Лекция 9. Смеховая культура эпохи Возрождения.
В средневековых городах Европы существовали «риторические камеры» — литературные объединения или общества-клубы, куда входили горожане и члены отдельных гильдий. Каждое литературное общество имело свой устав, герб, знаменосца и обязательно шута. Председатель общества торжественно величался Королем или Капитаном.
Риторы были организаторами и участниками массовых народных шествий, веселых уличных карнавалов, рождественских, масленичных и майских гуляний, а также различных театрализованных зрелищ, где остроумно высмеивали богатых сеньоров, епископов и даже иезуитов, что по тем временам зачастую было связано с опасностью для жизни. Несмотря на запреты церкви, риторы постоянно устраивали представления на открытом воздухе, и многочисленные массы народа, привлеченные ярким зрелищем, весело смеялись над своими извечными врагами.
В Нидерландах в XV—XVI веках «риторические камеры» возникали не только в городах, но и в крупных селениях. Члены этих клубов интересовались народной поэзией, метким юмором. Они и сами сочиняли стихи, песни, созданные на фольклорной основе, сатирические сценки, куплеты, анекдоты политического содержания. Влияние народных поэтов и певцов, музыкантов-импровизаторов и актеров было настолько сильно, что в 1492 году королевские власти вынуждены были собрать в городе Мехелане съезд «риторических камер» и пытались привлечь их на свою сторону.
Искусство риторов, которые вели постоянную пропаганду против испанского владычества и церкви, сыграло определенную роль в подготовке нидерландской революции. Опыт «риторических камер» еще раз доказал, какой огромной силой обладает сатирическое искусство, опирающееся на народную основу.
Мы говорим о «риторических камерах» еще и потому, что они принимали самое деятельное участие в разработке сценариев массовых народных празднеств.
В эпоху Возрождения в Англии во время праздников устраивались всевозможные игрища; например, приход лета отмечался по традиции празднеством, приуроченным к I мая. В пьесах Шекспира неоднократно упоминаются «Майские игры» — массовые игрища с пением и плясками. Веселые массовые игры устраивались также и на рождество.
Итак, карнавалы, уличные спектакли, «дурацкие» представления, масленичные гуляния шумели, пели, танцевали на городских площадях средневекового города. Но зачастую народная песня и веселый танец шли рядом со смертью и войнами.
Так было во Франции второй половины XVI века. Страну десятилетиями раздирали династические распри, терзали многочисленные религиозные войны, которые начались когда-то давно и никак не могли закончиться. Католики преследовали гугенотов, Медичи выясняли при помощи огня и меча взаимоотношения с Гизами, Валуа воевали с Бурбонами... Города разрушались и разорялись, селения сжигались в огне междоусобиц, народ нищенствовал. Жестокость века достигла кульминационной точки в 1572 году, в ту навечно памятную человечеству ночь, вошедшую в историю под названием «Варфоломеевской».
Выдающийся философ Возрождения Мишель Монтень, свидетель и участник многих событий своей эпохи, писал: «Мне приходится жить в такое время, когда вокруг нас хоть отбавляй примеров невероятной жестокости, вызванных разложением, порожденным нашими гражданскими войнами; в старинных летописях мы не найдем рассказов о более страшных вещах, чем те, что творятся сейчас у нас повседневно...»
Жестокость, сопутствующая укреплению абсолютной монархии во Франции, отчаянное сопротивление феодалов, пытавшихся противостоять королевской власти и сеявших повсюду смерть, а рядом с этим — веселье и карнавалы, площадные мистериальные спектакли, всевозможные увеселения, устраиваемые самим народом и для народа,— все эти невероятные контрасты в течение веков соседствовали друг с другом. На той же площади, где еще вчера рубили головы, сегодня разливалось неудержимое народное гулянье, потому что никакие казни и пытки не в силах задушить сердце народа, его песню и веселье. И массовые зрелища средневековья и эпохи Возрождения — убедительное тому подтверждение.
Одна из разновидностей традиционных массовых праздников европейских городов посвящена памятным историческим событиям, славному прошлому страны. Так, в Кракове с XIII века празднуют «Звежинецкий ляйконик». Этот городской праздник связан с легендой о победе поляков над татарами у Звежинца, под Краковом в 1288 году.
Праздник начинается на рассвете, как только отзвучит с башни Мариацкого костела хейнал — сигнал, которым краковские трубачи возвещали начало дня. В этот день сигнал обрывается на полуноте в память о трубаче, пронзенном татарской стрелой. И сегодня, как и много веков назад, улицы и площади Кракова заполняют веселые толпы ряженых, превращая весь город в огромную сценическую площадку...
В Тироле, австрийской горной провинции, славящейся на весь мир удивительной красотой горных пейзажей, глубоких ущелий, уходящих к голубым ледникам, нависающим над далекими равнинами, и изящными, словно игрушечными поселениями, с глубокой древности до наших дней дошли праздники под открытым небом. В дни праздников улицы и площади тирольских городков заполняют веселые процессии костюмированного карнавального шествия. В пестрой толпе мелькают огромные — чуть ли не в человеческий рост — маски: страшные оскалы злых горных духов, весело хохочущие добрые персонажи тирольского фольклора, причудливые шапки, украшенные белыми перьями, возвышающиеся метра на полтора над головами. Вся эта яркая, шумная, веселая процессия проходит по городку, вовлекая в праздничное веселье все новые и новые группы горожан. Повсюду звучат веселые тирольские йодли, видны группы танцующих в ярких национальных костюмах. На маленьких городских площадях выступают детские духовые оркестры, обращаются с воззваниями к горожанам средневековые герольды.
Близки к типу нидерландских риторических камер самодеятельные кружки южной Германии – объединения мейстерзингеров. Возникли они из союзов, образованных для занятий поэзией и пением. В начале XVI века мейстерзингеры переходят к исполнению небольших сатирических пьес, которые писались членами союза. Пройдя через участие в религиозных распрях реформации, выработав агитационный и пропагандистский репертуар, мейстерзингеры удерживаются затем на более нейтральных позициях бытовой сатиры, уступают давлению правящей буржуазии.
Во Франции театральная игра процветала у «Базошских клерков»— самодеятельных актеров из среды чиновников парламента. В соседстве с базошскими клерками выступает в Париже кружок «Беззаботных ребят». Этот кружок специализировался на представлении шутовских пьес, так называемых соти (от франц. Sot – шут, дурак). В Руане было «Братство рогоносцев», в Камбре выступали «Бесстыдники», в Дижоне — общество «Матушки глупости» и т. п.
Критикуя общественные недостатки, являясь живой театрализованной публицистикой, моралите, фарсы и соти в какой-то мере выполняли роль газет и журналов нашего времени. Особенно обширно был представлен в рассматриваемую эпоху тип агитационных и пропагандистских представлений.
В странах, охваченных протестантизмом, борьба направляется прежде всего против католической церкви и ведется в обостренных полемических тонах. Так, например, проходило народное массовое представление XVI века «Бернская пляска смерти».
К центру базарной площади движутся две группы народа. Первую группу возглавляет римский папа — в пурпурной мантии, на коне, окруженный рыцарями, богатыми купцами и стражниками. Другая группа представляет собой процессию нищих калек, инвалидов и бедного бродячего люда. Посреди рыночной площади оба шествия сталкиваются. Нищие мешают проехать папе и его свите. Глава церкви пытается вразумить их, и тут завязывается диалог между папой и впереди стоящим нищим. «Блаженны нищие...» – начинает свое утешение папа, но нищий прерывает его: «Почему не нищ ты, первый слуга Христа? Зачем тебе пурпур, конь и стражники? Твое место в наших рядах!» Папа приказывает страже забрать и увести смутьяна.
Легко представить себе эффект, который производило это народное театрализованное действо, исполняемое на открытой базарной площади, да к тому же в годы, когда неимущие крестьяне жгли монастыри и феодальные замки по всей Европе! Такое социально-бунтарское представление несколько смягчалось только тем, что нищий оказывался «вернувшимся на землю» Иисусом Христом.
На фоне боевых общественных задач в это время и аллегорические фигуры моралите вырастают до ярких, обобщающих образов-масок, насыщенных резким сатирическим содержанием.
Острая пародия, карикатура и шарж особенно ярко и определенно проявляются в народном фарсе. Классовая борьба предстает здесь не только в форме религиозно-церковных разногласий, но проявляется местами и более открыто. В карнавальных фарсах угнетенный народ открыто противопоставляется его угнетателям — дворянству, духовенству и буржуазии. Так, в одном из сатирических представлений к лику святых причисляется «госпожа Лортсе», т. е. «Мошенница». В пародийной форме утверждается «Братство» в честь новой «святой». Народу показывают ее реликвии, и все сословия приглашаются принять участие в почитании их. Хранитель реликвий с готовностью раздает за плату отпущение грехов... Комментарий к веселой игре дает Шут, ведущий остроумные беседы со своим шутовским жезлом.
В «Сатире на три сословия» (1540, Шотландия) бедняк, у которого распалось хозяйство, надеется еще на помощь суда, но его обзывают «сумасшедшим дураком» за то, что он рассчитывает найти справедливость у церковников и власть имущих.
В «Игре о войне», разыгранной в Нидерландах в 1515 году, высмеивается жажда наживы, охватившая все сословия. Офицер (олицетворение «дурного мира») вербует солдат под звуки барабана. Перед зрителями проходит вереница персонажей, представителей разных профессий, и все они приветствуют войну, так как война дает им новые возможности для наживы. Здесь ростовщики, спекулянты, священники, купцы...
Одна из средневековых рукописей рассказывает и о таком народном представлении, которое вылилось в сражение. Крестьяне южной Германии, предупрежденные о возможности нападения рыцарей и феодалов во время весеннего празднества, скрыли под карнавальными костюмами оружие, а в шутовских колотушках — мечи. Когда во время карнавала феодалы действительно напали на крестьян, «шутовские маски» разили своих врагов не только словом, но и мечом.
Европейские городские праздники живут многие века. Традиционные сюжеты, которые разыгрывают костюмированные участники карнавального праздника,— это извечная борьба между Добром и Злом, Зимой и Весной.
В городах средневековой Европы массовые праздничные действа, подобные приведенным выше, были чрезвычайно распространены. И показательно, что в разных странах народ сохранил их до наших дней.