Исторические взгляды П. Н. Милюкова

Видное место в исторической науке конца XIX — начала XX вв. заняли труды Павла Николаевича Милюкова (1859— 1943), который был старшим представителем последнего по­коления либеральной историографии в России.

П. Н. Милюков родился 28 января 1859 г. в Москве. Отец Милюкова служил городским архитектором, был инспекто­ром художественных училищ и преподавал в Московской школе зодчества и ваяния, в конце жизни работал оценщиком в банке. Мать происходила из рода Султановых, владела имением в Ярославской губернии.

Павел Николаевич с детства увлекался музыкой. В 1877 г., после окончания гимназии, он поступил на историко-филологический факультет Московского университета. С. М. Соловьева студент Милюков застал в последний год его про­фессорской деятельности и как ученый сложился уже в школе В. О. Ключевского.

После окончания в 1882 г. Московского университета Милюков был оставлен на кафедре В. О. Ключевского для подготовки к профессорскому званию. С 1883 по 1885 гг. П. Н. Милюков сдал магистерские экзамены и после пробных лекций остался в МГУ в качестве приват-доцента. Он читал спецкурсы по историографии, исторической географии и ис­тории колонизации в России. Историк стал членом многих московских научных обществ. 17 мая 1892 г. в актовом зале Московского университета он защищал свою магистерскую диссертацию «Государственное хозяйство России первой чет­верти XVIII в. и реформы Петра Великого». Защита проходила по вышедшей книге. В 1897—1899 гг. П. Н. Милюков был в Болгарии и Македонии, читал лекции в Софии в выс­шем училище, в 1903—1904 гг. выступал с лекциями по рус­ской истории в США и Англии.

В начале XX в. П. Н. Милюков становится идеологом империалистической буржуазии, бессменным лидером кадет­ской партии.

Милюков был не только политиком, но и ведущим бур­жуазным историком периода империализма. Его научная деятельность падает на 90-е годы XIX в. Именно в это время выходят наиболее значительные и ценные работы Милюкова: «Государственное хозяйство России первой четверти XVIII в. и реформы Петра Великого» (1892), «Спорные вопросы фи­нансовой истории Московского государства» (1892), «Глав­ные течения русской исторической мысли» (1897), «Очерки по истории русской культуры» (1896), «Из истории русской ин­теллигенции».

Первые две публикации опираются на богатый фактиче­ский материал, впервые вводимый в научный оборот. Автор показал себя тонким исследователем и занял видное место среди буржуазных ученых. К сожалению, в этих изысканиях буржуазная идеология и схема довлели над научным мате­риалом и его анализом.

В начале XX в. первое место в трудах Милюкова зани­жают вопросы политики, проблемы исторической науки пе­реводятся им в плоскость политико-публицистической оцен­ки современных событий, материалы истории используются для обоснования политических позиций кадетской партии.

После победы Октябрьской революции 1917 г. в России П. Н. Милюков некоторое время был одним из лидеров «белого» движения, в 1920 г. эмигрировал в Англию, где из­давал журнал «Новая Россия», в конце двадцатого года пере­брался в Париж. В эмиграции Милюков пытался подвести итоги своих научных изысканий. В 1927 г. издал книгу «Россия на переломе» в 2-х томах. В последние годы жизни работал над «Воспоминаниями», которые не закончил. Ми­люков, являясь патриотом России, осудил нападение фашист­ской Германии на Советский Союз в 1941 г. Умер П. Н. Ми­люков в 1943 г. во Франции.

П. Н. Милюков выступил как приверженец «новой» нау­ки, пришедшей на смену «государственной школе». Неудов­летворенность основанной на гегельянстве старой схемой исторического процесса, желание ввести экономический фак­тор в круг исторических закономерностей и познать их — все это было свойственно для молодого либерала П. Н. Милю­кова. Стремление отойти от идеализма у историка было, но в том-то и состоял методологический кризис либеральной исто­риографии, что критика идеализма с либеральных позиций не могла привести к замене идеализма материализмом в по­нимании истории, дело доходило лишь до большего или меньшего учета роли экономических явлений в истории.

Выступив проповедником «чистой науки», П. Н. Милю­ков оказался одним из самых тенденциозных историков на­чала XX в. Стремление к уяснению исторической закономер­ности обернулось отрицанием самой возможности познать закономерности общественного развития.

В «Очерках по истории русской культуры» Милюков пытался «дать научное объяснение истории», в основе кото­рой «должна лежать... идея закономерности исторического процесса», но оговаривал, что «признать историческую зако­номерность несравненно легче, чем открыть законы исто­рии».

Еще не так давно в основу исторического процесса исто­рики полагали развитие духовного начала, а в начале XX века господствовало противоположное мнение о том, что материальные условия производства определяют все содер­жание истории. Оба эти взгляда представляются одинаково односторонними. Перед нами — ярко выраженный позити­визм в понимании истории. «Если бы, — писал П. Н. Милю­ков, — все человеческие общества проходили одни и те же ступени развития в одном и том же порядке», то «тогда было бы нетрудно по известным признакам определить, на какой ступени стоит Россия и какие предстоит ей пройти в буду­щем». Если так, то тогда рано или поздно Россия должна пройти те стадии, которые уже пройдены Западной Европой, и тогда настанет очередь буржуазных революций и утвер­ждения нового порядка. Однако историк отрицательно отно­сится к революции, и в подкрепление надежд на безреволю­ционный переход России к западноевропейскому обществен­ному строю, он разрабатывает концепцию, которая получает название «теория контрастов». Согласно ей «Россия... пере­жила моменты развития, пережитые и Европой, но по-своему. Так, образование государства есть ступень, одинаково пере­житая и Россией, и Европой, но происходило это при совершенно различных условиях» и с «разнообразными результа­тами».

П. Н. Милюков, с одной стороны, воевал с национали­стами, с другой — до предела доводил мысль о различии ме­жду историей России и Запада, говоря уже не о своеобразии русской истории, а об организации российского общества по восточному образцу.

Вместе с тем Милюков отрицательно относился к идее прямой преемственности между Россией XIX в. и Москов­ской Русью. Ученый, глубоко убежденный в превосходстве Запада над Русью, заявлял, что прошлое связано с настоящим «только как балласт, мешающий идее осуществиться и тяну­щий нас книзу, хотя с каждым днем слабее и слабее». В своих работах по истории исторической мысли историк доказыва­ет, что все прогрессивное, и передовое в русскую науку и культуру пришло только с Запада.

П. Н. Милюков в понимании истории России отбросил идею С. М. Соловьева о единстве исторического процесса и выдвинутые В. О. Ключевским проблемы социально-эконо­мической истории. Милюков придерживался схемы Б. Н. Чи­черина — К. Д. Кавелина, которую он взял из буржуазной историографии. Ученый в противовес марксизму противопоставил проблеме роста производительных сил проблему роста народонаселения.

П. Н. Милюков составляет свою схему истории, положив в ее основу теорию колонизации России. Он включает в эту схему присоединение Заволжья в первой половине XVIII в. (башкиры, калмыки), присоединение Кавказа. Проблема ко­лонизации выдвигается им как доказательство причин отста­лости страны. Колонизация, по его мнению, распыляла на­родные силы, не содействовала процветанию России.

Исследователь устанавливает три этапа в русской исто­рии: I — племенной быт (VIII—XII вв.); II — феодальный строй (XII—XVI вв.); III — национально-военное государст­во.

В работах Милюкова феодальный строй выпадает у Се­веро-Восточной Руси, только Юго-Западная Русь знала фео­дализм, получив его из Польши и Литвы, к которым была присоединена после распада Киевской Руси. Московская Русь была связана с Востоком, а не с Западом, поэтому она после затяжного периода племенного строя перешла сразу к систе­ме военно-национального государства под давлением «борьбы со степью». На первое место Милюков выдвигает не на­силие одного класса над другим, а нужды обороны, которы­ми и была рождена военная организация государства. Воен­ные нужды вызвали налоговую систему. Финансовые по­требности определили всю систему государственных учреж­дений.

Именно с этих позиций П. Н. Милюков рассматривал петровскую эпоху. В центре его внимания — финансовая ис­тория начала XVIII в., практически вырванная из общего «контекста» времени. В результате историк делает пессими­стический вывод о бесплановости и искусственности преоб­разований Петра I, движущей силой которых были лишь во­енные потребности. «Ценой разорения, — писал историк, — Россия была возведена в ранг европейской державы». Крити­ческое отношение к Петру I характерно для большинства буржуазных ученых начала XX в. Теперь петровские рефор­мы историкам казались уже не идеалом, а вызывали опасение своей революционностью, пугали идеологов буржуазии в условиях подъема революционного движения.

Отрицание исторической закономерности, «теория кон­трастов» привели П. Н. Милюкова к утверждению того, что якобы промышленность в России была насаждена искусст­венными мерами: «У нас... мануфактура и фабрика не успели развиться органически из домашнего производства под влия­нием роста внутренних потребностей населения. Она создана была впервые правительством».

Теория искусственного насаждения капитализма в Рос­сии перешла от П. Н. Милюкова к другим исследователям. В своих работах Милюков делает вывод об искусственном про­ведении реформы 1861 г. в результате вмешательства прави­тельства. Ученый развивает концепцию о закрепощении и раскрепощении сословий силой государственной власти, причем подкрепляет свою теорию экономическим обоснова­нием: «Все наше экономическое прошлое есть время господ­ства не менового, а натурального хозяйства, в классе земле­владельческом только освобождение крестьян вызвало окон­чательный переход к меновому хозяйству». В классе же кре­стьянском, по его мнению, этот процесс еще только соверша­ется, главным образом, под влиянием фискальных требова­нии государства. Эта оценка реформы и русского капитализ­ма расходилась с марксистской концепцией и противостояла «Теория контрастов» лежит в основе понимания П. Н. Милюковым истории русской культуры, которая трактуется как сплошная цепь заимствований с Запада, начиная с Киев­ской Руси.