Правдивая история Лилли Стьюбек 12 страница

Я не стал спорить:

– Ладно.

Лилли откинула одеяло, а я осторожно просунул одну руку под плечи, другую под талию мисс Дэлглиш и попробовал ее поднять. Она была почти невесомой, я почувствовал запах старческой кожи и усохшего тела. У меня на руках лежали прямо‑таки косточки в ночной рубашке.

– Дэвлин, поддержи с другой стороны, – попросила Лилли.

Я приподнял мисс Дэлглиш, и Дэвлин поспешил мне помочь, но его руки запутались в ночной рубашке, мы наступали друг другу на ноги.

– Не надо, – простонала мисс Дэлглиш, словно он причинил ей боль.

– Отойди, – приказала девушка Дэвлину. – Кит справится сам.

Я вынес мисс Дэлглиш из комнаты и спустился вниз, держа ее на руках, легкую, будто узелок с тряпицами; интересно, что ей вспоминалось, когда наша процессия, состоящая из меня, Дэвлина и маленького трехпалого Джекки, двинулась вниз. Она не отрывала взгляда от Лилли, которая осторожно спускалась впереди лицом к нам и следила за каждым моим движением. Я бережно положил мисс Дэлглиш на большой кожаный диван в библиотеке. Лилли взяла подушку у Джекки, приподняла голову больной, поддерживая ее, пока мы укладывали мисс Дэлглиш поудобнее.

– Осторожно, – беспокоилась Лилли.

Она быстро накрыла мисс Дэлглиш одеялом, хотя вечер был жаркий; какое‑то мгновение мы растерянно смотрели друг на друга, не зная куда себя деть.

– Спасибо. Мне хорошо, – поблагодарила мисс Дэлглиш слабым шепотом, в котором невозможно было узнать ее прежний властный голос.

– Теперь идите, – сказала Лилли и велела Джекки закрыть за нами ворота.

Пожалуй, я уже тогда почувствовал, что мисс Дэлглиш не доживет до утра. Не знаю, почему она предпочла библиотеку спальне. Наверное, хотела умереть, не думая о смерти. Она хотела, чтобы везде горел свет, а главное, чтобы с ней была Лилли и больше никто. Я совсем не удивился, когда утром позвонила Дороти Мэлоун и сказала, что в два часа ночи мисс Дэлглиш умерла.

Глава двадцать третья

Это было крупным событием для нашего городка. Присутствие мисс Дэлглиш всегда ощущалось здесь, даже когда мы видели ее лишь изредка. И вот теперь ее не стало. Множество народу перебывало в особняке, пока готовились похороны: городские власти, юристы, врачи, представители похоронного бюро. Было заметно, что слово Лилли в этом доме по‑прежнему имеет вес. Именно она принимала всех, кто приходил сюда.

Адвокат Дж.‑К. Стрэпп позвонил в воскресенье мельбурнским Дэлглишам, и на другой день поездом прибыли два солидных джентльмена, чтобы проводить во вторник свою родственницу в последний путь. Они наведались в особняк, но не остановились там. Они отправились за реку к Эаризам, которые были в отъезде и специально вернулись на похороны. Во вторник утром большой катафалк‑«додж» мистера Джеймисона выехал из больших ворот, за ним вереницей потянулись легковые машины, грузовики, кабриолеты, мотоциклы со всеми значительными людьми города: врачами, адвокатами, чиновниками, владельцами магазинов и баров, торговцами и даже крупными фермерами, живущими по обе стороны реки; тут были мой отец, миссис Ройс, которой принадлежала местная газета, а также десятки людей, хотя и незначительных, однако имевших причины присоединиться к траурной процессии.

Была тут, разумеется, Лилли.

Она сидела в коляске на мотоцикле Дэвлина. Дороти сказала мне, что Лилли была приглашена в машину мистера Мэлоуна, но отказалась. Я ехал за мотоциклом на своем велосипеде; на кладбище к нам присоединилась Дороти Мэлоун, и спустя несколько минут мы уже замыкали длинную процессию важных джентльменов и дам, шествовавших за гробом к могиле. Лилли не надела черного платья, в котором хоронила мать, она была в темно‑синем костюме с белой окантовкой. Полная сил и здоровья, она выглядела слишком свежо для подобного случая.

Лилли интересовала меня, пожалуй, больше, чем похороны, потому что всегда было трудно предугадать, как она себя поведет. Я помнил то ощущение на похоронах ее матери, будто мы лишние. Тогда она отлучила нас от себя. На сей раз вид у нее был едва ли не безразличный. Она не подошла к могиле, а стояла в стороне. Лилли держала Дороти за руки, оставаясь с Дэвлином и со мной за последними рядами толпы, откуда мы только слышали траурную церемонию, но ничего не видели. Кто‑то, наверное мистер Стрэпп, пригласил волынщика исполнить шотландские похоронные песни, и парикмахер мистер Макинтош в клетчатой юбке и с клетчатым пледом заиграл на своей волынке. Ее заунывные звуки полетели над старым кладбищем, почти зримые, словно вечерняя дымка.

Мы догадались, что церемония закончилась, так как народ начал расходиться. Я было тоже пошел с кладбища, но Лилли удержала меня:

– Подожди минутку, Кит.

Она крепко взяла за руки меня и Дороти, и мы вчетвером остались, а мимо к выходу потянулись люди. Некоторые раскланивались с Лилли – доктор Диксон, миссис Ройс, Эаризы и другие. Они смотрели на нас с любопытством, а мы не двигались с места. Наконец кладбище опустело, и мы увидели могильщиков, бросавших землю в глубокую яму. Я только сейчас почувствовал, как сильно Лилли сжала мою руку.

Мы слышали шум машин, мотоциклов, грузовиков, отъезжавших по песчаной дороге. Потом затихло шлепанье лопат, выравнивавших могильный холмик, и мы остались одни.

– Подведи меня туда, Кит, – попросила Лилли и, отпустив руку Дороти, пошла нетвердым шагом по тропинке к холмику, усыпанному бессмертниками, которые обычно росли в наших садах летом.

– А теперь ступай, – проговорила девушка. – Я вернусь домой сама.

– Отсюда идти две мили, – возразил я. – Ты не очень‑то хорошо выглядишь.

– Ничего, ступай, Кит, – повторила Лилли. – И захвати остальных.

– Хорошо, – сказал я наконец, когда Лилли слегка подтолкнула меня.

Я сказал Дороти и Дэвлину, что Лилли хочет побыть одна. Они, правда, решили дождаться ее, но я убедил их не беспокоить Лилли, и мы неторопливо побрели к старым воротам кладбища, где напоследок обернулись.

Лилли стояла на коленях, или нет, она просто сидела на корточках, точно ребенок, который приготовился ждать и слушать. Я вспомнил тот день, когда она вот так же сидела на поле мистера Хислопа и, словно маленькая дикарка, слушала, как засыпают помидоры. Сейчас лица ее не было видно, облик был спокоен, но я знал, что она осталась наедине с мисс Дэлглиш, как всегда, когда никто не мог их услышать, увидеть, узнать, что у них происходит. Конечно, ей нельзя было мешать.

– Бедняжка, – проговорила Дороти, вся в слезах. Она хотела вернуться к Лилли.

– Не надо, Кит прав, – сказал Дэвлин. – Не тревожьте ее. Все будет в порядке.

– Но это же ужасно, – всхлипнула Дороти.

– Пошли, – сказал я ей, взял за руку, и на дребезжащем мотоцикле Дэвлина мы уехали с кладбища, словно почувствовав себя незваными гостями, которым лучше незаметно исчезнуть.

Мы проехали совсем немного, всего лишь до ипподрома, когда увидели Джекки и Тилли.

– А где Лилли? – спросил Джекки, заметив в коляске Дороти.

– Она вернется сама, – ответила Дороти.

– Что с ней?

– Ничего особенного. Придет попозже. Садись позади меня, – предложил я.

Джекки обхватил меня руками, Тилли прыгнул в коляску к Дороти, а Дэвлин включил первую скорость. Он отвез сначала Дороти, потом Джекки (к мисс Дэлглиш), затем подъехал к моему дому.

– Как ты думаешь, Дэв, что будет с Лилли? – спросил я, слезая с мотоцикла. – Что она будет делать?

– Честное слово, не знаю, Кит, – ответил Дэв. – Скорее всего, она и сама не знает.

Глава двадцать четвертая

Лилли продолжала жить в старом доме, словно была наследницей мисс Дэлглиш, которая, собственно, этого и хотела.

Мистер Стрэпп огласил ее завещание: Лилли получала во владение с ограниченными правами дом и все, что в доме, а кроме того, весьма щедрую пожизненную ренту. В завещании было оговорено, что Лилли обязана постоянно жить в этом доме и поддерживать в нем порядок. Еще кое‑что было завещано садовнику и миссис Питерс. Если Лилли нарушит условия завещания, то наследницей объявлялась лондонская племянница мисс Дэлглиш. В приписке указывалось, что проживание в доме брата Лилли «Джона» не является нарушением условий, Мыс же надлежало продать.

Я рассмеялся, услышав за обедом от отца об условиях завещания.

– Значит, победа будет все‑таки за ней!

– За кем? – удивился отец. – О ком ты говоришь?

– О мисс Дэлглиш, – пояснил я. – Лилли Стьюбек прекратит существовать ради второй мисс Дэлглиш. Этого и добивалась пожилая леди.

– Глупости, – ответила мама. – Лилли повезло. Подумать только, просто невероятно для девушки из такой семьи.

– В том‑то и дело, – махнул я рукой, ибо никогда не мог объяснить родителям, какая она – Лилли.

Все в городе, кроме меня, считали, что ей невероятно повезло. Дороти Мэлоун тоже полагала, что подруга благодаря мисс Дэлглиш наконец‑то получила то, чего заслуживала. Но я‑то знал, что все здесь сложнее, чем кажется на первый взгляд, и поэтому не удивился, когда в следующее воскресенье к нам пришла ошеломленная Дороти и сказала:

– Лилли уехала, Кит. Они все уехали. Дэвлин тоже.

– Куда?

– Не знаю, – ответила Дороти. – Взяли да уехали.

– Лилли ничего тебе не сказала? – удивился я.

– Ничего. Совсем ничего. Лилли зашла ко мне вечером накануне отъезда и предупредила только, что из вещей мисс Дэлглиш возьмет лишь черную тетрадь, в которой та делала свои записи. И еще она просила передать тебе вот это.

Дороти протянула коричневый конверт, в котором лежала черная тетрадь самой Лилли, а в тетради я нашел листок, исписанный по‑детски крупным почерком.

«Дорогой Кит! Я подумала, что это может тебя заинтересовать, ведь ты единственный, кто знает кое‑что обо мне, не считая Дороти. Когда прочитаешь, сожги тетрадку. Лилли».

Дороти заплакала.

– Почему она это сделала, Кит? Почему она уехала?

– Из‑за мисс Дэлглиш, – ответил я Дороти. – Это старая история.

– Но мисс Дэлглиш умерла.

– Только не для Лилли.

– Чепуха какая‑то.

– Может быть…

Когда в городе стало известно об отъезде Лилли, многие говорили, что это обычная ее неблагодарность. Лилли отказалась от своего счастья да и от дома. Мисс Дэлглиш напоследок позаботилась о Лилли, какое же та имела право отвергнуть столь щедрый дар?

Наверное, никто, кроме меня, не сумел бы ответить на этот вопрос, я‑то знал, что Лилли не могла поступить иначе. Долгие годы она оказывалась у той самой черты, за которой благодарность переходила в зависимость. Лилли уже не раз приходилось решать свою судьбу, и теперь она сделала очередной выбор, каких немало предлагала ей жизнь или мисс Дэлглиш. Ныне он означал: быть самой собой или второй мисс Дэлглиш.

Немало людей попросту считали, что в Лилли проснулась «цыганка». Я же знал, что проснулись в ней те несокрушимые силы, которые и прежде поднимали Лилли на ноги, если судьбе, например, в лице мисс Дэлглиш, удавалось поставить ее на колени.

Как ни странно, никто не удивился тому, что Дэвлин уехал вместе с нею. Он вечно слыл чудаком, и еще одним его чудачеством стало больше, только и всего. Дэвлин уехал так же незаметно, как и появился; он увез и свою утопию, и Лилли, и трехпалого Джекки, и Тилли. Но куда? Впрочем, какое это имело значение. Он оставил на станции большой ящик для пересылки в Бендиго, вот и все, что мы узнали.

Для нас они как бы исчезли с лица земли… Через полгода племянница мисс Дэлглиш вывезла всю обстановку из особняка, продав его миссис Ройс, которая в нем и поселилась. А спустя год я встретил счастливую Дороти в монашеской одежде, мы расспрашивали друг друга, не слышно ли что‑нибудь о Лилли, Джекки и Дэвлине, но уже догадывались, что следы их, вероятно, потеряны навсегда.

– И все‑таки хочется узнать, как они живут, – сказала Дороти.

Мне и самому хотелось бы узнать, как они поживают: Дэвлин, веривший в утопию, и Лилли не верившая в чудеса. Кем они стали друг для друга? Это зависело от Лилли. Если утопия увлечет ее, то именно Лилли укажет Дэвлину верный путь, но руководствуясь не Нагорной проповедью, а другим апостольским заветом, ибо у Луки где‑то сказано, что у кого нет меча, тому нужно продать одежду, но купить меч, а еще лучше два.

По‑моему, Лилли и Дэвлин прекрасно подходили друг другу, и я благодарен им обоим, тем более что место Дэвлина в нашей газете досталось мне, и чтобы завершить эту историю счастливым концом, скажу, что никогда не жалел об этом.

[1]Коротышка Поли (англ.).

[2]Судьба (англ.).

[3]Эдуард VII (1841–1910) – английский король с 1901 г.

[4]Шелк типа чесучи.

[5]Редкая порода кроликов коричневого цвета.

[6]Приди на море (ит.).

[7]Ричардсон Генри Хэндел – псевдоним австралийской писательницы Генриетты Ричардсон (1880–1946).

[8]«Сороками» в Австралии называют слейтовых птиц с черно‑белым оперением.

[9]Произведения искусств (фр.).

[10]Стилевое направление в европейском и американском искусстве конца XIX–начала XX в.

[11]Джеффри Фарнол (1878–1952) – английский писатель.

[12]Синклер Эптон (1878–1968) – американский писатель.

[13]Синклер Льюис (1885–1950) – американский писатель.

[14]Или «благословенное место».

[15]Кампанелла Томмазо (1568–1639) – итальянский философ, поэт, политический деятель; создатель коммунистической утопии. Автор романа «Город солнца» (1602), в котором выступил с программой всеобщего социального преобразования на основе общности имущества.

[16]Религиозная секта в Чехии, основанная в середине XV века; моравские братья отрицали государство, сословное и имущественное неравенство, проповедовали отказ от насильственной борьбы.

[17]Радикальная мелкобуржуазная демократическая партия времен Английской буржуазной революции XVII века.

[18]Представители крайне левого крыла революционной демократии в Английской буржуазной революции XVII века, выражавшие интересы деревенской и городской бедноты. Выделились из движения левеллеров.

[19]Колридж С.‑Т. (1772–1834), Саути Р.‑С. (1774–1843) – английские поэты, представители «озерной школы», увлекались мистикой. Познакомились и сблизились в Оксфорде.

[20]Мистическое течение в протестантизме конца XVII–XVIII в. Пиетизм отвергал внешнюю церковную обрядность, призывал к углублению веры, объявлял греховными развлечения.

[21]Религиозная секта, основанная в XVIII веке Джорджем Раппом в Вюртемберге.

[22]Первые члены онайдской общины, основанной в 1847 г.

[23]Религиозная секта, основанная в Англии в 1477 г. Ее члены давали обет безбрачия. Первоначально отправление обрядов сопровождалось ритуальными танцами.

[24]Община немецких баптистов, основанная в Эфрате (Пенсильвания) Джоном Конрадом Бэсселем в 1728 г.

[25]Последователи одного из течений в протестантизме, возникшего в XVI веке в Нидерландах на почве «мирного анабаптизма».

[26]Община перфекционистов, основанная Хамфри Нойесом в 1847 г. близ озера Онайда, Нью‑Йорк.

[27]Оуэн Роберт (1771–1858) – английский социалист‑уто‑пист.

[28]Моррис У. (1834–1896) – английский художник, писатель. Социалистические взгляды выразил в социально‑утопическом романе «Вести ниоткуда, или Эпоха счастья» (1891).

[29]Участники народно‑радикального сектантского движения эпохи Реформации, осуждали богатство, призывали к введению общности имущества, образовали Мюнстерскую коммуну 1534–1535 гг. Отдельные элементы их учения перешли в догматику некоторых протестантских сект.

[30]Брудерховские братства – раннехристианские общины в Германии. Возродились в XX веке в Южной Америке, США и Англии.

[31]Эвергард Арнольд (1883–1935) – немецкий теолог, основатель одной из брудерховских общин.

[32]Беннет Арнольд (1867–1931) – английский писатель, автор романов на бытовые темы.

[33]Кэсер Уилла (1876–1947) – американская писател ьница.

[34]Уортон Эдит (1862–1937) – американская писательница.

[35]Сила судьбы (ит.). Это выражение вошло в разные языки благодаря популярности оперы Верди (1861) на сюжет одноименной драмы А. Сааведры.

[36]Мак‑Кейб Джозеф (1867–1955) – английский философ‑рационалист.

[37]Фрейзер Джеймс Джонс (1854–1941) – английский ученый, исследователь истории религии.

[38]Питт Уильям Младший (1759–1806) – премьер‑министр Великобритании в 1783–1801 гг. и 1804–1806 гг. Один из главных организаторов коалиции европейских государств против революционной Франции.

[39]Пристли Джозеф (1733–1804) – английский философ‑материалист, химик, общественный деятель.