Лекция №1. Введение

КУРС ЛЕКЦИЙ ПО ДИСЦИПЛИНЕ «ИСТОРИЯ И ТЕОРИЯ

МАССОВЫХ ПРАЗДНИКОВ»

Изучение истории и теории возникновения и эволюции праздников предполагает исследование как духовных, так и зрелищных составляющих празднично-обрядовой культуры разных народов. Их роль в деле рекреации человека, восстановлении его физических и духовных сил необычайно велика: они обладают огромной силой воздействия и несут в себе эмоциональный заряд, который способствует оздоровлению человека. Кроме того, зрелища, народные обряды и праздники тесно связаны с историей, мифологией, в них нашли отражения накопленные человеком представления об окружающей среде, достижения народной педагогики и т.д.

По данному курсу существует большая научная литература. В работах В.П.Даркевича «Светская праздничная жизнь Средневековья IX - XVI вв.», М. Бахтина «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса», А.В.Бенифарда «Праздник: сущность, история, современность», Г.П.Блиновой «Народная художественная культура: Русские народные праздники и обряды. Теория и история», А.И.Чечетина «Основы драматургии театрализованных представлений. Теория и история», А.И.Мазаева «Праздник как социально-художественное явление», Т.Н.Золотовой «Русские календарные праздники в Западной Сибири. Конец ХIХ – ХХ вв.», В.Колязина «От мистерии к карнавалу. Театральность немецкой религиозной и площадной сцены раннего и позднего средневековья», А.А.Коновича «Театрализованные праздники и обряды в СССР», И.И.Снегирева «Русские народные праздники и обряды», П.Д.Бунина «Происхождение и сущность христианских праздников и обрядов», П.А.Коринфского «Народная Русь», В.Я.Проппа «Русские аграрные праздники», А.Ф.Некрыловой «Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. Конец XVIII - начало ХХ века», Н.П.Степанова «Народные праздники на Святой Руси», О.Л.Орлова «Праздники и зрелища Древней Греции и Древнего Рима», И.Г.Шароев «Режиссура эстрады и массовых представлений», М.И.Забелина «Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия» и многих других обряды и праздники рассматриваются в историческом аспекте использования богатого этнографического материала, собранного по всей России. Эти книги уникальны, так как содержат подробные описания разнообразных праздников, обрядов, зрелищ. Их достоинством является подробное описание всех деталей праздника, действующих лиц и мифологических персонажей и т.п. Поэтому одним из важных методов изучения предмета, наряду с лекционными и семинарскими занятиями, является самостоятельная работа студентов с литературой, а также освоение ими эмпирического материала для написания реферата.

Важными методами изучения курса являются также социологические исследования, в том числе включенные наблюдения в ходе подготовки и проведения праздников во время производственной практики.

Необходимым источником получения знаний в области народной художественной культуры является посещение музеев. В их экспонатах так же, как в эпических сказаниях и мифах, в исторических былинах и сказках, в лирических, в частности обрядовых песнях и т.п., непосредственно выражены мысли и чувства, идеалы и стремления, настроения и эмоции народа.

Народное творчество, обрядовая поэзия разных народов являются ценнейшим этнографическим и историческим материалом. При отсутствии других источников по ним можно восстановить моральные нормы, чувства, мысли, традиции и обычаи людей. В них нашли отражение различные события жизни наших далеких предков, народные и религиозные празднества. Большая часть обрядовых песен рассказывает о цели, с которой совершается обряд; в них даётся понимание его содержания.

Произведения фольклора – не создания отдельных личностей, а результат индивидуального и массового творчества, диалектически взаимосвязанных между собой. Они являются отражением реальной действительности в сознании народных масс, результатом переработки этой действительности в народной фантазии, а потому позволяют искать в фольклоре выражение народных идеалов, стремлений, настроений, чувств.

Праздники и обряды представляют богатейший материал для изучения того, как именно во время массовых празднеств, хорового пения, хороводов, игр непосредственно выражаются коллективные эмоции людей. Изучение народной поэзии в музыки, народных праздников, игр позволяет получить представление об их сущности, функциях и динамике.

Крестьянский быт, нравы и обычаи деревни; развитие земледельческого труда на Руси - все это нашло свое отражение и художественное воплощение в народных праздниках. Изучение ах интересно не только для исследователей и студентов университетов культуры, но и для каждого человека.

Потребность разнообразить быт, красиво и торжественно отмечать важные события в жизни возникла у людей в самые отдаленные времена. Праздники и обряды, подобно всем другим явлениям общественной жизни, появляются как ответ на потребности человека в общении, в познании окружающего мира, в активной деятельности, в стремлении к прекрасному. Как известно, социальные потребности являются наиболее устойчивыми компонентами человеческого общества, побудительной силой человеческой деятельности.

Народные обычаи, праздники и обряды, зрелища появились много веков назад. Они крепко связаны с трудом, бытом, укладом жизни народа. Наиболее важные этапы трудовой деятельности народа сопровождались особыми обрядами, которые отражали все стороны трудовой деятельности человека: охоту, рыболовство, скотоводство, земледелие и т.д. Жизнь любого народа сопровождалась праздниками, к ним приурочено и огромное большинство народных сказаний, поверий, обычаев. На протяжении столетий они передавались из поколения в поколение, постоянно дополняясь вое новыми деталями. Праздника были формой общественной жизни, совпадающей с важнейшими моментами производственного года охотника, пастуха или земледельца.

Возрождение праздников, обрядов, исследования в этой области представляют несомненный как научный, так и практический интерес. Но само явление настолько сложно и многогранно, что отрывочные сведения о той иди иной его стороне не дадут полного знания, полной картины. Говоря о подготовке специалистов в сфере режиссуры театрализованных представлений и праздников, мы должны стремиться к возможной полноте как в исследовании самого явления – совокупности народных праздников, обрядов, зрелищ, так и в преподавании соответствующего учебного курса. Поэтому представим эту совокупность как систему и применим к ней системный анализ.

В самом общем виде системный подход предполагает рассмотрение интересующего нас явления в нескольких плоскостях:

· прежде всего, важно выяснить происхождение и эволюции данного явления;

· далее, выявить его сущность, назначение, функции и содержание деятельности;

· и, наконец, определить его структуру составные части, а также обозначить его место в более широкой системе.

Представим эти плоскости рассмотрения в виде схемы и попытаемся проанализировать интересующее нас явление.

Итак, одна из плоскостей рассмотрения – это генезис, эволюция праздников и обрядов и их прогноз, т.е. возникновение, развитие, современное состояние и экстраполяция тенденций сегодняшнего дня на перспективу, предвидение дальнейшего хода их развития. Именно поэтому векторы на схеме направлены как вниз (в глубину, к истокам), так и вверх (в перспективу).

Следующая плоскость рассмотрения – это структура явления, его классификация, и здесь также два вектора, два основополагающих направления исследований. Прежде всего, с одной стороны, мы должны представить весь годовой цикл народных праздников и обрядов, с другой – осознать их место в более широкой системе, т.е. в народной художественной культуре в целом.

И, наконец, мы подошли к необходимости рассмотрения назначения и функций праздников и обрядов, среди которых можно выделить такие, как связь и преемственность поколений, передача традиций от одного поколения к другому, освоение определенных моральных норм, заложенных в обрядах, традициях, мифах, осознание необходимости следовать этим моральным нормам и т.д.

Следует также подчеркнуть, что можно рассматривать как специфические функции, присущие только праздникам и обрядам, так к общие функции, которые характеризуют народную художественную культуру в целом.

Применение системного подхода в исследовании праздников и обрядов позволит нам более полно представить это многогранное явление, раскрыть его отличительные черты и характерные функции, осознать всю совокупность подлежащих исследованию проблем (как более общих, так и частных, определяемых общими), изучение которых позволит проследить происходящие изменения, экстраполировать полученные данные на перспективу и предвидеть возможный ход развития.

Только такое рассмотрение – генетическое, структурное и функциональное – может считаться полным, так как собрание разрозненных знаний, не объединенных в общую систему, не дает полного представления о сущности в перспективах явления.

Среди основных задач изучения курса можно выделить следующие:

1. Изучение эволюции зрелищ, праздников и обрядов, осмысление их тесной связи с верованиями, трудом, бытом и развлечением человека.

2. Освоение системы понятий, их связи с духовной сущностью народа, его мироощущением в различные периоды исторического развития.

3. Знакомство с различными календарными системами – своеобразной энциклопедией народных знаний и представлений об окружающем мире.

4. Осмысление языческой и христианской символики и сущности русских и европейских праздников и обрядов.

5. Выявление народных традиций воспитания, тесной связи народной педагогики с художественной деятельностью каждого члена общества.

Эти задачи рассматриваются как главные в ходе изучения учебной дисциплины «История и теория массовых праздников». Освоение этих знаний – важнейшее условие формирования личности режиссера в области празднично-обрядовой и зрелищной культуры.

Массовое действо в прошлом привлекало к себе внимание многих выдающихся мыслителей-философов, поэтов, государственных, политических, общественных деятелей, деятелей искусства. Приводимые ниже высказывания людей, стоявших на различ­ных философских, общественных и политических платформах, объединяет общность понимания важности, действенности этого средства формирования мировоззрения и гражданской позиции народа.

«Если вы хотите сделать народ трудолюбивым и деятельным, дайте ему празднества... Республике не нужны зрелища? Напротив, очень нужны. Именно в республике они родились, именно под сенью республики они процветают в истинно праздничном блеске... Вы должны собираться под открытым небом, на чистом воздухе... Сделайте зрителей одновременно и актерами, содействуйте тому, чтобы каждый видел себя в других и любил всех, как себя, и это еще больше объединит всех» (Ж. Ж. Руссо).

«Устраивайте общие и торжественные празднества для всей Республики... Пусть все эти праздники будят благородные чувства, составляющие прелесть и украшение человеческой жизни: восторженное стремление к свободе, любовь к родине, уважение к законам... Пусть содержание и даже названия будут тесно связаны с бессмертными событиями нашей Революции, с предметами, наиболее святыми и дорогими для человеческого сердца» (Робеспьер).

«Колыбель свободы должна стать и центром национальных празднеств. Эти собрания будут поддерживать священную лю­бовь к свободе и поднимать национальную энергию» (Дантон).

«Карнавал — празднество, которое дается, в сущности, не народу, а народом самому себе» (Гете).

Так высказывались о массовом праздничном действе политические деятели и великие мыслители XVIII—XIX веков. В XX веке этот жанр привлекал еще более пристальное внимание многих выдающихся деятелей культуры.

«Подготовим же народные празднества для народа будущего... Народ должен стать действующим лицом праздника... Перед нами встает далеко за пределы театра выходящая задача: украшать общественную жизнь народа, развивать посредством празднеств сознание своей личности, прославлять жизнь».

«...Я узнал об экспериментальных исканиях, о. театре на­родных масс на открытом воздухе, самым изумительным цветением которого... были празднества революции в 1920 году в Ленинграде.

Когда я читал описание их, руки у меня горели. Зачем мне не дано было принять в этом участие!» (Р.Роллан).

«Является совершенно бесспорным, что главным художественным порождением революции всегда были и будут народные празднества...».

«Массовое действо — это прекрасная вещь, к которой мы придем».

«Театральное действо под открытым небом может иметь чрезвычайно эффективный характер маневрированием больших человеческих масс и являть собой зрелище для десятков, а может быть, и сотен тысяч человек» (А.В. Луначарский).

«Улицы — наши кисти.

Площади — наши палитры» (В.В.Маяковский).

«Нужно учесть потребность современного зрителя воспринимать спектакль не в количестве 300—500 человек, а в количестве тысяч, исчисляемых Десятками...»

«Государство ждет от нас, чтобы мы решили проблемы создания массового народно-героического театра». (Вс.Мейерхольд).

«Великая русская революция и новый дух, которым одело вселенную, вернули театр его настоящим путям... Русский театр пытается создать массовое действие на улицах и площадях. Новый пульс бьет в жизни театра...» (К.А. Марджанов).

«Большое будущее предстоит монументальным жанрам... Речь идет о музыке наших празднеств, народных представлений, музыке для улиц и площадей... Не пора ли задуматься о музыке больших форм, которая звучала бы на наших празднествах и торжествах как художественное обобщение мысли и чувства народных масс» (Т. Н. Хренников).

В данной дисциплине мы рассматриваем как проблемы жанра в целом, так и режиссуру массовых действ.

Что же собирает в праздничные дни под открытым небом огром­ное количество людей? Что зовет их на площади и улицы городов, объединяет в многоликие группы, заставляет петь, танцевать, затевать игры, сливаясь в одну бурлящую радостью и весельем массу? Что рождает у массы — тысячной, стотысячной, миллионной человеческой массы — праздничное настроение? Какая скрытая пружина заключена в механизме праздничного массового веселья?

Ф. Энгельс утверждал, что на народное празднество люди собираются «для взаимного освежения, житейской бодрости и юношеского веселья».

«Но музыка тут не главное,— писал он о рейнских музыкальных празднествах.— А что же? Вот именно, музыкальное торжество. Как мало центр без окружности составляет круг, так же мало представляет здесь музыка без радостной дружной жизни, образующей окружность вокруг этого музыкального центра»¹.

Радостную, дружную жизнь считает Ф.Энгельс доминантой народного празднества, видя в этом явление общественного порядка. И для того чтобы проследить истоки зарождения праздничных действ, мы должны выбрать именно тот аспект, который поможет нам наиболее точно и ясно выявить их особенности.

В празднестве, в народном праздничном действе люди полнее ощущают себя как единое целое, как нацию, как народ. И это наиболее ощутимо во времена общественного подъема, рожденного революцией. Выйдя из круга отчужденности, ограниченных интересов, люди ощущают себя творцами истории.

Р.Роллан говорил о том, что в массовом народном театре народ принимает участие не в качестве актеров, а в качестве граждан, как коллективный выразитель идеологии народа, политических устремлений, воплощенных в празднестве.

Взаимосвязь этих явлений можно подтвердить многими примерами из теории и практики, в том числе их преломлением в области литературы и искусства. И в первую очередь — в поэзии и музыке. Революционный подъем вдохновил Бетховена на создание Девятой симфонии. Основа ее — шиллеровская ода «К радости», исполненная стремления к человеческой солидарности, веры в грядущее освобождение народов мира, в прекрасное Завтра всего человечества. Образы симфонии, композиционная структура неукротимый дух, клокочущий буквально в каждом такте партитуры,— все говорит о революционной силе, заложенной в произведении, и по сей день звучащем пламенным призывом к борьбе и победе, к братству, рожденному этой победой.

В финале Девятой симфонии — собирательный образ человечества, одушевленного радостью созидания, труда и любви, немеркнущей надеждой на грядущую Свободу. Гимн Радости достигает кульминации в призыве к человечеству: «Объединяйтесь, миллионы!»

Пройдет всего лишь двадцать с небольшим лет после создания Девятой симфонии, и великий лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», рожденный «Коммунистическим манифестом», укажет миллионам трудящихся во всем мире путь к борьбе, к революции, к свободе. А бетховенский гимн «К радости» будет звучать, чтобы в новой жизни звать поколения, рожденные Октябрем, к новым свершениям в единой дружной семье человечества: «Объединяйтесь, Миллионы!»

Так искусство становится агитационной силой, взятой на во­оружение революцией, утверждающей Свободу, Равенство и Братство.

Рожденное Революцией стремление к человеческому объединению точно и емко выразил А. Блок: «Революция — это: я — не один, а мы. Реакция —• одиночество...» И еще: «Всем телом, всем сердцем, всем сознанием — слушайте Революцию».

Трудно переоценить значение массовых народных празднеств и зрелищ в первые годы Советской власти. Массовые действа и празднества на улицах и площадях, возникшие в Петрограде и в дальнейшем триумфально прошедшие по всей стране, построенные на ясной и определенной политической платформе, решенные в плане революционной символики, вовлекавшие в действие десят­ки тысяч зрителей,— явление собирательное. Это подлинно народные представления, вобравшие в себя многовековой опыт на­родного театра под открытым небом.

В образах этих спектаклей дух народного подвига, дух мужественного сопротивления врагам революции определял стиль и направленность массового действа. Тема народа-героя разви­валась в них то в плане патетическом (где авторы спектаклей обращались к трагедийным и героическим образам), то неожидан­но приобретала комедийно-сатирическое — вплоть до обнаженно­го гротеска — звучание.

В массовых народных спектаклях (или «инсценировках», как их тогда называли) действовали условно-аллегорические обозначения классовых сил. Не случайно они были лишены имен и назывались «Рабочий», «Капиталист» и т. д. Герои, пришедшие в массовые действа, обладали предельной ясностью и целостностью характеров, порой доходящих в своих крайних проявлениях до схематичности.

Вместе с тем та обнаженная тенденциозность, которая являлась сущностью образов, и прямолинейность художественных выразительных средств давали возможность массовому действу найти путь к разуму и сердцу самых неподготовленных зрителей. В этом был «социальный заказ» того времени. (А мы должны помнить, что массовый агиттеатр, детище определенной эпохи, был поставлен на службу своему времени и нес великую агитационную миссию.)

При всех недостатках массовые действа — одна из достойных и славных страниц советского театра эпохи революции, ибо массовые зрелища первых послевоенных лет явили собой наиболее демократичную форму искусства. И не только утилитар­но-агитационные цели сыграли роль в том плакатном стиле мас­сового действа, который отличал большинство начинаний в этом жанре в первые послереволюционные годы. Плоть от плоти своего времени, массовые действа Красного Петрограда сразу же, с первых шагов, со всей мощью общественного темперамента взял» такую эмоциональную высоту, что в этом страстном кипении мировых проблем не нашлось места для подробной и обстоятельной обрисовки человека, его психологии, личных переживаний.

Развивая идею «монументальной пропаганды», А.В.Луначарский претворил ее в жизнь в самых различных аспектах. В том числе — в области массовых праздничных действ. Необходимо отметить, что он одним из первых (если не первый) создал некоторую классификацию жанровых разновидностей, разделив празднества на две последовательно развивающиеся стадий.

Первая стадия включает, как писал А. В. Луначарский, массовое народное выступление в собственном смысле слова — дви­жение масс из пригородов к единому центру города, где совер­шается центральное действие праздника—массовый спектакль или символическая церемония. И улицы, и парки города, по ко­торым пройдет шествие, и массы народа на тротуарах, балконах и в окнах домов явятся красочным зрелищем для участников шествия. В первой части праздника А.В.Луначарский предлагал провести ряд символических церемоний: древонасаждение, заклад­ку памятников, зачинание построек, сожжение вражеских эмблем и т. д.

Вторая стадия празднества (или «второй акт») предполагает рассредоточение массы на отдельные группы с целью «дать... максимум радости, музыки, зрелища, веселья».

Жанровые разновидности предполагались самые различные: от митинга-концерта (и пламенная революционная речь, и декламирование куплетов) до остросатирических выступлений клоунов.

Особое внимание уделяет А. В. Луначарский проблеме участия в празднествах художественной самодеятельности. «В народной массе таится великая творческая сила,— и она сотворит совсем особый театр...».

И как следствие процесса развития идеи «монументальной про­паганды» было рождение массового агиттеатра, где индивидуальный герой уступает место коллективу, осуществляющему эмоцио­нальную динамику массового действа.

В своих предположениях и рекомендациях А.В.Луначарский определил и построение массового празднества (деление на два, как он говорил, «акта»), и основные силы, его проводящие (актеры-профессионалы и художественная самодеятельность).

На стыке XIX и XX веков мировой театр испытывал мощные удары, объективно подготовившие значительные, качественные изменения этого вида зрелищного искусства. Их несли новаторские замыслы талантливейших деятелей театра, вместе с нарождаю­щейся новой драматургией все убедительнее возвещавших миру об утверждении самостоятельного искусства режиссуры. И каждая подлинная новация была обусловлена не формальными поисками, а идейно-художественными устремлениями мастеров.

Режиссерское творчество стало властно заявлять о себе тогда, когда в нем исторически ощутилась неодолимая потребность. И именно с режиссурой связаны в истории зрелищных искусств значительные перемены, рожденные творчеством подлинных новаторов.

Станиславский, Немирович-Данченко, Мейерхольд, Вахтангов, мастера западноевропейского театра — Антуан, мейнингенцы, Макс Рейнгардт, Жак Копо... На стыке двух веков и в первой четверти XX века они провозгласили рождение новых принципов театрального искусства. Решающая роль режиссера сказалась ив самом молодом искусстве — кинематографе. «Великий немой» существовал благополучно и сыто; мало кто считал его искусством, и он свыкся с удобной ролью чего-то прикладного, повисшего в воздухе где-то между театром и ожившей фотографией.

Но пришло время, и в мировом кино образовалась группа высокоталантливых режиссеров. Появление Д. Гриффита, Ч. Чаплина и документалиста Р.Флаэрти в американском кинематографе, рождение великих картин С.Эйзенштейна, В. Пудовкина, А.Довженко, творческий поиск других замечательных режиссеров стремительно, в течение каких-нибудь десяти — двенадцати лет, создали новое искусство кинематографии.

И, наконец, обращение выдающихся советских режиссеров Мейерхольда, Марджанова, Охлопкова, Петрова и других к созданию массовых праздничных действ решило судьбу жанра, сделав его инструментом воспитания в_чнароде высоких политических и общественных идеалов. История пространственно-временных искусств свидетельствует, что развитие их идет по линии взаимопроникновения, взаимовлияния. Массовое действо, в котором вступают во взаимодействие различные виды и жанры искусства, всегда стремилось к сплаву — видовому и жанровому. Сплав многих искусств, приведенных к еди­ному знаменателю, наблюдаем мы в массовом действе.

Пластика — один из главных действенных компонентов массового зрелища — заявила о себе в первой четверти XX века в лучших мировых образцах немого кино. В немом кино, как извест­но, отсутствовали словесное обозначение действия и словесная образность. Их заменяла пластика, несущая действенно-смысловое значение.

И к началу 20-х годов, ко времени рождения в нашей стране массового политического агиттеатра, кинематограф стал достаточно крупной выразительной силой, могущей оказать влияние на смежные виды искусств. «Немое кино,— писал В. Шкловский,— вошло в театр обнажением смены и самостоятельности кусков, преобладанием движений над заглушенным словом». Можно говорить о влиянии пластической культуры немого кино на режиссерские поиски в первые годы зарождения жанра мас­совых политических празднеств, тем более что и Мейерхольд, и Петров, а впоследствии Марджанов, Охлопков и другие создатели жанра успешно работали в немом кинематографе как режиссеры и актеры.

Динамика развития современного искусства такова, что оно заимствует «архитектурные проекты» из смежных искусств, если в них ощущается необходимость. Это касается и самых современных открытий в искусстве, и самых древних искусств. Проходит время, и многие, казалось бы, сданные в архив «проекты» и «конструкции» сегодня начинают новую жизнь, модифицируясь и приобретая современное звучание.

Конечно, «второе дыхание» в искусстве не есть простое механическое повторение, ибо, находясь под «током напряжения» времени, эпохи, общественных устремлений определенного поколения и его эстетических воззрений, традиции трансформируются, обновляясь и видоизменяясь. Их «воскрешение» идет не по линии чисто формальной, а по законам сущностной природы того или иного явления. Великие и многозначные темы, которые поднимают массовые спектакли под открытым небом, их образное, эмоциональное воплощение всегда требовали своеобразного режиссерского почерка и особых, специфических выразительных средств.

Режиссура завоевала значительные и прочные позиции в жанре массового зрелища и массового празднества. Здесь мы встречаемся с любопытным обстоятельством, обусловленным давним стремлением театральных режиссеров к массовому праздничному зрелищу, к народному театру улиц и площадей.

К театру под открытым небом, к площадному массовому представлению, хранящему лучшие традиции народного зрелища — традиции, идущие от древних времен,— к такому театру стремились мастера режиссерского цеха. Быть может, стремление мастеров режиссуры вывести театр на площади обусловлено надеждой найти у истоков театрального искусства — в площадном народном театре — ответы на многие вопросы, которые стоят перед современным театром?

Гордон Крэг еще в начале века открыл во Флоренции, недалеко от Римских ворот, «Арену Гольдони» — экспериментальный театр под открытым небом.

Макс Рейнгардт неоднократно разрушал привычную театральную коробку. Еще в 1910 году в пантомиме «Сумурун» («1001 ночь») впервые в европейском театре он применил японскую «цветочную тропу», и актеры играли посреди зрительного зала. Выдающийся немецкий режиссер увлекся идеей ломки театральных традиций и перенес пантомиму на арену цирка, ибо театр уже был ему тесен. Там, на арене цирка, где нет привычной театральной рампы, актеры играли посреди зрительного зала, как в театре Древней Эллады, как в площадном средневековом театре. Играли «Сумурун», «Царя Эдипа» и др. Рейнгардт утверждал, что именно «отсюда проистекает контакт между актером и зрителем, из которого рождается совершенно неожиданное и неведомое воздействие. Зритель оказывается теснее связанным с действием, нежели это имело место прежде».

Идея создания массового театра воплощалась в самых различных аспектах. В рейнгардтовских спектаклях в огромном лондонском «Олимпия-зале» (1912 год) участвовали 200 статистов, 240 музыкантов и т. д. Стремление режиссера к массовому зрелищу естественно привело его к созданию «театра под открытым небом». Учредив в Зальцбурге ежегодный летний театральный фестиваль на открытом воздухе, Рейнгардт поставил там ряд спектаклей. На заключительном этапе большого жизненного и творческого пути немецкий режиссер пришел к разновидности массового действа — театральным спектаклям под открытым небом.

Открытое небо влекло мастеров режиссерского цеха не только старшего поколения. По существу, выход театральных режиссеров и художников в кинорежиссуру — это близкое, родственное старым мастерам стремление выйти, из театральной коробки под открытое небо, к необозримым просторам, открывающимся перед объективом кинокамеры.

Эйзенштейн, Марджанов, Петров, Юткевич, Козинцев, Охлопков... Выдающиеся мастера, они пришли к подлинной натуре, природе, огромным пространствам земли, океана, непостижимым разумом пространствам космоса.

Для воплощения масштабных замыслов им понадобился про­стор площадей, распахнутые настежь дали полей и лесов и открытое небо над головой. Там, под открытым небом, на огромных просторах легко и вольно дышалось, там ничего не ограничивало полета фан­тазии. Там масштабы замыслов выдающихся режиссеров нашли свое воплощение в безграничных по сравнению с театром возможностях кино.

Они пришли из театра в кино (одни — навсегда, другие — лишь на время, сохранив на всю жизнь любовь к кинематографу), потому что театра им уже было мало. Театральная коробка, созданная несколько веков назад и в принципе оставшаяся почти без изменений и по сей день, рампа, разделяющая сцену и зрителей, невозможность вывести театр на широкий простор, к свежему ветру и солнцу — все это звало мастеров режиссерского цеха на площадь, на улицу, к новым крупномасштабным созданиям.

«Драма родилась на площади...» Очевидно, то, что так тонко подметил Пушкин, подспудно движет мастерами, заставляя их выходить на площади крупных современных городов и совершать паломничество по выжженным палящим солнцем песчаным просторам Африки, чтобы иметь возможность говорить языком искусства с массами в самых глухих уголках земного шара...

Макс Рейнгардт, Фирмен Жемье, Всеволод Мейерхольд, Эрвин Пискатор — славные имена, крупнейшие мастера режиссерского цеха. Их, столь различных по своим творческим устремлениям, почерку, поиску, творческим целям, объединяло это стремление к театру под открытым небом, к масштабам, которые обычному театру были не по силам. И, очевидно, секрет здесь заключается не просто в количественном увеличении участников спектакля и не в обширном пространстве, где действовали массы участников. Масте­ров режиссуры влекли масштабы эмоций, которые мог дать массовый театр под открытым небом.

Путь английского режиссера Питера Брука от театра к кинематографу так же закономерен, как и других мастеров режиссуры. Параллельно со своими кинематографическими экспериментами Брук и театр вывел на площадь.

В 1971 году он создал Международный центр театральных исследований. Этот творческий коллектив, в который вошли актеры из разных стран мира, осуществил в Иране, на руинах Персеполя — древнеперсидского города, спектакль под открытым небом «Оргхаст», построенный на мифах, повествующих о Прометее, и на эсхилловских «Персах».

Группа МЦТИ вместе с Питером Бруком совершила путешествие по Африке, выступая на базарных площадях, на улицах африканских городов и деревень, играла в США, в рабочих клубах и во дворах кварталов бедноты, играла под открытым небом пьесу, созданную по древнеперсидской поэме «Совещание птиц». Питер Брук говорил, что эта поездка предпринята, чтобы дать простым людям энергию, принести им радость.

Так рассматривали проблему выхода театра под открытое небо прогрессивные деятели Запада, видя в самом этом акте воплощение гуманистических и культурных, воспитательных и просветительских идей.

И совершенно иные цели преследует, выходя под открытое небо, к примеру, американский авангардистский театр. Этот театр, взяв курс на проповедь «антиискусства», в 50-е годы пришел к созданию новых жанров — «эктивитиз» (действие), «ивентс» (событие). Популярный в Америке жанр «хэппенинг» (происшествие) зародился как жанр камерный. Спектакли-действа поначалу шли в чердачных помещениях, заброшенных складах, чтобы затем перейти в фешенебельные концертные (кстати, обратите внимание — не театральные) залы Нью-Йорка. В основу драматургического принципа «хэппенинга» берется коллаж (склеивание). Действие в «хэппенинге» отсутствует, равно как и смысл и логика. Это именно склеивание случайных событий, предметов, отвлеченных ощущений.

Аллан Капров, считающийся одним из создателей и теоретиков «хэппенинга», объяснял, что цель этого «искусства» — создать прототип неоформленного, зарождающегося сознания. Приводимые ниже фрагменты из сценария Аллана Капрова «Домашний очаг», дают представление о «поисках», ведущихся в этом жанре.

«Создание одинокой мусорной кучи где-то за городом. Вокруг — горы хлама, потом — дымок. Часть мусора огорожена красной оградой из старых консервных банок. Вокруг деревья.

...11 часов утра. Мужчины сооружают из всякого деревянного хлама башню на горе мусора. Вокруг устанавливаются высокие жерди, на них укреплены обрывки картона. На другом холме из молодых деревьев и веревок девушки сооружают «гнездо». Рядом на бельевых веревках они развешивают старые рубашки.

...2 часа дня. Прибывают машины. На буксире они тащат какую-то старую рухлядь — остов автомобиля. Машины останавливаются невдалеке. Выходят люди.

Девушки залезают в «гнездо» и истошно вопят. Мужчины идут к шипящей развалине, закатывают ее в гору мусора и обмазывают ее сверху... клубничным вареньем. Подходят девушки и слизывают варенье. С криками и бранью мужчины разрушают «гнездо», затем возвращаются к девушкам у машины, прогоняют их и едят варенье пальцами». Так продолжается до последней сцены. У автора она называется «обличением» и состоит в следующем: машину-развалину закатывают в мусор, поджигают, затем все садятся, закуривают и молча расходятся.

В данном случае перед нами типичный пример бесфабульного сюжетосложения, лишенного цели и мысли.

«Случайности» вокруг мусорной кучи можно нагромождать десятками и сотнями. Это ничего не изменит ни в «сценарии», ни в «спектакле», ибо само по себе бесцельное нанизывание одного на другое случайных событий не является искусством. Именно бесцельность «хэппенингов» Аллана Капрова близка абсурдистскому направлению в театре.

Надо отдать должное создателям «театра абсурда» — они очень точно определили сущность собственного детища, в основе которого лежит трагический распад людских связей, разобщенность, невосприимчивость к проблемам человека и общества. По признанию столпа «театра абсурда» Эжена Ионеско, «абсурд — это то, что лишено цели»; все действия человека «ста­новятся бессмысленными, абсурдными, бесполезными». Язык больше не создает связи между людьми, не служит посредником. Сценарий Аллана Капрова близок к этой позиции, определяемой безыдейностью, отсутствием смысловой направленности произведения.

В разные годы выдающиеся мастера режиссуры стремились из театра на площадь для того, чтобы иметь возможность обращаться к народу «во весь голос», поднимая высокие общественные проблемы. Капров же устремился под открытое небо для того, чтобы копаться в грязной мусорной куче. Какая же цена этому «искусству», которое само выгоняет себя на городскую свалку?

Существование подобных «действ» не характерно для театра под открытым небом, отличающегося демократическими тенден­циями, стремлением к человеческой солидарности, идейной направленностью и яркой динамичностью — качествами, истоки которых лежат в народных празднествах, фольклорных обрядах, играх и игри­щах далекой древности.

Действенное, игровое начало всегда жило в народных празднествах. Это та живая нить преемственности фольклорного творчества, которая идет от Великих и Малых (или Сельских) Дионисий Древней Эллады, от карнавальных празднеств Возрождения, масленичных игр, русских народных гуляний, скоморошьих игрищ и глумов и т. д.

Игровая природа народных праздников сохранилась и по сей день. Фольклорная основа, связь с национальной культурой — краеугольные камни современного народного празднества. Достаточно напомнить, что в массовом зрелище на Центральном стадионе в Лужниках, посвященном открытию XXII Олимпийских игр, драматургической кульминацией стала хореографическая композиция, где участвовали многочисленные фольклорные коллективы из пятнадцати республик страны.

Многие народные праздники, существующие сегодня у нас в стране, берут свое начало в фольклорных источниках: и весенний праздник первой борозды, и осенний праздник урожая, и татарский сабантуй, якутский ысыах, и праздник «Русская зима», и много­тысячные песенные праздники Прибалтики, среднеазиатские народ­ные празднества, где бережно сохраняются старинные конные игры, скачки, национальная борьба, и многие другие. Эти примеры можно продолжить, ибо множество примеров, подтверждающих, что народные праздничные массовые действа в лучших своих проявле­ниях сегодня успешно развиваются, постоянно пополняясь новыми жанровыми разновидностями, отражающими современное содер­жание, сочетая современность с традициями национальной куль­туры народов.

Праздничное цветение массовых народных действ в нашей стра­не — самое яркое и убедительное тому подтверждение.

Отличительной особенностью жанра массовых праздничных действ в Советском Союзе является их многонациональный характер. Во всех наших республиках, и союзных, и автономных, сегодня успешно развивается жанр массовых праздничных действ, и каждая республика вносит в эти народные празднества свой неповторимый колорит, обусловленный самобытными особенностями национального фольклора.

Бурное развитие национальных культур в нашей социалистиче­ской действительности шло на основе фольклорного пласта, бережно сохраненного народом и донесенного из глубин далекого прошлого до наших дней. Это своеобразие динамики национального искус­ства нашло свое отражение и в массовых празднествах.

В современных массовых действах, постоянно проводящихся в нашей стране, родился органический сплав глубоко идейного, самого сегодняшнего содержания, самых насущных проблем мира, страны, народа с традиционными формами песенного, танцевального, обрядово-игрового национального фольклора, несущего в себе драгоценные черты многовековой культуры. Поэтому жанр мас­сового действа — постоянно обновляющаяся динамическая форма образного воплощения устремлений и чаяний народных, его на­дежд и свершений — стал поистине сильным средством эмоциональ­ной пропаганды, выполняющим высокую миссию воспитания на­рода.

Потребность в массовых праздничных действах все возрастает и имеет тенденцию дальнейшего роста.

Народные празднества стали важным фактором общественной жизни и во всех социалистических странах. Своеобразными на­родными действиями-спектаклями под открытым небом являются и обрядовые праздники, связанные с фольклорными традициями, истоки которых лежат в глубокой древности. В странах социали­стического содружества они пользуются поддержкой государства и успешно развиваются наряду с современными политическими празднествами, наполняясь новым содержанием, сохраняя при этом традиционный национальный колорит.

Есть определенная закономерность в том, что люди стремятся праздновать не в тесных закрытых помещениях, а на вольном воздухе, под открытым небом. Тогда свидетелем народной радости становится как бы весь мир. Художников всегда властно звала возможность обращаться к миллионам людей. Их волновали гран­диозные образы великих мировых столкновений страстей и судеб, проблемы человеческого общества и человеческой солидарности. Все эти глобальные темы, которым необходимо обобщенное образ­но-символическое решение, требовали новой выразительной силы, новых выразительных средств.

Народность и силу искусства художники не случайно связывали с выходом театрального действия за пределы театральной коробки: они мечтали разрушить вековой водораздел «актеры — зрители» и в стремлении максимально демократизиро­вать зрелище, приблизив его к площади, к улице, хотели вовлечь в действие зрителя, сделать его непосредственным участником происходящего, добиваясь этим наибольшего эмоционального воздействия.

Эстетику массового агитационного театра определили факторы, берущие начало в фольклорном творчестве — площадном народном театре и древнерусской литературе. Эпичность, монументальная героика шла от русского литературного эпоса, комедийно-сатирическая линия восходила к площадному ярмарочному зрелищу.

Современное искусство синтезирует многовековые искания в области художественной жизни человеческого духа, находя им свое толкование и выбирая то, что сегодня наиболее полно отвечает политическим и общественным запросам.

Но всегда, во все времена, был и остается непреложным закон создания массового действа: оно должно быть народным празднеством, демократичным по своей сути, созданным для самых широких народных масс.

Этот закон действовал и в Великих Дионисиях Древней Эллады. Он торжественно и громогласно утверждался в народных празднествах Великой французской революции и с новой силой возродился в народно-героических представлениях массового политического агиттеатра Красного Петрограда. Сегодня, когда мы являемся свидетелями нового возрождения самобытной формы народных празднеств, мы ощущаем еще большую жизненность этого закона: массовое действо и народное празднество — понятия идентичные.

И если мы, авторы и режиссеры, создатели массовых народных действ, всегда будем ощущать свое кровное родство с народом-творцом, знать, что мы создаем для народа, тогда жанр будет развиваться в верном направлении, будет служить великому делу – способствовать неуклонному росту духовной культуры народа.

Сегодня театр плодотворно использует области смежных искусств — поэзию, прозу, киноискусство. Процесс, аналогичный этому, происходит и в жанре массовых действ. Массовое действо все больше и больше удаляется от традиционных форм. И в этом «атомном реакторе», где переплавляются старые формы и входят в соединение с новыми, образуя качественно иной художественный сплав, режиссеру-драматургу уготовано одно из первых мест.

Никогда еще на протяжении всей его истории не приобретал этот жанр такого размаха, как в наши дни. Эта «тональность» и является фундаментом, на котором рождаются массовые празднества и зрелища, ибо этот жанр всегда был ярким отражением социальных и общественных процессов.

Сегодня мы можем с полным основанием утверждать, что массовые празднества и зрелища стали в последние годы поистине всенародными, охватывают самые глубинные народные массы,

Изучая сегодня проблемы жанра, еще и еще раз убеждаешься, что массовые празднества, где сам народ является их сотворцом, становятся самовыявлением народа, убедительной демонстрацией его сплоченности и единения.

Мы должны учитывать эту особенность жанра и, развивая и углубляя его, помнить, что в нем заключена большая сила эмоционального воздействия на народные массы. Сегодня мы уже можем говорить об огромном многообразии разновидностей жанра. Одни родились в наше время, а иные, придя из других эпох, видоизменились, приобретя новую силу и убедительность благо­даря творческому развитию традиционных форм народного массового праздника.

Театрализованный концерт, концерт-митинг, массовое гулянье, театрализованное шествие, праздничные действа на улицах, площадях, в парках, спортивные праздники на стадионах, декады и Дни национального искусства, фестивали искусств, концерт-реквием, праздники песни, праздники танца, карнавалы, театрализованные зрелища во Дворцах спорта, праздники на воде, театральные спектакли на открытом воздухе, праздники улиц, спартакиады, детские театрализованные праздники (на театрально-концертных площадках, на стадионах) — вот далеко не полный перечень разновидностей жанра, ставшего сегодня неотъемлемым компонентом общественной жизни нашего народа.

Мы должны знать многообразие массовых народных действ, их возможности, наиболее действенные формы и использовать их как средства пропаганды. Необходимо полностью поставить жанр на службу нашим идеям, чтобы превратить его в активного помощника в деле воспитания народа. В этом — главная задача.

Лекция 2. Праздник как феномен культуры

Истоки народной художественной культуры, в том числе праздников и обрядов, необходимо искать в глубокой древности. Они тесно переплетаются с трудом и бытом наших далеких предков, находят свое выражение в мифах, былинах, сказаниях, верованиях, обычаях, традициях и т.д. В том или ином виде они сохранились до наших дней, передаваясь из поколения в поколение.

Народы каждой страны на протяжении многовековой история создавали свои обычаи, обряды, ритуалы, всегда стремились тор­жественно отметить наиболее важные события своей жизни.

Обычаи, праздники и обряды уходят своими корнями в глубокую старину и крепко связаны с трудом и укладом жизни народа. Празднества устраивались нашими предками после удачной охоты, перед началом весенних полевых работ, после уборки урожая. Торжествами и особыми, приуроченными к ним обрядами народ встречал весну, лето, осень, зиму, поклоняясь деревьям, цветам, родной природе, заботясь о будущем урожае, благополучии своего рода я т.д.

Что лежит в основе праздников и обрядов? Что определяет их содержание и направленность? Какова их роль в воздействии на личность? Правильно ответить на эти вопросы, понять сущность и смысл обрядности, как и любого другого общественного явления, можно лишь исходя из объективных причин ее возникновения и проследив историю ее развития. Нам важно также определить, какие функции выполняли обряды в прошлом, в каком виде существовали и как видоизменялись, т.е. подойти к вопросу исторически.

Безусловно, нельзя рассматривать обряды и обычая как пережитки предшествующих эпох. Каждый из них (каким бы странным или диким он нам ни казался) органически связан с основами общественного строя, изменяя вслед за его изменением свой социальный смысл, назначение и функции.

Рассмотрение процесса возникновения и развития праздников и обрядов разных эпох, анализ их основных функций способствуют выяснению свойственных им закономерностей, дают ключи для решения актуальной сегодня проблемы возрождения народной духовной культуры, несмотря на ту огромную временную пропасть, которая нас разделяет.

Обрядность как общественное явление появилась в эпоху первобытнообщинного строя, который охватывает очень большой период истории.

Благодаря труду человек выделился из животного мира. Труд начинался с изготовления орудий. Судя по многочисленным раскопкам, это были примитивные орудия охоты. Как вид трудовой деятельности охота побуждала первобытных людей группироваться для совместных действий, ибо труд не являлся индивидуальным делом того или другого человека, а был построен на сотрудничестве людей и разделении трудовых операций. Следовательно, он имел общественный характер, что оказывало огромное влияние на развитие общественного сознания.

Общение людей в процессе труда вызвало потребность в членораздельной речи, способствовавшей совершенствованию человеческого мозга, человеческого сознания. Однако выработка членораздельной речи – очень длительный процесс, которому сопутствовали и другие неязыковые средстве общения, способные объединить людей в процессе трудовой деятельности и заставить их действовать совместно в нужном направлении. Одним из таких средств первобытного общения стали обряды и праздники.

Многочисленные памятники искусства начиная с эпохи верхнего палеолита, т.е. со времени, когда на земле появился Homo sapiens (человек разумный), свидетельствуют о том, что уже на первой ступени своего развития люди совершали обряды. Даже сегодня мы можем видеть сохранившиеся на скалах древние рисунки – в основном изображения животных (мамонтов, бизонов, оленей, медведей, лошадей и др.). Эти рисунки – своеобразные памятники искусства, идей и верований древних народов. Первобытные художники с большой достоверностью воспроизводили реалии своего быта, так как эти изображения использовались для древних обрядов: нанося во время пляски удары по нарисованному на скале мамонту, вылепленному из глины медведю или рисуя раны на изображении бизона, первобытные люда верили, что этими действиями они заклинают природу, обеспечивая удачу в предстоящей охоте. И эта вера придавала силы, сплачивала людей.

После охоты первобытные люди не могли обсудить ее удачные и неудачные моменты, вычленить и закрепить в памяти движения и удары, так как словесно-логическая память была им еще недоступна: во всех первобытных обрядах мы сталкиваемся, прежде всего, с двигательной и наглядно-образной памятью.

В доклассовый период человеческой истории не было еще развито общественное сознание, открывающее возможность для абстрактного мышления, и сознание человека, крайне примитивное, еще не расчленялось на отдельные формы. Вместе с тем уместно предположить, что первобытный человек в процессе трудовой деятельности пытался в какой-то степени раскрыть существующие связи между явлениями, постичь их взаимовлияние и взаимообусловленность, познать причины и следствия.

Одной из таких связей, открытых человеком, была связь между действием и его результатом. «Первый вывод, к которому пришел человек в процессе трудовой деятельности, - пишет Ю.И.Семенов, - сводится к тому, что для достижения желаемого результата. он должен действовать точно так же, как это было в тех случаях, когда такой результат был достигнут». Безусловно, это не было абстрактным теоретическим обобщением, а явилось чисто практически, эмпирически выведенным правилом, которого человек и придерживался в своей повседневной жизни, передавая подрастающему поколению не в форме абстрактных рассуждений, а конкретным примером, оперируя теми предметами или их условными изображениями, которые в данный момент находились в его распоряжении и фактически являлись материальными носителями конкретной информации.

Мы видим, что процесс удовлетворения материальных потребностей приводит человека к необходимости познания материальных явлений, обеспечивающих это удовлетворение, и вместе с тем формирует определенные духовные потребности, в ответ на которые рождаются обряды – совокупность магических условно-символических действий, своеобразный коллективный повторяющийся акт, который приобретает силу традиции. Являясь важнейшим воспитательным средством, древние обряды удовлетворяли в какой-то степени потребности первобытного человека в познании, в получении определенной информации, в передаче накопленных трудовых навыков, способствуя тем самым выделению и закреплению правильных трудовых приемов и отсеиванию как ошибочных, так и лишних, бесполезных действий. Мы вправе говорить об их значении в формировании и совершенствовании правильного образа действий, о влиянии их на определенное поступательное развитие трудовой деятельности.

Таким образом, праздник и обряд в первобытном обществе – своеобразный урок для следующих поколений, средство передачи определенных сведений и трудовых навыков. Он помогал в конкретнообразной форме раскрыть ошибки предшественников и указывал правильные пути для достижения конечной цели, становясь формой закрепления успехов и передачи опыта.

Некоторые ученые считают, что подобного рода символические действия не способствовали достижению результата, не оказывали реального положительного влияния на исход человеческой деятельности. Безусловно, нужно учитывать тот факт, что символическая деятельность, предшествовавшая деятельности реальной или следовавшая за ней, в большинстве случаев носила мистический характер и являлась выражением зависимости человека от природы. В этом плане она, естественно, не оказывала непосредственного влияния на исход трудовой деятельности (в частности, охоты). Однако нельзя не учитывать косвенного, опосредованного воздействия этих символических действий на исход деятельности, которое выражалось в психологической подготовке группы людей, в своего рода производственной репетиции. Повторяемость этих обрядовых действий говорит о том, что они были необходимы человеку, удовлетворяли определенным образом его потребность в познаний, в передаче трудовых навыков, психологически подготавливали к охоте (или другой трудовой деятельности) людей, ясно представляющих возможные опасности, ибо ничто так не способствует возбуждению нужных эмоций у группы людей, как значительная цель, достижение которой стало органической потребностью этой группы.

Еще раз обратим внимание на то, что после совершения обряда на охоту отправляются не разрозненные индивидуумы, готовые разбежаться при первой же неудаче, а сплоченная группа первобытных людей, согласовавшая предварительно свои действия, сосредоточенная на едином предмете действий, охваченная общим настроением, боевым азартом я уверенная в победе. Все это способствовало успешному исходу охоты, что было подмечено нашими далекими предками, а впоследствии привело к тому, что постепенно подобные условно-символические действия приняли ритуальный характер, выросли в большие традиционные празднества.

Удачное завершение охоты, в результате которой первобытные люди получали большое количество пищи, достаточное для того, чтобы беззаботно прожить некоторое время, означало начало очередного праздника.

Праздник представляет собой значительный общественный акт, который, как пишет М.М.Бахтин, является «очень важной первичной формой человеческой культуры». Постепенно сложились и характерные для данных торжеств, ставшие неотъемлемыми их черты. Из них, прежде всего, следует отметить как необходимый момент коллективное пиршество. Различного рода действия, совершаемые людьми во время праздника, первоначально не имевшие никакого ритуального значения, постепенно приобретали его, превращаясь в магические обряды.

К числу ритуальных действий, ставших характерными для подобных первобытных празднеств, относится и отдача почестей погибшим: ведь во время охоты частым явлением была гибель соплеменников. Празднование в честь удачной охоты становилось и своеобразными поминками по погибшим. Возможно, к тем временам восходит характерный для многих народов обычай поминать умерших обильным пиршеством. Следует отметить, что в традиционных славянских праздниках (масленица, святки и др.) ощущаются явственные отзвуки этих первобытных торжеств (обильное пиршество, ряжение в вывороченные наизнанку шубы, игры с медведем или человеком, изображающим медведя). Дни поминовения умерших родителей – также неотъемлемая часть этих славянских торжеств. Следы первобытных празднеств можно обнаружить и в поминальных пирах у славянских (и многих других) народов, а также в обычае посещать кладбища и отдавать почести умершим в дни праздников.