ПРАВДА СДЕЛАЕТ ТЕБЯ СВОБОДНЫМ

ДЖЕЙ

Мой отец в военной форме

Фотография pausch_p95

Отец сохранил множество бумаг. Он хранил письма, связанные с его страховым бизнесом, и документы о благотворительной деятельности. Разбирая бумаги, мы наткнулись на документ 1945 года, когда отец служил в армии. Благодарность за «героический поступок» была подписана генералом, командовавшим 75-й пехотной дивизией.

11 апреля 1945 года пехотное подразделение отца было атаковано немцами. Позиции пехоты были обстреляны артиллерией, и восемь пехотинцев было ранено. Как говорится в благодарности: «Не щадя себя, рядовой Пауш покинул укрытие, чтобы помочь раненым, хотя осколки снарядов продолжали падать в опасной близости. Благодаря доблести этого солдата, всех раненых удалось благополучно эвакуировать».

Отцу было тогда двадцать два года. За героизм он был награжден Бронзовой звездой.

Мои родители прожили вместе пятьдесят лет. Мы тысячи раз разговаривали с отцом, но он никогда не рассказывал мне об этом эпизоде. После смерти отец преподал мне еще один безценный урок – урок о жертвенности и о силе смирения.

Я спросил Джей, чему она научилась с того момента, как мне поставили диагноз. Выяснилось, что она вполне могла бы написать книгу под названием «Забудь последнюю лекцию: Вот как все было на самом деле».

Она сильная женщина, моя жена. Я восхищаюсь ее целеустремленностью, ее честностью, ее откровенностью в разговорах со мной. Даже сейчас, когда нам осталось быть вместе всего несколько месяцев, мы стараемся общаться так, словно все нормально и наша семейная жизнь продлится еще много лет. Мы спорим, мы обижаемся, мы злимся друг на друга, мы миримся.

Джей говорит, что все еще не знает, как общаться со мной, но она старается изо всех сил.

«Ты всегда был ученым, Рэнди, - говорит она. – Ты хочешь науки? Я дам тебе науку».

Приведу пример. В прошлое Рождество мы собирались поехать в гости к моим родным, но у них началась эпидемия гриппа. Джей не хотела подвергать меня и детей опасности. Я же считал, что нам все равно нужно поехать. В конце концов, у меня осталось не так много возможностей повидаться с родными.

«Мы не будем подходить к ним близко, - сказал я. – С нами все будет в порядке».

Джей знала, что убедить меня могут только факты. Она позвонила своей подруге-медсестре. Та позвонила двум врачам, которые жили по соседству. Джей собрала все медицинские мнения. Все в один голос твердили, что везти детей в дом, где находятся больные, по меньшей мере, неразумно. «Рэнди, - сказала мне Джей, - я поговорила с непредвзятыми докторами. Вот их мнение». Изучив данные, я вынужден был сдаться. Я съездил к родным в одиночку, а Джей осталась дома с детьми. (Кстати, я не заразился.)

Я знаю, что вы сейчас думаете. С учеными, вроде меня, нелегко жить рядом.

Джей удается справиться со мной с помощью честности. Когда я теряю курс, она сразу говорит мне об этом. Или предостерегает: «Меня что-то беспокоит. Я не знаю, что, но, когда разберусь, то сразу же скажу».

В то же время, учитывая прогноз моей болезни, Джей говорит, что научилась в чем-то поступаться своими принципами. Этому ее научила наш психотерапевт, доктор Рейсс. Она умеет помочь людям переоценить свои отношения, когда выясняется, что один из супругов смертельно болен. Семьи, подобные нашей, должны найти способ вести «новую нормальную» жизнь.

Я привык все разбрасывать. Моя одежда, и чистая, и грязная, валяется по спальне. В ванной вечный кавардак. Это сводит Джей с ума. Когда я был здоров, она постоянно делала мне замечания. Но доктор Рейсс посоветовала ей не растрачиваться на такие мелочи.

Конечно же, я должен быть более аккуратным. Я задолжал Джей немало извинений. Но она перестала делать мне замечания за неаккуратность. Неужели мы хотим провести последние месяцы в скандалах из-за того, что я снова не повесил на место свои брюки? Мы не хотим. Поэтому теперь Джей просто запихивает мои вещи в угол и уходит.

Наш друг предложил Джей вести дневник, и она говорит, что это ей очень помогает. Она записывает все, что произошло в нашей жизни, а также свои переживания по этому поводу. «Вчера Рэнди не поставил свою тарелку в посудомоечную машину, - записала она как-то. – Он просто оставил ее на столе и пошел к компьютеру». Джей знала, что я пытаюсь найти в Интернете информацию о возможных методах лечения. И все же грязная посуда, брошенная на столе, ей не нравилась. Я не могу ее в этом упрекать. Записав свои мысли, почувствовала облегчение, и мы не поссорились.

Джей пытается сосредоточиться на радости каждого дня, а не на негативных чувствах, которые постоянно живут в ее душе. «Если мы каждый день будем страшиться завтрашнего, ни к чему хорошему это не приведет», - говорит она.

Но в канун Нового года обстановка в нашем доме сложилась весьма непростая. В этот день мы отмечали день рождения Дилана. Ему исполнялось шесть лет. У нас был праздник. Кроме того, мы были благодарны за то, что я дожил до нового года. И все же мы не могли не заговорить о «слоне в комнате»: о следующем Новом годе, который моя семья будет встречать без меня.

В тот день мы с Диланом отправились в кино смотреть «Лавку чудес». В Интернете я прочитал аннотацию к этому фильму, но там не говорилось о том, что хозяин магазина умирает и оставляет лавку своей ученице. В результате, я оказался в кинотеатре с рыдающим Диланом на коленях. Мальчик очень переживал из-за смерти старого мастера, хотя и не знал о прогнозе моей болезни. Если бы о моей жизни снимали фильм, то эту сцену наверняка вырезали бы за чрезмерную жестокость. Впрочем, это была лишь одна из сюжетных линий, вызвавших у меня определенные ассоциации. Ученица (Натали Портман) говорит старому мастеру (Дастин Хоффман), что он не может умереть, что он должен жить. А он отвечает: «Я уже это сделал».

Вечером, ближе к встрече Нового года, Джей заметила, что я подавлен. Чтобы отвлечь меня, она стала вспоминать прошлый год и все хорошее, что случилось за год. Если бы не моя болезнь, то мы никогда и не задумались бы над тем, как прекрасна жизнь. Наш дом был наполнен чудесной энергией и буквально пропитан атмосферой любви. Мы счастливы были наблюдать за тем, как растут наши дети.

Джей поклялась, что всегда будет рядом со мной и детьми: «У меня есть четыре замечательные причины остаться дома. И я так и поступлю».

Джей сказала мне, что больше всего любит смотреть, как я общаюсь с детьми. Она говорит, что, когда Хлоя разговаривает со мной, мое лицо буквально сияет. (Хлое всего полтора года, и она уже умеет строить предложения из четырех слов.)

В Рождество я занимался украшением елки. Мне предстояло повесить на нее гирлянду. Я не стал показывать Дилану и Логану, как это нужно делать – осторожно и тщательно, – я позволил им поступить по-своему. Эту безумную сцену мы сняли на видео, и Джей сказала, что это был «волшебный момент», который навсегда останется одним из самых дорогих воспоминаний о нашей семейной жизни.

* * *

Джей изучила все сайты для раковых больных и их родственников.

Там она нашла массу полезной информации, но читать их очень тяжело. «Слишком многие письма начинаются со слов: «Борьба Боба завершилась», «Борьба Джима закончилась». Не думаю, что постоянно читать об этом полезно», - говорит она.

Но одно из прочитанных писем заставило Джей действовать. Письмо написала женщина, у мужа которой тоже обнаружили рак поджелудочной железы. Они планировали отправиться в отпуск, но отложили поездку. Муж умер, прежде чем им удалось отдохнуть вместе. «Обязательно поезжайте туда, куда вам всегда хотелось поехать, - писала эта женщина. – Живите сегодняшним днем». Джей поклялась вести себя именно так.

Джей познакомилась с нашими соседями, в семьях которых тоже были смертельно больные. Ей помогало общение с ними. Если ей нужно пожаловаться на меня или рассказать о том, как ей тяжело, то эти люди могут понять ее, как никто другой.

В то же время она старается постоянно сосредоточиваться на лучших моментах в нашей жизни. Ухаживая за ней, я раз в неделю посылал ей цветы. Я развешивал мягкие игрушки в ее кабинете. Я шел напролом, и, когда мое поведение ее не пугало, она наслаждалась им! Джей говорит, что постоянно вспоминает романтика-Рэнди, и это заставляет ее улыбаться и помогает справляться с грустью.

Кстати, у Джей в детстве тоже было много желаний. Она хотела иметь лошадь. (Это ей не удалось, но она часто ездит верхом.) Ей хотелось поехать во Францию. (Эта мечта сбылась. Во время учебы в колледже она целое лето провела в этой стране.) Но чаще всего она мечтала о том, что у нее будут собственные дети.

Мне бы хотелось иметь время, чтобы помогать Джей реализовать ее мечты. Но великолепная мечта о детях уже сбылась, и это для нас обоих настоящее утешение.

Когда мы с Джей говорим об уроках, которые преподала нам совместная жизнь, она вспоминает то, как мы обретаем силу друг рядом с другом. Она говорит, что благодарна за то, что мы можем быть откровенными. А потом вспоминает о том, что моя привычка повсюду разбрасывать одежду ее по-прежнему раздражает, но, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, она решила не обращать на это внимание. Я знаю: прежде чем она начнет что-то описывать в своем дневнике, я потихоньку все уберу. Я буду стараться изо всех сил. Это одна из моих новогодних клятв.

Недавно меня остановили за превышение скорости неподалеку от нашего нового дома в Вирджинии. Я не обратил внимания, что на несколько миль в час превысил допустимую скорость.

«Могу я посмотреть ваши права и регистрационные документы?» – спросил полицейский. Я подал ему документы, и он увидел, что они выданы в Пенсильвании и в них указан мой пенсильванский адрес.

«Что вы здесь делаете? – спросил он. – Вы военный?»

«Нет, не военный», - ответил я. Я объяснил, что недавно переехал в этот штат и еще не успел перерегистрировать документы.

«Что же привело вас к нам?»

Он задал простой вопрос. Недолго думая, я дал ему такой же прямой ответ.

«Знаете, офицер, - ответил я, - раз уж вы спросили, то скажу. У меня рак в последней стадии. Мне осталось жить несколько месяцев. Мы переехали сюда, чтобы быть поближе к родственникам жены».

Офицер покачал головой и посмотрел на меня.

«Значит, у вас рак», - медленно сказал он. Он пытался оценить мое состояние. Действительно ли я умираю? Или я просто лгу? Он еще раз на меня посмотрел.

«Знаете, для парня, которому осталось жить несколько месяцев, вы чертовски хорошо выглядите».

Он наверняка подумал: «Возможно, этот тип водит меня за нос. Но этого мне никогда не узнать». Полицейскому было нелегко. Он пытался справиться с невыполнимой задачей. Он хотел проверить мою честность, не называя меня в лицо лжецом. Поэтому он попытался заставить меня доказать, что я говорю правду. И как же я должен был это сделать?

«Ну, хорошо, офицер, я знаю, что кажусь здоровым. Это ужасная ирония судьбы. Внешне я выгляжу отлично, но мои опухоли внутри». Не знаю, что на меня нашло, но я просто расстегнул рубашку и показал ему шрамы после операции.

Полицейский посмотрел на мои шрамы, а потом взглянул мне прямо в глаза. Он понял, что действительно говорит с умирающим. И даже если по какой-то случайности я был самым наглым обманщиком из тех, кого он когда-либо останавливал, полицейский больше не намерен был об этом размышлять. Он вернул мне документы и сказал: «Сделайте мне одолжение. С этого момента ездите помедленнее».

Жуткая реальность сделала меня свободным. Когда полицейская машина отъезжала в сторону, я внезапно подумал: мне никогда еще не доводилось быть на месте одной из тех роскошных блондинок, которым достаточно взмахнуть ресницами, чтобы избавиться от штрафа. Я поехал домой, не нарушая правил, и по дороге улыбался, как королева красоты.