпаклевали все пазы. В гроб клали также мелкие вещи покойника, в том числе драгоценности, иногда книги. Рядом с гробом располагали обильные угощения (напитки и яства) и благовония. Регулярно несколько раз в день сын покойного совершал обряд кормления: в соответствующие чаши наливали вино и чай и накладывали рис. Затем совершали поклон и считалось, что покойник принял пищу. При этом в доме звучала веселая музыка, нисколько не нарушавшая общего состояния глубокого траура: эта музыка предназначалась для увеселения души усопшего (той, что осталась при теле) – понятно, что ей не с чего было предаваться печали, и она должна была получать все самое лучшее. И вплоть до захоронения, покойнику регулярно и почтительно предоставлялось все, на что он, как старший в доме и клане, был вправе рассчитывать.

Все члены семьи умершего с момента его смерти соблюдали глубокий траур. Первые три дня вообще не полагалось ничего есть, а в остальные дни в еде должны были соблюдаться ограничения. Женщины распускали волосы, расстегивали платье, снимали обувь и все украшения. В доме закрывали все цветное и блестящее и на долгое время все домочадцы отказывали себе в радостях и веселье. Даже спать вчлены семьи умершего в первые дни после смерти были обязаны около гроба, чуть ли не на земляном полу или на соломе, с куском земли под головой.

После совершения первых обязательных погребальных обрядов дом покойника был открыт для посетилелей. Все друзья и родственники покойного были обязаны посетить умершего и выразить соболезнование его семье. Если покойный занимал официальный пост, потчтить его память приходили и представители властей, вплоть до самых высокопоставленных начальников (в зависимости от ранга и положения покойного).

Процесс прощания с покойным длился довольно долго, иногда несколько недель. Все это время гроб находился в доме на самом видном месте и весь распорядок жизни в доме был организован так, чтобы покойник чувствовал себя как можно лучше. До техпор, пока тело покойного не погребено, он по традиции продолжал еще считаться как бы живым. Считалось, что в это время тело еще способно воспринимать и ощущать все земное.

Однако после окончания необходимого срока прощания с телом покойного его захоронение производили далеко не сразу. Часто гроб выносили во двор и помещали под специальный шатер, где он мог стоять недели, месяцы, а иногда и годы.

Такая задержка диктовалась традицией: «Лицзи» предписывало хоронить государя через 7 месяцев после кончины, аристократов высшего ранга – через 5, а остальных рангов – через 3 месяца. Кроме того, погребальный обряд, захоронение, поминки и приобретение могильной земли (в городе) стоили немалых денег, добыть которые было нелегко. Особенно часто эта нехватка сказывалась в тех случаях, когда социальное положение семьи требовало от нее более богатых и пышных похорон, чем позволяли финансы. В семьях шэньши, еще не сдавших полный цикл экзаменов и не имевших высокой должности, такая ситуация тоже была нередкой. В этом случае следовало обратиться за помощью к родне и поставить вопрос на собрании членов клана. А на это требовалось время.

Наконец, наступал день похорон. Все похоронные обряды должны были облегчить вход душе покойника в мир духов и снабдить эту душу в новом для нее мире всем необходимым, причем на уровне, достойном памяти покойного.

Перед началом похоронной процессии все домочадцы и родственники умершего выстраивались в определенном порядке перед гробом и начинали рыдать, прощаясь с покойным. Затем все делали несколько глубоких поклонов, после чего старший сын и наследник умершего главы семьи становился на колени, возжигал курения, совершал обряд возлияния жертвенного вина и обращался к отцу с молитвой отчетом, в которой давал подробный отчет о всех обстоятельствах, обрядах, визитах, соболезнованиях, церемониях и решениях, связанных с его смертью и погребением.

Затем, как бы получив «согласие» покойного оставить дом и «переехать» в новый, т.е. в специально приготовленную для него могилу – часто это был богатый склеп с саркофагом – все участники церемонии переходили к следующему обряду – выносу тела. Гроб с телом покойного устанавливали на специальные носилки-балдахин и траурная процессия начинала шествие. Помимо родственников и друзей, в церемонии принимали участие специально нанятые плакальщики и экзорцисты-шаманы, изгонявшие злых духов, а позднее и буддийские монахи, заботившиеся о душе, которая покидала тело и следовало в царство духов.

Похоронную процессию обязательно сопровождали певцы, танцоры и музыканты. Причем и во время процессии звучала веселая и бравурная музыка для услады души покойника. И все сопровождавшие гроб относились к этому как к должному: на их скорбь эти атрибуты веселья никак не влияли.

Прибыв на место захоронения, учкастники процессии вновь выстраивались вокруг гроба, рыдали и причитали. После этого гроб опускали в могилу и на этом погребальный обряд считался законченным. С этого момента на передний план в культе умершего выходили траурные обряды.

Траур по умершим родственникам конфуцианский культ предков превратил в обязательный ритуал, манкировать которым считалось недопустимым. Длительность и интенсивность траурных обрядов в «Лицзи» градуировались в зависимости от степеней родства и близости, а также от личности умершего.

Самый долгий траур, длившийся 3 года, справлялся по умершим родителям (для сыновей наложниц к числу «родителей» обычно прибавлялась и первая жена отца). Траур по другим старшим родственникам был несколько короче, еще короче – по умершим братьям и самым коротким – по сестрам.

На протяжении всего периода траура по хозяину дома все домочадцы были обязаны носить белые одежды из грубой ткани, воздерживаться от пищи, спить на рогоже и терпеть все жизненные неудобства, подчеркивая этим свое горе. О соблюдении календарных или семейных праздников, юбилее и т.д. в период траура не могло быть и речи. Даже важнейшие обряды – свадьбу, рождение сына и праздник с связи с получением очередной ученой степени – следовало отмечать на скорую руку, без должной пышности и торжественности.

Траур должны были соблюдать все, независимо от их социального положения. Чем выше было положение человека, тем с большим тщанием он должен был соблюдать траур, демонстрируя свое высокое воспитание и нравственные качества – свою принадлежность к благородным цзюнь-цзы.

Все чиновники на время траура должны были уйти в отставку – при этом они не терали ни права на должность, ни влияния в обществе. В случае смерти императора, «отца отечества», в стране объявлялся всеобщий траур. Для обычных подданных он длился не очень долго – только родственники императора должны были соблюдать его целиком.

Практика строгого соблюдения траурных обрядов стала широко распространяться как раз со времен Конфуция. После смерти Учителя многие его ученики поселились вместе с его родственниками, недалеко от могилы Конфуция и справляли по нему траур очень долго. Вскоре близ могилы филосова возникло новое большое поселение, а с течением времени – целый город, существующий и поныне (Цюйфу).

Сам Конфуций всегда выступал за очень внимательное отношение к трауру и подчеркивал, что его соблюдение – это долг вежливости и уважения к умершему.

Наиболее почтительные сыновья обычно очень ревностно и пунктуально соблюдали траур по своим родителям – настолько ревностно, что это иногда серьезно сказывалось на их здоровье, пошатнувшемся от голода и лишений.

Составители «Лицзи» даже внесли в текст обрядника специальную оговорку, которой предписывалось соблюдать в траурных обрядах трезвую умеренность – особенно в тех случаях, когда почтительному сыну уже за 50. Согласно этим правилам, во время траура не следовало допускать, чтобы слух или зрение были порадены вследствие голода и лишений, чтобы тело покрывалось лишаями из-за того, что человек не моется.

Находящийся в трауре должен был помыться, как следует поесть и возвратиться к ограничениям лишь после того, как почувствует себя лучше. Поскольку, зеключает «Лицзи», если в результате излишне ревностного соблюдения обрядов человек станет вовсе неспособным выполнять далее свои траурные обязанности, то это равносильно тому, чтобы быть непочтительным к умершему.

Соблюдение траура в семье было делом не только семейным, но и общественным, которое соответствовало принятым нормам социальной этики. Государство шло навстречу родственникам умершего, предоставляло им право уйти со службы и сохраняло за ними определенные льготы. Соседи тоже относились к носящим траур с большим уважением и старались не потревожить их громким словом или музыкой. Считалось пройти мимо человека в трауре побыстрее и не быть в общении с ним назойливым, чтобы не разрушить его печальной сосредоточенности, вызванной трауром.

Важнейшим элементом культа предков была забота об их могилах. Каждый клан и каждая его боковая ветвь, отпочковавшаяся от клана, считали своим долгом иметь собственные могильные земли, в которых покоились бы умершие предки.

Поэтому забота о кладбищенской территории в Китае всегда во много раз превосходила аналогичные явления у других народов. Если речь шла о новом клане, еще не имеющем собственных могил, все начиналось с поисков подходящей земли. Выбрать удачное место для родовых захоронений было достаточно трудно. Для этого было необходимо найти возвышенное место, склон горы или холма.

При покупке земли и закладке кладбища обязательно советовались с геомантами, которые хорошо разбирались в магической силе того или иного участка земли и конфигурации местности. Например, считалось очень удачным и благоприятным предзнаменованием, если очертания могильного холма чем-то напоминают тигра.

Могильные земли всегда были хорошо ухожены и распланированы. Богатые гробницы иногда представляли собой большие холмы, внутри которых находились настоящие подземные дворцы-склепы. Могильная территория обязательно обсажевается деревьями и кустарниками, возле каждого захоронения устанавливаются каменные обелиски с надписями.

Существовали и специальные правила захоронения. Могила жены должна была находиться рядом с могилой мужа. Иногда женщин хоронили в особой части семейного кладбища. В некоторых случаях детей даже хоронили вне месейного могильника, на общественном кладбище, что было отголоском архаичной традиции захоронения детей и младенцев вне общих могил.

Считалось, что в могиле на семейном кладбище покоится тело умершего, а также та его душа, которая после смерти человека должна идти вместе с ним под землю. Эта душа покойника требовала внимания и жертвоприношений. Два-три раза в год, в определенные и строго установленные дни поминовения усопших к могилам предков совершались семейные визиты. Накануне этого важного события семья постилась и готовилась к визиту. В день поминовения усопших все облачались в траурные белые одежды и шли на свои кладбища. Прежде всего, могилы приводились в порядок (особенно весной, в главный праздник поминовения). Затем на каменных плитах расставлялись праздничные яства и готовилось угощение. Глава семьи обращался к душам всех родных покойников и предков и приглашал их принять эту жертву и разделить вместе с пришедшими к ним потомками праздничную трапезу. После воззвания к предкам и положенного числа поклонов все приступали к трапезе. Вечером вся семья возвращалась домой.

Обряды жертвоприношения на могилах предков составляли очень важную часть культа умерших. Душу покойника следовало регулярно ублажать и приносить ей все самое лучшее. Однако при всем этом душа все-таки считалась второстепенной. Она тихо и мирно пребывала себе в могиле вместе с телом и – при условии хорошего к ней отношения – в сущности никак себя не проявляла. О ней вспоминали только в дни поминовения усопших.

Намного важнее была та душа покойного предка, которая улетала на небо и от милости которой зависело благополучие потомков. Именно эта душа имела наиболее чудодейственнную силу. Для контакта с этой душой с древности устанавливались наиболее обильные, в том числе и кровавые жертвоприношения.

Именно эта, «духовная» душа предка могла воплощаться в момент жертвоприношения во внука покойного, который от имени деда и совершал все необходимые обряды, отведывал жертвенные яства и т.д. Позже этот обряд был оставлен, а местом пребывания «духовной» души покойного в момент обряда стала считаться специальная табличка с его именем, которая всегда хранилась на алтаре в храме предков. После смерти главы семьи, его старший сын, хранитель родового культа, выбирал для покойного храмовое имя.

С именами в Китае всегда дело обстояло довольно сложно. При рождении ребенку давали детское домашнее имя, в школьные годы он получал от учителя новое школьное имя. После обряда инициации (в древности) или по достижении совершеннолетия юноша получал свое взрослое имя. Чиновники на службе имели служебные имена. Женщины в гареме особенно служанки и наложницы, обязательно получали от своего господина новое имя.

Имен было много, причем каждое имело свое строго определенное предназначение и свою сферу действия. Ошибка в обращении была исключена и недопустима, как нечто неприличное. В ряде случаев имена табуировались: например, имя императора никто не смел произносить, чиновники тоже избегали называть друг друга личными именами.

Все имена давались их обладателям обязательно с учетом смысла и начертания иероглифа, благозвучия звукового сочетания и даже с учетом сходства звуков со звуками каких-либо иных благопожелательных или приятных звукосочетаний.

Храмовое имя играло при этом совершенно сосбую роль. Это было имя, которое умерший получал после смерти и которым он именовался во время ритуалов в храме предков. Это храмовое имя играло в истории Китая огромную роль. Подавляющее большинство китайских правителей древности и императоров средневековья нам известны именно под их храмовыми именами.

Храмовым именем нарекали во время ритуального торжества в храме предков, посвященном введению в храм еще одной таблички с именем умершего. Это имя надписывалось на табличке, которая с данного момента становилась местом воплощения «духовной» души умершего предка. Табличка с большими церемониями водворялась на положенное ей место на алтаре в храме предков мяо ( ).