Техницистского мышления

Гуманистический вариант американского

В дальнейшем техницистская и технократическая мысль в США развивалась в форме неприятия или даже отрицания тех или иных положений технологического детерминизма и идей технократии. И в этом смысле интересна позиция Льюиса Мамфорда (1895 — 1990), во-первых, потому, что его собственное мировоззрение относительно взаимоотношений техники и общества претерпело заметные изменения от техницистского оптимизма до пессимизма, и, во-вторых, потому, что его критическая вера в возможность сосуществования современной техники и человека подготавливала внутреннюю переоценку технократического мышления, отказ от некоторых его принципов, что стало отчетливо проявляться в последней четверти ХХ столетия.

Свои исследования Мамфорд начал в русле технократических учений, не сомневаясь в благотворности для человека развития науки и техники. Однако к середине 40-х гг. американский социолог утратил доверие к технологии коммуникаций в связи с тем, что она вытесняет и подменяет собой мораль и высшие ценности. В 50 — 60-х гг. в работах «Трансформация человека» (1957) и «Миф о Машине» (1967) он уже не просто разделял широко распространившееся разочарование в современной технике, но стал писать о необходимости защиты человеческих ценностей от технической цивилизации.

В этот период Мамфорд ставил под сомнение как раз то, что технократ Гэлбрейт считал бесспорным. И его цель состояла в том, чтобы «подвергнуть сомнению как исходные посылки, так и прогнозы, на которых основана наша приверженность к существующей форме технического и научного прогресса как цели самой по себе».

Такая радикальная переоценка роли техники связана не только с тем, что американский социолог за свою долгую жизнь мог воочию убедиться, как появление новых технологий приводило к непредвиденным результатам, плачевным для человека, для социальной гармонии и для всего живого мира в целом, но и с тем, что его взгляды на технику были с самого начала шире, чем у технократов. Ведь в отличие от последних он относил к технике, помимо непосредственных орудий труда, еще так называемые «статичные компоненты», которые обозначал термином «контейнер», имея в виду такие вещи, как дом, завод, город, защитный ров, загон для скота и т. д.

Кроме того, Мамфорд считал, что «орудийная техника» является лишь специализированным фрагментом биотехники, под которой он подразумевал «все необходимое человеку для жизни». Таким образом, термином «биотехника» американский социолог пытался охватить всю совокупность социальных, природных, культурных, антропологических явлений, которые составляют единое органическое тело общества. Рассматривая технику с точки зрения такого целого и его исторического прошлого, он приходит к заключению, что изначально техника была жизнеориентирована, а не узко трудоориентирована. По его мнению, вплоть до нашего времени «техника никогда не была отделена от большой культурной целостности и еще менее господствовала над всеми остальными институтами».

Такое взаимоотношение человека и общества, с одной стороны, и техники — с другой, можно было бы в пику технократизму определить как «культурный детерминизм», если бы американский ученый ограничил свою концепцию рассмотрением техники как орудий труда и ее отношений с социальным миром.

Однако Мамфорд исследует также и отношение техники с природным миром, пытаясь при этом осмыслить саму технику как часть окружающей среды человека. И в этом пункте своей концепции техники он наиболее далек от классического технократического подхода, с точки зрения которого природа — это всего лишь то, что должно быть полностью освоено и подчинено интересам развития промышленного производства, в связи с чем человек в качестве своей высшей цели ставит установление господства над силами природы с помощью технических приспособлений.

Подобный порядок вещей для гуманистически ориентированного Мамфорда противоестественен. По его мнению, далеко не всегда даже в древности, когда человек был наиболее беспомощен перед природными стихиями, его технические эксперименты оказывались нацеленными сугубо на овладение природой. Часто техническая мысль была подчинена эстетическому, религиозному самовыражению, когда культовые, архитектурные, музыкальные или живописные потребности вызывали к жизни технические изобретения.

Логическим выводом из всех этих рассуждений американского ученого стало признание им необходимости контролировать прежде всего цели и ценности, закладываемые в новые технологии. И главным моментом при этом должно стать вынесение центра, определяющего ценностную ориентацию и цели для машинных технологий, за пределы производственного процесса («Мегамашины») в общество, а высшим критерием их развития и распространения следует избрать жизненные ценности отдельного человека.