Новые идеи

Сравнительно-апологетическое направление

Между этими двумя направлениями стоит третье, как бы примирительное. Представительницей его была сама Екатерина. Она патриотически настроена; она хочет защищать прошедшее России от клеветы, но не считает нужным жертвовать правдой. России нет повода краснеть за свое прошлое. Всякий беспристрастный наблюдатель согласится, что род человеческий везде имеет одинаковые взгляды, стремления и желания и для исполнения их употреблял одинаковые средства. Это было сравнительно-апологетическое направление в изучении истории русского народа. Легко заметить генетическую связь его с настроением елизаветинского времени. Оно развилось, очевидно, под влиянием новых идей, из дипломатического патриотизма того времени; его цель -- защитить Россию от обвинений и клеветы. И у нас не все было хорошо, но вовсе не хуже, чем у других народов, -- такова точка зрения Екатерины.

ЛЕКЦИЯ IV

Новые идеи. -- А. И. Мусин-Пушкин.-- Издания Н. И. Новикова

Мы знаем, чем вызывался и поддерживался интерес к изучению русской истории с начала XVIII в. Два мотива выступают особенно явственно: 1) чувствовавшаяся в административном миру потребность в исторических справках (Татищев) ; 2) раздражение щекотливого национального самолюбия, вызванное академическим решением вопроса о варягах -- руси. Это национальное самолюбие по побуждению обороны стремилось сделать отечественную историю опорой для чувства народной гордости и потому хотело сделать русскую историю академическим похвальным словом в честь России (Ломоносов). Это течение в царствование Екатерины осложнилось новыми политическими и умственными идеями, которые тогда начали приливать с Запада. Не лишним будет отметить одну особенность этих идей, которая не осталась без влияния на ход историографии. Эти идеи шли, как известно, из отвлеченных рассуждений; это были философские рассуждения, столь же далекие от западноевропейской, сколько от русской действительности. Они были не выражением, а отрицанием исторически сложившегося порядка. Поэтому на их почве дружелюбно могли встретиться даже совершенно противоположные, враждебные друг другу самолюбия. Две идеи особенно были пригодны для этого: мысль о закономерности исторического процесса и мысль о необходимости и возможности перестройки человеческого общества на началах разума. Эти две идеи при первом взгляде кажутся исключающими одна другую. Если историческая жизнь подчинена законам, то как можно перестраивать эту жизнь? Но эта несовместимость только видимая; обе идеи связаны внутренним согласием. Историческая действительность, по взгляду философов XVIII в., есть неразумная действительность, но она вовсе не есть отрицание исторических законов, она только искажение этих законов. Значит, разумная перестройка человеческого общежития есть восстановление не силы законов, а только правильного хода их действия. Русские публицисты едва ли усвоили эти идеи во всей их полноте; руководствуясь национально-патриотическим направлением своей мысли, они извлекли из них одно представление: что исторический ход событий есть ход закономерный, естественный, самобытный. Легко понять, что это представление направилось против реформы Петра, т. е. против того же Запада. Это первый, но не последний опыт применения западноевропейского оружия против Запада же. Из этого-то представления и вышли те три направления, о которых я говорил в прошлый раз (русские апологеты, русские стародумы и люборусы).

Эти три направления представляют некоторую прогрессию в одном и том же направлении. Они были направлены в одну сторону, но взгляды их простирались неодинаково далеко. Если у нас были темные стороны, то они были и у других. Довольно мы гнулись под чужую мерку, пора нам жить самобытно, выработать свой характер. Да он уже и есть, но он закрыт привозной маской; чтобы открыть его, нужно начать изучение русской истории. Понятно, какое значение при такой точке зрения получили памятники русской истории: эти свитки хранят черты русского национального характера.