Тема 9. Англия в межвоенный период.

1. Перегруппировка политических сил в Англии. Первое лейбористское правительство.

2. Особенности мирового экономического кризиса 1929-1933 гг. в Англии.

3. Внешняя политика Англии накануне Второй мировой войны.

1. В начале ХХ в. на политической сцене Англии появилась новая партия – лейбористская. Начиналось ее создание с образования Комитета рабочего представительства в рамках либеральной партии, целью которого было проведение в парламент рабочих депутатов по спискам либеральной партии, но в 1906 г. Британская лейбористская партия оформилась как самостоятельная политическая сила. Уже в первых выборах, в которых она участвовала, в 1906 г., ей удалось провести в парламент 29 своих депутатов. Но тогда она еще не могла конкурировать с либералами и консерваторами. Ситуация изменилась лишь после Первой мировой войны.

В какой-то мере изменение ситуации связано с революционным подъемом в первые послевоенные годы почти во всех ведущих странах. Но, по мере того как проходила непосредственная опасность рево­люционного взрыва, английские правящие круги все чаще склонялись к мысли, что премьер-министр коалиционного кабинета Ллойд-Джордж чересчур либерален по отношению к революционным силам.

Лидер консервативной партии Бонар Лоу и его ближайший со­трудник Стэнли Болдуин, один из основателей Федерации британ­ской промышленности, настаивали на разрыве коалиции с Ллойд-Джорджем. Это означало, что крупная буржуазия, к которой они принадлежали, решила порвать с либерализмом. 19 октября 1922 г. консервативные депутаты после бурной дискуссии боль­шинством голосов поддержали Бонар Лоу и Болдуина. Тем самым они свалили правительство Ллойд-Джорджа. Поскольку консер­ваторы после выборов 1918 г. составляли и парламенте большин­ство, Бонар Лоу сформировал чисто консервативный кабинет.

Проведенные вскоре выборы обеспечили консерваторам проч­ное положение: они получили 344 места, в то время как прочие партии и группировки – 275 мест. Консерватизм буржуазии настолько усилился, что за период от первой до второй мировой войны консервативная партия фактически находилась у власти (включая коалиции, в которых она преобладала) 18 лет, и только три года – в оппозиции.

Если выборы 1922 г. принесли победу консерваторам, то это не означало, что в массах избирателей произошел сдвиг вправо. Часть либеральных голосов ушла к консерваторам, но в то же время значительно возросло количество голосов, отданных за лейбористскую партию: в 1918 г. она получила 2,2 млн голо­сов, а в 1922 – 4,2 млн. Лейбористская фракция парламента сос­тояла теперь из 142 человек и была самой крупной партией оппо­зиции. Избраны были и те лидеры НРП (Независимая рабочая партия, созданная в 1893 г., одна из крупных партий, вошедшая в состав лейбористской партии) во главе с Д.Макдональдом, которые провалились в 1918 г.

Лейбористская партия отныне занимала в английской двух­партийной системе место, раньше принадлежавшее либералам. Д.Макдональд и большинство фракции больше всего заботились о том, чтобы убедить общество в своей респектабельности, дока­зать свою способность управлять государством не ху­же консерваторов. В конце концов им это удалось сделать. Одним из поводов к этому послужила отчетливая антисоветская политика правительства, которая не приветствовалась даже немалой частью буржуазии.

6 декабря 1923 г. состоялись выборы, которые дали необычный для английской парламентской практики результат. Ни одна пар­тия не получила большинства. Консерваторы получили 259 мест; либералы, выступившие единым фронтом в защиту фритредерст­ва,– 155; лейбористы – 191. Правительство при таких услови­ях могло быть сформировано на основе коалиции, либо – если оно будет однопартийным – при поддержке еще одной фракции.

Так сложились условия для формирования лейбористского пра­вительства. Трезво мыслящие буржуазные политики не видели в этом ничего опасного: ведь лейбористы будут держаться голоса­ми либералов и от них будет зависеть существование кабинета. Если левое крыло партии, опираясь на массы, заставит Макдональда пойти «слишком далеко», всегда можно будет проголосо­вать вместе с консерваторами и свалить правительство. В конеч­ном счете эта точка зрения взяла верх, и 23 января 1924 г. Д.Макдональд сформировал первое лейбористское правительство (ян­варь–ноябрь 1924 г.)

Праволейбористская верхушка пришла к власти в очень слож­ной экономической и политической обстановке. К этому времени капиталистическая система, оправившись от тяжелых ударов в го­ды революционного подъема, вступила в полосу стабилизации. Закончился послевоенный экономический кризис; начался подъем экономи­ки, сопровождавшийся в некоторых странах значительным ростом производства. Но Англия, в отличие от других ведущих стран, процессы стабилизации протекали значительно медленнее.

Сравнительно быстро развивались новые отрасли промышлен­ности – электротехническая, автомобильная, химическая, авиа­ционная. Предприниматели лишь частично размещали соответст­вующие заводы в традиционно промышленных районах. Благода­ря техническому прогрессу стал возможен переход от паровой энергетики к электрической; поэтому уже не было смысла строить предприятия вблизи угольных бассейнов.

В юго-восточных и южных, преимущественно аграрных рай­онах, земля была значительно дешевле, и уже одно это обстоя­тельство способствовало размещению новых предприятий в этой зоне. Кроме того, существенное значение имела близость к Лондо­ну, где сбывалась часть новой продукции, и к лондонскому пор­ту. Наконец, предпринимателей привлекало и слабое развитие в этих южных районах тред-юнионов и других организаций рабоче­го класса, отсутствие здесь давних традиций классовой борьбы.

В связи с этим в 20-е годы началось изменение географии бри­танской промышленности, быстрое развитие новых экономических районов и упадок некоторых старых районов. Эта тенденция уси­лилась в 20-30-х годах в связи с созданием общебританской вы­соковольтной системы. К началу нового экономического кризиса (1929) английская промышленность пришла, только восстановив довоенный уровень производства. При этом основные отрасли про­мышленности – угольная, судостроительная, металлургичес­кая – не достигали и этого уровня. Слишком непрочным и кратко­временным было и ослабление классовой борьбы. Ни одна круп­ная страна не знала в годы стабилизации та­ких острых классовых конфликтов, как Англия.

Перед лейбористским правительством встала задача в корне изменить положение страны. В состав кабинета Д.Макдональд ввел представителей правого крыла пар­тии и тред-юнионов. Оставив себе портфель ми­нистра иностранных дел, он поручил министерство финансов сво­ему ближайшему сотруднику по руководству НРП Филлиппу Сноудену, министерство внутренних дел – Артуру Гендерсону, министерство торговли – Сиднею Веббу. Будучи представителями рабочей партии, они в то же время постоянно повторяли, что пред­ставляют всю нацию, а не рабочий класс. Исходя из этой доктри­ны, лейбористское правительство занимало враждебную позицию по отношению к стачкам, а однажды даже пригрозило, что исполь­зует антирабочий закон 1920 г. о чрезвычайных полномочиях.

Единственной сколько-нибудь значительной реформой, прове­денной лейбористским правительством, был Закон о жилищном строительстве, подготовленный левым лейбористом Джоном Уитли. Этот закон способствовал расширению жилищ­ного строительства за счет местных налогов, а также увеличения государственных субсидий. В то же время Д.Макдональд увеличил ассигнования на военно-воздушные силы и продолжал начатое консерваторами строительство крейсеров.

В области внешней политики, которой руководил лично Д.Мак­дональд, лейбористское правительство столь же ревностно защи­щало интересы буржуазии, как и в политике внутренней. Цент­ральным вопросом европейской политики был вопрос о положении в Германии. Со времени заключения Версальского договора офи­циальное отношение к нему лейбористской партии было резко от­рицательным. В предвыборных манифестах 1922 и 1923 гг., лей­бористы обещали пересмотреть условия Версальского мира, в ча­стности отменить взимание репараций с Германии. Но, придя к власти, лейбористские лидеры отбросили свои декларации в поль­зу демократического мира. Единственной их заботой было укреп­ление позиций британского империализма в Европе, ослабление чрезмерно усиливавшейся (с точки зрения английских интересов) Франции. На Лондонской конференции 1924 г. Д.Макдональд под­держал предложенный американцами «план Дауэса», согласно ко­торому Германии предоставлялись кредиты для технического пе­ревооружения ее промышленности. Предполагалось, что это даст возможность Германии беспрерывно платить репарации, а Англия и другие страны за этот счет будут выплачивать военные долги Америке. Таким образом, лейбористы действовали в соответствии со старым лозунгом Ллойд-Джорджа «Немцы заплатят за все!», хо­тя в 1918 г. они его решительно осуждали.

Кредиты Германии предоставляли преимущественно амери­канские и английские банкиры. Для финансовых воротил это бы­ло выгодным помещением капитала. Но в то же время это означа­ло дальнейший отплыв капиталов за границу – капиталов, столь необходимых для модернизации самой английской промышленности. В политическом отношении «план Дауэса» был рассчитан на привлечение Германии к антисоветскому блоку западных держав. Восстановление военно-промышленного потенциала Германии создавало предпосылки для использования ее впоследствии в ка­честве ударной силы в борьбе про­тив Советского Союза.

Только в одном пункте лейбористское правительство выполни­ло свои предвыборные обещания – это был вопрос об установле­нии нормальных дипломатических отношений с Советским Сою­зом. Д.Макдональд слишком хорошо знал, как относится рабочий класс к этой проблеме. Правительство могло тормозить этот важ­нейший акт, но полностью отбросить требование масс было не в его силах. 2 февраля 1924 г. дипломатические отношения между Англией и СССР были установлены.

Больше четырех месяцев тянулись переговоры об урегулиро­вании спорных вопросов между двумя странами. В начале августа переговоры за­шли в тупик, так как английская сторона требовала безоговорочного призна­ния всех материальных претензий бывших собственников нацио­нализированных предприятий. Только решительное вмешательство рабочего класса (кое-где начались политические стачки) заста­вило Д.Макдональда снять эти требования, и 8 августа Общий дого­вор и Торговый договор были подписаны.

Большие успехи сделало организованное под руководством коммунистов Движение меньшинства. На состоявшейся в августе 1924 г. национальной конференции, представлявшей 200 тысяч по-боевому настроенных рабочих из различных профсоюзов, ве­дущая роль коммунистов была продемонстрирована как при выбо­ре руководящих органов, так и при утверждении программы дей­ствий. Том Манн – член коммунистической партии, ветеран ра­бочего движения, руководитель стачки докеров 1889 г. и многих стачек 1910-1914 гг., был избран председателем Движения мень­шинства, а Гарри Поллит (тоже один из руководителей компартии) – секретарем. Программа движения не носила непосредственно социалистического характера, но это была программа нового наступления рабочего класса на капитал. Речь шла о повышении зарплаты, установлении 44-часовой рабочей не­дели, отмене антирабочего закона 1920 г. Движение меньшинства требовало, чтобы тред-юнионы контролировали правительство, за­ставили его изменить политику.

Все это сказалось па решениях конгресса тред-юнионов, сос­тоявшегося в сентябре 1924 г. в Гулле. В то время как правительство всячески тормозило развитие отношений с Совет­ским Союзом, английский рабочий класс решил установить непо­средственные контакты с советскими рабочими. На конгрессе при­сутствовала советская профсоюзная делегация; по решению кон­гресса ответная делегация вскоре должна была выехать в Москву.

Чем активнее становились левые силы, тем больше крепла ре­шимость буржуазных партий свалить лейбористское правитель­ство. Сделать это было не трудно, поскольку консерваторы и либе­ралы вместе обладали прочным большинством в палате общин.

На следующий день после того как парламент вынес вотум не­доверия правительству, Д.Макдональд назначил новые выборы на 29 октября. Лейбористы вели избирательную кампанию очень вя­ло. Оправдываясь перед избирателями, они пытались доказать, что не выполнили своих обещаний из-за того, что не имели парла­ментского большинства. Была пущена в ход формула – «мы были в правительстве, но не у власти».

Проблема отношений с Советским Союзом стояла в центре из­бирательной кампании. Консерваторы запугивали избирателей «большевистской опасностью», твердя, что лейбористы – «скры­тые большевики», подчиняющиеся «приказам из Москвы».

Накануне выборов они сфабриковали фальшивку, рассчитан­ную на то, чтобы подтвердить свои «обвинения», вызвать панику среди избирателей. Чья-то рука подбросила редакции консерватив­ной газеты «Дейли мейл» и министерству иностранных дел «пись­мо Коминтерна», которое будто бы было направлено из Москвы английским коммунистам. В этом подложном документе содержа­лась инструкция о подготовке к захвату власти, о пропаганде идей ленинизма в Англии и т.д. Хотя Д.Макдональд стоял во главе мини­стерства иностранных дел, он не разоблачил фальшивку; более то­го, МИД направило ноту протеста советскому посольству, придав этим видимость достоверности подложному документу. В резуль­тате нерешительности Д.Макдональда, который уже после выборов дал понять советскому поверенному в делах, что он считает пись­мо подложным, в день выборов большинство избирателей от­дали голоса консерваторам. Они получили 7,4 млн голосов – на 2 млн больше, чем в 1923 г. Но это не были голоса, отнятые у лей­бористов. Либералы потеряли больше миллиона голосов – они пе­решли к консерваторам, равно как и голоса тех избирателей, которые в прошлом не использовали свое избирательное право. Лей­бористы же выиграли более миллиона голосов, получив 5,5 млн.

Распределение мест в парламенте отнюдь не соответствовало количеству собранных голосов. Консерваторы получили 413 ман­датов, лейбористы – 151, либералы – 40. Консерваторы располагали сильным большинством, и это наложило печать на всю внутреннюю и внешнюю политику ново­го правительства.

2. В 1929 г. начинается крупнейший в истории экономический кризис, который оказал серьезнейшее воздействие на ход экономического и политического развития всех ведущих стран мира. Не обошел он и Англию, хотя его ход в Англии имел некоторые особенности. Миро­вой экономический кризис начался в Ан­глии с некоторым опозданием: падение производства наметилось лишь в первом квартале 1930 г. Наибольшей глубины кри­зис достиг весной 1932 г., когда производ­ство упало на 23% от уровня 1929 г. По сравнению с такими странами, как США или Германия, ущерб выглядел несколько меньшим, но объяснялось это тем, что в предкризисное десятилетие английская промышленность развивалась крайне медленно и к началу кризиса едва достигла довоенного уровня производства.

Как и в других капиталистических стра­нах, кризис в Англии охватил все отрасли экономики. Самый серьезный удар он обру­шил на старые, базовые отрасли. Напри­мер, выплавка чугуна и стали сократилась почти вдвое, а продукция судостроитель­ной промышленности упала в 12 раз. Цены на продукты сельского хозяйства понизи­лись в среднем на треть, что вело к разоре­нию мелких фермеров и арендаторов.

Связанная с кризисом дезорганизация мирового капиталистического рынка тяже­ло сказалась на английской внешней тор­говле. Зависимость страны от подвоза сырья и продовольствия не позволила ей существенно ограничить импорт, а экспорт британских промышленных товаров умень­шился вдвое. Результатом стал огромный дефицит торгового баланса. Но если до кризиса он с лихвой перекрывался дохода­ми от так называемого невидимого экспор­та (от зарубежных инвестиций, от между­народных финансовых операций и от судо­вых фрахтов), то теперь этих доходов уже не хватало. Зарубежные инвестиции обес­ценились почти на четверть, финансовые операции Сити сократились, а тоннаж бри­танского торгового флота уменьшился на 2,5 млн. т. В 1931 г. расходы Англии впер­вые на 110 млн. ф.ст. превысили доходы, а в последующие годы дефицит платежного баланса еще более возрос.

Сокращение производства, расстройство торговли и финансов вызвали невиданный в истории страны рост безработицы. Уже в 20-х годах безработица приняла в Англии хронический характер: ею было охвачено не менее 10% рабочих. В 1932 г. в таком положении оказался уже каждый четвер­тый рабочий. Общее число безработных составило в январе 1933 г. около 3 млн. человек. В наиболее пострадавших от кри­зиса отраслях промышленности положение было еще тяжелее: лишились работы более трети шахтеров и почти половина метал­лургов, а в судостроении безработица со­ставила 62%. Экономическая жизнь в тра­диционных центрах базовых отраслей – Южном Уэльсе, Нортумберленде, Ланка­шире, на верфях реки Клайд в Шотлан­дии – практически замерла, а города и ра­бочие поселки в них обезлюдели. Они пре­вратились в «районы депрессии».

К началу экономического кри­зиса у власти в Англии уже несколько месяцев стояло второе лейбористское пра­вительство, сформированное партией, мас­совую базу которой составляют организо­ванные в профсоюзы рабочие. Увеличение занятости и оказание помощи безработным были поэтому для лейбористского прави­тельства важнейшими вопросами экономи­ческой политики. Однако лейбористское руководство стремилось не к кардинально­му их решению за счет предпринимателей, а пы­талось лишь притушить недовольство ра­бочих, действуя методами полумер и мел­ких уступок.

Еще до наступления кризиса прави­тельство образовало специальное мини­стерство «по борьбе с безработицей» во главе с бывшим крупным профсоюзным функционером Томасом. «Борьбу с безра­ботицей» министерство повело в двух на­правлениях: оно содействовало переселе­нию рабочих из «районов депрессии» в сельскую местность, в менее пострадавшие промышленные области и в доминионы, а кроме того, организовывало обществен­ные работы. Однако в условиях кризиса деятельность министерства не дала ощути­мых результатов. Переселенческая полити­ка окончилась провалом, поскольку работы не было и на новом месте, а средства, ассигнуемые на создание рабочих мест, были столь малы, что на каждого трудоу­строенного безработного приходилось не менее пяти человек, оставшихся без ра­боты.

В феврале 1930 г. парламент принял закон, несколько улучшивший систему страхования по безработице. Возраст лиц, имеющих право на получение пособия, был снижен до 15 лет, а само пособие под­росткам увеличено. До принятия этого закона человек мог быть лишен пособия, если он не мог доказать, что на самом деле искал работу; теперь же, лишая безработ­ного пособия, доказывать его нерадивость в поисках работы должна была биржа труда.

С углублением экономического кризиса реальное значение этих уступок как сред­ства предотвращения роста классовой борьбы неуклонно падало. Одновременно возрастало недовольство британских капи­талистов политикой лейбористского прави­тельства. Особую их ненависть вызывала система страхования по безработице, кото­рая, по мнению предпринимателей, мешала безработице стать действенным фактором снижения заработной платы работающих и тем самым подрывала «социальную и фи­нансовую устойчивость страны». Под дав­лением буржуазии лейбористский кабинет перешел к прямому наступлению на зара­ботную плату рабочих, в нарушение пред­выборных обещаний отказался пересмот­реть закон 1927 г. о профсоюзах и восста­новить 7-часовой рабочий день для шахте­ров. В декабре 1930 г. была создана правительственная комиссия для выработ­ки рекомендаций по пересмотру системы социального страхования. В августе 1931 г. парламент принял составленный по ее рекомендациям закон о «ненормальностях в выдаче страховых сумм». Права на получение пособия был лишен ряд катего­рий безработных (сезонные рабочие, лица без непрерывного стажа работы, занятые неполный рабочий день, замужние женщи­ны и др.), а общая «экономия» должна была составить около 5 млн. ф.ст.

Одним из главных обещаний лейбори­стов, обеспечивших им поддержку избира­телей в 1929 г., было восстановление дипломатических отношений с СССР. К этому времени антисоветская линия консерватив­ного правительства не пользовалась попу­лярностью даже в рядах самой консерва­тивной партии. В условиях сокращения мировой торговли заявление Советского Союза о готовности разместить в Англии заказы на сумму в 100 млн. ф.ст. было с интересом встречено деловыми кругами. Лейбористский кабинет, правда, вновь по­пытался добиться от Советского прави­тельства предварительных уступок (в частности, в вопросе о долгах царского и Временного правительств), по позиция СССР была твердой: расширение торговли возможно лишь на основе безусловного и полного восстановления дипломатиче­ских отношений. 3 октября 1929 г. был подписан протокол о возобновлении дипло­матических отношений между СССР и Ан­глией, а в апреле следующего года – временное торговое соглашение. Восста­новление отношений с Англией укрепило пре­стиж лейбористского правительства внут­ри страны.

Колониальная политика лейбористов, по существу, ничем не отличалась от курса консервативного кабинета. Основой ее по-прежнему было подавление национально-освободительной борьбы. Осталось невы­полненным даже такое предвыборное обе­щание, как предоставление Индии статуса доминиона. В 1930 г. правительство разра­ботало проект индийской конституции, фактически закреплявший ее колониальное положение. Проект вызвал массовые про­тесты индийцев; в ответ лейбористское правительство объявило в Индии военное положение.

В то же время британские правящие круги не могли не учитывать изменений, происшедших в доминионах Англии и в их отношениях с метрополией. Резко возрос­ший экономический потенциал Канады, Австралии и Южно-Африканского Союза позволил им добиться большей политиче­ской самостоятельности. В 1931 г. англий­ский парламент принял так называемый Вестминстерский статут, по которому изда­ваемые в Англии законы перестали быть обязательными для доминионов, а законы, принятые парламентами доминионов, бо­лее не подлежали утверждению в метропо­лии. С этого времени и политическом лекси­коне Лондона все чаще начал применяться термин «Британское содружество наций».

Весной 1931 г. стало быстро ухудшаться финансовое положение Англии. Углубление экономического кризиса и неустойчивое положение фунта стерлингов побуждали иностранных держателей краткосрочных вкладов в банках лондонского Сити изымать их для перевода в более прочную валюту. Началось «бегство от фунта». Золотой запас страны таял. Банки забили тревогу, стремясь подтолкнуть лейбористское правительство к решительным мерам по перекладыванию всей тяжести борьбы с экономическим кризисом на плечи трудящихся.

В марте 1931 г. правительство создало специальную комиссию по «национальной экономии» во главе с крупным банкиром Дж.Мэем. Пять месяцев спустя комиссия представила итоговый доклад, который предрекал рост дефицита государственно­го бюджета до 120 млн. ф.ст. и предлагал покрыть его экономией па пособиях по безработице и на жаловании государствен­ных служащих.

Рекомендации комиссии Мэя вызвали волну митингов и де­монстраций протеста. Но британские бан­киры стояли на своем. Их позицию под­держал и федеральный резервный банк в Нью-Йорке, который потребовал в каче­стве гарантии для предоставления очеред­ного займа проведения мер по экономии в духе плана Мэя.

23 августа 1931 г. при обсуждении вопроса о снижении на 10% пособий без­работным лейбористский кабинет раско­лолся: за эту меру выступило 11 его членов, против – 10. Премьер-министр Макдональд заявил об отставке правительства. Впервые в мирных условиях было сформи­ровано коалиционное правительство, полу­чившее название «национального». В него вошли сторонники Макдональда среди лей­бористов, а также консерваторы и либера­лы. Хотя и Макдональд, и Сноуден сохра­нили посты премьер-министра и министра финансов, ключевая роль в руководстве страной фактически перешла к консервато­рам.

Новое руководство лейбористской пар­тии во главе с А.Гендерсоном,пересев на скамьи оппозиции, поспешило отмеже­ваться от своих бывших лидеров. Во мно­гом эта позиция была занята под влиянием левого крыла лейбористов. Макдональд и его сторонники были объявлены ренегата­ми и исключены из партии. Но пытаясь тем самым спасти престиж лейбористской пар­тии в массах, Гендерсон, Клайнс и другие руководители всячески удерживали рабо­чих от активной борьбы за отставку «наци­онального правительств», убеждая их в том, что единственный путь к победе – голосовать на парламентских выборах за лейбористов.

Раскол лейбористского правительства не стал расколом всей партии. Число сто­ронников Макдональда, называвших себя «национал-лейбористами», и в парламенте, и тем более в массах рядовых членов пар­тии было невелико. Однако лейбористская партия переживала глубокий кризис, выра­зившийся в уменьшении ее массовой опоры в среде трудящихся. С особой силой это проявилось на парламентских выборах в октябре 1931 г. За лейбористских кандида­тов голосовали более 6,5 млн. человек (в 1929 г. – 8,4 млн.). Таким образом, зна­чительная часть организованных в тред-юнионы рабочих по-прежнему поддержи­вала лейбористов. Но партии удалось про­вести в палату общин всего 46 депутатов. По сравнению с предыдущими выборами она потеряла 241 место. Показательно, что все новые лидеры партии во главе с Гендер­соном в парламент не прошли, и лейборист­скую фракцию в палате общин возглавил Клемент Эттли. В итоге выборов 1931 г. лейборизм потерпел серьезнейшее политическое поражение.

По числу завоеванных депутатских мест лейбористов обошли даже либералы, получившие 72 мандата. Но главная побе­да досталась консерваторам, участвовав­шим в выборах в коалиции с национал-лейбористами и национал-либералами. «Национальная коалиция» собрала на вы­борах около 14,5 млн. голосов и получила 497 депутатских мандатов, причем львиная их доля (472 места) принадлежала консер­ваторам. Новое «национальное правитель­ство» опять возглавил Макдональд.

Главной целью политики «националь­ного правительства» была попытка выйти из кризиса, переложив его бремя на плечи трудящихся. Первым шагом в этом направ­лении стала реализация предложений ко­миссии Мэя. Пособия безработным были сокращены на 10%, а в ноябре 1931 г. был введен в действие новый закон о «проверке нуждаемости», запрещавший выдачу посо­бий тем безработным, кто находился на иждивении своей семьи.

Осенью 1931 г. было проведено сокра­щение жалованья государственным служа­щим, прежде всего учителям и военным морякам. Снижение жалованья проводи­лось под лозунгом «равенства жертв». Но «равенства» было только лозунгом: жалованье офицерскому составу военно-морского флота правительство хотело сократить на 5%, а рядовым матросам – на 25%. В от­вет на это в сентябре 1931 г. моряки военной эскадры, стоявшей в шотландском порту Инвергордон, отказались подчинить­ся приказу о выходе в море. Макдональд лично прибыл туда и вел переговоры с мат­росами, но даже это не помогло – при­шлось согласиться на их требование о том, что ни одному военнослужащему жалованье не будет сокращено более чем на 10%.

Другой важной мерой «национального правительства» стала отмена в 1931 г. зо­лотого стандарта фунта стерлингов. Хотя Сноуден утверждал, что это лишь времен­ная мера, призванная спасти быстро таю­щий золотой запас страны, будущее пока­зало, что вернуться к золотой валюте Ан­глия уже не смогла. Курс фунта начал падать и через полгода стабилизировался примерно на уровне 2/3 прежнего паритета.

В 1931-1932 гг. парламент принял ряд законов об обложении таможенными по­шлинами в размере не менее 10% стоимости всех видов ввозимых в Англию товаров. Внутренний рынок страны был огражден от иностранной конкуренции, что положи­тельно сказалось на развитии английской промышленности и позволило несколько улучшить платежный баланс за счет сокра­щения импорта.

Вводя протекционизм, английская бур­жуазия рассчитывала сохранить систему свободной торговли внутри Британской им­перии. Однако на состоявшейся в августе 1932 г. имперской конференции в Оттаве доминионы согласились лишь на неболь­шое взаимное снижение таможенных тари­фов, получившее название системы импер­ских преференций, т. е. предпочтительных пошлин.

Наступление на жизненный уровень трудящихся своей страны, использование огромных ресурсов колониальной империи, усиление государственного вмешательства в экономику – все эти меры позволили ук­репить позиции британских капиталистов. К тому же к 1934 г. страна вышла из поло­сы экономического кризиса. Но эти меры не решали более глубоких проблем: структур­ной перестройки и развития инфраструкту­ры, модернизации оборудования и ускоре­ния темпов роста.

3. Решающее влияние на формирование внешнеполитического курса Великобритании в 30-е гг. оказывала ведущая группировка консервативной партии под руководством Н.Чемберлена. Была сохранена преемственность с политическими принципами, определявшими деятельность британской дипломатии еще в период второго лейбористского правительства, в том числе идеи конструктивного правового урегулирования международных проблем, отказа от блоковой политики, умиротворения держав, пострадав­ших от неравноправных договоров Версальско-Вашингтонской системы. Лишь в отношениях с СССР приход консерваторов к власти по традиции при­нес новое обострение, завершившееся даже разрывом торгового соглашения и наложением эмбарго на советский экспорт. Ситуация изменилась к лучше­му лишь после вступления СССР в 1934 г. в Лигу наций.

Руководству консервативной партии пришлось в значительной степени пересмотреть и прежние принципы политики в колониальном вопросе. На колониальных владениях в Азии, Африке, Аравии тяжело сказывались послед­ствия экономического кризиса в метрополии. Особенно это касалась Индии, экономика которой стала объектом жестокой эксплуатации со стороны британ­ских промышленных и финансовых кругов. В 1930-1934 гг. Индия пережива­ла мощный подъем национально-освободительного движения. Индийский на­циональный конгресс призвал к акциям гражданского неповиновения. Коло­ниальные власти прибегли к жестким репрессиям. Но одновременно в правительственных кругах Великобритании росла убежденность в необходи­мости правового решения индийского вопроса. Еще в 1930-х гг. парламентская комиссия Саймона представила доклад об изменении Конституции Индии. В дальнейшем состоялось два круглых стола с представителями индийской об­щественности, посвященные данному вопросу. В 1935г. новая конституция была окончательно учреждена. Индия становилась федерацией провинций и княжеств. Создавалась система центральной и местной представительной и ис­полнительной власти с участием индийцев.До 14% увеличивалась численность местного населения, обладающего избирательным правом. Несмотря на то, что Индия не получала той степени автономии, которой обладали британские до­минионы еще в начале века, конституционная реформа вызвала большое раз­дражение среди многих влиятельных британских политиков, и прежде всего в рядах консервативной партии. Наиболее решительно против правительствен­ного курса в этом вопросе выступил У.Черчилль. Не меньшее раздражение фракции Черчилля вызывала и «нерешительность» правительства в решении ирландского вопроса. В 1937 г. официальный Лондон практически не прореа­гировал на принятие ирландским парламентом новой конституции, провозгла­шавшей Ирландию «суверенным и независимым государством».

На европейской арене главной задачей британской дипломатии было предотвращение конфронтации со странами, пострадавшими от Версальско­го мирного договора, и в первую очередь Германией. Стратегия в этом вопро­се, избранная еще в конце 20-х гг., сводилась к «умиротворению» Германии и ее постепенной правовой реабилитации. В 1930 г. Великобритания добилась досрочного вывода войск из Рейнской оккупационной зоны, в 1932 т. на Лозанской конференции британская дипломатия активно способствовала отме­не репарационных выплат Германии. В 1932 г. совещание пяти держав – Ве­ликобритании, Франции, Италии, США и Германии – приняло резолюцию о признании равенства Германии в вопросах вооружения «в рамках системы безопасности, равной для всех». Однако спустя год ситуация изменилась – в Германии к власти пришли нацисты. Понять подлинный смысл происходив­ших событий ведущие британские политики не смогли или не захотели. Не­смотря на изменение политической ситуации в 1933 г., британское правитель­ство обнародовало «план Макдональда», предусматривавшийустановление паритета сухопутных армий Франции и Герма­нии (по 200 тыс.чел.). Однако французское правительство добилось отсрочки реализации этого плана на четыре года. В том же году на конференции в Риме представителями Вели­кобритании, Франции, Германии и Италии было подписано соглашение о со­трудничестве этих держав под эгидой Лиги наций. Лишь отказ нацистского режима участвовать в работе международной конференции по разоружению, а затем и выход Германии из Лиги наций заставил французское правитель­ство отказаться от ратификации договора.

Рост агрессивности германской политики дал толчок для консолидации антигитлеровских сил в Европе в 1934-1935 гг. Угроза насильственного ан­шлюса Австрии заставила выступить против Германии даже итальянский фашистский режим. В этот ответственный момент британская дипломатия допустила серьезный просчет. Не понимая подлинного характера происходив­ших в Европе изменений, правительство Великобритании попыталось вновь вернуться к традиционной политике балансирования между силовыми полю­сами в Европе и обеспечения «системы равновесия». На фоне наметившегося на рубеже 1934-1935 гг. франко-итальянского сближения британские поли­тики с новой силой продолжили дипломатические демарши в сторону Герма­нии. В марте 1935 г. для сепаратных переговоров о вооружениях в Берлин был отправлен министр иностранных дел Саймон. Причем накануне его визита ру­ководство гитлеровской Германии во всеуслышание объявило о том, что не счи­тает себя обязанным соблюдать ограничения, введенные Версальским мирным договором в области вооружений. В июне того же года на англо-германских переговорах в Лондоне было окончательно достигнуто соглашение о вводе со­отношения между военными флотами Великобритании и Германии 100:35 (при равенстве по подводным лодкам). Британские политики рассматривали зак­лючение этого соглашения как важный шаг по пути дальнейшего ограничения морских вооружений и своевременное дополнение к аналогичным статьям «Договора пяти» Вашингтонской конференции. Однако на практике нацист­ская Германия получила право на беспрепятственное расширение военно-морского строительства, так как существовавшая разница в уровне морских вооружений позволяла обеспечить работой все верфи Рейха на десять лет, не нарушив при этом «букву договора». Впрочем, Гитлер и не собирался соблю­дать какие-либо договоренности уже в самом ближайшем будущем.

Во второй половине 1935 г. британская дипломатия осуществила еще один чрезвычайно рискованный маневр, который самым негативным образом ска­зался на дальнейшем развитии событий. После начала вторжения итальянс­кой армии в Абиссинию Великобритания решительно выступила в Лиге на­ций за пресечение агрессии. К каким-либо реальным мерам это не привело – в арсенале Лиги наций было немного методов действительного нажима на аг­рессора. Но к этой антиитальянской кампании была подключена и Франция, правительство которой еще несколько месяцев назад на фоне активных пере­говоров с Муссолини о создании антигитлеровского гарантийного блока впол­не откровенно демонстрировало свою готовность отказаться от жесткой реак­ции на итальянскую агрессию в Северо-Восточной Африке. Теперь же италь­янский фашистский режим был вынужден искать поддержку именно в Берлине. На протяжении последующих двух лет была сформирована ось «Берлин – Рим», ставшая основой гитлеровского блока.

Постепенно курс на умиротворение Германии стал рассматриваться мно­гими влиятельными политиками Великобритании как один из ключевых ком­понентов внешней политики страны. Его сторонники – Э.Галифакс, С.Хор, Д.Саймон, Р.Батлер, сплотившиеся вокруг Н.Чемберлена, со временем ста­ли играть все большую роль и в определении общего правительственного кур­са. Эта группировка видела в умиротворении Германии единственный шанс не только избежать войны, но и сформировать в Европе устойчивую равновесную систему международ­ных отношений, способную блокировать агрессивные акции отдельных дер­жав. Активную роль в пропаганде такого курса играла и неформальная груп­па политиков, общественных деятелей и предпринимателей, объединивших­ся вокруг бывшего министра авиации лорда Лондондеррии и владельца «Таймс» Астора. Избравшая для своих встреч принадлежавшее Астору поме­стье Клайвден, эта группа была известна как «клайвденская клика». Ее пред­ставители решительно выступали за самое тесное сотрудничество с Германи­ей невзирая на «специфику» нацистского государственного режима. Появи­лись в британском обществе и открыто профашистские силы. В 1932 г. праворадикальные националистические группировки объединились в «Бри­танский союз фашистов». Его руководитель О.Мосли до 1930 г. входил в ру­ководство лейбористской партии и даже участвовал в правительстве Макдональда. В дальнейшем Мосли начал выступать с идеями корпоративного го­сударства, национальной диктатуры, жесткой имперской политики. Несмотря на то, что широкой поддержки в британском обществе фашиствующие движе­ния не нашли, их активизация существенно влияла на настроения государ­ственной элиты. Единственной влиятельной политической группой, которая последовательно и решительно выступала против правительственного курса, стала фракция У.Черчилля в консервативной партии. Сторонники Черчил­ля сумели добиться принятия в 1936 г. программы перевооружения, но по­влиять на внешнеполитический курс страны пока они были не в силах.

Продолжая политику умиротворения, Великобритания предпочла избежать каких-либо жестких мер после ввода немецких войск в демилитаризованную рейнскую зону 7 марта 1936 г. При этом на совещании стран-участниц Локарно французская делегация заявила о готовности Франции собственными сила­ми остановить продвижение вермахта, если другие государства признают факт германской агрессии. Однако британские дипломаты фактически блокировали это решение. В том же 1936 г. Великобритания приняла активное участие в разработке соглашения европейских держав о невмешательстве в испанский конфликт. Фактически открытое участие в испанской войне немецких и италь­янских войск не стало поводом к пересмотру этого решения.

В ноябре 1937 г. состоялась встреча министра без портфеля Галифакса с Гитлером, на которой было заявлено о приверженности Великобритании «по­литике реализма» и даже готовности ее присоединиться вместе с Францией к итало-германскому союзу. К проблемам, решение которых Великобритания готова поддержать, был отнесен пересмотр территориальных вопросов, касав­шихся воссоединения немецкого населения Австрии, Чехословакии и Польши с Германией. 11 марта 1938 г. состоялась новая встреча Галифакса и Гитлера, где позиция Великобритании была подтверждена. Однако уже на следующий день вермахт осуществил насильственный аншлюс Австрии. Чемберлен выс­тупил в британском парламенте с осуждением этой акции, однако каких-либо реальных контрмер со стороны британского правительства не последовало. Для того чтобы впредь не допустить насильственного решения территори­альных вопросов в Европе, британская дипломатия выступила с предложе­нием урегулировать судетский вопрос на межгосударственном уровне. Резуль­татом стало Мюнхенское соглашение Великобритании, Франции, Германии и Италии от 30 сентября 1938 г. о передаче Германии Судетской области Че­хословакии. «Я привез вам мир», – заявил Чемберлен, вернувшись из Мюн­хена. Мощным ударом по репутации Чемберлена стало вторжение Германии в Чехословакию в марте 1939 г. Мюнхенский курс показал свою иллюзорность,

Фракция Черчилля все более решительно критиковала правительство в парламенте, добиваясь наращивания военных ассигнований. В апреле 1939 г. расходы на перевооружение были увеличены вдвое но сравнению с бюдже­том 1938 г. События развивались стремительно. В марте 1939 г. Великобри­тания заявила о предоставлении Польше гарантий неприкосновенности территории. Начались консультации с советским правительством о позиции СССР в случае начала нового конфликта на востоке Европы. В апреле 1939 г., после захвата Италией Албании, британские гарантии были предоставлены Греции и Румынии. Нидерланды, Швейцария и Дания отказались от подоб­ного предложения, стремясь остаться в стороне от новой схватки великих дер­жав. В ответ на шаги британского правительства Германия 27 апреля 1939 г. объявила о расторжении военно-морского соглашения 1935 г., а также герма­но-польского пакта о ненападении. В этой ситуации ключевую роль приобре­тали англо-франко-советские переговоры, продолжавшиеся летом 1939 г. Однако реальной заинтересованности в достижении на них конкретных со­глашений ни британская, ни французская делегации не проявили. Причиной стало глубокое недоверие к СССР, которое чрезвычайно укрепилось после подписания советско-германского договора в августе 1939 г., а также нежела­ние возлагать на себя обязательства на случай столкновения СССР и Герма­нии. Многие британские политики сохраняли уверенность в том, что Германия будет все же удовлетворена произошедшими изменениями на политической карте Европы. Об этом свидетельствует продолжение дипломатических кон­тактов с руководством Германии в июне-июле 1939 г. В них принимали учас­тие советник Чемберлена по внешнеполитическим вопросам Вильсон и министр внешней торговли Хадсон. Нападение Германии на Польшу 1 сен­тября 1939 г. доказало полное фиаско британской дипломатии.