В-третьих, сохранились ли у Европы силы для противостояния атлантизму, способна ли она на континентальный реванш и каковы возможные формы последнего.

И здесь выясняется, что европеизм как самостоятельная и самобытная культурная идея далеко не капитулировал перед обезличивающей американизацией, что если Запад в широком его смысле и имеет культурно-духовные перспективы, то это может быть связано только с восстановлением внутреннего его разнообразия и с интеллектуальной революцией, возрождающей европейскую “культурную самобытность”. С другой стороны, подспудное столкновение континентальных и заокеанских интересов отчетливо проявилось в рождении евро, который должен составить конкуренцию доллару, в постепенном формировании западноевропейских ненатовских вооруженных контингентов и в других немаловажных частностях. Объединение Германии объективно дистанцировало ее от атлантической системы внешнеполитического мышления, так как геополитическое сознание немцев вновь соприкоснулось с кардинальными проблемами Евразии. Идея континентальности Германии возвращается во внешнюю политику этой страны, обещая уже в недалеком будущем продемонстрировать свой большой геополитический потенциал.

А. Арбатов считает, что в начале нового столетия и тысячелетия отношения России с европейскими странами могут быть охарактеризованы четырьмя главными моментами:

- во-первых, крушение советской империи и попытки России построить рыночную экономику и политическую демократию вызвали между нею и западными соседями огромную взаимную тягу к экономическому, политическому, гуманитарному и даже военному сотрудничеству, к вовлечению России в цивилизованное европейское сообщество. ЕС потребляет 32% экспорта России и дает 35% ее импорта, Западная Европа 40% энергоносителей получает из России. Расширение ЕС не вызывает противодействия Москвы, хотя оно может создать для нее некоторые экономические проблемы. Впрочем, их все равно придется решать в ходе нового этапа российских реформ (изменение структуры внешней торговли в пользу промышленной продукции, приспособление к единым европейским тарифам, привязка валюты к евро и т.д.);

- во-вторых,Запад испытывает большое беспокойство по поводу продолжающегося в России экономического кризиса и социально–политической нестабильности, провала первого этапа экономических реформ 1992 – 1998 годов, непредсказуемости дальнейшей внутренней эволюции этой самой большой страны континента, ее внешней и военной политики;

- в-третьих, дезинтеграция советской и югославской империй образовала огромную зону нестабильности, простирающейся от Балкан до Памира. Здесь все еще нет новой системы безопасности, которая могла бы вобрать в себя новые отношения и соответствовать новым международным проблемам. Противоречия по поводу обустройства этой зоны и улаживания многочисленных конфликтов в ней осложняют отношения Запада и России и могут даже привести к региональной конфронтации;

- в-четвертых, Европа, проделавшая огромный путь экономической интеграции, все еще не решается увенчать ее интеграцией военно–политической. Ввиду второго и третьего моментов она по-прежнему цепляется за американское лидерство, закрепленное в структурах и силах НАТО. Между тем поиск Североатлантическим союзом нового смысла существования после “холодной войны” породил идею его расширения на восток и переориентации на новые миссии и военные задачи. И то, и другое может создать новые разделительные линии напряженности и противостояния на континенте, пагубно отразиться на перспективах отношений Запада и России и на ее демократических преобразованиях.

Многие отечественные и зарубежные авторы считают, что в широком цивилизационном плане Россия вполне совместима с идеей единой Европы и может стать ее если и не органической частью, то близким и равноценным партнером. Для Европы РФ выступает как “своя, но другая”, и эта “инаковость” должна быть понята и признана, учитываема в европейском строительстве, если это строительство предполагает и реальное участие России в судьбах континента. Вместе с тем сложности в формировании и проведении Российской Федерацией европейской политики связаны не только и даже не столько с явлениями цивилизационного порядка или с особенностями исторического развития российского государства. Здесь господствуют конкретные обстоятельства, которые со временем могут изменить свое содержание, но сейчас во многих случаях отнюдь не благоприятствуют России. Несомненным является тот факт, что само тесное сотрудничество с Европой, ее экономическое, политическое, духовное присутствие в Европе помогает России преодолевать как исторически сложившиеся, так и вновь возникающие трудности, встающие в ходе современной трансформации страны.

Главные вопросы, на которые необходимо ответить, обсуждая проблемы тесного и результативного сотрудничества России с Европой, заключаются в том, насколько остальная Европа заинтересована в сближении с РФ, как далеко готова она пойти по этому пути, какую цену собирается затребовать за это от России, какую – заплатить сама. В этой связи трудно обойтись без хотя бы краткого анализа факторов, от которых зависит самопроявление России в общеевропейском контексте.