I. Социально-экономическое и политическое положение Порты во второй половине XIX в.

Османская империя во второй половине XIX–начале XX вв. Политический кризис и младотурецкая революция

Л Е К Ц И Я XIV

Социально-экономическое и политическое положение Порты во второй половине XIX в. Особенности развития турецкой буржуазии. Становление младотурецкого движения. Военно-революционный переворот 1908-1909 гг. (Младотурецкая революция)

К концу XIX в. Османская империя превратилась в зависимое от западных стран государство. Формально Порта сохраняла свой суверенитет. Султан был неограниченным монархом, кроме светской власти султан обладал титулом халифа («наместника Пророка»). В качестве халифа он претендовал на духовную власть над всем мусульманским миром. Правительство Турции именовалось «Блистательной Портой», а премьер-министр продолжал носить пышный титул великого везира. Страна заключала международные трактаты, имела армию и флот, отправляла и принимала дипломатические миссии. Однако в действительности это были чисто внешние атрибуты суверенной державы, т.к. подлинными хозяевами страны все больше становились иностранцы. В середине XIX в. российский император Николай I объявил Османскую империю «больным человеком» Европы, на этом основании Россия и западные страны считали своим долгов вмешиваться в ее внутренние дела, решать ее судьбу.

В чем выражалось это вмешательство?

Без участия Турции решались ее территориальные проблемы. В частности, явно и тайно делилось «оттоманское» наследство. Многие провинции только формально принадлежали султану. Фактически же Босния и Герцеговина были оккупированы Австро-Венгрией; Тунис – Францией; Кипр и Египет – Англией.

Иностранные советники заполнили все государственные структуры. Они были инструкторами в армии и на флоте, работали в госучреждениях.

Неравноправные договоры (режим капитуляций) привели к тому, что иностранные граждане имели в стране больше прав, чем сами турки. Европейские предприниматели были освобождены от многих налогов, платили низкие таможенные пошлины. Вся внешняя торговля было монополизирована торговыми компаниями Западной Европы и собственной компрадорской верхушкой. Внутренняя торговля задыхалась от таможенных пошлин, поэтому тоже попадала в руки иностранных купцов, ибо они освобождались от внутренних поборов.

Западные страны имели в Турции не только свои торговые конторы, но и свою почту, телеграф, для собственных нужд строили железные дороги.

В середине XIX в. в стране был создан Оттоманский имперский банк. К началу XX столетия он полностью принадлежал англо-французскому капиталу. До Крымской войны Турция не имела внешнего долга. Начав в 1854 г. с займа в 75 млн франков, через 40 лет Порта не могла платить даже проценты по долгам. В 1881 г. произошло событие, свидетельствовавшее о превращении Османской империи в полуколонию: был опубликован указ султана о создании Администрации оттоманского публичного долга. В ее административный совет входили представители Англии, Франции, Германии, Австро-Венгрии, а также местные кредиторы Порты и Оттоманского банка. Эта организация получила право собирать государственные налоги и пошлины с целью обеспечить выплаты по огромному внешнему долгу.

Таким образом, положение Турции было плачевным. И все же страна не стала колонией. Почему? Вероятно, главной причиной было соперничество России, Англии, Франции, Германии на Балканах, в Малой Азии и Ближнем Востоке, что и сделало возможным совместную эксплуатацию страны при сохранении внешних атрибутов государственного суверенитета.

В период колонизации восточные страны привлекали европейцев как рынки сбыта для западных товаров, как источники сырья и сферы приложения капитала. Для Порты актуальны все три формы колонизации, но для Турции в ее географических границах второй половины XIX в. были характерны только первая и третья формы. Сырьевая база страны в этот период была изучена слабо. Куда же вкладывали деньги иностранные инвесторы? Преимущественно Турция получала займы, которые использовались для разработки недр в Ираке, Сирии, на Аравийском полуострове. Западные страны создавали свои банки, строили дороги, прокладывали коммуникации. Так же как и в других регионах Азии, иностранные инвесторы не были заинтересованы в развитии обрабатывающей промышленности. Невыгодно было инвестировать и сельское хозяйство, ибо к началу XX столетия Порта продолжала оставаться отсталой аграрной страной. В ней по-прежнему преобладали четыре формы землевладения:

– государственные земли;

– традиционные «помещичьи» земли;

– вакуфные земли, то есть земли, принадлежащие формально мусульманской общине, в действительности доходы с этих земель использовались высшим духовенством;

– земли, которыми крестьяне владели на правах частной собственности. Они составляли примерно треть земельного фонда страны.

Первые три формы землевладения имели нерыночный характер. Они обрабатывались крестьянами-издольщиками, которые платили собственнику земли налог-ашар (ашар – по-арабски «десятая часть»). Накануне Первой мировой войны ашар даже юридически составлял 12,5% урожая, а фактически достигал 30-40%. Сборщики налога произвольно устанавливали его натуральную или денежную форму, в обычае были обсчеты крестьян и т.д.

Кроме ашара турецкие крестьяне платили поземельный налог, налоги на скот, на воду. В итоге земледелец отдавал ростовщику все излишки, не всегда мог прокормить себя. В таких условиях даже собственник земли не мог ни расширить свое хозяйство, ни усовершенствовать орудия труда. У него не было для этого ни денежных средств, ни стимула. Техника земледелия оставалась на крайне низком уровне. Один иностранный наблюдатель писал о Турции конца XIX века: «Ныне во всей этой стране в постоянном употреблении тот плуг, которым, может быть, еще Ной царапал долины возле Арарата»¹⁹⁶.

Проникновение иностранных товаров, строительство железных дорог, конечно, ускорило процесс дифференциации турецкого крестьянства. Однако безземельные крестьяне чаще становились не пролетариями, а пауперами. Процесс обезземеливания не превращал рабочую силу в товар, ибо спрос на рабочие руки был ничтожным. Турецкая промышленность носила кустарный и полукустарный характер. Русский публицист И.И. Голобородько писал: «Страна до сих пор еще переполнена мануфактурами старинного типа. Все турецкие ремесла стоят на той же ступени развития, на которой они находились несколько веков назад»¹⁹⁷.

Были ли в Турции фабрично-заводские предприятия? Да, это:

во-первых, казенные предприятия, обслуживающие нужды армии;

во-вторых, иностранные предприятия, связанные с переработкой сельскохозяйственного сырья (их процент был незначителен).

В этот период число наемных рабочих не превышало 50 тыс. человек, в то время как численность населения собственно Турции составляла 28 млн. В самой развитой западной части Турции насчитывалось всего 169 предприятий, где применялась хотя бы простейшая механическая энергия. На этих предприятиях работало 17 тыс. человек. При значительном резерве свободной рабочей силы, бесправии, национальном неравенстве эксплуатация рабочих принимала чудовищные размеры. Рабочий день длился 12-14 часов, на некоторых предприятиях достигал 16 часов. Заработная плата была низкой, женщины и дети работали вообще за гроши. Бедствия народа усугублялись произволом султанского правительства.

Выше уже отмечалось, что второй этап танзимата не привел к прогрессивным изменениям в стране. Но теоретические положения Гюльханейского указа (1839) создали условия для становления движения «новых османов». Именно они, взяв на вооружение идеологию османизма, начали борьбу за ограничение власти султана-халифа. В 1876 г. «новым османам» удалось добиться принятия первой турецкой конституции. Ее называли «куцая конституция Мидхата». По конституции подданным Империи гарантировались либеральные свободы, декларировалось равенство всех перед законом без различия религий. Кроме того, провозглашалась свобода слова, печати и т.д.

Принятая конституция провозглашала страну конституционной монархией и предусматривала создание двухпалатного парламента. Палата депутатов избиралась на основе высокого имущественного ценза. Члены сената назначались султаном пожизненно. В турецкой конституции было заложено внутреннее противоречие: с одной стороны, конституция должна была гарантировать равенство и свободу для всех подданных Империи, с другой стороны, государственной религией объявлялся ислам, а государственным языком – турецкий язык. О каком равенстве могла идти речь?

Борьба за конституцию привела к расколу политически активной части турецкого общества:

– первая группировка – «оттоманские либералы» или «новые османы» полагали, что государственной идеологией может быть только османизм;

– вторая группировка – консерваторы во главе с султаном Абдул-Хамидом стояли на позициях панисламизма.

Султан утвердил конституцию (1876), тем самым признал компромисс двух группировок. Было очевидно, что в дальнейшем консерваторы пойдут в наступление. Поводом послужили внешнеполитические неудачи Турции. Еще в 1870 г. министр иностранных дел Российской империи князь Горчаков добился ликвидации тех статей Парижского трактата (1856), которые ущемляли права России в Черном море.

Русско-турецкая война 1877-1878 гг. закончилась победой России. По Сан-Стефанскому миру признавалась независимость Болгарии. Западные державы, опасаясь усиления России на Балканах, добились созыва Берлинского конгресса для пересмотра условий Сан-Стефанского договора. Берлинский трактат подтвердил независимость Сербии, Черногории и Румынии. Северная Болгария стала вассальным, а фактически независимым княжеством. Южная Болгария получила автономию. России возвращались территории, потерянные в ходе Крымской войны.

Поражение в войне с Россией дало повод Абдул-Хамиду II отменить конституцию и распустить парламент (1878). В стране установился режим единоличной диктатуры султана, его называли «зулюм» – угнетение, тирания.

Никто в Порте не был гарантирован от насилия, захвата имущества, утраты свободы и жизни. На службе султана были полиция и жандармерия, банды башибузуков (иррегулярные войска) и так называемая «хамидие» (иррегулярная конница). Эти войска состояли из курдов, албанцев и черкесов. Именно они принимали участие в геноциде армянского населения Турции в 1894-1896 гг.

Во всех звеньях государственного аппарата царило фаворитство, лихоимство и казнокрадство. Ни одно дело не обходилось без «бакшиша» (подарка), то есть, официальной взятки. Воровство было повсеместным, пример подавал сам султан, за ним следовали высшие сановники. Иностранные газеты сообщали о таком случае. В 1880 г. турки начали строить железную дорогу протяженностью 160 км, определив затраты на строительство в 7 млн лир (60 млн рублей). Через несколько лет доложили правительству, что дорога построена. На самом деле все деньги и некоторые стройматериалы были полностью разворованы государственными чиновниками. Спустя несколько лет строительство, даже не начатое, было передано в концессию иностранным предпринимателям¹⁹⁸.

Государственной идеологией стал панисламизм, основанный на фикции единства всех мусульман под руководством султана-халифа. Как уже отмечалось, основатель панисламизма Аль-Афгани даже провел последние годы жизни (1892-1897) в Стамбуле. По мнению Л.С. Васильева, в панисламизме Аль-Афгани все же имелся антиколониальный аспект. Абдул-Хамид II понимал панисламизм исключительно в шовинистическом смысле. Султан начинает гонения на прогрессивных писателей, публицистов, поэтов. Были закрыты те школы и культурные учреждения, которые появились во времена танзимата. Люди прогрессивных взглядов вынуждены были покинуть страну. Султан смертельно боялся проникновения в Турцию прогрессивных идей, поэтому запрещаются книги Вольтера, Л.Н. Толстого, Ф. Шиллера и др. Под строгим запретом оказались произведения Намыка Кемаля, Зия-бея и других прогрессивных литераторов, активистов конституционного движения. В турецких театрах не разрешается постановка шекспировского «Гамлета», так как народ не должен был видеть даже на сцене убийство монарха. Из издаваемых в стране газет, журналов, книг, цензура убирала малейшие намеки на революцию или государственный переворот. В 1903 г. в Белграде были убиты сербский король и королева. Турецкие газеты сообщили: «Его величество король сербский Александр и королева Драга скончались от удара молнии»¹⁹⁹. В стране существовал список слов, которые нельзя было употреблять даже в частном разговоре, например: «республика», «конституция», «свобода», «право» и др.

Абдул-Хамид II не доверял никому. Все нити госнадзора были сосредоточены в его дворце Йылдыз-киоске. Здесь решались судьбы всех подданных империи, от высших чиновников до мелких клерков и т.д. Малейшее недовольство султана могло стоить им не только поста, но и жизни. Из дворца султана отдавались приказы о погромах, казнях, арестах, ссылках, тайных убийствах. Основанием для репрессий служили доносы. В Османской Турции, так же, как и в некоторых других странах Азии, были установлены специальные «ящики справедливости». В них и опускали свои доносы все, кто хотел. В стране сложилась категория тайных доносчиков, они вели записи «дурных» дел своих соседей. Эти записи заносились в специальные «джурналы» (от фран. journal – дневник). Люди погибали от неосторожно сказанного слова, а часто и без всякой вины. Впоследствии начальник тайной полиции Зия-бей писал: «Если бы я исполнил, то есть, вернее, если бы у меня было время исполнять все приказы из Йылдыза, то, наверное, в Турции население уменьшилось бы на одну треть»²⁰⁰.

Таким образом, режим султана был враждебен крестьянам и ремесленникам, предпринимателям и землевладельцам, интеллигенции и значительной части армейского офицерства.

Кто же поддерживал Абдул-Хамида II? Опорой режима оставались крупные землевладельцы, высшие военные и бюрократические круги, высшее мусульманское духовенство, дворцовые фавориты. Финансовую поддержку режиму оказывали западные страны. В этих условиях своеобразно развивалась и турецкая буржуазия.