Песнь о Гигамеше. Сущность Героя

Велик он более всех человеков,

На две трети он бог, на одну — человек он,

Образ его тела на вид несравненен...[87]

Но уже у Гесиода он остается богом только наполовину.

Гесиод о Герое:

Снова еще поколенье, четвертое, создал Кронион

На многодарной земле, справедливее прежних и лучше,—

Славных героев божественный род. Называют их люди

Полубогами...[88]

Именно эта (полу-, четверть- и т.д.) божественная природа, которая, с одной стороны, предполагает явственно различимую всеми черту отчуждения между сверхчеловеком и миром людей, с другой, — подсознательное стремление их друг к другу как к чему-то заветному, но недосягаемому, наложит свой отпечаток на всю историю европейской цивилизации.

Кстати, «божественное» в герое — это вовсе не что-то внефизическое. Рациональная мысль античного общества еще не уносится в область чего-то внематериального и объясняет все сущее сочетанием четырех вполне осязаемых стихий: воды, земли, огня и воздуха.

Из них сотканы люди, они же формируют и природу олимпийских небожителей; вот только в природе последних больше огня и воздуха, в составе же человека — земли и воды. Герои стоят между нами и бессмертными богами. Поэтому, строго говоря, все сводится к одному и тому же. Но ведь и серп, и молот, и рафаэлевские полотна, и отпечатанный на бумаге текст настоящей лекции в конечном счете разложимы на одни и те же атомы. В каждом из них обнаруживается вся «таблица Менделеева», отличия лишь в пропорциях. Однако качественная несопоставимость между ними существует. Правда, можно сказать, что здесь всегда присутствует что-то нематериальное, ибо значение всего перечисленного не сводится к его вещественным формам. Но ведь и любое значение любого символа в конечном счете реализуется (а значит, существует) только в конкретных формах деятельности человека...

Понятие героя свойственно многим цивилизациям: светлый сон о воплощении в человеке всех (мыслимых этно-культурным восприятием мира) совершенств, идеал физической силы, необоримого духа, воинской доблести, нравственной чистоты, защитник и покровитель, он появляется повсюду. Но только в Греции этот сон возвышается до настоящего культа, затмевающего собой едва ли не все другие отправления духовной жизни.

Греческий герой, в отличие от более древних представлений, — это не только воин. Справедливо сказать: менее всего воин, ибо ему (за отсутствием равных) попросту не с кем воевать. В лучшем случае он может принять бой на стороне богов в их битве против темных сил Хаоса.