Царствование Петра Великого (1689-1725). Зарождение реформы.

Революционные реформы Петра Великого открывают новый период в истории Русской Церкви, получивший название синодального. Синодальный период - это своеобразная эпоха в развитии Русской Церкви, заключающаяся в новизне правового и культурного принципа, внесенного в русскую историю с Запада, глубоко изменившего и исказившего нормальную для Востока «симфонию» между Церковью и государством. Суть нового периода русской государственной истории заключалась в синтезе плодов и методов европейской культуры с потребностями русской жизни, но с неизменяемой глубиной русской ментальности. В свете нового внерелигиозного мировоззрения родилась и новая форма верховной власти, и новая форма высшего управления в Русской Церкви: императорская Россия и синодальная Церковь.

Главным памятником реформы Петра в церковной сфере осталось уничтожение Патриаршества и замена его неправославной, антиканонической формой Коллегии. Это обстоятельство объясняется ярким воспоминанием Петра о произошедшем между его отцом, царем Алексеем Михайловичем и патриархом Никоном трагическом конфликте глубоко напугавшим тогда всех русских государственников. Для поколения, пережившего трагедию этого конфликта, в самом звании патриарха заложена была опасная возможность новой вспышки. Государственные умы правящих кругов XVII в. хотели как-то обезвредить главу поместной Церкви.

Петр сделал это, подходя к этому вопросу задолго и издалека. Монархическое начало католического епископата сломлено было западной Реформацией. Только в протестантизме можно было найти образец для церковных реформ в этом пункте. Пред ним оставался только один тактический дипломатический вопрос; как без потрясения, без нового раскола привить непривычную русскому благочестию реформу высшего церковного управления?

Для Петра отрицательный момент отторжения от старорусского московского благочестия был закреплен ужасными впечатлениями детства. Стрелецкий бунт 1682 г., облеченный в форму крестового похода на Кремль старообрядческих вождей, во время которого на глазах у Петра были зверски растерзаны два родных дяди, Алексей и Иван Нарышкины, оставил в Петре-ребенке страх и отвращение к Московскому царству со всеми его обычаями и преданиями. Он отдал свою исключительную энергию на дело разрушения старого московского строя и на построение вместо него новой санкт-петербургской империи. В своих попытках преодолеть сопротивление русского народа и повести его по пути европеизации, Петр считал одним из своих главных противников Православную Церковь. Обессиленная расколом, лишенная поддержки своих наиболее ревностных членов, Церковь все же представляла собой главный оплот самобытной русской культуры. Петр лишил Церковь своего самостоятельного места в жизни русского народа и подчинил ее ничем неограниченной воле монарха.

Московский царь имел исключительное влияние в жизни Православной Церкви. Он считался ее покровителем и защитником, но никак не верховным правителем. Наоборот, он являлся ревностным исполнителем всех церковных уставов и предписаний. Такой порядок не мог удовлетворить Петра. Он был не охранитель, а решительный противник русского быта. Побывав в Европе, Петр Великий узнал, что западные монархи считали себя единственным источником всякой власти - как светской, так и церковной, и на этом основании называли свое правление «абсолютным». Подобное положение государей, в особенности в протестантских странах, произвело глубокое впечатление на Петра, и, вернувшись в Россию, он стал систематически применять те же идеи к русской действительности.

В 1700 г. после смерти Патриарха Адриана Петр Великий, вопреки обычаю не созвал Собора для избрания его преемника, а издал именной указ об упразднении титула Патриарха, и назначил местоблюстителем митрополита Рязанского Стефана (Яворского). Еще при жизни Патриарха царь высказывал свои соображения о несостоятельности духовенства, которое преимущественно происходило от недостатка просвещения. Петр ценил иерархов великороссов: Святителя Митрофана Воронежского, митрополита Иова Новгородского, архиепископа Афанасия Холмогорского. Святитель Митрофан, епископ Воронежский (1623—1703) отличался здравым взглядом на вещи и оказывал свое содействие преобразователю России. В Воронеже, во время строения кораблей, Петр сблизился со святителем, который расположил царя к себе своим сочувственным отношением к учреждению флота и содействием успешнейшему построению кораблей своими пожертвованиями. При всей скудости своих доходов святитель нередко сбереженные деньги вручал Петру для государственных нужд, а в отсутствие государя отсылал остаток своих денег в адмиралтейское казначейство при записке «на ратных». Петр горячо ценил усердие святителя, оплакивал его кончину, сам нес тело его до могилы и после погребения, вслух всем собравшимся сказал: «Не осталось у меня такого другого святого старца».

Но для поставленной цели царю нужен был ученый иерарх. Такого можно было найти среди выходцев из Украины, где просвещение стояло высоко. Тем и объясняется выбор Петра. Владыка Стефан (Яворский) родился в 1658 г. в местечке Яворово, западнее Львова, происходил из Галицкой шляхты. Закончив Киевскую Академию, он был послан для усовершенствования в иезуитские коллегии: в Люблин, Вильну и Познань, как тогда часто было принято. По окончании обучения Стефан принял постриг в православной обители в Киеве, стал профессором Академии. В 1700 г. он послан митрополитом Киевским Варлаамом (Ясинским) в Москву как кандидат на какое-либо викариатство. Как ученый архимандрит Стефан был привлечен к обязанности сказать слово на погребении фельдмаршала А.С. Шеина. Как пишет церковный историк А.В. Карташев: «Присутствовавший Петр пришел в восторг. Слово чужака-киевлянина было так не похоже на скудное красноречие московских иерархов, и он пожелал сделать Стефана орудием своих реформ». Решение царя не встретило сочувствия в Москве. Стефана называли поляком, «латынником». Царь настоял на посвящение его митрополитом Рязанским и назначил местоблюстителем патриаршего престола. Молодой и энергичный царь был осведомлен о существовании значительных расхождений между духовенством, происходившим из Киевской и Черниговской областей, бывших раньше под польско-литовской властью, и из старых московских владений. Духовенство из Украины было воспитано в духе западно-европейской культуры, умело проповедовать, и из его среды вышел ряд даровитых пастырей, но вместе с тем годы угнетения католической Польшей приучили руководителей украинской Церкви предъявлять меньшие требования к себе и к своей пастве и принимать без борьбы компромиссы, которые казались неприемлемыми московским церковникам. Все эти черты сделали украинское духовенство ценным орудием в руках Петра Великого для подчинения Русской Церкви его верховной власти. Он начал постепенно замещать все руководящие посты выходцами из Юго-Западной Руси, и в их лице он нашел послушных исполнителей своей воли.

Новый порядок, установленный в Церкви царем, в основном сводился к следующему: во главе церковного управления стоял местоблюститель патриаршего престола и, наряду с ним, для заведывания хозяйственными делами, Монастырский приказ, со светским начальником. Верховным авторитетом в делах религии признавался Собор архиереев. Духовенству Петр предъявлял требование воспитывать добрых граждан, полезных государству, заботясь о поднятии у них нравственности и образованности.

Митрополит Стефан, сочувствуя сначала преобразовательной деятельности государя, восхвалял его в проповедях. Но постепенно он начал осуждать отдельные его распоряжения, которые считал посягательством на свободу Церкви. Будучи воспитанным на католических системах богословия, отстаивавших церковный авторитет, он считал Патриаршество необходимым для управления Церковью. Стефан не подавал Петру ни малейших надежд на дальнейшее содействие церковным реформам. Московская среда, угадав в Стефане консерватора, отложила в сторону личную неприязнь к нему и признала его полезным орудием в борьбе с радикализмом Петра. Едиными устами с москвичами Стефан осуждал второй брак царя с безродной Екатериной, при жизни насильственно постриженной в монашество первой жены, Евдокии Лопухиной. Надежды старомосковской партии сосредоточивались на царевиче Алексее. И Стефан поддержал эти круги, чем окончательно разочаровал Петра. Честный и прямой по-своему, Стефан в проповедях обнаруживал свой антиреформизм довольно открыто. В 1712 г. в слове на День ангела цесаревича он называет именинника «единой надеждой России». Стефан получил прямой запрет проповедовать в присутствии царя без предварительной его цензуры. Он принадлежал к категории негибких и честных служак. Чем больше он наблюдал симпатии Петра к немецкому протестантскому духу, тем более в нем просыпался его латинский «антипротестантский» пафос.

Стефан с этого момента переключил свою энергию в написание сочинения «Камень веры», подарившего Русской церкви полемический трактат для опровержения протестантства. Стефан из чужака постепенно превратился в столпа старомосковской ортодоксии. Лагерь, в который он попал, вел тотальную войну с Петром вплоть до прямого государственного и династического заговора, в котором полагалось освободить насильственно постриженную жену Петра, Евдокию Лопухину, и воцариться Алексею Петровичу. Когда Алексей каялся своему духовному отцу, протопопу Якову Игнатову, о том, что он желает смерти своему отцу, духовник сочувственно ему говорил: «Мы все желаем ему смерти». В заговоре было много лиц: и ростовский митрополит Досифей, и духовник царицы Евдокии Феодор Пустынный, и их полутайный «публицист» и агитатор, юродивый Михаил Босой, - все ждали близкой смерти Петра. Сам царевич Алексей пока под благовидным предлогом убежал за границу, но оттуда с хитростью был выманен Петром обратно и затем осужден и казнен. Переписка Алексея с русскими архиереями выдала их на беспощадный суд разъяренному царю. Петр подозревал широкое сочувствие епископата замыслам царевича Алексея, но судил только по прямым уликам. Против Стефана улик не было. Соловьев пишет: «Несмотря на все столкновения с блюстителем патриаршего престола, несмотря на то, что последний провозгласил его достойным отчуждения от Церкви, Петр не удалял Стефана, за которым, в его глазах были достоинства и заслуги».

Сделав ставку на киевское ученое монашество и, несколько разобравшись в двух его направлениях, Петр усиливал подбор из среды «антилатынников» и свободомыслящих в кандидаты на архиерейство. В Новгороде оказался среди бежавших из Москвы при патриархе Адриане гонимых черкас архимандрит Феодосий (Яновский). Ему дал приют гостеприимный к киевским митрополит Новгородский Иов. Феодосии был здесь уже настоятелем Хутынского монастыря. Родом из польских шляхтичей, со светскими манерами, очень вольным языком, Феодосии с первого же раза понравился Петру. Таких, среди великоросов, не было. Петр готов был сделать его своего рода церковным диктатором в своем новом петербургском крае. В 1712 г. он ставит его во главе новооткрытого, с широкими просветительными и реформаторскими перспективами петербургского Александро-Невского монастыря. Петр облек Феодосия своим полным доверием в делах церковных и, не считаясь с каноническими формальностями, назначил его администратором всех церковных дел Петербургской епархии. Для оформления его в роли церковного начальника края, по смерти митр. Иова в 1716 г., Петр приказал назначить Феодосия митрополитом Новгородским. В конечном счете, Петр ошибся в Феодосии Яновском. Уже по смерти Петра, Феодосии трагически закончил свою жизнь в лагере противников петровского духа. Его заменил в сердце Петра, и с достаточными основаниями, другой, подлинно великий киевлянин, Феофан (Прокопович).

Феофан (Прокопович), по указанию самого Петра, в 1716 г. был вызван в Петербург для выдвижения на архиерейство из Киевской академии. Александро-Невский монастырь должен был стать по плану Петра рассадником нового по духу и ученого епископата. В Феофане эти качества имелись в высшей и блестящей степени. Наделенный от природы отличными дарованиями, живым и острым умом и прекрасной памятью, он с отличными успехами учился в академии. По окончании в ней философского курса вместе с лучшими учениками отправился в польские католические училища. Чтобы получить право слушания в них наук, принял унию и закончил образование в Риме. Изучив дух католицизма в самом его центре, Прокопович вместо приверженца сделался самым жарким его противником. По возвращении в Киев он присоединился к православию и поступил на службу в академию, где последовательно прошел все ученые и административные должности до звания ректора академии. Своими проповедями он обратил на себя внимание Петра и вызван был в Петербург (1716). Скоро он сделался необходимым человеком для Петра, проводником его воззрений с церковной кафедры, апологетом его распоряжений. В своих проповедях он разъяснял смысл и значение реформ Петра и являлся более публицистом, чем церковным оратором. Многие сочинения Феофана писались по внушению государя для оправдания тех или других его распоряжений. В 1718 г. по смерти митрополита Псковского Иосифа Феофан назначен был на Псковскую кафедру.

Царь Петр, двадцать лет оставлявший незамещенным Патриарший престол, понимал все более, что иерархия, в подавляющем своем большинстве, не сочувствует его преобразованиям. Потрясшее его дело цесаревича Алексея в этом отношении было особенно убедительным. Упоминаемые выше епископы великороссы к этому времени скончались. Южанин митрополит Стефан идейно во многом сблизился с иерархами великороссами. Петр среди высшего духовенства не видел будущего Первоиерарха, на которого мог бы положиться. Близок был к нему Феофан, высоко ценимый им преданность, ум, образованность, работоспособность. Но Петр не мог не понимать невозможность для Феофана, при его склонности к протестантизму, критическому отношению к епископскому сану, быть патриархом. Царь искал выход. Во время первого заграничного путешествия в 1697-1698 гг. Петр проявил широкий интерес к церковной жизни Англии. Архиепископ Кентерберийский и Йоркский назначили для Петра специальных богословов-консультантов. Вильгельм Оранский, получивший английскую корону, советовал Петру сделаться самому «главой религии», чтобы располагать полнотой монархической власти. Общий вопрос о коллегиальном управлении интересовал Петра. В 1698 г. он заказал в Англии Фрэнсису Ли составить проект коллегии на случай введения их в России. В 1711 г. царь советовался по этому вопросу с Вильгельмом Лейбницем, был разработан проект девяти коллегий, среди которых имелась и духовная коллегия.

В 1712 г. была создана первая — торговая — коллегия. Решив установить коллегиальный строй и в церковном управлении, Петр признал Феофана (Прокоповича) наиболее подходящим для разработки этого вопроса. Тот составил «регламент» для духовной коллегии.

Духовный Регламент - государственный документ, содержащий описание нового органа церковного управления, определяющий отношения между Церковью и государством. Он представлял собой первый опыт систематического изложения действующего права в Русской Церкви, а вместе с тем и целую систему церковных преобразований. Так как главным поводом к его составлению была отмена Патриаршества, то в нем, прежде всего, указаны причины этой реформы. Главная из них виделась в опасности совместного существования двух монархических властей — духовной и светской. Простой народ, поражаясь великой честью верховного пастыря, может считать его равносильным монарху или даже ставить выше его. Таким заблуждением могут воспользоваться властолюбивые или другие коварные люди в случае столкновения между двумя властями. А еще опаснее будет, если сам пастырь захочет обратить такое мнение в свою пользу. Другие причины для этой реформы указаны такие: 1) дела церковного управления при соборной форме правления могут идти непрерывно, тогда как при единоличном управлении могут задерживаться за болезнью или смертью патриарха; 2) правда может быть дознана скорее при участии многих лиц в управлении, и решения собора могут быть беспристрастнее, независимее от влияния разных сильных людей, а в глазах народа авторитетнее. По части же церковных преобразований здесь предлагаются меры касательно искоренения суеверий, ложных понятий и вредных обычаев в народе посредством проповеди, начертан проект устройства духовных школ, излагаются обязанности духовенства белого и монашествующего и т. п. Духовный регламент получил значение законодательного акта, которым должен был руководствоваться Священный Синод.

Учреждение Святейшего Синода.

К обсуждению проекта регламента Петр привлекает свои совещательные органы: Сенат и некоторых иерархов, бывших в Петербурге на положении «Освященного собора». 23 февраля 1720 г. Петр послал указ обер-секретарю Сената о том, чтобы преосвященные архиереи и представители Сенатавыслушали проектДуховной Коллегии, и если что не так покажется, чтобы внесли исправления и обосновали. 24 февраля проект был принят шестью епископами, во главе с митрополитом Стефаном, тремя архимандритами и сенаторами.

Новая форма высшего управления Русской церковью вытекла из единоличной воли абсолютного монарха, без соборной воли самой Русской Церкви и без соглашения с соборной волей всех других автокефальных православных Церквей. Верхушка русской иерархии беспрекословно приняла это учредительное волеизъявление светской власти. Вместо чаемого патриарха во главе Церкви ставится рядовое среди других государственное установление с латинским наименованием: «Коллегиум Духовное». Чиновниками-исполнителями верховной монаршей воли назначаются члены Коллегии, также как и в прочие коллегии. Членам Духовной Коллегии предписано принести, по готовому уже тексту, присягу в Сенате на верноподданническую службу, точь-в-точь как это делалось и при учреждении всех прочих Коллегий.

В январе регламент был издан при манифесте. В манифесте «Самодержец Всероссийский» прямо заявляет о своей власти и обязанности исправлять «нестроения чина духовного», на тех же основаниях, как и «чина воинского и гражданского».

14 февраля 1721 г. было назначено торжество открытия новой Государственной Коллегии. Стоило только новоучрежденному иерархическому коллективу поставить перед собой и перед Петром ряд неотложных практических вопросов, предстала совершенная необходимость признать невозможность отождествления себя, по кругу своего ведомства с другими, не столь универсальными, а только специальными Коллегиями. Простой здравый смысл говорил, что деловой кругозор Церкви нельзя вогнать в узкие рамки заурядной Коллегии. Надо было немедленно приспособлять неудачные черты плана реформы к существу дела. Пришлось срочно вносить изменения. Итак, в день своего рождения исчезла Духовная Коллегия и родилось новое учреждение:Святейший Правительствующий Синод. «Правительствующий», т. е. исполняющий правительственные функции временно и по чьему-то поручению, а не по своей природе. Петр щедро позволял Синоду именоваться Правительствующим, т. е., по мысли Петра, имеющим государственныеполномочия от верховной власти по подобию и Сената. Исчезло слово Коллегия, но «коллегиальный ранг Синода, заложенный в Регламенте, как тяжелый камень, привязанный к ноге, долго еще тащился за Синодом, ведшим борьбу за свое достоинство». И все-таки Синод добился от Сената признания его формального равенства.

В общем составе государственной администрации Синод имел такое же значение по духовному ведомству, какое Сенат по гражданскому. По делам, подлежащим совместному обсуждению духовного и гражданского начальства, Синод собирался на конференции с Сенатом или в полном составе, (что было очень редко), или посылал своих членов в Сенат. Представителем государя в Синоде был обер-прокурор, названный «оком государя и стряпчим по делам синодальным», который являлся посредствующей инстанцией в сношениях Синода с государем и гражданскими властями. В обязанности обер-прокурора входило: смотреть за исправностью ведения дел в Синоде, напоминать Синоду о допущенных опущениях и вести реестры синодских решений; входить в Синод с проектами различных мероприятий и распоряжений по церковному ведомству и представлять синодские решения государю.

Святейший Синод первоначально состоял из президента - митрополита Стефана (Яворского), двух вице-президентов — Феодосия (Яновского) и Феофана (Прокоповича), четырех советников и четырех асессоров. Президент коллегии не пользовался никакими преимуществами; он был только председателем, и мнение его имело такое же значение, как и мнение каждого из членов Синода. Кроме членов-архиереев в состав Синода введены были представители от белого и черного духовенства — протопопы и настоятели монастырей. Состав Синода назначался Верховной Властью. На Соборах монархи, начиная с Византии, имели огромное значение при проведении выборов. Но формально выборы Патриархов и других духовных лиц производились Собором.

Что касается прав Синода в области собственно церковного управления, то Синоду предоставлена высшая судебная, административная и законодательная власть в Русской Церкви. В частности, к правам Синода относятся: наблюдение за чистотой веры, богослужения и церковного благочиния, противодействие расколам и ересям и всякого рода суевериям, установление праздников в Русской Церкви, цензура духовных книг, свидетельствование мощей и чудес и сопричисление к лику святых, наблюдение за проповедями, избрание и поставление достойных архипастырей и высшее руководство ими; управление духовными училищами, решение дел о сомнительных браках и дел бракоразводных; учреждение монастырей, новых приходов, а также всякие изменения в положенном штате приходского причта.

Ведомство церковного суда снова было расширено «вследствие возвращения в руки духовенства управления церковными вотчинами, а потому и суда над церковными крестьянами». Вместе с тем расширилась и область экономического управления Святейшего Синода. Отобранные Петром в 1700 г. под государственное ведение имущества Церкви вместе с их хозяйством и доходами по плану нового бюрократического аппарата государства состояли в ведении многих Коллегий и управлялись с обычной казенной малопродуктивностью. Теперь сама Духовная Коллегия стала органом государственным, а не автономным. Монастырский приказ вновь становится органом церковного правления, т. е. тем же вотчинным министерством, но уже не под властью государственной бюрократии, а под церковной властью Святейшего Синода. Это далеко еще не полное право собственности, а только управление и пользование. Это открыло дорогу не только хозяйскому использованию, хотя и подконтрольному государству в лице Сената, экономических средств вотчин на нужды церковной жизни, но и по хозяйской творческой инициативе, заменявшей психологически полное право собственности.

За весь период местоблюстительства (от 1700 г.), царь при всех случаях своего административного творчества, особенно в новой столице и ее области, поручал по возможности все церковные дела такие, как дела о раскольниках, о ересях, о церквах для иностранцев, иноверцев, о школах и типографиях Сенату и вновь открываемым коллегиям. Создав новое возглавление над церковными делами (1721 г.), Петр, счел нужным исключить из ведения и Сената, и Иностранной Коллегии прежние полномочия, касавшиеся дел религиозных, и передал все это в ведение Синода.

Петр и Феофан понимали, что придется поставить перед фактом Собор автокефальных иерархов и хлопотать о благословении своему предприятию. Было составлено обращение к Иеремии, Патриарху Константинопольскому, от лица самого Петра. Тон письма почтительный, и главная цель обращения к Вселенскому Патриарху выражена смиренно и прямо: это ходатайство о признании нового учреждения и просьба впредь сноситься с ним по делам Церкви.

Послание было адресовано Вселенскому патриарху от него и был ответ: «…Синод в Российском Святом Великом Государстве есть и называется нашим братом во Христе Святым Священным Синодом от всех благочестивых и православных христиан – священных и мирских, начальствующих, подначальных и от всякого сановного лица. Он имеет право совершать и уставлять то же, что и четверо апостольских святейших Патриарших Престола...» Так неканоническая по своему замыслу, принципам и способу проведения в жизнь церковная реформа Петра Великого была формально легализована этим утверждением Восточных Патриархов.

Столь решительные изменения в церковном строе России были встречены враждебно церковным народом, но несмотря на это, они не вызвали организованного сопротивления. Ряд глубоких причин помешали этому. Главной из них был старообрядческий раскол. Благодаря ему наиболее ревностные члены Церкви, которые могли бы противостоять антицерковной политике Петра, оказались преследуемыми как светской, так и духовной властью. Но кроме этой причины была и другая, сделавшая невозможным серьезное сопротивление верующих. Она была вызвана характером церковных реформ Петра Великого. Русские люди были научены греками, что правоверие является необходимым условием спасения. Они были воспитаны в вере, что ересь или отступление от единожды принятого учения составляет величайшую опасность и члены Церкви должны пожертвовать всем, вплоть до своей жизни, ради защиты истины. К этому убеждению уже сами русские добавили свое мнение, что верность обряду, точное выполнение церковного устава имеет не меньшее значение, чем правоверие. На этом основании и возник раскол с его твердой уверенностью, что защита чистоты обряда является священным долгом каждого члена Церкви. Сложность и необычайность положения, созданного Петром Великим, заключалась в том, что император в своих коренных реформах не касался ни правоверия, ни обрядов, а вместе с тем он менял весь строй церковной жизни. Он подменил соборную организацию Церкви, в которой принимают участие все верующие, бюрократическим контролем, находившимся исключительно в руках светских и духовных чиновников.

Как духовенство, так и миряне чувствовали неправоту нового положения, но они не имели ни достаточного понимания разрушительных последствий Духовного регламента, ни опыта самозащиты против насилия. Большинство из них, веря, что царь - помазанник Божий, надеялись, что или Петр сам обратится к истине и перестанет перекраивать Церковь на немецкий лад, или же, что его преемник вернется на путь, освященный преданием. Только одни старообрядцы решились бороться с Петром, безбоязненно называя его антихристом и врагом Церкви.