Современные концепции истории советского и постсоветского общества.

Михаил Николаевич По­кров­ский(1868—1932) в труде «Русская история с древнейших времен» в 5-ти томах впервые отразил материалистическое направление всемирно-исторической теории отечественной истории. Рубеж XIX—XX веков в России — период бурного развития капитализма, резкой имущественной дифференциации народа, массового социального протеста.

Василий Осипович Ключевский(1841—1911)в «Курсе русской истории» в 5-ти томах под влиянием экономистов середины XIX века впервые нарушил традицию и отошел от периодизации по царствованиям монархов. В основу периодизации им был положен проблемный принцип.

Различные теории изучения, объясняющие реальные исторические фак­ты, не имеют преимущества друг перед другом. Все они “правдивы, объек­тив­ны, верны” и отражают различие мировоззрений9 , систем взгля­дов на историю и современное общество. Критика од­ной теории с позиции дру­гой некорректна, так как подменяет мировоззрение, предмет изучения. Попытки создать общую (единственную), универсальную теорию, то есть объединить разные теории – мировоззрения (предметы изучения), антинаучны, так как приводят к нарушению причинно-следст­венных связей, к противоречивым выводам.

   
Теории изучения исторических фактов

 

По предметам изучения выделяются три теории изучения: 1 – религиозно -историческая, 2 –всемирно-исто­ри­ческая,3 – локально-историческая, 4 – синергетическая.

В религиозно-исторической теории предметом изучения является движение человека к Богу, связь человека с Высшим разумом, Творцом — Богом. Суть всех религий состоит в понимании кратко­вре­менности существования материального — тела человека и Вечности души.

В рамках религиозно-исторической теории существует несколько направлений (христианство, ислам, буддизм и др.). В данном учебном пособии рассматривается только христианско-православное направление. С точки зрения христианст­ва, смысл истории заключается в последовательном движении человека к Богу, в ходе которого формируется свободная человеческая личность, преодо­левающая свою зависимость от природы и приходящая к познанию конечной истины, дарованной человеку в Откровении. Освобождение человека от первобытных страстей, превращение его в сознательного последователя Бога — основное содержание истории. Авторами трудов и учебников по истории России, написанных с религиозных позиций, являются А. В. Карташов, В. Д. Поспеловский и др.

Во всемирно-исторической теории предметом изучения является общемиро­вой прогресс человечества, позволяющий получать по возрастающей материальные блага. Во главу ставится социальная сущность человека, прогресс его сознания, позволяющий создать идеального человека и общество. Общество обособилось от природы, и человек преобразует природу в соответствии со своими возрастающими потребностями. Развитие истории отождествляется с прогрессом. Все народы проходят через одни и те же стадии прогресса. Одни про­хо­дят прогрессивный путь развития раньше, дру­гие — позднее. Идея прогрессивного общественного развития рассматривается как закон, как необходимость, неизбежность. Теория особую роль отводит научной категории историческое время.

Всемирно-историческая теория проециро­валась на Англию, Германию, Францию XIX века и выявляла черты становления человечества в той форме, в какой это имело место в Западной Европе. Присущий дан­ной теории европоцентризм сокращает возможности построе­ния кар­тины всемирной истории, ибо не учитывает особенности развития не только иных миров (Америка, Азия, Африка), но даже так на­зы­ваемой европейской периферии (Восточная Европа и особенно Рос­сия). Абсолютизировав с европо­центристских позиций понятие “прогресс”, историки “выстроили” народы по иерархической лестнице. Сложилась схе­ма разви­тия истории с “передовыми” и “отсталыми” народами.

В рамках всемирно-исторической теории изучения существуют направления: материа­листическое, либеральное, технологическое.

 

   
Материалистическое (формационное) направление, изучая прогресс человечества, отдает в нем приоритет развитию общества, общественных отноше­ний, связан­ных с формами собствен­но­сти. История представляется как закономерность смены общественно-экономи­ческих форма­ций10 , на стыках которых происходят революционные изменения. Вершиной развития общества яв­ляется коммунисти­ческая формация. В основе смены формаций лежит противоречие между уровнем развития произ­водительных сил11 и уровнем развития производственных отношений12. Дви­жу­щей силой развития общества является классовая борь­ба между иму­щими, владеющими частной собственностью (эксплуататорами), и неимущими (эксплуа­тиру­емы­ми), закономерно приводя­щая в конечном итоге к уничтожению частной собственности и построению бесклассового общества. Первая глава “Мани­феста коммунистической пар­тии”, написанная К. Марксом и Ф. Энгельсом в 1848 году, начинается так: “История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов”. Одни страны проходят стадии общественно-экономических формаций (первобытнообщинную, рабовладельче­скую, феодальную, капиталистическую, коммунистическую) ранее, а другие чуть позднее. Пролетариат более прогрессивных стран (Европейский континент) помогает пролетариату менее прогрессивных стран (Азиатский континент). Материалистическое направление в истории России представлено трудами и учебниками М. Н. Покровского, Б. А. Рыбакова, М. П. Кима и др. Либеральное (модернизационное) направление, изучая прогресс–эволюцию человечества, отдает приоритет в нем развитию личности, обеспечению его индивидуальных свобод. Личность служит отправной точ­кой для либерального изучения истории. Либералы считают, что в истории всегда есть альтернатива развития13. А сам выбор, вектор прогресса, зависит от сильной личности — героя, харизматического лидера14. Если вектор прогресса истории соответствует западно-европейскому образу жизни — это путь обеспе­­­чения прав и свобод человека, а если — азиатскому, то это путь деспотии, произвола властей в отношении к личности. Либеральное направление в истории России представлено трудами и учебниками И. Н. Ионова, Р. Пайпса, Р. Верта и др. Технологическое (модернизационное) направление, изучая прогресс человечества, отдает приоритет в нем технологическому развитию и сопутствующим изменениям в обществе. Человечество “обречено” на техни­ческое развитие, проходя путь от выделения “из животного мира” до ос­во­ения пространств космоса. Вехами в этом развитии являются фундаментальные открытия: появление земледелия и скотоводства, освоение металлургии железа, создание конской упряжи, изобретение механического ткацкого станка, паровой машины и т.д., а также соответствующие им политические, экономические и общественные системы. Фундаментальные открытия определяют прогресс человечества и не зависят от идеологической окраски того или иного политического режима. Технологическое направление делит историю человечества на периоды: традиционный (аграрный), индустриальный, постинду­стриаль­ный (информационный)15. Эволюция распространения фундаментального открытия как в рамках одной страны, так и за ее пределами получила название мо­дер­низации16. Технологическое направление в истории представлено трудами и учебниками С. А. Нефедова, В. А. Красильщикова и др. В локально-исторической теории предметом изучения яв­ляю­тся локальные цивили­зации17. Каждая из локальных цивилизаций самобытна, слитна с природой и проходит в своем развитии стадии рождения, станов­ления, расцвета, упадка и гибели. На смену погибшей цивилизации приходит другая цивилизация. Во главу теории ставится генетико-биологическая сущность человека и конкретной среды его обитания. Человечество составляет часть Природы-биосферы и изменяется вместе с ней. Не прогресс сознания, разума человека, а его подсознание, вечные биологические инстинкты: продление рода, зависть, стремление жить лучше, чем другие, жадность, стадность и д. р. определяют и неизбежно повторяют во времени ту или иную рожденную Природой форму устройства общества. Не история повторяется на новом витке развития, повторяется биологический вид – человек во времени со своими постоянными биологическими инстинктами. В Природе идет неуклонный круговорот жизненных циклов. Жизнь человека определяет среда обитания, а не прогресс. Теория особую роль отводит научной категории историческое пространство. Английский поэт Р. Киплинг писал: “Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с места они не сойдут, пока не предстанет Небо с Землей на страшный Господень суд”. В рамках локально-исторической теории существует ряд направлений — славянофильство, евразийство, этногенез и др. Так, в начале ХХ века в среде российской эмиграции возникло “евразийское” направление, содержащее идею об уникальности сложившегося на стыке Европы и Азии российского общества. У российской (евразийской) локальной цивилизации, в отличие от других, “особый” путь раз­вития. Российская духовность ни­когда не будет “подавлена” духов­ностью других народов. “Россия — Вели­кая страна от рождения”. Локально-историческая теория представлена трудами и учебниками Г. В. Вернадского, Л. Н. Гумилева и др.

 

Теории изучения Правила многотеоретического изучения 1. Многотеоретическое изучение истории направлено на самостоятельный научный поиск обу­чаемого, способного аргу­мен­ти­­рованно и цельно отстаивать выбранную (свою) теорию и пони­маю­щего, а следовательно, и уважающего логику оппонента, придерживающегося другой теории. 2. Прошлое — историю — изучить “вообще” невозможно. Оно соткано из множества исторических фактов, логически связанных и не связанных между собой. Образно говоря, это хаос бесчисленного количества фактов прошлого. Рассуждения об истории человечества вообще (в целом) — беспредметны. Человек разумный (Homo sapiens), прежде чем исследовать прошлое, определяет предмет изучения. 3. В истории человечества несколько предметов изучения. Выделение предметов — субъективно. Объединение их по сходным признакам приводит в итоге к трем, принципиально не схожим предметам изучения, а затем и теориям изучения, которые заключают разное понимание цели жизни, мировоззрения, нравственной позиции человека. Сторонники религиозно-исторической теории смысл пребывания человека на Земле видят в движении его к Богу, в победе духовной составляющей над материальной, плотскими страстями18. Сторонники всемирно-исторической теории смысл жизни человека видят в стремлении его к материальным благам, зависящим от общемирового прогресса19. Сторонники локально-исторической теории смысл жизни человека видят в продлении жизни, сохранении здоровья, обеспечивающееся единством человека и среды обитания20. 4. Попытки создания универсально-исторической, самой общей и “единственно верной” теории изучения приводят к эклектике21, объединению предметов изучения. Объединение предметов изучения — антинаучно, утрачиваются причинно-следственные связи и история прекращает свое существование как наука. 5. Исходя из предмета исторического изучения, каждая теория предлагает свое понимание хода истории, определяет свой понятийный аппарат, создает свою историографию, предлагает свои выводы и делает свой прогноз на будущее. Критика одной теории с позиций другой некорректна. 6. Преподавание истории — это объяснение исторического процесса. Нельзя написать (прочитать) лекцию, не содержащую объяснение фактического материала. Следовательно, надо заранее объявить учащимся, в русле какой теории будет прочитана лекция. 7. Различные теории исторического процесса (теории изучения), объясняющие реальные исторические фак­ты в их строгой причинно-следственной связи, не имеют преимуществ друг перед другом. Все они “правдивы, объек­тив­ны, верны”. Учащийся вправе отдать предпочтение одной из теорий истории, но обязан знать и другие. 8. Фактов прошлого множество. Из их множества историки субъективно, для обоснования своей причинно-следственной логики хода истории подбирают отдельные факты. 9. Тенденциозно подобранные и заранее выстроенные в логически-смысловую конструкцию исторические факты (без объяснений и выводов) представляют скрытую теорию, лукавство историка с претензией на «единственную правду», объективность. 10. При употреблении понятий (тоталитарная система, командно-администра­тив­ная система, социализм, общественно-экономическая фор­мация, модернизация, пассионарность, способ производства) дается по­ясне­ние и называется теория, к которой они принадлежат. 11. Многотеоретическое изучение, прежде всего, строится на тех общеизвестных исторических фактах, которые получили учащиеся ранее, изучая событийную или однотеоретическую историю. В то же время многотеоретический курс направлен на изучение нового фактического материала. Ведь каждая теория выстраивает свою единственную логику причинно-следственных связей, подбирает из множества только свои факты. 12. На вопрос, заданный ученику: “Ваша оценка, личное мнение на то или иное историческое событие?”, преподаватель получит ответ, основанный на личном восприятии мира. Вопрос этот некорректен, так как уже нацеливает на ответ в русле либеральной теории (предмет изучения — личность). 13. Во всемирно-исторической теории материалистическое направление изучаются революции (резкий переход количественных изменений в качественные) и закономерности прогресса (смена общественно-экономических формаций), а в либеральном направлении — эволюция (постепенность) и альтернативы прогресса (цивилизованная или нецивилизованная), а также варианты (в рамках одной из альтернатив). 14. На осмысление, объяснение исторических фактов влияет: мировоззрение людей разных эпох, ментальность людей разных стран, политические пристрастия. Представление историка о прошлом всегда идет в свете проблем, решаемых в его эпоху. Каждое новое поколение людей осмысливает факты прошлого в русле меняющегося их смысла жизни, отраженного в теориях изучения: всемирно-исторического, локально-исторического, религиозно-исторического. 15. При изложении событийного материала необходимо учитывать научную категорию — историческое движение (время и пространство)22: а) научная категория историческое время не допу­скает “механического” переноса (копирования) представлений нашего исторического времени на прошлое историческое время; б) научная категория историческое пространство не допускает “механического” переноса (смешивания) исторического пространства разных регионов. 16. Исторический документ только воспроизводит или помогает реконструировать исторический факт — истину. Только теория поясняет события — факты прошлого, отраженные в исторических источниках. Никакой документ прошлого не может дать оценку событиям Октября 1917 года в Петрограде. В материалистической теории изучения — это закономерная Великая Октябрьская социалистическая революция, а в либеральной — случайный вооруженный государственный переворот. Сам документ в различных теориях изучения получает различные объяснения.   3. Воссоздание нашего прошлого и установление за­кономерностей исторического развития происходит на основе изучения исторических источников. Историчес­кими источникамимы называем все то, что создано в процессе человеческой деятельности и несет в себе информацию о различных сторонах жизни общества. В принципе любой предмет, к которому мы прикасаем­ся сейчас, по прошествии определенного времени превратится в исторический источник. Все исторические источники подразделяются на несколько групп: ■ вещественные - артефакты (их поиском и изучением занимает­ся, в частности, наука археология; это, например, фрагменты сооружений, предметы обихода, орудия труда, монеты, украшения); ■ письменные (любые тексты на камне, папирусе, пергаменте, бересте, бумаге и других материалах); ■ этнографические (культурно-бытовые предметы, имеющие древнее происхождение, но сохраняющиеся в обиходе определенных групп общества - народные музыкальные инструменты, традиционная одежда, обувь, домашняя утварь, игрушки, народные промыслы); ■ устные (легенды, басни, сказки, поговорки, песни, приметы); ■ аудиовизуальные (фото- и киноматериалы) и т. д. При изучении конкретного исторического события или целого периода из нашего прошлого историкам приходится решать непростую задачу. Как воссоздать целостную картину из фрагментов, содержащихся в отдельных источниках? Как примирить противоречи­вые оценки современниками одного и того же истори­ческого персонажа? Нередко бывает, что несколько письменных источников совершенно по-разному опи­сывают одно и то же явление. Чтобы успешно разре­шить все эти проблемы, наука выработала несколько принципах изучения истории.    

 

       

 

  1. Историография– это история исторической науки. Научное освещение истории российской государствен­ности начинается с XVIII века, когда знанияо прошлом, содержавшиеся ранее в форме разрозненных сведении, начали систематизироваться и обобщаться. Историческая наука освобождалась от божественного промысла и полу­чала все более реалистическое объяснение.
Отражение научных категорий в трудах по российской истории   Научная категория теория историче­ского процесса(или теория изучения) определяется предметом изучения и представляет собой логиче­скую цепочку причинно-след­ст­венных связей, в которую вплетены конкретные факты истории. Теории являются стержнем всех исторических трудов независимо от времени их написания. Мировоззрение ле­то­писцев — первых историков — было религиозным. Ис­тория государства и об­щества истолковывалась как осуществление божест­вен­ного замысла, воз­дая­ние людям за добродетели и наказание за грехи. В ле­­то­писях история го­су­дарства тесно переплетена с религией — хри­сти­ан­ст­вом. Возникновение государства связано с принятием христианства в Киеве в 988 году, а затем с перенесением религиозных и государственных центров во Владимир (место­нахождение митрополита), в Москву (местонахождение митрополита и патриарха). С этих позиций история общества рассматривалась как история го­сударства, основой которого являлось христианство — православие. Расши­ре­ние государства и распространение христианства были неразрывно связаны друг с другом. Со времен летописцев историче­ская традиция стала делить насе­ле­ние Восточной Европы и Сибири на «наших» — православных и «нена­ших» — иноверцев. Мысль об особом пути России, отличном от западных и восточных стран,была сформулирована на рубеже XV—XVI вв. старцем Елеаза­рова мо­­настыря Филофеем — это было учение «Москва — Третий Рим». Согласно этому уче­­­нию, Первый Рим — Римская империя — пал в результате того, что его жи­тели впа­ли в ересь, отказались от истинного благочестия. Второй Рим — Византия — пал под ударами турок. «Два Рима пали, а третий стоит, четвер­тому не бы­вать», — писал старец Филофей. Отсюда становилась ясной мессианская роль России, призванной сохранить истинное хри­стианство, утраченное в других странах, указать путь развития всему остальному миру. В XVIII веке российские историки под влиянием западных историков перешли на позиции всемирно-исторической теории изучения, рассматривая россий­скую историю как часть мировой. Однако мысль об особом, отличном от западно-европейского, разви­тии России продолжала существовать в русском обществе. Она нашла свое во­пло­щение в теории «официальной народности», основы которой были сформулированы в 30-е гг. XIX века министром народного просвещения России графом С.С. Уваровым. Суть ее в том, что, в от­ли­чие от Европы, общественная жизнь России базируется на трех осно­во­по­лагающих принципах: «Самодержавие, православие, народность». Впечатление разорвавшейся бомбы произвело «философическое» пись­­мо П.Я. Чаадаева, опубликованное в 1836 г. в журнале «Телескоп». Он усмат­ри­вал глав­ное отличие в развитии Европы и России в их религиозной ос­но­ве — ка­то­личестве и православии. В Западной Европе он видел хранителя хри­стиан­ского мира, Россию же воспринимал как страну, стоящую вне ми­ро­вой ис­то­рии. Спасение России П.Я. Чаадаев видел в ско­рейшем приоб­ще­нии к рели­ги­озно-католическим началам западного мира. Письмо оказало огромное влияние на умы интеллигенции, поло­жи­ло начало спорам о судьбах России, появлению в 30—40-х гг. XIX века тече­ний «западников» — сторонников все­мирно-историче­ской теории — и «славянофилов» — сторонников локально-истори­ческой теории. Западники исхо­ди­ли из концепции единства человеческого мира и считали, что Западная Евро­па идет во главе мира, наиболее полно и успешно осу­щест­вляя прин­ципы гуманности, свободы и прогресса, и указывает путь всему осталь­ному человечеству. Задача России, отсталой, неве­жественной страны, ко­то­рая лишь со времени Петра Великого вступила на путь культурного1 общечеловеческого развития — как можно скорее изжить кос­ность и азиатчину и, примкнув к Европейскому Западу, слиться с ним в одну культурную общечеловеческую семью.   Локально-историческая теория изучения получила значительное распространение в середине и второй половине XIX века. Представители этой теории, славянофилы и народники, считали, что не су­щест­вует единой общечеловеческой об­щности, а следовательно, единого пу­ти развития для всех народов. Каждый народ живет своей «самобытною» жизнью, в основе которой лежит идей­ное начало, «народный дух». Для Рос­сии такими началами являются право­слав­ная вера и связанные с ней прин­ципы внутренней правды и духовной свободы; воплощением этих начал в жизни является крестьянский мир, община, как добровольный союз для взаимной помощи и поддержки. По мнению славянофилов, западные принципы формально-юри­ди­чес­кой спра­вед­ливости и западные организационные формы чужды Рос­сии. Реформы Петра I, считали славянофилы и народники, повернули Россию с естест­вен­ного пути развития на чуждый ей западный путь. С рас­про­стра­нением на рубеже ХIX—XX веков в России марксизма все­мирно-историческая теория изучения вытеснила локально-историческую. После 1917 г. одна из ветвей всемирно-исторической теории — материалистическая — стала официальной. Была раз­ра­бо­тана схема развития общества, исходящая из теории об­щественно-экономических формаций. Материалистиче­ское направление всемирно-исторической теории дало новую трак­тов­ку места России во всемирной истории. Она рас­це­нила Октябрь­скую ре­волюцию 1917 г. как социалистическую, а строй, ус­та­новившийся в России, как социализм. Согласно К. Марксу, социализм — это общественный строй, ко­торый должен прийти на смену капитализму. Сле­до­вательно, Россия автоматически превращалась из отсталой евро­пей­ской страны в «первую в ми­ре страну победившего социализма», в страну, «указывающую путь раз­ви­тия всему человечеству». Часть российского об­щест­ва, которая оказалась в эмиграции после событий 1917—1920 гг., придержи­ва­лась религиозных воззрений. Ряд исто­ри­ческих тру­дов, осмысливавших события в русле религиозной теории, принад­ле­жит генералу П.Н. Краснову. Его взгляд на события 1917 года и по­сле­до­вав­шие за ним был взглядом православного верующего, корнем проб­лем для которого была «потеря Россией Бога», то есть забвение христианских цен­ностей и греховные искушения. Другой генерал, А.И. Деникин, свой труд о граж­данской войне прямо назвал «Очерки русской смуты». В среде эмиграции получила значительное развитие и локально-историческая теория, в русле которой сложилось «евразийское направ­ление».Вышел ряд сбор­ни­ков, а также манифест «Евразийство» (1926). Публиковались ежегод­ники «Евразийский вре­мен­ник», «Евразийская хроника». К евразийскому направлению относили себя экономист П.Н. Савицкий, этнограф2 Н.С. Трубецкой, историк Г.В. Вернадский и др. Основные идеи евразийцев — это, во-первых, идея об особой миссии Рос­сии, проистекающая из особого «месторазвития» последней. Евразийцы считали, что корни русского народа не могут быть связаны только со славян­скими. В образовании русского народа большую роль сыграли тюркские и угро-финские племена, населявшие единое с восточными сла­вя­на­ми «место­развитие» и постоянно взаимодействующие с ними. В ре­зуль­тате сформи­ро­ва­лась русская нация, объединившая разноязычные народы в единое госу­дарство — Россию. Во-вторых, это идея о российской культуре как культуре «сре­дин­ной, евразийской». «Культура России не есть ни культура европейская, ни одна из азиатских, ни сумма или механическое сочетание из элементов той и других». Русская культура была создана в результате синтеза славянского и восточ­ного элементов. В-третьих, история Евразии — это история многих государств, в ко­неч­ном итоге ведущая к созданию единого, большого государства. Евра­зий­ское государство требует наличия единой государственной идео­логии.

 

На рубеже XX—XXI веков в России начинает распространяться историко-технологическое направление всемирно-исторической теории, которое получило наиболее полное отражение в учебниках С.А. Нефедова. Согласно историко-технологическому направлению история представляет динамичную картину распространения фундаментальных открытий в виде культурно-технологических кругов, расходящихся по всему миру. Культурно-технологические круги сравнимы с кругами, расходящимися по воде от брошенного камня. Это могут быть фундаментальные открытия в области производства пищи, позволяющие увеличить плотность населения в десятки и сотни раз. Это могут быть фундаментальные открытия в области вооружения, позволяющие раздвинуть границы обитания за счет соседей. Эффект этих открытий таков, что они дают народу-первооткрывателю решающее преимущество перед другими народами. Овладев новым оружием, народ-первооткрыватель развертывает внешнюю экспансию, и другие народы вынуждены либо покоряться завоевателям, либо заимствовать их оружие и культуру, чтобы дать им отпор. Завоевания норманнов в IX—X веках объясняются созданием новых боевых кораблей — «дракаров», а завоевание монголов в XIII веке — созданием ими мощного лука, стрела из которого за 300 шагов пробивала любой доспех. Появление пороха и вооруженной огнестрельным оружием регулярной армии обусловило взлет могущества османских султанов, которым пытался подражать Иван Грозный. Создание шведами легких пушек обусловило военную экспансию Швеции, и это объясняет реформы Петра Первого, который пытался переделать Россию по шведскому образцу. Таким образом, на протяжении тысячелетий идет процесс постоянного осмысления и переосмысления человеком истории России, но во все века исторические факты группировались мыслителями в русле трех теорий изучения: религиозно-исторической, всемирно-истори­ческой и ло­каль­но-ис­то­рической.  
Историческое время в трудах по истории Росиии

 

Изучая исторический процесс, историки делят его на периоды. Деление на периоды осуществляется историком на основе: а) представлений историка о прошлом в свете проблем, решаемых в его эпоху; б) теории изучения, исходящей из предмета изучения.

В 1560—1563 гг. появилась «Степен­ная книга», в которой временнáя история страны делится на серию сменяющих друг дру­га княжений и царствований. Появление во времени такой периодизации истории объясняется образованием Российского государства с центром в Мо­скве, потребностью обоснования преемственности цар­ского Самодержавия, до­казательства его незыблемо­сти и вечности.

Василий Никитич Татищев(1686—1750) в труде «История Рос­сий­ская с са­мых древнейших времен» (в 4-х книгах), исходя из политического идеала сильной монархической власти, выделил в российской истории временн‹е этапы: от «со­вер­шенного единовластительства» (от Рюрика до Мстислава, 862—1132 гг.), че­рез «ари­стократию удельного периода» (1132—1462 гг.) к «восстанов­ле­нию монархии при Иоанне Великом III» (1462—1505 гг.) и укреплению ее при Петре I в начале XVIII столетия.

Николай Михайлович Карамзин(1766—1826)свой главный труд посвятил истории («Ис­тория государства Российского» в 12-ти томах). Идею о том, что «Россия основалась победами и единоначалием, гиб­ла от разновластия, а спаслась мудрым самодержавием», Карамзин, как и Татищев, положил в основу временного членения отечественной истории. Карамзин выделил шесть периодов: 1) «введение монархической власти» — от «призвания князей ва­ряж­ских» до Святополка Владимировича (862—1015 гг.); 2) «угасание само­дер­­жавия» — от Святополка Владимировича до Ярослава II Всеволодовича (1015—1238 гг.); 3) «гибель» Русского государства и постепенное «государст­вен­­ное возрождение» России — от Ярослава II Всеволодовича до Ивана III (1238—1462 гг.); 4) «утвержде­ние самодержавия» — от Ивана III до Ивана IV (1462—1533 гг.); 5) восстанов­ление «единовластия царского» и превращение само­державия в тиранию — от Ивана IV (Грозного) до Бориса Годунова (1533—1598 гг.); 6) «смутное время» — от Бориса Годунова до Михаила Рома­нова (1598—1613 гг.).

Сергей Михайлович Соловьев(1820—1879),создавший «Исто­рию России с древнейших времен» в 29-ти томах, счи­тал государственность основной силой общественного развития, необхо­ди­мой формой существования народа. Однако успехи в развитии государства, в отличие от Карамзина, он уже не приписывал царю и самодер­жавию. Соловьев был сыном XIX века и под влиянием открытий в естествознании и географии придавал большое значение природно-географическим факторам в освещении истории. Он считал, что «три условия име­ют особенное влияние на жизнь народа: природа страны, где он живет; природа племени, к которому он принадлежит; ход внешних событий, вли­яния, идущие от народов, которые его окружают». В соответствии с этим в истории России он выделял четыре крупных раздела: 1) господство родового строя — от Рюрика до Андрея Боголюбского; 2) от Андрея Боголюбского до начала XVII века; 3) вступление России в систему европейских государств — от первых Романо­вых до середины XVIII века; 4) «новый период» истории России — от середины XVIII века до великих реформ 1860-х годов.

Теоретические построения Ключевского опирались на триаду: «чело­ве­ческая личность, людское общество и природа страны». Основное место в «Курсе русской истории» занимают вопросы социально-экономической истории России.

В отечественной истории он вы­де­лил четыре временн‹х периода: 1) «Русь днепровская, городовая, торговая» (с VIII по XIII вв.); 2) «Русь Верхне­­волжская, удельно-княжеская, вольно-земледельческая» (XIII — сере­дина XV вв.); 3) «Русь Великая, московская, царско-бояр­ская, военно-земле­дель­ческая» (XV — начало XVII вв.); 4) «все­российский, императорский» период (XVII — середина XVIII вв.).

В основу историко-материалистической периодизации был положен формационно-классовый подход, в соответствии с которым в отечественной истории выделяли: 1) «первобытно­общинный строй» (до IX века); 2) «феодализм» (IX — середина XIX вв.); 3) «капи­тализм» (вторая половина XIX века — 1917 г.); 4) «социализм» (с 1917 г.).

 

 
 
Рубеж ХХ—XXI веков — время завершения в мире научно-технической рево­лю­ции, господства компьютерной техники и угрозы мирового экологического кризиса. С позиций XXI века возникает новое видение устройства мира, и историки предлагают другие направления историче­ского процесса и соответствующие им периодизации. Лев Нико­лаевич Гумилев (1912—1992),последователь учения акаде­ми­ка В.И. Вернадского о биосфере (человечество — часть биосферы)3. Интерес к наследию Л.Н. Гумилева у нас в стране и за рубежом огромен. Он опубликовал на стыке естественных и гума­нитарных наук более десятка монографий: «Из истории Евразии», «Древняя Русь и Великая степь», «От Руси до России» и др., создав глобальную концепцию этнической истории нашей планеты. Человек рождается, мужает, стареет, умирает. Такова и участь всякого этноса4 в мире. Космические лучи, взаимодействуя с биосферой определен­ной части Земли, дают толчок-вспышку для рождения этноса. Этот толчок-вспышку Л.Н. Гумилев назвал пассионарным5 . Возникает единая гармония: космос — определенная территория Земли — этнос, проживающий на этой тер­ри­тории. Пройдя все фазы развития (похожие на жизненные циклы человека), этнос умирает. Продолжительность жизни этноса Гумилев определяет 1200—1500 лет6: 1) 1) пассионарная вспышка (образование нового этноса — около 300 лет); 2) 2) акматическая фаза (наибольший подъем пассионарности — 300 лет); 3) 3) надлом (резкое снижение пассионарности — 200 лет); 4) 4) инер­ци­он­ная фаза (плавное снижение пассионарности — 300 лет); 5) 5) обскурация (разру­шение этнических связей — 200 лет); 6) 6) мемориальная фаза (умирание этноса — 200 лет). Л.Н. Гумилев в соответствии со своей теорией выделяет в истории России этапы (фазы) жизни этноса. Пассионарная вспышка, приведшая к обра­зо­ванию русского этноса, произошла на Руси около 1200 г. В течение 1200—1380 гг. на основе слияния славян, татар, литовцев, финно-угорских народов возник русский этнос. Фаза пассионарной вспышки завер­шилась созданием в 1380—1500 гг. Великого княжества Московского. В 1500—1800 гг. (акма­ти­чес­кая фаза, расселение этноса) этнос распространился в пределах Евразии, произошло объединение под властью Москвы народов, живших от При­бал­ти­ки до Тихого океана. После 1800 г. началась фаза надлома, которая сопро­вож­дается огромным рассеиванием пассионарной энергии, утратой единства, нарастанием внутренних конфликтов. В начале XXI века должна начаться инерционная фаза, в которой благодаря приобретенным цен­ностям этнос живет как бы «по инерции», возвращается единство этноса, создаются и накап­ли­ва­ют­ся материальные блага. Л.Н. Гумилев называл себя «последним евразийцем». Сергей Александрович Нефедов (наш современник) в учебниках «История средних веков», «История нового времени. Эпоха Возрождения» показывает развитие России в контексте влияний со стороны народов, обладавших превосходством в технологической, военной и культурной сфере. Вторгаясь на территорию Восточноевропейской равнины, эти народы побуждали славян перенимать их технику, культуру и обычаи. Процесс заимствования технологии и культуры называется модернизацией, а процесс взаимодействия заимствований и традиционной культуры – процессом социального синтеза. Излишне поспешная модернизация может вызвать национальную реакцию и частичное отторжение заимствованных институтов. Игорь Николаевич Ионов (наш современник) в учебнике «Россий­ская цивилизация, IX — начало XX в.» впервые дал цельное изложение исто­рии России с точки зрения либерального направления всемирно-исторической теории. Ионов считает, что «именно лич­ность, а не нация, не религия, не государство служит точкой отсчета для ли­бе­раль­ной версии истории». В историографии либерального направления7 принимается периодизация истории, делящая общество на периоды: традиционный (аграрный), индустриальный, постиндустриальный (информационный). Таким образом, история, как постоянный процесс осмысления и переосмысления прошлого, никогда не может быть завершенной, так как каждое поколение должно осмыслить ее заново для себя.  
Историческое пространство в трудах по истории Росиии

 

 

Исторический факт находится не только в историческом времени, но и в историческом пространстве, под которым понимается совокупность процессов: природных, хозяйственных, политиче­ских и др., протекающих на отдельно взятой территории в определенное историческое время. Труды по ис­тории России в досоветский период начинались с раздела о географическом положении страны, ее при­ро­де, климате, ландшафте и т.д. Особенно это характерно для книг С.М. Соловьева и В.О. Клю­чевского.

 

Границы государства. С.М. Соловьев, В.О. Ключев­ский в своих трудах отмечали, что гео­гра­фические условия Восточной Европы заметно отличаются от условий Западной Европы. Берега Западной Европы сильно изрезаны внутренними морями и глубокими заливами, усеяны мно­жест­вом островов. Близость к морям является характерной чертой западно­-европейских государств.

Рельеф Западной Европы резко отличается от рельефа Восточной Европы. По­верх­ность Западной Европы крайне неровна. Кроме массивного хребта Альп, почти в каждой европейской стране имеется горная цепь, которая служит своеобразным остовом, или «хребтом», страны. Так, в Англии проходит цепь Пеннинских гор, в Испании — Пиренеи, в Италии — Апеннины, в Швеции и Норвегии — Скандинавские горы. В европейской же части России нет точки выше 500 метров над уровнем моря. Гряда Уральских гор оказывает слабое влияние на характер поверхности.

С.М. Соловьев обращает внимание, что границы западно-евро­пей­ских государств очерчены природными границами — морями, горными хребтами, многоводными реками. Россия также имеет природные границы: по периметру России расположены моря, реки, горные вершины. На территории России расположена обширная полоса степей — Великая Степь, протянувшаяся от Карпатских гор до Алтая. Великие реки Восточно-Европейской равнины — Днепр, Дон, Волга — были не пре­пят­ст­виями, а скорее дорогами, соединявшими различные районы страны. Их густая сеть пронизыва­­ет огромное пространство, позволяя достигать самых отдаленных его уголков. Вся история страны связана с реками — именно по этим «живым дорогам» осущест­влялась колонизация новых территорий. В.О. Ключев­ский писал: «История России есть история страны, которая ко­ло­­низуется».

Хозяйственная деятель­ность. Россия представляет собой обширную равнину, открытую северным ветрам, которым не препятствуют горные цепи. Климат России относится к кон­ти­нентальному типу. Зимняя температура понижается по мере про­движения в восточном направлении. Сибирь с ее неистощимым запасом пахотной земли по большей части не пригодна для земледелия. В восточных ее районах зем­ли, расположенные на широте Шотландии, возделывать вообще нельзя.

Так же как Внутренняя Азия, Африка и Австралия, Россия находится в зоне резко континентального климата. Раз­ни­ца температур между временами года достигает 70 и более градусов; распределение осадков крайне неравномерно. Осадки обильнее всего на северо-западе, вдоль балтийского побережья, куда их приносят теплые ветры; по мере про­дви­жения к юго-востоку они уменьшаются. Иными словами, осадки обильнее всего там, где почва всего беднее, поэтому Россия вообще страдает от засухи — в Каза­ни, например, выпадает вдвое меньше осадков, чем в Париже.

Важнейшим следствием географического положения России является чрез­вы­чай­ная краткость периода, пригодного для сева и уборки урожая. Вокруг Нов­го­ро­да и Петербурга земледельческий период длится всего четыре месяца в году, в центральных обла­стях, около Москвы, он увеличивается до пяти с половиной месяцев; в степи он продолжается полгода. В Западной Европе этот период длится 8—9 ме­сяцев. Иными словами, у западно-европейского крестьянина почти вдвое боль­ше времени на полевые работы, чем у русского.

Насколько неприбыльным занятием было в России земледелие, можно понять из подсчетов Августа Гакстгаузена — прус­ского агронома, побывавшего в России в 1840-х гг. Он сравнивал доход, приносимый двумя хозяйствами (размером в 1000 га каж­дое), одно из которых находится на Рейне, а другое — в Верхнем Поволжье. Свои подсчеты он заключил советом: если вам подарят поместье в России, лучше всего отказаться от подарка, так как из года в год оно будет приносить убытки. Согласно Гакстгаузену, поместье в России могло стать доходным лишь при двух условиях: при использовании труда крепостных (что освобо­дит помещика от расходов по содержанию крестьян и скота) или сочетании земледелия с мануфактурой (что поможет занять крестьян, сидящих без дела в зимние месяцы).

Тем не менее известно, что царская Россия в достаточно больших объемах вывозила зерно за границу. На рубеже XIX—XX вв. зерно составляло 47% всего экспорта страны. Менее известно другое: после вывоза на каждого жителя империи оставалось по 15 пудов (240 кг) хлеба в год. В странах же, закупавших русское зерно (Дания, Бельгия, США и др.), на каждого жителя приходилось от 40 до 140 пудов хлеба. Русский крестьянин вез зерно на рынок от нужды и экономил на своем питании. Не случайно государственные службы торопились собрать налоги немедля после уборки урожая, не без оснований полагая, что иначе крестьяне сами все съедят.

Политическая система. На территории Восточной Европы и Север­ной Азии хозяйственная деятельность требует усилий большого количества лю­дей, подчиняя их единой воле. Она исторически сформировала деспоти­ческую форму государственной власти и коллективистскую психо­логию на­ро­да. Семейная община славян — это объединение многих родственников как совместных владельцев земли. В Восточной Европе возникла политическая система, основанная на общинной собственности на землю, а в Западной Европе — на частной собственности. В Германии община­-маркаявлялась добровольным объединением самостоятельных общинников, индивидуально владеющих земельными участками. В Западной Европе, где природно-климатические условия давали возможность ведения индивидуального хозяйства, возникли демокра­тические традиции власти и сложился индивидуалистический характер людей.

Современный американский историк Ричард Пайпс отмечает, что скудость земли и су­ровые природно-климатические условия (только 1% сельско­хо­зяйст­венных угодий в России имеют оптимальное соотношение качества почвы, тепла и влаги, а в США — 66 %), систематически повторяющиеся неурожаи давно при­учили крестьян к работе и жизни сообща, к совместному преодолению безжалостных сюрпризов погоды. Решение всех вопросов на сельском сходе, общинное владение землей, совместное выполнение всех повинностей и упла­ты налогов сформировали в течение столетий коллективистскую психо­ло­гию россиянина. Общинная жизнь большей части населения страны поро­ди­ла уникальную в своем роде советскую власть. Советы оставались все теми же сельскими сходами, только переименованными.

Большинство крестьян примирилось с коллективизацией, так как ее идея чем-то напоминала хорошо знакомую общинную коллективность. Не­воз­можно себе представить, что власть была в состоянии превратить крестьян в колхозников без опоры на общественные идеалы, без использова­ния неприязни крестьян к богачам. В стране, где крестьянство составляло большинство (в 1926 г. в деревне проживало 82% населения), единодушное сопротивление коллективизации могло бы вмиг смести государство с лица земли. Да и вряд ли нашлось бы такое правительство, которое попыталось бы совершить такой шаг, не будучи уверенным в значительной поддержке.

Общинное владение землей не способствовало формированию чув­ст­ва хозяина, уважительного отношения к частной собственности. Наоборот, веками оно формировало уравнительные тенденции, направленные, прежде всего, на защиту бедных, на помощь им за счет зажиточных крестьян.

 

         

Историческая психология народа. Природно-климатические условия России далеко не однозначны. Поэто­му говорить о возникновении единой психологии народа едва ли возможно. В усло­виях Севера и Сибири жизнь и труд людей были в значительной степени связаны с охотой и рыболовством, с работой в одиночку, что требовало мужества, силы, вы­нос­ливости и терпения. Многодневное отсутствие обще­ния приучало к замкну­тости, молчаливости, а напряженный труд — к раз­меренности и нето­роп­ливости.

Для сельскохозяйственного населения характерен «рваный» ритм труда. В течение короткого капризного лета нужно было посеять, вырастить и убрать урожай, посеять озимые, заготовить корм для скота на целый год и вы­­полнить множество других хозяйственных работ. Трудиться приходилось много и споро, удесятеряя свои усилия в случае обильных и несвое­временных дождей или ран­него заморозка. После того, как осенью работа заканчивалась и в ней на­ступал перерыв, люди стремились сбросить с себя накопившуюся усталость. Ведь и само по себе окончание работы — праздник. Поэтому и расслабляться, и праздновать умели шумно и ярко, с размахом. «Зимний» цикл формировал спокойствие, нето­роп­ливость, размеренность, а как крайние проявления — медлительность и лень.

Из-за непредсказуемости погодных условий крестьянину трудно было что-либо заранее спланировать и рассчитать. Поэтому российскому человеку ма­ло свойственна привычка к равномерному систематиче­скому труду. Кап­риз­ная погода породила и еще одно малопонятное западноевропейцу явле­ние — русское «авось».

Природно-климатические условия столетиями формировали повышенную работо­способность, выносливость и терпение народа. Народ отличался спо­соб­ностью к концентрации физических и духовных сил в нужный момент, умением «собраться в кулак» и совершить сверхусилие тогда, когда, кажется, уже все ресурсы человека исчерпаны.

По своему характеру человек, живущий на территории Евразии, — это человек крайностей и систематических бурных переходов, шараханий из одной стороны в другую. Потому-то «русские медленно запрягают, но быстро едут» и «либо грудь в крестах, либо голова в кустах».

Важным фактором, сказавшимся на духовности, была тер­ри­тория. Необъятность, бескрайность земли, безграничность равнинных про­сто­ров определили широту натуры человека, распахнутость души, по­стоян­ную устремленность в безоглядную даль, в бесконечность. Движи­мый самы­ми разными причинами, он всегда стремился на край и даже за край света. Это формировало ведущую черту духовности, националь­ного ха­рак­тера — максимализм, доведение всего до границ возможного, незнание меры. Евразия, расположенная на стыке континентов Азии и Европы, в течение тысячелетий была ареной масштабного «слияния» разных народов. В сегодняшней России трудно найти человека, у которого нет генов, «не смешана кровь» нескольких древних народов. Только учитывая многополярный характер сегодняшнего россиянина, воспринимаются слова поэта Ф.И. Тютчева:

 

Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить:

У ней особенная стать —

В Россию можно только верить.

 

Овладение новыми территориями, необъятность земель создавали воз­мож­ность непрерывного переселения людей. Этот процесс позволял само­вы­разиться всем неуемным, непоседливым натурам, гонимым и угнетенным, помогал реализовать свое стремление к воле.

Воля в представлении российского человека — это, прежде всего, воз­мож­ность жить (или пожить) согласно своим желаниям, не тяготясь никакими со­циаль­ными узами. Российская воля и западноевропейская свобода отли­ча­ют­ся. Воля — всегда только для себя. Волю стесняют равные, стесняет и общество. Воля торжествует или в уходе из общества, или во власти над ним. Личная свобода в Западной Европе связана с уважением к чу­жой свободе.

Воля в России — широко распространенная и первая форма про­теста, бунт души. Бунт ради освобождения из-под психологического гнета, от стресса, возникающего из-за непосильного труда, лишений, притеснений... Воля — страсть творческая, в ней распрямляется личность. Но она и раз­ру­ши­тельна, поскольку психологическую разрядку часто находят в материальном раз­рушении, в том, чтобы, отдаваясь собственному максима­лизму, крушить все подряд, что попадет под руку — посуду, стулья, барскую усадьбу. Это — буй­ство эмоций при незнании других форм протеста, это — бунт «бес­смы­с­лен­ный и беспощадный».

Огромная территория и суровые природные условия определили образ жизни и соответствующую ему духовность, венцом которой явилась общая вера в Бога, вождя, коллектив8 . Потеря этой веры вела к крушению общества, к гибели государства, потере личностных ориентиров. Примеры тому: Смута начала XVII века — отсутствие «природного» царя; февраль 1917 года — разрушение веры в справедливого, заботливого монарха; рубеж 90-х годов — потеря веры в коммунизм.

Таким образом, для понимания и отражения процессов, про­текающих на террито­рии России, необходимо учитывать историческое пространство: взаимосвязь природных, географических, хозяйственных, политических, пси­холо­гических и других факторов. В то же время факторы исторического пространства нельзя рассматривать как «застывшие», навсегда данные. Они, как и все остальное в мире, находятся в движении, подвержены изменениям в историческом времени.

 

___________________________________________________________________________

Первый научный труд по истории России принадлежал Василию Никитичу Татищеву - крупнейшему дворянско­муисторику эпохи Петра I (1686 - 1750 гг.).Его капи­тальный труд«История Российская с самых древнейших времен» в 5 томах освещала историюРоссийского го­сударства.Выступая поборником сильноймонархии, В.Н. Татищев впервые сформулировал государственную схему отечественной истории, выделив несколько ее эта­пов

Михаил Васильевич Ломоносов (1711-1765 гг.) - ав­тор ряда трудов по русской истории («Краткий российс­кий летописец с родословием»; «Древняя российская ис­тория»), в которых он положил начало борьбы против норманнской теории образования древнерусского государ­ства. Эта теория, как известно, была создана немцами Байером и Миллером и обосновывала неспособность яко­бы невежественных славян создать свою государственность и призвавших для этого варягов. М.В. Ломоносов при­вел ряд аргументов, опровергавших домыслы немецких ученых. Он доказал древность племени «русь», предше­ствовавшего призванию Рюрика, показал исконность по­селений славян в Восточной Европе. Ученый обратил внимание на важный факт — имя «русь» было распрос­транено на те славянские племена, ккоторым варяги не имели никакого отношения. М.В. Ломоносов указал на отсутствие скандинавских и германских слов в русском языке, что было бы неизбежно при той роли, которая при­писывается норманнистами скандинавам.

Первый капитальный труд по истории Российскогогосударства принадлежал Николаю Михайловичу Карам­зину(1766-1826 гг.) - видному историку, писателю и публицисту. В конце 1803 г. Карамзин предложил Алек­сандру I свои услуги для написания полной истории Рос­сии, «не варварской и постыдной для его царствования» Предложение было принято. Карамзину официально по­ручили написание истории России и установил пенсион как состоящему на государственной службе. Всю после­дующую жизнь Карамзин посвятил, главным образом, созданию «Истории государства Российского» (12 томов).

Центральная идея труда Карамзина: самодержавное правление - наилучшая форма государственности для России. Свой труд ученый посвятил Александру I и закончил его сло­вами: «История народа принадлежит царю». Он рассмат­ривал государство как определяющую силу истории стра­ны, отождествлял историю России с историей самодержа­вия. Теоретической основой взглядов Карамзина была так называемая утешительная система, сущность которой состояла в утверждении, что история человечества есть ис­тория всемирного прогресса, основу которой составляет духовное совершенствование людей и что историю чело­вечества делают великие люди. «Сии любимцы неба, - писал Карамзин, - рассеянные в пространствах времен, подобны солнцам, влекущим за собою планетные системы: они решают судьбу человечества, определяют путь его ... жизнь их есть история народов». Стремясь отгородить Россию от влияния революционного Запада, Карамзин об­винил и Петра I в том, что он, якобы, «унижал россиян в собственном их сердце», «захотел сделать Россию Голландию» и что в результате его деятельности русские люди стали гражданами мира, но перестали быть, в некоторых случаях, гражданами России»1.

Карамзин выдвинул идею о том, что «Россия основалась победами и единоначалием, гибла от разновластия и спасалась мудрыми самодержавием». Такой подход был положен в основу периодизации истории Российского го­сударства.

Сергей Михайлович Соловьев (1820-1879 гг.) - за­ведующий кафедрой русской истории Московского уни­верситета (с 1845 г.), автор своеобразной энциклопедии русской истории, многотомного капитального труда «Ис­тория России с древнейших времен». Принцип его иссле­дования - историзм. Он не делит историю России па пе­риоды, а соединяет их, рассматривает развитие России и Западной Европы в единстве. Закономерность развития страны Соловьев сводит к трем определяющим условиям: «природа страны», «природа племени*, «ход внешних событии». Центральная проблема труда Соловьева — «от­ношение народа и государства» (дворянская наука зна­ла только государство).

В 50-х годах XIX в. сложилась государственная (юридическая) школа в русской историографии. Она была порождением буржуазного либерализма, его нежелания повторения в России революций Запада. В связи с этим либералы обратились к идеалу сильной государственнойвласти. Основоположником государственной школы стал про­фессор Московского университета (юрист, историк, философ-идеалист) Борис Николаевич Чичерин (1828-1904 гг.) (главный труд «Воспоминания», ч. 1-4. 1929-1934). Ос­новной вывод ученого: государство России «есть движу­щая сила истории, основное его творческое начало, деми­ург (творец) истории, высшее достижение общественного прогресса», «органический союз народа, соединение его общих интересов». Сам народ России, по мнению автора, был создан государством. Громадные территории России, ее географическое положение обусловили всемогущество Российского государства. Накануне 1861 г. Б.Н. Чичерин сделал вывод, что государство закрепостило, но освободит крестьян. Этим преследовалась цель доказать необходи­мость сильной самодержавной власти перед началом ре­волюционного движения (последователи К.Д. Кавелин, СМ. Соловьев и др.).

Крупный русский историк Василий Осипович Клю­чевский (1841-1911 гг.), который в своих трудах придер­живался позитивистской «теории фактов», выделял «три основные силы, которые строят людское общежитие»: че­ловеческая личность, людское общество, природа страны. Двигателем исторического прогресса Ключевский считал «умственный труд и нравственный подвиг». В развитии России Ключевский признавал огромную роль государ­ства (политический фактор), придавал большое значение процессу колонизации (природный фактор), торговле (экономический фактор).

В «Курсе русской истории» Ключевский дал перио­дизацию прошлого страны, в ее основу были положены географический, хозяйственный и социальный признаки, которые, по его мнению, определяли содержание истори­ческих периодов. Однако над ними господствовала госу­дарственная схема.

Ключев­ский оказал влияние на формирование исторических взглядов как буржуазных историков (П.Н.Милюков, М.М. Богословский, А.А. Кизеветтер), так и историков-мар­ксистов (М.Н. Покровский, Ю.В. Готье, СВ. Бахрушин). В начале XX в. в России начался необычайный по глубине, широте размаха и длительности имперский кри­зис, для которого были характерны десакрализация влас­ти, разрыв «единения царя и народа», социокультурная несовместимость европейски образованных «верхов» и традиционалистских «низов», раскол общества (Царизм — Дума; Временное правительство — Советы). Марксистс­кая историография (В.И. Ленин, М.Н. Покровский и др.) исходила из классового определения государства как машины «для угнетения одного класса другим», как ап­парата «для систематического применения насилия и под­чинения людей насилию»1. Такой подход переносился на историю государства и управления в России.

В 60-80-е гг. XX в. в советской историографии появи­лась тенденция к деполитизации и деидеологизации ис­тории России. Формационный подход к освещению исто­рического прошлого стал дополняться цивилизационным1. В 90-е гг. ряд исследователей истории России обратили внимание на особенности истории развития страны как мо­билизационного общества. Мобилизационный тип разви­тия осуществляется за счет сознательного вмешательства в механизмы функционирования общества. Такой тип раз­вития является или средством выхода из застойного состо­яния, или инструментом ускорения эволюционных процес­сов, т.е. таких процессов, когда стимулы «к самовозвыше­нию и самоусовершенствованию человеческой популяции и условий ее существования формировались исключитель­но как реакция на внешние возмущения». Мобилизаци­онный тип развития используется прежде всего в ситуациях, когда необходима быстрая реакция системы на создавши­еся условия, угрожающие ее существованию (ликвидация отставания).

 

(Барсенков А.С., Вдовин А.И. История России. 1917 – 2009: Учеб. Пособие для студентов вузов. – М., 2010.)

Предисловие

 

 

Разработка современной концепции истории советского и постсоветского общества ведется со смены эпох в новейшей отечественной истории, символически обозначенной рабочими технической службы Кремля В. Кузьминым и В. Архипкиным. 25 декабря 1991 г. в 19:38 они

спустили государственный флаг СССР с флагштока над президентской резиденцией в Кремле и водрузили бело4сине4красное полотнище российского стяга. В тот же день РСФСР была официально переименована в Российскую Федерацию. Смена эпох положила начало переосмыс

лению предыдущего опыта российского народа и выработке новой концепции истории.

В рамках господствовавшего ранее формационного подхода история советского периода(1) представлялась как переход от капитализма к социализму с последующим восхождением последнего по ступеням зрелости от неразвитых форм к более развитым. Последняя из достигну

тых фаз официально именовалась «развитым социализмом». С неожиданным крахом социализма многим сторонникам формационного подхода его трактовка представляется неверной. Они полагают, что правильнее было бы говорить о нем как об одной из фаз «раннего социализма», который еще во многом требовалось доводить до развитых форм. Отказ же от самой идеи приверженцы социализма считают исторической ошибкой или преступлением.

Неудавшийся опыт социалистического строительства вроде бы оправдывает утверждение о «конце истории». Под этим имеется в виду, что часть человечества, находящаяся на современной капиталистической стадии развития, и впредь будет развиваться при капитализме. «Триумф Запада, западной идеи, — утверждается в статье «Конец истории» (1989) американского профессора Ф. Фукуямы, — очевиден прежде всего потому, что у либерализма не осталось никаких жизнеспособных альтернатив».

С этой точки зрения, социализм оказался одним из исторических тупиков, который просто вынудил пошедшие по нему народы возвратиться на магистральный путь истории и присоединиться к «передовой» части человечества. В наши дни фукуямовская идея о конце истории и одномерности социального прогресса представляется несостоятельной все большему числу авторитетных представителей мировой науки.

Как бы то ни было, поражение социалистической идеи в СССР и целом ряде других стран мира существенно поколебало веру в формационный подход к истории человеческого общества, базирующийся на различении способов производства материальных благ в истории общества. И хотя этот подход, безусловно, не исчерпал своих возможностей при характеристике минувших эпох, его прогностические возможности вызывают все большее сомнение.

С 1943 г., когда был упразднен 3-й Интернационал — знаменитая международная организация, объединяющая с 1919 г. компартии различных стран, — в нашей стране и мире все реже исполнялся созданный в 1933 г. гимн Коминтерна. Совсем мало остается приверженцев коммунистических идей, убежденных в том, что уже в ближайшем будущем «все страны охватит восстания костёр!». Вместе с тем, остаются еще члены КПРФ и других партий, считающих: «Мы красного фронта отряд боевой / И мы не отступим с пути своего!».

К формационному подходу в определенном отношении оказывается совсем близким и так называемый цивилизационный подход.(2) Он предполагает, что человечество развивается, восходя от дикости к варварству и далее — к современным цивилизованным историческим формам. Так, социализм в свое время изображался цивилизацией высшего типа. «Мы создаем, и мы создадим, — говорил Н. И. Бухарин в 1928 г., — такую цивилизацию, перед которой капиталистическая цивилизация будет выглядеть так же, как выглядит “собачий вальс” перед героическими симфониями Бетховена». Ныне лидерство в развитии видится иначе: «Десятка западных стран движется вперед, а остальные догоняют». В качестве цивилизационного образца чаще всего выставляются США. Ориентируясь на него, отстающие «модернизируются». Считается, что главной задачей модернизации является перевод общества в новое качество, ликвидация отставания от экономически развитых стран.

Однако при ближайшем рассмотрении обнаруживается, что такая стратегия развития «отсталых» цивилизаций неосуществима, так как модернизировать все человечество по американскому образцу невозможно из-за ограниченности земных ресурсов, львиная доля которых потребляется теми же Соединенными Штатами. США производят около 20% мирового ВВП, а потребляют из него около 40%. Насчитывая около 5% жителей Земли, они расходуют 23% всей энергии, съедают 15%мяса, на американских дорогах используются 37% всех машин мира. Сегодня американец потребляет в четыре с лишним раза больше энергии, чем усредненный житель планеты, тратит в три раза больше воды,производит в два раза больше мусора и вырабатывает в пять раз больше углекислого газа. Заработок гражданина США почти в пять раз больше заработка усредненного жителя планеты. Официальный порог бедности в США составляет 50 долларов в день, а у 3,5 миллиарда жителей Земли нет возможности тратить ежедневно и двух долларов. По между народным критериям бедностью считается доход в 2–4 долл. в сутки на человека, а нищетой — менее 2 долл.

 

К нашим дням сформировалось понятие о «золотом миллиарде» населения земли — одном из 6,5 миллиара землян, населяющих страны, достигшие высокого уровня технологического развития, — США, Канада, страны Западной Европы, Япония, Австралия, Новая Зеландия, Израиль. В 2001 г. «золотой миллиард» распоряжался почти 85% мирового продукта (в 1960 г. — 70%), на него приходилось 84% мировой торговли и 85% финансовых накоплений. В 1960 г. различия в доходах между наиболее богатыми и беднейшими 20% населения мира относились как 30:1, в 1970 г. — как 32:1, в 1990 г. — как 60:1, а к концу 2000 г. — как 100:1. Дальнейшее «улучшение» этих соотношений в пользу «развитых стран» и надежды на некоторое расширение «золотого миллиарда» за счет аутсайдеров фак