Возникновение первых теорий первобытного общества.

Быстрое накопление в эпоху великих географических открытий и в последующие века этнографического материала, естественно, повлекло за собой возникновение различных теорий первобытного общества и его развития.

Описание народов Нового Света открыло яркую картину первобытной жизни, которая наводила на мысль о первобытном прошлом всего человечества. Одним из первых попытался доказать это, основываясь на сведениях по этнографии индейцев Америки, французкий миссионер-иезуит Жозеф-Франсуа Лафито (1670—1740), длительное время непосредственно наблюдавший быт ирокезов и гуронов. Его книга «Обычаи американских дикарей в сравнении с обычаями первобытных времен» (1724) имела большое значение не только потому, что в ней много ценных данных о жизни индейцев, но и потому, что в ней применен новый, сравнительно-исторический метод изучения, сыгравший впоследствии большую роль в науке о первобытном обществе. Лафито высказал мнение, что общественный строй ирокезов и гуронов должен быть похож на общественное устройство древних народов и что обычаи дикарей дают возможность легче понять и объяснить многое содержащееся у античных авторов.

Более продуманно применил сравнительно-исторический метод Георг Форстер (1754— 1794). Например, в описании своего путешествия с капитаном Куком он указывает на сходство между носителями общественной власти — вождями на о. Таити и героями гомеровской Греции. Из этого он делает вывод, что «люди при сходном уровне культуры могут быть похожи друг на друга даже в самых удаленных одна от другой частях света».

Следующим шагом в поступательном движении научной мысли была попытка создать общую схему всемирно-исторического развития человечества, рассматривая «дикие народы» как представителей ранней ступени этого развития. Здесь значительную роль сыграли великие мыслители XVIII в. Руссо, Дидро, Монтескье, Вольтер, Кондорсе и другие.

Руссо и Дидро идеализировали первобытность, рисовали ее как золотой век, как счастливое детство человечества, создавали образ «добродетельного дикаря», обычаи которого основаны на естественных законах природы, развитие же цивилизации представлялось им как искажение этих законов.

Несколько иначе смотрели на прошлое человечества другие философы-просветители, видевшие в истории непрерывный прогресс культуры и разума. Наиболее отчетливо эта концепция представлена в трудах Жана Антуана Кондорсе (1743—1794), в особенности в его «Эскизе исторической картины прогресса человеческого разума» (1794). Он считал, что прогресс происходил в виде последовательных ступеней развития хозяйства: от охоты и рыболовства к одомашнению животных, а от него к земледелию. Каждой из этих хозяйственных эпох соответствовало определенное устройство общества. Так, во «второй эпохе», когда появились «пастушеские народы», пленных стали обращать в рабов, выделились знатные семьи вождей, сложилось законодательство, укрепилось право собственности и т. д. По мнению Кондорсе, главными двигателями прогресса были человеческий разум и просвещение.

Шотландский философ Адам Ферггасон (1723—1816) в своем «Опыте истории гражданского общества» (1768) писал, что современные народы хранят в себе следы первобытного состояния. В теперешнем состоянии отсталых племен, знакомых нам по описаниям путешественников, «мы видим, как в зеркале, черты наших собственных предков» и можем поэтому судить об условиях их жизни.

Многие другие философы и историки XVIII в. пытались сформулировать свои выводы о первобытном обществе. Итогом развития взглядов на первобытное общество к концу века было признание единообразного и прогрессивного развития человеческой культуры, о прошлом которой можно судить по народам, пребывающим в состоянии дикости или варварства. Отсталые народы не знают ни государства, ни частной собственности, следовательно, эти учреждения не являются исконными, вечными в истории человечества.