Лекция 2. Международные отношения в первой половине 18 века

План лекции:

1. Международное положение в первой половине 18 века

2. Северный или балтийский вопрос в международных отношениях

3. Международное положение Османской империи

Вопрос 1.Родившийся в Мюнстере и Оснабрюке новый европейский поря­док долгое время оставался нестабильным. Исчезновение разного ро­да надгосударственных авторитетов и ориентация исключительно на эгоистический государственный интерес имели и оборотную сторо­ну — отсутствие ограничителей. В отличие от достаточно конкретных целей войн в прошлом (спорная территория, неверность вассала, помощь единоверцу) «государственный интерес» обосновывался ра­ционалистически и в значительной степени абстрактно, т. е. мог трактоваться сколь угодно широко. В реальности единственным огра­ничителем для чьего-либо государственного интереса выступало лишь столкновение с себе подобным. Утратив прежнюю общность, Европа превратилась в арену непрерывных конфликтов суверенных государств. Именно из хаоса этих столкновений и родилось европей­ское равновесие — родилось сначала как данность, как практика и лишь затем было возведено в ранг основного постулата международ­ных отношений.

В первые десятилетия после Вестфальского мира существовали три главные международные проблемы: борьба с османской угрозой, соперничество за Балтику, а также стремление Франции к региональной и европейской гегемонии.

Вступив в Тридцатилетнюю войну на завершающем этапе, Фран­ция сумела решить ее исход в свою пользу и на несколько десятиле­тий превратилась в бесспорного лидера европейской системы между­народных отношений.

При всей важности долгосрочных структур именно люди превра­щают их в политическое действие. Успехи Франции середины XVII в. были связаны с именами выдающихся политиков своего времени — с Ришелье и Мазарини. Последние десятилетия XVII и начало XVIII в. стали эпохой Людовика XIV.

После смерти в 1661 г. Мазарини, крестного отца Людовика XIV не только в буквальном, но и в политическом смысле, король присту­пил к самостоятельному правлению. И именно в сфере внешней по­литики, которую Людовик называл «подлинным ремеслом короля», эта самостоятельность сказалась в наибольшей мере. Несмотря на ве­ликолепный дипломатический аппарат и на целый штат советников, в числе которых выделялся такой выдающийся государственный дея­тель, как Ж.-Б. Кольбер, только король в конечном счете решал, какой шаг сделает Франция завтра.

Основываясь на наследии своих предшественников и восприняв традиционное антигабсбургское направление их политики, Людо­вик XIV совершенно изменил ее смысл. Ришелье и затем Мазарини не были сторонниками прямой силовой политики. Считая, что «луч­ше держать руку в кармане, чем на рукояти меча», они субсидировали противников своих врагов, сеяли рознь внутри Империи под предло­гом защиты «исконной немецкой свободы» и ограничивались осто­рожными «округлениями» территории Франции. Подобная политика оказалась чрезвычайно эффективной. За Вестфальским миром, сняв­шим всякую угрозу со стороны австрийских Габсбургов, последовал Пиренейский (1659 г.), сделавший то же в отношении испанских. Этот мир, завершивший испано-французскую войну 1635—1659 гг., принес Франции Руссильон и вместе с ним замкнутую южную грани­цу по Пиренеям, а также женитьбу Людовика XIV на испанской ин­фанте и тем самым возможность так или иначе влиять на испанские дела. В итоге оба кардинала оставили в наследство королю сильней­шую европейскую страну с боеспособной армией и относительно безопасными границами. Однако для Людовика все эти следствия многолетней борьбы против гегемонии Габсбургов стали предпосыл­ками для попыток установления собственной гегемонии. Именно он своей политикой наглядно продемонстрировал, что «государственный интерес» мог трактоваться как угодно широко. То, что для Ришелье и Мазарини было целью, Людовик превратил в исходный пункт и перешел к открытой агрессивной политике в отношении соседних стран и, по-прежнему стараясь как можно дальше отодвинуть все менее вероятную угрозу «окружения» Габсбургами, вплотную подвел Францию к европейской гегемонии.

Французский король не руководствовался какими-то долгосроч­ными планами. Он был скорее прагматиком и старался всякий раз использовать выгодное для Франции сложение сил на международ­ной арене. При этом он не ограничивался выжиданием подобной благоприятной ситуации, а старался создать ее сам, действуя активно и наступательно. В качестве постоянной внешнеполитической кон­станты он учитывал традиционное противостояние с Габсбургами. Именно на нем, на его взгляд, держалось европейское равновесие, которое он хотел изменить в пользу Франции: «Нельзя поднять одну, не опустив другую», — заявлял король.

Этому благоприятствовала и внешнеполитическая обстановка, сложившаяся к началу его правления. Испания была обескровлена неудачной войной с Францией и истощала себя в попытках вернуть отложившуюся в 1640 г. Португалию; Англия испытывала внутренние трудности из-за конфликта парламента с новым королем Карлом II, и к тому же обострились англо-голландские отношения; Австрия была вовлечена в очередной виток войн с Османской империей; Швеция увязла в борьбе с Данией и Польшей. Сложились все предпосылки для того, чтобы заявить о ведущей роли Франции на континенте.

Людовик XIV вел войны на всех трех сухопутных границах Франции. Первой из них стала Деволюционная война 1667—1668 гг. Под предлогом существовавшего в Брабанте частного права так называемой деволюции, согласно которому на­следники от первого брака имели предпочтение перед всеми осталь­ными, Людовик заявил претензии на Испанские Нидерланды — так назывались десять провинций во главе с Брабантом и Фландрией, ос­тавшихся в руках испанских Габсбургов после обретения независимости Голландии. При этом он ссылался на то, что его супруга была ро­ждена в первом браке испанского короля Филиппа IV. Поскольку при вступлении в брак супруга Людовика XIV официально отказалась от наследства, с правовой точки зрения эти претензии были не основа­тельными, однако французский король заявил, что этот отказ не имеет юридической силы, так как он не получил приданого от испанской стороны в оговоренные сроки.

После отказа Испании признать его претензии началась война. Вторгшись в Испанские Нидерланды, Людовик задел один из глав­ных нервных центров европейской политики: он создал прямую угро­зу Голландии, бросил вызов Империи, поскольку Испанские Нидер­ланды формально входили в ее состав, и, наконец, настроил против себя Англию, которая никак не хотела видеть расположенную прямо напротив своих берегов Фландрию во французских руках. Затронув этот чувствительный вопрос, Людовик мгновенно высветил новые контуры международной политики, которые при менее энергичном начале еще какое-то время могли оставаться расплывчатыми: практи­чески все великие державы независимо от прежних позиций потен­циально были готовы выступить против угрозы французской гегемо­нии. В Деволюционную войну этот конфликтный потенциал не был реализован в полной мере; хотя Англия и Голландия поспешили за­кончить шедшую между ними войну и вместе с присоединившейся к ним Швецией (Тройственный союз) выступили против Франции, французской дипломатии с помощью разного рода маневров удалось нейтрализовать германские государства, а также парализовать импе­ратора, с одной стороны, прельщая его обещаниями раздела испан­ского наследства и, с другой — дестабилизируя ситуацию в австрий­ском тылу руками турок и венгерских повстанцев. В итоге перед лицом антифранцузского альянса Людовик пошел на компромисс и вернул часть завоеванных в Испанских Нидерландах территорий по Аахенскому миру с Испанией (1668 г.), который французский король с самого начала воспринимал как перемирие.

Следующей в череде войн Людовика XIV стала так называемая Голландская войн. 1672—1678 гг. Развязывая новую войну, Людо­вик руководствовался не только территори­альными амбициями, но и желанием ослабить конкурента французской коммерции и одновременно отомстить Голландии, бывшей вдохнови­тельницей Тройственного союза с Англией и Швецией, за частичную неудачу в предыдущей войне. В начале войны вновь блестяще себя про­явила французская дипломатия: Тройственный союз распался, импера­тор вновь воздержался от вмешательства, а Англия — пример перемен­чивости союзов — на этот раз выступила на стороне Франции против Голландии как своего главного морского соперника. К началу войны Голландия была полностью изолирована, лишь Бранденбург-Пруссия искал для себя выгод и субсидий, то заключая союз с Голландией, то вновь выходя из войны. Только героическая оборона самих голландцев, которые пошли на разрушение дамб и частичное затопление собствен­ной страны, смогла остановить французские войска.

С затягиванием войны менялась и расстановка сил — на стороне Голландии выступили Испания, Дания и император, Францию под­держала Швеция, а Англия вышла из войны, сочтя Голландию уже достаточно ослабленной и не желая чрезмерного усиления Франции. В итоге при английском посредничестве был заключен Нимвегенский мир 1678 г., состоявший — еще один успех французской диплома­тии — из нескольких сепаратных договоров Франции со своими про­тивниками: Франция не получила Голландию, но присоединила оче­редную часть Испанских Нидерландов с Валансьеном, а также важную провинцию Франш-Конте на своей восточной границе; Франция и Швеция заключили мир с императором на основе Мюн-стерского и Оснабрюкского договоров 1648 г. По мощи и политиче­скому влиянию Франция угрожающе далеко оторвалась от прочих ев­ропейских держав.

До сих пор остается спорным, стремился ли Людовик XIV к евро­пейской гегемонии как к осознанной цели или же всего лишь исправ­лял стратегические слабости французских границ. Несмотря на все естественные преграды, границы Франции, особенно на востоке и се­вере, оставались проблемными. Они отличались крайней изрезанно-стью очертаний, и, кроме того, то, что на карте казалось сплошной линией, при ближайшем рассмотрении могло представлять собой на­стоящую чересполосицу французских и иностранных владений. На­пример, в Лотарингии, одном из самых спорных европейских регио­нов, частью территорий владела Франция, некоторые города принадлежали австрийским Габсбургам, вся Лотарингия была владе­нием герцогов Лотарингских и одновременно входила в состав Свя­щенной Римской империи. Людовик хотел вытянуть замысловатую кривую французских границ в относительно ровную и непрерывную линию, отнести их подальше от внутренних областей Франции и сде­лать их неприступными, построив так называемый «железный барь­ер» — огромную цепь приграничных укреплений, сооружением кото­рых занимался крупнейший фортификатор своего времени С. Вобан. Средством «исправления» границ служили не только войны, но и по­литика «реунионов» — «воссоединений», по существу представляв­ших собой захват целого ряда пограничных территорий в мирное вре­мя и под надуманными юридическими предлогами, изобретением которых занимались специально созданные органы. «Воссоединен­ными» оказались Страсбург, Люксембург, многие германские террито­рии, а также очередная часть Испанских Нидерландов. По Регенсбург-скому соглашению 1684 г. кайзер, целиком поглощенный борьбой с турками, был вынужден принять все эти территориальные изменения, и тем самым Франция как никогда близко подошла к европейской ге­гемонии. Таким образом, присутствовавшие в политике Людови­ка XIV оборонительные мотивы реализовывались за счет соседей, проводились агрессивными мерами и угрожали европейскому равно­весию, поскольку стремление к идеальным границам могло завести куда угодно. Примером тому стала следующая война Людовика XIV.

Войне предшествовало создание так называемой Аугсбургской лиги 1686 г. — оборонительного союза против Франции, в котором приняли участие император, Испа-Саксония и некоторые более мелкие германские государства. Поводом к войне стало французское требование предоставить часть наследства умершего пфальцского курфюрста для его сестры, бывшей замужем за герцогом Орлеанским. За этим требованием скрывались не только экспансионистские намерения в отношении Пфальца, но и стремление закрепить территориальные захваты по­следних лет путем превращения Регенсбургского соглашения в окон­чательный мирный договор. В 1688 г. началась война, вошедшая в ис­торию под многими названиями — Девятилетняя, Орлеанская, война за пфалыдское наследство, война Аугсбургской лиги. Последнее на­звание не вполне точно, поскольку Аугсбургская лига к этому време­ни практически распалась, однако французской стороной война рас­сматривалась именно как борьба против объединенного Аугсбургской лигой фронта противников Франции.

Фактически Людовик спешил нанести своего рода превентивный удар, поскольку к этому времени исключительно благоприятная меж­дународная ситуация, которая лежала в основе французских успехов предшествовавших десятилетий, кардинальным образом изменилась. Особое значение имели два обстоятельства. Во-первых, огромные ус­пехи против турок на Балканах позволили императору Леопольду по-настоящему повернуться к Рейну; во-вторых, вместе со «Славной революцией» 1688 г. и изгнанием Якова II, «пенсионера французско­го короля», закончился период, когда Англия в значительной степени шла в кильватере французской политики. Итогом стало складывание в 1689 г. так называемого Большого альянса, куда, помимо Австрии и Англии, вступили также Нидерланды, Испания и Савойя. Настоящим вдохновителем Большого альянса, самым последовательным против­ником гегемонизма Людовика XIV и приверженцем европейского равновесия стал Вильгельм III Оранский (1650—1702), голландский штатгальтер и с 1689 г. король Англии. Вдобавок ко всему в этот раз удалось привести к общему знаменателю разноречивые интересы не­мецких князей, что позволило — редчайший случай — объявить Фран­ции так называемую имперскую войну. Еще никогда Людовику не противостояла столь мощная коалиция, в то время как сама Франция испытывала внутренние сложности, связанные с отменой в 1685 г. Нантского эдикта о веротерпимости. Сама война воплотила в себе многие характерные черты коалиционных войн этой эпохи. Она шла сразу на многих театрах — на западе Империи, в Италии, в Испанских Нидерландах и в самой Испании, однако по преимуществу сводилась к маневрам, а также к тяжелым и дорогостоящим, но по сути ничего не решавшим осадам. Гораздо активнее, чем в прошлые войны Людовика, велись боевые действия на море. Однако за исключением разгрома французского флота в 1692 г. при Л а Уге при попытке высадки десанта в Англии никаких решающих прорывов не происходило и на морях: англичане установили блокаду французского побережья, но французы отвечали каперством. К концу войны возникла своеобразная патовая ситуация: сражаясь с многочисленными противниками, с четырех сто­рон окруживших Францию, Людовик уже не мог всерьез рассчиты­вать на победу, у коалиции же не хватало сил и внутреннего единства, чтобы нанести решающий удар. В итоге катастрофическое внутреннее положение Франции, к концу 90-х гг. стоявшей на грани государст­венного банкротства, вынудило Людовика пойти на мир.

Главной идеей завершившего войну и подчеркнуто опиравшегося на Вестфальские соглашения Рисвикского мира 1697 г. было возвра­щение к территориальному статус-кво: Людовик возвращал почти все«реунионы» и завоевания последних лет, сохранив за собой лишь Эльзас и Страсбург, а также западную часть острова Сан-Доминго. Главной политической потерей было вынужденное признание Виль­гельма III Оранского английским королем. Тем самым Франция ли­шалась постоянного рычага давления на Англию, которым она распо­лагала в лице экс-короля Якова и его английских, ирландских и шотландских сторонников. Неудача в Девятилетней войне стала од­ной из причин следующей и последней войны Людовика XIV — вой­ны за испанское наследство.

Несмотря на похожую расстановку сил и сценарий развития событий, четвертая война Людовика значительно отличалась от предыдущих, и в первую очередь тем, что торговое и колониальное соперничество, лишь обозначенное в прошлых войнах, в полный голос заявляет о се­бе и вместе с ним на авансцену европейской политики выходит Англия.

При всем разнообразии и при всей подвижности международных отношений, в последние десятилетия XVII в. они находились в тени главной проблемы — испанского наследства. Несмотря на важность текущих европейских дел, взгляды политиков в главных европейских столицах были постоянно обращены на Пиренейский полуостров, что объяснялось очевидностью проблемы и ее масштабом: испанский король Карл II Габсбург не имел детей, а его наследство было одним из самых больших в мире, поскольку включало в себя не только Ис­панию и ее разнообразные владения в Европе, но и огромные замор­ские территории. В ноябре 1700 г. бомба с часовым механизмом взорвалась — последний из испанских Габсбургов умирает.

Тремя наиболее заинтересованными в испанском наследстве сто­ронами являлись Австрия, Франция и Англия. И Габсбурги, и Бурбо­ны были связаны с испанским престолом теснейшими династически­ми узами: две сестры, дочери испанского короля Филиппа III, были матерями Людовика XIV и кайзера Леопольда I, и две сестры, дочери Филиппа IV, стали их женами. Таким образом, двоюродные братья, французский и австрийский монархи, претендовали на наследование своему шурину. В течение десятилетий продолжалось перетягивание дипломатического каната: за «французской» женитьбой Карла II последовала «австрийская», в роли наследника престола внука Лео­польда I сменил внук Людовика XIV. Насколько старым было сопер­ничество Габсбургов и Бурбонов, настолько же традиционными — династическими — были и его способы.

В отличие от них Англии не было дела до всех этих генеалогиче­ских тонкостей. В Лондоне подходили к испанской проблеме с собст­венными мерками — колонии и равновесие. Сосредоточение в руках одной державы всего испанского наследства означало бы угрозу и тому и другому, поэтому Англия выступила за его раздел. Вскоре до­говоренности о разделе испанских земель между Габсбургами и Бур­бонами были достигнуты. Однако завещание Карла II создало совер­шенно новую ситуацию: не желая дробления своих владений, он целиком завещал их внуку Людовика XIV Филиппу Анжуйскому, ука­зав, что в случае его отказа все достанется Габсбургам. В этих услови­ях Людовик отказался от прежних обещаний, объявил Филиппа Анжуйского королем Испании и, согласно легенде, заявил, что между Испанией и Францией «нет больше Пиренеев». Перспектива превра­щения и без того сильной и агрессивной Франции в мировую сверх­державу сделала войну неизбежной.

Таким образом, в начинавшейся войне соединились два основных конфликта: габсбургско-бурбонский, главный конфликт прошлых ве­ков, и англо-французский — главный конфликт начинающегося века. С точки зрения истории международных отношений война за испан­ское наследство имела особое значение из-за своего многоуровнего характера. Речь шла не только о собственно испанских территориях, но и о преобладании в Европе, даже более того — об основном принципе международных отношений: гегемония или равновесие.

В войне принимали участие две коалиции. Против Франции, под­держанной лишь курфюрстами Баварии, Кёльна и некоторыми итальянскими государствами, выступили Англия, Австрия, Голлан­дия, Священная Римская империя, Португалия, Савойя и Пруссия. Таким образом, расстановка сил в целом напоминала Девятилетнюю войну, однако с тремя существенными отличиями. Во-первых, с юга Франции больше не угрожала Испания. Во-вторых, император, пря­мо на пороге войны подписавший мир с Турцией, отныне мог бро­сить против Франции все свои силы. И наконец, главное заключалось в том, что Англия, задетая за живое предоставлением французским купцам исключительных прав в испанских землях Латинской Амери­ки и признанием Францией в качестве английского короля сына низ­вергнутого Якова И, становится едва ли не самым активным участни­ком антифранцузского альянса. Помимо своего традиционного вклада в союзническое дело — субсидий и флота, Англия посылает на континент и сухопутную армию под командованием выдающегося полководца герцога Мальборо.

Боевые действия велись сразу на многих фронтах — в Италии, Испании, Испанских Нидерландах и на Рейне, а также в колониях и на морях. Несмотря на отдельные успехи французов, в целом в пер­вые годы войны перевес был на стороне союзников. Они выиграли три стратегически важных сражения на трех основных фронтах: под Хехстштедтом в 1704 г. была снята угроза французского вторжения в Австрию, при Рамийи в 1706 г. разгром французов позволил взять под контроль большую часть Южных Нидерландов, наконец, победа под Турином в 1706 г. укрепила позиции союзников в Северной Италии. Лишь в Испании провозглашенный испанским королем австрийский эрцгерцог Карл терпел поражения, однако контроль англичан над Португалией и захват ими Гибралтара, ключа от Средиземного моря, отчасти компенсировали эти неудачи. Критическая ситуация вне и внутри страны заставила Людовика XIV в 1709 г. предложить очень широкие уступки, по которым Бурбоны отказывались от претензий на испанскую корону, возвращали Эльзас, часть Лотарингии и свои приобретения в Испанских Нидерландах. Однако союзники пошли еще дальше и потребовали, чтобы Людовик выступил против собст­венного внука Филиппа V. Переговоры были прерваны, и противни­ки еще несколько лет истощали себя в затяжной войне, будучи не в силах нанести решающий удар.

В конечном счете судьбу войны решили два события, произошед­шие далеко от полей сражений. В 1711 г. на парламентских выборах в Англии победили противники войны тори, и в том же году неожидан­но умирает новый германский император Иосиф I. Его брат Карл, бу­дучи претендентом на испанский трон, теперь наследовал и все авст­рийские земли. Одной только перспективы воссоздания мировой империи Карла V оказалось достаточно, чтобы и без того уставшая от войны антифранцузская коалиция распалась. Вслед за англичанами в 1712 г. из войны вышли голландцы, и мир стал неизбежен. В январе 1712 г. в Утрехте открылся мирный конгресс, в котором приняли участие все противники Франции, за исключениеми Баденский миры императора, который продолжал войну вплоть до 1714 г. Утрехтский мир состоял из семи двусторонних договоров, подписанных в апреле и июле 1713 г. Францией и Испанией с их противниками по войне за испанское наследство.

По франко-английскому договору Франция признавала новую, Ганноверскую династию в Англии, навечно отказывалась от попыток установления личной унии Франции и Испании, передавала Англии Гудзонов залив, Новую Шотландию и Ньюфаундленд.

Франко-голландский договор предполагал уступку Голландии Ис­панских Нидерландов для последующей передачи Австрии. Бавар­ский курфюрст, которому Франция до этого передала Испанские Ни­дерланды, должен был быть вознагражден за их уступку землями в Германии и, возможно, королевством Сардиния. По южным грани­цам Испанских Нидерландов создавался так называемый «барьер» — система крепостей с голландскими гарнизонами, которые не на страх, а на совесть следили за своим извечным противником. Соответствую­щие договоренности между Англией и Голландией были достигнуты еще в 1709 г., подтверждены в Утрехте и окончательно закреплены в австро-голландском договоре 1715 г. По этому договору Голландия получала право иметь свои гарнизоны в восьми крепостях на фран­цузской границе, которые должны были содержаться за счет ежегод­ной выплаты 500 тыс. талеров с территории бывших Испанских, а ныне Австрийских Нидерландов.

За основу франко-прусского договора были взяты Вестфальский и Рисвикский миры с некоторыми территориальными подвижками на Рейне в пользу Пруссии; франко-португальский договор предписы­вал обеим сторонам конфликта вернуть Португалии захваченные у нее колонии в Южной Америке; договор Франции с Савойей определял границу между ними в Альпах.

Испано-английский договор признавал Ганноверскую династию; передавал в английские руки город и крепость Гибралтар и остров Менорка в Средиземном море; подтверждал заключенный в том же году договор ассиенто об исключительных правах англичан на рабо­торговлю в Испанской Америке; передавал королевство Сицилию са-войскому герцогу, который таким образом стал королем. Последнее подтверждалось также и отдельным договором непосредственно между Испанией и Савойей.

По Раштаттскому миру между Австрией и Францией, заклю­ченному 6 марта 1714 г., Франция обязывалась вернуть Австрии и Другим германским государствам захваченные ею земли на правом берегу Рейна и снести там свои укрепления; союзным Франции курфюрстам Баварии и Кёльна возвращались их владения; Сардиния, обещанная в Утрехте баварскому курфюрсту в качестве компенсации за Испанские Нидерланды, передавалась Австрии, как и другие ис­панские владения в Италии, прежде всего Неаполитанское королев­ство и Милан; Бавария получала Верхний Пфальц.

Последним из трех мирных договоров, завершивших войну за ис­панское наследство, стал Баденский мир 1714 г., объявивший усло­вия Раштаттского мирного договора обязательными для всех членов Священной Римской империи.

В отношении собственно испанского наследства достигался некий компромисс: Австрия получила Испанские Нидерланды и большую часть испанских владений в Ита­лии, а Филипп V сохранил за собой испанский трон и колонии.

Одним из главных результатов войны стало крушение гегемонист-ских планов Франции. С целью предотвращения их возможного воз­рождения в будущем Утрехтский мир воздвиг вокруг Франции свое­образные кордоны: на Рейне укреплялись позиции ряда германских государств и срывались французские укрепления. В другом традици­онном объекте французской экспансии — Италии — Людовику XIV противопоставлялась все та же Австрия. Обещание, что Франция и Испания навеки будут существовать раздельно, означало, помимо прочего, международно-правовую фиксацию постепенного отступле­ния династического принципа во внешней политике.

Результаты войны для Франции оказались двойственными. Она су­мела выстоять в борьбе против всей Европы и выйти из нее с относи­тельно небольшими потерями. Косвенным свидетельством по-прежне­му безоговорочного престижа Франции в Европе стал тот факт, что договоры в Утрехте впервые были написаны не на латыни, а на фран­цузском, и, несмотря на то что специальная статья Раштаттского мира оговаривала, что из этого не следует дальнейшее использование фран­цузского языка в международных отношениях, отныне именно фран­цузский станет повсеместным дипломатическим языком. Однако в це­лом Франция понесла два поражения сразу, поскольку, помимо потери доминирования в Европе, она уступила и в колониях (см. главу о ко­лониальной экспансии). Неудачи в войне во многом были связаны именно со стратегической раздвоенностью внешней политики Фран­ции, превратившей ее в точку пересечения континентальных и коло­ниальных противоречий. Неясность внешнеполитических приорите­тов обернулась тратой огромных ресурсов и в конечном счете поражением Франции, хотя еще Кольбер советовал Людовику сосре­доточиться именно на колониях, утверждая, что за ними будущее.

Подлинным победителем в войне за испанское наследство стала Англия. Ее территориальные приобретения были довольно скромны, однако их значение выражалось не в количестве квадратных километ­ров, а в том, что с их получением Англия обеспечивала себе морское, торговое и в перспективе колониальное преобладание.

Англичане добились своих целей и в континентальной Европе, о чем красноречиво свидетельствует содержание мирных договоров в Утрехте, главным творцом которых стал английский государственный секретарь Г. Болингброк. Написанные французским языком, они из­лагали английские идеи, и в первую очередь равновесие. Не случайно

фиксация принципа равновесия как основополагающей нормы меж­дународного права произошла именно в договорах Англии с двумя ее главными противниками — гегемонистской Францией и колониаль­ной Испанией.

Таким образом, в этом раунде эпохального англо-французского антагонизма Англия одержала победу над Францией, а принцип рав­новесия — над гегемонией. Еще одним результатом войны стало на­чало складывания пентархии. Окончательно сошли с дистанции ста-рые великие державы Испания и Голландия, и выделилась четверка лидеров XVIII в. — Англия, Франция, Австрия и впервые заявившая о себе Пруссия. Какая из держав добьется регионального преобладания на востоке Европы и тем самым станет пятой в «большой пятерке», решалось в борьбе за Балтику.

Вопрос 2. Наряду с Западной Европой еще одним узлом международных противоречий была Балтика. В раннее Новое время Балтийское море играло значительную роль как в региональном, так и в общеев­ропейском контексте. Достаточно сказать, что Англия и Голландия, Франция и Испания создавали свои колониальные империи на ко­раблях из балтийской корабельной сосны, просмоленных балтийской смолой и с такелажем из балтийской пеньки. Кроме того, страны Балтийского региона являлись основными поставщиками льна, меди, чугуна, а также зерна. Несмотря на свою отдаленность, этот стратеги­чески важный регион оказывался вовлеченным и почти во все более широкие европейские конфликты (англо-голландское соперничество на морях, борьба между Бурбонами и Габсбургами, конфессиональ­ные противоречия). Для самих стран региона прочные позиции на Балтике были жизненной необходимостью не только потому, что обеспечивали им участие в европейской торговле, но также из политических и стратегических соображений, тем более что большинство из них не имело выхода к другим морям.

Основными действующими лицами в борьбе за Балтику стали прибрежные государства — Швеция, Польша, Дания, Пруссия, Рос­сия, а также Англия. Сама борьба складывалась из множества двусто­ронних и многосторонних конфликтов (например, соперничество Пруссии и Польши в Курляндии, желание России пробиться к Балти­ке, борьба различных северогерманских государств между собой и про­тив Дании и Швеции и т. д.). Особое значение имело упоминавшееся стремление Швеции превратить Балтику в «шведское озеро», а также проблема Зунда. Балтийское море, будучи почти полностью внутрен­ним, имело выход к открытым морям только через пролив Зунд, кон­троль над которым давал большие стратегические преимущества, а главное — огромные доходы от зундской торговой пошлины.

Развитие событий на северо-востоке Европы во многом напоми­нало западноевропейский сценарий. Как и на западе Европы, точкой отсчета здесь стала Тридцатилетняя война, в ходе которой Швеция превратилась в великую державу и добилась почти полного преобладания на Балтике. Однако стоило ей лишь сделать шаг к гегемонии, против нее, как и против Франции на другом конце Европы, тут же выступила целая коалиция. Швеция стремилась приобрести часть польских земель на побережье Балтики, а также отнять у Дании об­ласть Сконе на самом юге Скандинавского полуострова, что позволило бы ей контролировать северный берег пролива Зунд.

Со второй половины XVI в. в Швеции была выдвинута идея владения Балтикой. К этому времени ситуация выглядела следующим образом. Швеция, включавшая тогда в себя современную Финляндию, контролировала все северное побережье Балтийского моря. На востоке, на берегу Финского зали­ва, простирались земли Московского государства. На западе исклю­чительно выгодными позициями располагала Дания, которая владела Ютландским полуостровом на выходе из Балтийского моря и полно­стью контролировала узкие проливы Зунд и Белт, поскольку лежащая по ту сторону проливов область Сконе также принадлежала ей. Кон­троль над проливами и зундской пошлиной был источником богатст­ва Дании, зависти Швеции и недовольства Англии, желавшей беспре­пятственно торговать на Балтике. На южном побережье Балтики с востока на запад следовали: бывшие владения Ливонского ордена — Лифляндия, от которой во второй половине XVI в. отделились Курлян­дия и Эстляндия; территория Речи Посполитой, владения которой бы­ли разрезаны землями герцогства Пруссия, возникшего на месте Тев­тонского ордена и находившегося в вассальной зависимости от Польши; земли целого ряда немецких княжеств и городов-государств.

Первый раунд битвы за Балтику пришелся на конец XVI — начало XVII в. и принес Швеции контроль над восточной Балтикой. Восполь­зовавшись тяжелым положением России в эпоху Смутного времени, шведы организовали вооруженную интервенцию и в 1617 г. навязали ей тяжелый Столбовскип мир. Россия не только лишалась всякого выхода к Балтийскому морю, но с потерей Невы и Карелии отодвига­лась от него дальше в глубь континента, Финский залив превращался, по сути, просто в большую шведскую бухту. Следующей целью шведов стало закрепление на южных берегах Балтийского моря.

Войны с Польшей и Данией и, соответственно, договоры в Альт-марке 1629 г. и в Бремсебурге 1645 г. принесли Швеции Ливонию, а также крупнейшие и ключевые для контроля акватории Балтийского моря острова Саарема и Готланд. Благодаря активному участию в Тридцатилетней войне Швеция закрепилась еще и на германском по­бережье Балтики, получив Западную Померанию и устья впадающих в Балтику важнейших германских рек. После этого на Балтике вне шведского контроля осталось единственное по-настоящему важное место — проливы, связывающие Северное и Балтийское моря. Шве­ция поставила себе целью заполучить датскую область Сконе, т. е. встать на северном берегу пролива Зунд и установить свой полный контроль над всеми передвижениями и всей торговлей на Балтике. Однако попытка установить фактически полную гегемонию на Балтике на этот раз вызвала решительное противодействие сразу нескольких заинтересованных стран и привела к большой войне.

С 1655 по 1660 г. шла так называемая Северная война — для того чтобы отличить ее от Северной войны начала XVIII в., ее иногда называют первой Северной, Это был наиболее значительный междуна­родный конфликт в Балтийском регионе в XVII в. В войне с разной степенью участия против Швеции выступили Польша, Дания, Гол­ландия, Бранденбург-Пруссия, Австрия и Россия. Воспользовавшись шедшей в то время войной в 1654—1667 гг. между Польшей и Россией за присоединение Украины, шведы вторглись в Польшу и нанесли ей ряд тяжелых поражений; развернувшись на север, они создали угрозу Пруссии и вынудили ее подписать позорный Кёнигсбергский до­говор, по которому Пруссия становилась вассалом Швеции и в ка­честве такового в дальнейших боевых действиях выступала на стороне Швеции. Одновременно началась русско-шведская война 1656—1658 гг., а затем и шведско-датская война 1657—1658 гг. Обе войны закончи­лись победами Швеции: Кардисский мир 1661 г. повторил невыгод­ные для России условия Столбовского мира 1617 г., а Роскилльский мир 1658 г. с Данией принес Швеции огромный успех — область Ско­не и вместе с ней выход к проливу Зунд. Однако чрезмерное усиление Швеции вызвало к жизни коалицию против нее в составе Австрии, Польши и переметнувшейся в противоположный лагерь Пруссии. Кроме того, коалицию поддержала Голландия, недовольная перспек­тивой ограничения Швецией ее торговли на Балтике. Союзники одержали несколько побед, результатом которых стало заключение Оливского и Копенгагенского миров 1660 г. Швеция получила Ско­не, сохранила свои довоенные прибалтийские приобретения, но была вынуждена отказаться от захваченных в ходе войны земель, прежде всего от Курляндии. Кроме того, под давлением Англии, Франции и Голландии провозглашалась свобода плавания в проливах Зунд и Белт. Побочным, но очень важным результатом войны явилось при­знание полного суверенитета курфюрста Бранденбурга в Пруссии. Тем самым было положено начало постепенному восхождению Прус­сии к статусу великой державы.

Северная война имела отчасти тот же эффект, что и Тридцатилет­няя, — она внесла некоторую ясность. Подобно тому как это было на западе и в центре Европы, после длительного периода нестабильно­сти и целых десятилетий конфликтов на некоторое время возникли относительно устойчивая международная ситуация, определенное со­отношение региональных сил, закрепленное в целой серии мирных договоров. Все дальнейшее развитие международных отношений в этом регионе будет вести свой отсчет от результатов Северной войны, так же как в Центральной и Западной Европе — от Вестфальского и Пиренейского миров.

Относительный успех Швеции в воине одновременно стал абсо­лютным максимумом ее внешнеполитических достижений. Новая война принесла с собой новую расстановку сил.

Этой новой войной стала вторая, или великая, Северная война 1700—1721 гг. — самый продолжительный военный конфликт XVIII в. Объединившиеся в союз Россия, Дания и состоявшие в династической унии Саксония и Польша на­меревались подвергнуть ревизии результаты предыдущей войны, а также лишить Швецию контроля над балтийской торговлей. Глав­ной задачей России по-прежнему оставалось возвращение выхода к Балтике. Принципиальное значение для хода войны имело ее временное соседство с войной за испанское наследство, по сути лишив­шее западные державы всякой возможности эффективного вмеша­тельства.

В феврале 1700 г. саксонский курфюрст Август II Сильный осадил принадлежавшую шведам Ригу, а Дания напала на союзный Швеции Гольштейн. Однако шведский король Карл XII (1697—1718), быстро разгромив Данию, вынудил ее к подписанию в августе Травендаль-ского мира и выходу из войны. Именно в этот момент, ничего не зная о событиях в Дании, Петр I объявил войну Швеции и уже спустя три месяца потерпел жестокое поражение под Нарвой.

Главной ареной Северной войны на следующие годы стала Поль­ша. После целой серии поражений в Польше и Саксонии Август II в 1706 г. был вынужден подписать навязанный ему мир, по которому он отказывался от польской короны в пользу избранного польским сеймом еще двумя годами раньше шведского ставленника С. Лешин-ского, а также от всех союзных обязательств, направленных против Швеции. Это стало высшей точкой достижений Швеции в войне и одновременно единственной реальной возможностью для соединения Северной войны с войной за испанское наследство. Для превращения Европы в арену беспрецедентной по масштабам войны Карлу XII бы­ло достаточно атаковать Австрию, к чему своего давнего союзника упорно подталкивала Франция. Однако Австрия, и без того сражав­шаяся сразу на многих фронтах, предпочла пойти на уступки стоявшим на ее границах шведам, в частности гарантировав права протестантов в Силезии.

Вторжение шведов в Россию и поражение под Полтавой в 1709 г. полностью изменили ход войны. Сухопутная мощь шведов была сломлена, в войну вновь вступили Дания и Саксония, с Россией стала сближаться Пруссия. После окончания войны в 1713—1714 гг. за ис­панское наследство в антишведскую коалицию вступила и Англия. В итоге к 1716 г. Швеция потеряла все свои владения на южном побережье Балтики.

Завершение войны за испанское наследство привело к усиле­нию внимания прочих держав к Северной войне и к ее постепенной европеизации. Укрепление России всерьез беспокоило европейские державы, поскольку она не только прорвалась к Балтике, но с помо­щью брачной дипломатии укрепилась также в Курляндии и прибал­тийском немецком герцогстве Мекленбург. Кроме того, стало стре­мительно расти влияние России в Польше, особенно после решений так называемого «немого» сейма 1717 г., который без дискуссий при-нял ряд решений, навязанных ему из Петербурга. Постепенно возник антирусский фронт европейских держав во главе с Англией, короли новой династии которой происходили из приграничного Мекленбур-гу Ганновера и которая к тому же опасалась за балтийскую торговлю в случае доминирования на Балтике России.

В 1718 г. состоялся мирный конгресс на Аландских островах, на котором российские представители попытались склонить шведов к территориальным уступкам в Восточной Балтике с возможными ком­пенсациями за счет Ганновера или Дании. Тем самым подтвердились худшие опасения англичан. Не без их влияния, а также в связи с ги­белью Карла XII в 1718 г. конгресс завершился неудачей. После этого Англия развернула бурную деятельность, направленную против России: она подписала договор с Австрией и Саксонией с целью поло­жить предел русскому присутствию в Польше; заключила анг­ло-шведский мир, а затем и союз; под ее влиянием и в обмен на обещание устья реки Одер с г. Штеттин очередной переход в проти­воположный лагерь совершила Пруссия (впрочем, почти сразу же тайно обещавшая России свой нейтралитет). Вся эта деятельность не увенчалась успехом прежде всего потому, что у создаваемой Англией антирусской коалиции не было сухопутных сил, способных вытес­нить русские полки из Польши и Финляндии. В итоге Англия не смогла предложить даже посредничество — условия закончившего войну Ништадтского мира Россия и Швеция определили в пере­говорах один на один. По Ништадтскому миру 1721 г. Россия получи­ла Лифляндию, Эстляндию, Ингерманландию, часть Карелии и Мо-онзундские острова. За приобретенные территории Россия выплатила Швеции 2 млн ефимков, а также предоставила право беспошлинно вывозить из Лифляндии значительное количество зерна. Кроме того, Петр I признал нового шведского короля — Фридриха I.

Значение Северной войны и Ништадтского мира очень велико. Главное заключалось в том, что в результате войны полномочия великой державы на северо-востоке Европы Швеция сдала России. Важен был сам факт появления Рос­сии в качестве активного игрока на европейской арене. Являясь абсо­лютным новшеством в истории международных отношений, оно уже само по себе не могло не вызвать их перестройку. К тому же заме­на Швеции на Россию не была равнозначной. На место страны с ог­раниченными региональными интересами вступила держава с неиз­меримо большими ресурсами, проявлявшая активность не только в различных европейских вопросах, но и в отношении Турции, Цен­тральной Азии, Дальнего Востока. Показательно, например, что единственным местом в Европе, где изучался японский язык, был Петербург. Это ощущение иного масштаба новой великой державы выразилось в принятии Петром I в 1721 г. титула императора.

Вопрос 3. Наряду с Западом и Балтикой третьим конфликтным очагом на карте Европы были ее юго-восточные окраины. Политический и стратегический ландшафт этого региона существенно отличался от двух других: относительная малонаселенность, большие расстояния, ограниченный круг — по преимуществу крупных — государств и до­вольно зыбкие границы между ними. Главное же своеобразие между­народных отношений в этом регионе было связано со спецификой их основного конфликта — турецких войн.

Первая русско-турецкая война 1676—1681 гг. вытекала из проблемы Украины, входившей в состав Польши, но в XVII в. ставшей пред­метом притязаний Османской империи, с одной стороны, и Рос­сии — с другой. По условиям Лндрусовского перемирия 1667 г., завершившего русско-польскую войну 1654—1667 гг., Россия получа­ла Левобережную Украину; стороны также договаривались о совмест­ном противодействии крымско-турецкой угрозе. Овладев украински­ми землями на восточной стороне Днепра, Россия тем самым стала одной из сторон конфликта из-за Правобережной Украины, особен­но ее южной части — Подолии. В роли главных участников конфлик­та выступали Турция, Польша и лавировавший между ними гетман Правобережной Украины Дорошенко.

С первых десятилетий XVII в. турки стремились к овладению По-долией и по Журавинскому миру 1676 г., завершившему польско-ту­рецкую войну 1672—1676 гг., добились своего. Тем самым владения турок вплотную приблизились к русской части Украины. Взаимные попытки России и Турции перешагнуть разделявший их Днепр при­вели к войне 1676—1681 гг. Эта война закончилась подписанием Бах-

чисараиского перемирия сроком на двадцать лет, по которому турки, представленные на переговорах крымским ханом, признали присоеди­нение к России Правобережной Украины и Киева.

В войне «Священной лиги» против Турции 1683—1699 гг. Россия играла второстепенную роль. В 1686 г. она подписала «Вечный мир» с Польшей, в целом подтверждавший условия Бахчисарайского пере­мирия и делавший Россию участницей антиосманской коалиции. Собственно участие России в войне выразилось в двух неудачных по­ходах против Крымского ханства 1687 и 1689 гг., а также овладении Азовом в 1696 г. В 1700 г. с Турцией было заключено перемирие на тридцать лет, по условиям которого Россия получила Азов с частью побережья Азовского моря.

Русс ко-турецкая война 1710—1713 гг. находилась в тесной связи с событиями Северной войны. Перенесение в 1707—1709 гг. театра бое­вых действий Северной войны на Украину привело к укреплению там позиций России и вызвало недовольство Османской империи, кото­рая, подстрекаемая сбежавшим в Турцию после поражения под Пол­тавой Карлом XII, в 1710 г. объявила России войну. Главным событи­ем войны стал неудачный для русских Прутский поход Петра I в 1711 г., закончившийся подписанием Прутского мира 1711 г., спустя два года подтвержденного в Адрианополе: Россия возвращала Турции Азов и срывала крепости на побережье Азовского моря.

Очередное обострение русско-турецких отношений было связано с попытками России проникнуть в Закавказье. Персидский поход Петра I 1722—1723 гг. привел к заключению Петербургского догово­ра 1723 г., по которому к России отходили части южного и западного побережий Каспийского моря с Баку и Дербентом. Это означало пря­мое столкновение с интересами Османской империи, также претен­довавшей на иранские земли. В 1724 г. Россия и Турция разграничи­ли свои владения на Кавказе, однако сохранившиеся трения стали одной из причин очередной войны с Турцией; в качестве же главной в Петербурге ставили задачу выхода к Черному морю, однако эта про­блема будет решена в дальнейшем течении XVIII в.

Рекомендуемая литература:

1. Байзакова К.И. История международных отношений в новое время 1648-1918 гг. Часть 1. Алматы, 2006

2. Батюк В.И. История международных отношений в новое время . М., 2003

3. Ибрашев Ж.О. История международных отношений и внешней политики. Часть 1. Алматы, 1997

4. Медяков А.С. История международных отношений в новое время. М., 2007

5. Методические рекомендации по подготовке к семинарским занятиям по дисциплинам «История МО в новое время» и «История МО в новейшее время для студентов исторического факультета. Караганда, 2009

6. УМК по истории МО в новое время. Караганда, 2009

7. Ивонина Л. И., Прокопъев А. Ю. Дипломатия Тридцатилетней войны: Учеб. пособие. Смоленск, 1996.

8. История дипломатии. /Под. ред. Зорина В.А. и др. В 5-ти тт. - М., 1959-1979 гг.

9. История Европы. - Т.3-4.- М., 1993-1994.

10. Киссинджер Г. Дипломатия. Пер. с англ. - М., 1997

11. Международные отношения Нового времени / Ред. И. Д. Перфенов. Сара­тов, 1982.

12. Протопопов А.С., Козьменко В.М., Елманова Н.С. ИМО и внешней политики России (1648-2005). М., 2010.

13. Ревякин А. В. История международных отношений в Новое время: Учеб. пособие. М., 2004.