Таким образом, значения безэквивалентных слов в конкретных контекстах передаются столь же успешно, как и значения слов, имеющих единичные или множественные соответствия.

Сопоставительный анализ обнаруживает и такие единицы ИЯ, для которых в ПЯ вообще нет регулярных соответствий. Наличие подобных безэквивалентных единиц не означает, однако, что их значения не могут быть переданы в переводе. Переводческая практика выработала ряд способов создания окказиональных соответствий для этой цели. Остановимся кратко на некоторых из них.

1. Соответствия-заимствования, воспроизводящие в ПЯ форму иноязычного слова: tribalism — трайбализм, know-how — ноу-хау, chip — чип.

2. Соответствия-кальки, воспроизводящие морфемный состав слова или составные части словосочетания: backbencher — заднескамеечник, brain drain — утечка мозгов, work-to-rule — работа (строго) по правилам.

3. Соответствия-аналоги, создаваемые путем использования единиц ПЯ, не вполне соответствующих по значению исходным единицам, но способных их заменить в конкретном случае.

Для перевода английского drugstore можно использовать русское «аптека», хотя это не одно и то же, поскольку в drugstore продаются не только лекарства, но и продукты, газеты, хозяйственные товары и пр. Afternoon — это не «вечер», но если участники конференции проводят в день два заседания — morning session и afternoon session, то второе в переводе можно назвать «вечерним».

4. Соответствия — лексические замены, создаваемые с помощью одного из видов переводческих трансформаций, о которых шла речь в предыдущей лекции. Так, при переводе на русский язык английского exposure, не имеющего прямого соответствия, например, в предложении «Не died of exposure» в зависимости от широкого контекста могут быть использованы трансформации конкретизации или модуляции: «Он умер от простуды», «Он замерз в снегах», «Он погиб от солнечного удара» и т.п.

5. При невозможности создать окказиональное соответствие указанными выше способами для передачи значения безэквивалентного слова используется описание, раскрывающее это значение при помощи развернутого словосочетания: landslide —

победа на выборах подавляющим большинством голосов, brinkmanship — искусство проведения политики на грани войны, coroner — следователь, проводящий дознание в случае насильственной или скоропостижной смерти.

 

7.БЕЗЭКВИВАЛЕНТНАЯ ЛЕКСИКА И ЛОЖНЫЕ ЭКВИВАЛЕНТЫ

ПЛАН

1. Об явлении безэквивалентности в целом

2. Вклад Тредиаковского

3. Вклад H. M. Карамзина

4. Современное состояние перевода безэквивалентной лексики

5. Опора при подыскании (или создании) соответствия для нового термина

6. Методика Э. Ф. Скороходько

7. Передача смысла многозначного слова подлинника

8. Ложные друзья переводчиков

Полная невозможность найти какое бы то ни было соответст­вие слову подлинника, явление безэквивалентности в чистом виде, встречается относительно редко. Она возникает, главным обра­зом, тогда, когда слово оригинала обозначает чисто местное яв­ление, которому нет соответствия в быту и в понятиях другого народа. Этот случай подробно рассматривается ниже, в связи с во­просом о передаче слов, обозначающих национально-специфиче­ские реалии. Что же касается слов, обозначающих общераспространенные вещи, действия, поступки, чувства, переживания и т. п., то невозможность или трудность их передачи может быть иллюст­рирована относительно редкими примерами.

Научные термины, обозначающие в определенном языке абст­рактные — философские, политические, эстетические и т. п. - по­нятия, иногда не имеют еще соответствия в другом языке. Исто­рия языков, в частности, и русского языка XVIII - начала XIX века, дает целый ряд примеров того, как напряженно шли поиски нуж­ного соответствия термину, - иногда путем заимствования иноя­зычного корня, иногда путем словотворчества, а иногда путем приблизительного перевода более или менее близким по смыслу уже существующим словом.

Насколько трудны бывали эти поиски, показывает опыт Тредиаковского как одного из выдающихся переводчиков своего вре­мени. Тредиаковский предложил в своих трудах - и переводных и оригинальных - немало конкретных соответствий иностранным словам, но соответствия эти весьма далеки от той формы, в кото­рой их значение выражается по-русски теперь. Среди переводов отдельных слов встречаются у него и неологизмы: «безмёстие» (для французского absurdité - абсурд), «недействие» (для inertie -инерция), «назнаменование» (для emblème - эмблема) и уже имев­шиеся слова, близко передающие смысл французских, например, «нрав» (для caractère - характер), «образ» (для forme - форма). Здесь и русские слова, лишь приблизительно воспроизводящие значение в соответствующем контексте, например, «всенародный» (для épidémique — эпидемический), «внезапный» (для panique -панический), «учение» (для érudition - эрудиция), и, наконец, боль­шое количество словосочетаний, которые описательно, в распрост­раненной, иногда образной и часто неточной форме передают содержание слова, например, «предверженная вещь» (для objet -объект), «сила капелек» (для essence — эссенция), «жар исступле­ния» (для enthousiasme - энтузиазм), «телесное мановение» (для geste - жест), «урочный округ» (для période - период, в примене­нии к астрономии) и т. п.

Позднее, в XIX веке, для H. M. Карамзина и писателей его кру­га существенный вопрос представляла передача некоторых фран­цузских политических и экономических терминов, причем часть предложенных или одобренных Карамзиным переводов вошла в русский язык, а часть отпала, Он писал, например, П. А. Вязем­скому 8 апреля 1818 г.:

«Перевод ваш... читал я с живейшим участием: он хорош... Libéralité при­надлежит к неологизму нашего времени; я не мастер переводить такие сло­ва. Знаю свободу; из нее можно сделать свободность, если угодно. Libéral в нынешнем смысле свободный, а „законно-свободный" есть прибавок».

Целый ряд иностранных слов воз­буждал неуверенность в возможности точной их передачи, они казались трудно переводимыми. В дальнейшем эти слова нашли себе постоянные соответствия (часто не имеющие ничего общего с теми, какие им были подысканы первоначально). Таким образом, понятие о трудности передачи того или иного отдельного терми­на оказывается относительным, условным.

В настоящее время в русском языке есть целый ряд научных терминов (в частности, философских и общественно-политиче­ских), еще не имеющих определенного лексического соответствия в других языках. Таковы термины «закономерность», «идейность», «партийность», которые вызывают трудности при переводе на некоторые западноевропейские языки и требуют расширительно-описательного перевода в применении к контексту.

Отсутствие точных и постоянных лексических соответствий тому или иному термину отнюдь не означает

1) ни невозможно­сти передать его смысл в контексте (хотя бы и описательно и не одним словом, а несколькими),

2) ни его непереводимости в буду­щем. История каждого языка свидетельствует о постоянных из­менениях словарного состава в связи с постоянными изменениями в жизни общества, с развитием производства, культуры, науки.

Вместе с обогащением и расширением словаря увеличивают­ся и возможности перевода. Из истории языка известно и о том, как многие иностранные слова, первоначально представлявшиеся труднопереводимыми, впоследствии были переведены, нашли определенное соответствие, и переводчик, сталкиваясь с такими словами в подлиннике, уже ничего не должен ни искать, ни зано­во создавать, а пользуется готовыми средствами передачи.

Но в практике любого вида перевода постоянно возникает не­обходимость передавать новые слова или новые значения уже су­ществующих слов, не отраженные в словарях и требующие по­дыскания соответствия, которое в дальнейшем может приобрести постоянный характер.

 

Опорой при подыскании (или создании) соответствия для нового термина служит

1) содер­жание контекста, наталкивающее на выбор нужного слова или сочетания слов и исключающее использование неподходящих данных словаря и

2) аналогия с параллельными случаями (на них могут указывать словообразовательные элементы языка, например суффиксы).

Много убедительных примеров расшифровки и передачи анг­лийских технических терминов (из области авиации и кибернети­ки) дает Э. Ф. Скороходько, предлагая и «методику определения значения неизвестных терминов», основанную на анализе язы­ковых данных текста и их логической обработке, и заключая свою книгу главой о «построении русских эквивалентов английских терминов». В результате используемой им процедуры структур­но-смыслового анализа текста и подыскания соответствий новый (к моменту написания книги) английский термин "bow-loader" в со­ставе предложения 'The bow-loader can fly 24 tons of cargo, 103 men" переводится, например, как «транспортный самолет с грузовой дверью, расположенной спереди».

В отличие от научных и общественно-политических терминов, возможности перевода которых могут расширяться с течением времени, слова, обозначающие наиболее обычные предметы и име­ющие лишь неполное словарное соответствие в другом языке, уже не находят, как правило, новых средств передачи. К таким словам относятся, например, французские „main" и „bras", испанские „mano" и „brazo", или немецкие „Hand" и „Arm", английское „hand" и „arm", обозначающие разные части одной и той же конечности челове­ческого тела и переводимые по-русски без дифференциации одним и тем же словом — «рука». Аналогично - соотношение немецких слов „Fuß" и „Bein"; английских "foot" и "leg"; французских „pied" и ,jambe", с одной стороны, и русского «нога», с другой. Или соотно­шение русских слов «голова» и «темя», с одной стороны, и француз­ского „tête", с другой, русских слов «труд» и «работа», с одной сторо­ны, и немецкого „Arbeit", с другой. Говорить о «непереводимости», однако, не приходится и здесь. Несмотря на более общий, недиф­ференцированный характер соответствия, значение слова в перево­де конкретизируется уже благодаря узкому контексту — ближайшему его окружению. Так, например, когда немецкие слова, обозначаю­щие различные части все той же руки, употреблены в каком-либо специальном, например, медицинском, тексте, требующем при пе­реводе полного уточнения значений, то к услугам переводчика оказываются терминологические, еще более дифференцирующие средства передачи: для „Hand" такие, как «кисть», для „Arm" - «лок­тевой сустав» (ср. немецкое „Unterarm"), «предплечье» (ср. „Ober­arm"). При передаче русского слова «темя» на французский язык в специально-медицинском тексте должен был бы быть использован термин «sinciput», который при переводе художественной литерату­ры, при воспроизведении речи с бытовой окраской (ср. в «Горе от ума»: «Он об землю - и прямо в темя») был бы, напротив, совершен­но неуместен. Таким образом, вопрос о переводимости того или иного слова, являющегося одновременно и обиходно-бытовым и спе­циально-терминологическим, для своего решения требует учета ре­альных условий контекста и функционального стиля речи.

Наряду с тем случаем, когда лексические средства языка пере­вода в отношении какого-либо отдельного слова подлинника яв­ляются ограниченными (как при передаче немецких слов „Hand" и „Arm", французских „main" и „bras" и т. д. на русском языке, где их значения выражаются одним и тем же словом), чрезвычайно распространен случай противоположный, а именно, когда пере­даетсясмысл многозначного слова подлинника.

Одно и то же многозначное слово подлинника, будучи упот­реблено в разных контекстах, хотя бы даже и близких, делает не­обходимым в переводе выбор разных слов, соответствующих раз­ным его значениям. Так, например, английское "estate" в одном сочетании может означать «состояние», «материальные средства», в другом - «имение», «поместье», причем эти частные значения объединяются одним более общим значением «имущество». Фран­цузское слово „maître" в отдельных конкретных случаях значит и «учитель», и «хозяин», и «господин», и «мастер». Эти разные зна­чения одной и той же лексической единицы обычно достаточно легко выявляются в контексте. Все же при выборе нужного вари­анта в переводе каждое из этих значений, нередко обнаруживая еще новые, более тонкие оттенки, может требовать дополнитель­ной конкретизации применительно к содержанию подлинника – в связи с более широким контекстом.

Наряду с отсутствием однозначного соответствия следует ука­зать и на ложные эквиваленты словам другого языка. Последние называют еще «ложными друзьями переводчиков».

Ложный эквивалент - слово, полностью или частично совпа­дающее (или близкое к нему) по звуковой или графической фор­ме с иноязычным словом при наличии полной этимологической общности между ними, но имеющее другое значение (или другие значения) при известной смысловой близости (отнесенности к одной общей сфере применения). Последнее обстоятельство как раз и обусловливает частую возможность ошибок. Французское ignorer - «не знать» и русское «игнорировать» - «сознательно не обращать внимание на что-либо», «не желать знать что-либо»; английское pathos- «тра­гизм», «щемящая грусть», «печаль», «чувство»^ «что-то грустно-трогательное» и русское «пафос» - «страстное воодушевление», «эмоциональный подъем»; английское regular — «точный», «рав­номерный», «правильный», «верный», «истинный», «справедли­вый», «соответствующий», «настоящий» (и ряд других значений) и русское «регулярный», употребляемое только в первых трех из указанных значений.

Ложные эквиваленты или «ложные друзья переводчика» не представляют какой-либо принципиальной проблемы или особой трудности перевода,, но о них надо упомянуть,

во-первых, ввиду неточностей, имеющихся в общих двуязычных словарях,

а во-вто­рых, ввиду возможности таких случаев, когда применение лож­ного эквивалента в конкретном контексте не вызывает самооче­видных противоречий, обманчиво уживается в нем.

Количество «ложных друзей переводчика» в современных ли­тературных языках, постоянно вступающих, в контакты с другими языками, велико, и это вызвало в современной лексикографии не­обходимость создать новый вид словаря - «словарь ложных дру­зей переводчика». В отечественной лексикографии он представ­лен такими книгами как «Англо-русский и русско-английский словарь „ложных друзей переводчика"» под ред. В. В. Акуленко (М., 1969), как «Немецко-русский и русско-немецкий словарь ложных друзей переводчика"», составленный К. Г. М. Готлибом (М., 1972), работой Муравьева В. A. «Sous-amis или „ложные дру­зья" переводчика» (М., 1969). Каждая статья в этих словарях де­лится на две части - иноязычно-русскую и русско-иноязычную, в которых заглавные слова связаны взаимосоответствием графичес­кой, отчасти и фонетической формы и этимологической общнос­тью, но различаются по ряду значений и особенно - по оттенкам употребления. Два примера (с пропуском части текста - помет и иллюстративного материала) из «Англо-русского и русско-англий­ского словаря „ложных друзей переводчика"»:

ACCURACY - АККУРАТНОСТЬ

accuracy 1. точность, правильность; available ~ достижимая точность; the ~ of a theory правильность теории; the highest degree of - высшая степень точности... 2. (о стрельбе) меткость.

аккуратность... 1. систематичность, регулярность, regularity; в уплате квартирной платы regularity in paying rent; 2. пунктуальность, точность (в от­ношении времени) punctuality; 3. (о качестве работы, исполнения чего-л.) тщательность, точность carefulness, thoroughness; 4. (о внешнем облике че­ловека, а также о внешнем виде жилища, одежды и т. п.) опрятность, чисто­плотность; порядок, чистота orderliness, tidiness, neatness...

OCCUPANT - ОККУПАНТ

occupant 1. житель, жилец, обитатель; 2. временный владелец, лицо, (вре­менно) занимающее какое-л. место; 3. арендатор... 4. лицо, занимающее какую-л. должность; 5. представитель оккупационных войск; ср. оккупант, за­хватчик, участник оккупации.

Как явствует из примеров, соотношение частей здесь далеко от зеркального соответствия, и значения, не помеченные в слова­ре знаком (звездочкой), оказываются в меньшинстве по сравне­нию с теми, которые в другом языке отвечают значению слова, не имеющему с «ложным другом» никакого внешнего сходства.

 

Фразеологические соответствия

Большой практический интерес представляет изучение фразеологических соответствий. Вспомним, что фразеологическими единицами или фразеологизмами обычно называют образные устойчивые словосочетания, к числу которых относятся такие важные выразительные средства языка, как идиомы, пословицы, поговорки и другие словосочетания, обладающие переносным значением. Фразеологизмам принадлежит особая роль в вербальной коммуникации, они не просто передают определенную информацию, но и оказывают воздействие на чувства и воображение рецептора. Многие авторы и ораторы специально насыщают свои тексты такими средствами, чтобы создать желаемый эффект. Понятно, что и в переводе желательно сохранить этот эффект, и надлежащее воспроизведение фразеологизмов составляет одну из важных задач переводчика.

Перевод фразеологических единиц связан со значительными трудностями, поэтому особенно важно, чтобы переводчик хорошо знал основные типы фразеологических соответствий и способы их применения. Но прежде всего отметим, что ошибки при переводе фразеологизмов могут возникать уже в связи с тем, что переводчик не распознает фразеологическую единицу и пытается перевести ее как свободное сочетание слов. Так, в переводе романа Гринвуда «Отряд выступает» нам сообщается, что герой романа вышел из «своего коричневого кабинета» что не может не вызвать удивления, так как до этого он находился во дворе. Переводчик был явно не знаком с английским фразеологизмом «to be in a brown study», то есть «глубоко задуматься», и не понял, что употребленное в тексте выражение «to come out of the brown study» означает «очнуться от глубокого раздумья». Известен анекдотический случай, когда Н.С.Хрущев в одной из своих речей пообещал показать империалистам «Кузькину мать» и в английских газетах сообщили, что он грозит показать им «the mother of Kuzma». Тогда шутили, что ЦРУ немало потрудилось, пытаясь отыскать эту грозную русскую маму.

 

Характер и способы применения фразеологических соответствий во многом определяются особенностями семантики фразеологических единиц. Семантика таких единиц представляет собой сложный информативный комплекс, имеющий как предметно-логические, так и коннотативные компоненты. Наиболее важными из них с точки зрения выбора соответствия в ПЯ являются следующие:

1) переносный или образный компонент значения фразеологизма;

2) прямой или предметный компонент значения фразеологизма, составляющий основу образа, «образный стержень»;

3) эмоциональный компонент значения фразеологизма;

4) стилистический компонент значения фразеологизма;

5) национально-этнический компонент значения фразеологизма. Нередко каждый компонент называют значением фразеологической единицы.

Переносное значение фразеологизма является основным, и оно должно обязательно воспроизводиться в переводе. Когда мы говорим по-русски «Не выноси сор из избы», мы имеем в виду, что не следует делать свои личные или семейные обстоятельства достоянием широкой общественности. Такое же переносное значение имеет и английский фразеологизм «Don't wash dirty linen in public», хотя в нем говорится не о соре и избе, а о стирке грязного белья. Очевидно, что переносное значение присуще фразеологизму в целом и не сводится к сумме значений составляющих его слов.

Прямое значение фразеологизма служит основой для создания образа и соотносит этот образ с какой-либо сферой жизни человека. Так, английский фразеологизм «Make hay while the sun shines» имеет явно сельскохозяйственное происхождение, а его русское

соответствие «Куй железо, пока горячо» связано с кузнечным производством. Прямое значение фразеологической единицы обычно отступает на задний план и не играет роли в коммуникации, так как говорящий употребляет такую единицу, имея прежде всего в виду ее переносное значение. Однако, как мы увидим дальше, характер прямого значения оказывает влияние на выбор соответствия и должен учитываться переводчиком.

Многие фразеологизмы выражают определенное эмоциональное отношение к описываемому, одобряют его или осуждают, что-то рекомендуют или от чего-то предостерегают. «Одним ударом двух зайцев убить» — это желаемый успех (сравни английское «to kill two birds with one stone»), а «попасть пальцем в небо» («to find a mare's nest») — это явная неудача. «Играть с огнем» (to play with fire) — опасно, а «ложка дегтя в бочке мёда» (a fly in the ointment) всё испортит.

Фразеологическая единица может принадлежать к различным стилям речи. Есть фразеологизмы

· поэтические,

· литературно-книжные, а есть

· разговорные,

· просторечные,

· вульгарные.

С одной стороны, to pass the Rubicon («перейти Рубикон») и to show one's true colours («показать свое истинное лицо»), а с другой — the fish begins to stink from the head («рыба гниет с головы») и good riddance from bad rubbish («баба с воза, кобыле легче»). Изменение эмоционально-стилистической характеристики фразеологизма, как правило, делает перевод неадекватным.

Большинство фразеологизмов — это идиоматические выражения, характерные для определенного языка. Но среди них есть единицы, чья национальная принадлежность указана особенно четко благодаря тому, что в их состав входят слова, обозначающие предметы и явления национальной культуры. Английский фразеологизм «to get up on the wrong side of the bed» не мог возникнуть в России — стране с холодной зимой, где в отличие от англичан кровати не ставили посреди комнаты и встать не с той стороны кровати было бы просто невозможно. Русские говорят «встать не с той (или с левой) ноги». Но в самом английском фразеологизме нет ничего сугубо национального: ведь, кровати есть и в других странах и у них также есть две стороны. Иначе обстоит дело с английской поговоркой «Не will not set the Thames on fire» (сравните «он пороха не выдумает»). Здесь уже само упоминание Темзы безошибочно указывает на национальную принадлежность фразеологизма.

Все эти особенности семантической структуры фразеологизмов оказывают влияние на выбор соответствий при их переводе. Характеризуя каждый тип таких соответствий, мы будем указывать условия его использования в переводческой практике.

Существуют три типа соответствий образным фразеологическим единицам оригинала.

Первый тип соответствий обычно именуют фразеологическими эквивалентами. При использовании таких соответствий сохраняется весь комплекс значений переводимой единицы. В этом случае в ПЯ имеется образный фразеологизм, совпадающий по всем параметрам с фразеологической единицей оригинала, например: «Strike the iron while it is hot» — «Куй железо, пока горячо». Использование такого соответствия позволяет наиболее полно воспроизвести иноязычный фразеологизм, и переводчик прежде всего пытается его отыскать. Однако при этом необходимо учитывать два обстоятельства, ограничивающих возможность применения первого вида фразеологических соответствий.

Во-первых, фразеологических эквивалентов сравнительно немного. Чаще всего они обнаруживаются у так называемых интернациональных фразеологизмов, заимствованных обоими языками из какого-нибудь третьего языка, главным образом, латинского или греческого: the heel of Achilles — Ахиллесова пята, the sword of Damocles — Дамоклов меч и т.п. Эквивалентные единицы могут быть заимствованы и в более поздний период. Так, и английский, и русский языки заимствовали из французского языка пословицу «Le jeu ne vaut pas la chandelle» — The game is not worth the candle; Игра не стоит свеч.

Во-вторых, при заимствовании обоими языками одного и того же фразеологизма его значение в одном из них может видоизмениться, и в результате эти фразеологизмы окажутся «ложными друзьями переводчика» — сходными по форме, но разными по содержанию. Например, английское «to lead by the nose» и русское «водить за нос» по форме совпадают, но английский фразеологизм означает «полностью подчинить, командовать», а русский — «обманывать».

Аналогичным образом, «to throw dust in the eyes» означает «обманывать», а «пускать пыль в глаза» — «хвастаться, важничать». Расхождение между соответствующими фразеологизмами может быть связано с коннотативными компонентами их семантики.

Так, английский фразеологизм «to save one's skin» соответствует русскому «спасти свою шкуру», когда он употребляется в отрицательном смысле. Но этот же фразеологизм может иметь положительную коннотацию, и тогда такой перевод окажется неправильным. Сравните «Betty saved Tim's skin by typing his report for him» —«Бетти выручила (спасла от неприятностей) Тима, напечатав за него доклад».

Второй тип фразеологических соответствий представляют так называемые фразеологические аналоги. Когда переводчику не удается найти фразеологический эквивалент, он смотрит, нет ли в ПЯ фразеологизма с таким же переносным значением, хотя и основанном на ином образе: «to turn back the clock» — «повернуть вспять колесо истории», «A bird in the hand is worth two in the bush» — «Лучше синицу в руки, чем журавля в небе» и т.п. Использование соответствия этого типа обеспечивает достаточно высокую степень эквивалентности. Однако и здесь существуют некоторые ограничения.

Во-первых, нужно убедиться, что при этом сохраняются эмоциональное и стилистическое значения фразеологизма. Английское «Jack of all trades» и русское «мастер на все руки» оба относятся к человеку, который может заниматься самыми разными делами. Однако русский идиом не является фразеологическим аналогом английскому, поскольку у них не совпадают эмоциональные значения. По-русски это, действительно, мастер, умелец в положительном смысле, а по-английски это — master of none, то есть неумеха, портящий все, за что берется. Аналогичным образом, русский фразеологизм «черного кобеля не отмоешь добела», принадлежащий к разговорному стилю, нельзя использовать для перевода английского литературного идиома Can the leopard change his spots?

Во-вторых, этот способ перевода неприменим в тех случаях, когда в переводящем языке фразеологизм обладает ярко выраженной национальной окраской. Как правило, перевод передает то, что, как предполагается, сказано иностранным автором оригинала, и было бы странно, если в переводе, скажем, английский лорд заявлял, что не следует «ездить в Тулу со своим самоваром».

Третий тип фразеологических соответствий создается путем калькирования иноязычной образной единицы: «People who live in glass houses should not throw stones» — «Люди, живущие в стеклянных домах, не должны бросать камни». Соответствия кальки обладают определенными достоинствами и достаточно широко используются в переводческой практике.

Во-первых, они позволяют сохранить образный строй оригинала, что особенно важно в художественном переводе.

Во-вторых, они дают возможность преодолеть трудности, которые возникают, когда в оригинале образ обыгрывается для создания развернутой метафоры. Так, английский фразеологизм «It is raining cats and dogs» обычно переводится «Дождь льет как из ведра», но когда автор пишет «It was raining cats and dogs and a little puppy got on my page», переводчик может предпочесть кальку, чтобы можно было обыграть тот же образ (возможно, с поясняющими дополнениями типа «как говорится», как «говорят англичане» и т.п.), например: «Был такой дождь, будто, как говорят англичане, с неба сыпались кошки и собаки, и один маленький щенок упал мне на страницу».

Эти преимущества фразеологической кальки побуждают порой переводчика использовать такой способ перевода даже при наличии эквивалента или аналога. У русской пословицы «Соловья баснями не кормят» есть английский фразеологический аналог «Fine words butter no parsnip», но переводчики нередко предпочитают кальку «Nightingales are not fed on fairy-tales». Создавая соответствие-кальку, переводчик должен быть уверен, что образ в исходной единице достаточно «прозрачен» (мотивирован) и его воспроизведение в переводе позволит рецептору перевода понять передаваемое переносное значение. Нетрудно понять, например, калькированный фразеологизм «Он недостоин и воду таскать для нее» (Не is not fit to carry water for her), а иноязычное происхождение кальки «ставить телегу впереди лошади» (to put the cart before the horse) вообще не ощущается, настолько ясно осознается, что это значит нарушить правильную последовательность действий. При отсутствии подобной мотивированности калькирование фразеологизма становится невозможным.

Это чаще всего происходит, когда переводчик имеет дело с так называемыми фразеологическими сращениями, калькирование которых сделает перевод бессмысленным. Хотя происхождение таких фразеологических единиц может быть обычно обнаружено путем специальных исследований, оно, как правило, мало известно самим рецепторам оригинала, и их переносное значение не выводится из самого образа. Далеко не все русские, употребляющие выражение «ни зги не видно», знают, что такое «зга». Понятно, что английская калька «You cannot see a zga» будет лишена всякого смысла, даже если объяснить, что зга — это колокольчик на дуге лошади. Мы знаем, что «бить баклуши» значит «бездельничать», но калька «to beat baklushas» будет абсолютно бессмысленной. В английском языке существует фразеологизм «to mind one's P's and Q's», означающий «соблюдать осторожность, держать ухо востро». Многие англичане не знают, откуда у него такое значение, хотя имеется ряд предположений о его происхождении. По одной из них, когда-то в английских пивных висела доска, на которой отмечалось количество пинт (pints) и кварт (quarts), выпитых посетителем. И тому рекомендовалось обращать внимание на эту запись, то ли, чтобы его не обманули, то ли, чтобы не «перебрать». Понятно, что в любом случае этот фразеологизм не будет скалькирован в русском переводе.

Калькирование образа широко используется для передачи национально-этнического значения исходного фразеологизма «to carry coals to Newcastle» — «возить уголь в Ньюкастл». Но и в этих случаях переводчику приходится заботиться о том, чтобы образ был понятен рецептору перевода (а для этого необходимо, например, знать, что Ньюкастл — это центр угледобычи в Англии), и при необходимости обеспечивать полноценность понимания с помощью соответствующих сносок и примечаний.

Еще одна забота переводчика при создании фразеологической кальки заключается в том, чтобы придать ей подходящую форму крылатой фразы. Для этого иногда целесообразно приблизить кальку к уже имеющемуся образцу. Так, для перевода английской пословицы «Rome was not built in a day» не может быть использован русский фразеологизм с таким же переносным значением — «Не сразу Москва строилась» — из-за его национальной окраски. Можно дать точную кальку «Рим не был построен за один день», но еще лучше приблизить ее к русской пословице «Не сразу Рим строился».

В тех случаях, когда переводчику не удается воспользоваться ни одним из рассмотренных типов фразеологических соответствий, ему приходится довольствоваться передачей одного переносного значения фразеологизма. Английская идиома «to dine with Duke Humphrey» возникла по одной из версий в связи с тем, что нищие просили подаяние на паперти одной из лондонских церквей, где был похоронен некий герцог Гемфри. В русском языке у нее нет прямых соответствий, а калька «обедать с герцогом Гемфри» не дает представления о ее переносном значении. Придется удовлетвориться скромным «ходить голодным, остаться без обеда». Вот еще пример, связанный с английской юридической практикой. Выражение «to cut off with a shilling» связано с тем фактом, что если отец хочет лишить сына наследства, то он не может просто не упомянуть его в завещании, поскольку в этом случае завещание может быть оспорено. Поэтому он пишет «А сыну моему любезному завещаю один шиллинг», показывая, что он не забыл о сыне, а сколько он ему оставил, на то его родительская воля. В переводе это будет просто означать «лишить наследства». Мы рассмотрели основные типы лексических и фразеологических соответствий.

 

ПЕРЕВОД ИДИОМ (ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ СРАЩЕНИЙ)

Как на один из признаков идиом нередко указывают на их «не­переводимость» или «непереводимость их в буквальном смысле». Указание это, однако, бьет мимо цели, поскольку «буквальный смысл», т. е. прямое, номинативное значение слов, входящих в со­став идиом, уже не воспринимается носителями языка - вследствие утраты либо мотивировки (ср. русское «как пить дать», «съесть собаку на чем-либо», английское "cat my dogs", французское „faire four"), либо даже реалии, выражаемой словом (как в русских «бить баклуши», «точить лясы»). Словарное значение отдельно взятых слов, уже полностью растворившееся в составе идиомы, не выделимое из него, может смущать, вводить в заблуждение только иностранца или человека, недостаточно знающего родной язык. Для переводчика язык оригинала большей частью является ино­странным (с родного на иностранный переводят относительно реже), и именно позицией иностранца, воспроизводящего прямой смысл компонентов идиомы, уже утративших его, объясняются буквалистские ляпсусы такого типа, как передача немецкого иди­оматического восклицания, выражающего удивление: „Du heiliger Bimbam!" русским «Святой Бимбам!» (что вовсе не имеет смыс­ла, причем субстантивированное немецкое звукоподражание пре­вращено в собственное имя несуществующего «святого») или дру­гой немецкий идиомы „Haare auf Zähnen haben" (со значением «быть острым на язык, зубастым, не лезть за словом в карман») русским сочетанием «иметь волосы на зубах», лишенным какого бы то нн было переносного смысла. В подавляющем большинстве случаев, даже и в преде­лах узкого контекста перевода, сразу выявляется бессмыслен­ность такого способа передачи.

Идиомам одного языка в другом языке могут соответствовать по своему значению целые идиомы, которые могут служить их верным переводом, не совпадая с ними, разумеется, по словарно­му смыслу отдельных компонентов (например, английское "cat my dogs!", немецкое „du heiliger Bimbam!", русское «вот те на!», «ел­ки-палки»; или английское "it rains cats and dogs" и французское „il pleut des hallebardes" - о проливном дожде); далее - метафори­ческие устойчивые сочетания, иначе - фразеологические единства (например, английское "It rains cats and dogs!" и русское «льет как из ведра», французское „il pleut à sceaux") и, наконец, переменное сочетание или слово в прямом значении (например, английское "cat my dogs!" и русское «вот поразительно!» «вот удивительно!», «вот так диво»; "it rains cats and dogs" и русское «идет проливной дождь»). Последняя возможность семантически закономерна по­стольку, поскольку каждой идиоме могут быть синонимичны и отдельные слова и переменные сочетания (ср. в русском языке «бить баклуши» и «бездельничать», «точить лясы» и «болтать», «зубоскалить»).

Не имеется точных статистических данных о процентном со­отношении между разными категориями фразеологических еди­ниц в отдельных языках и о сравнительной частоте применения тех или иных соответствий идиомам при переводе с одного языка на другой, но бесспорно, что в каждом языке идиом значительно меньше, чем фразеологических единиц меньшей степени слит­ности, т. е. устойчивых метафорических сочетаний и сочетаний переменных. Надо также иметь в виду, что между идиомами и устойчивыми метафорическими сочетаниями могут быть случаи промежуточного характера, представляющие меньшую степень слитности компонентов, чем «чистая» идиома, и большую, чем метафорическое сочетание.

Не случайно поэтому идиома (вернее — смысл идиомы) часто передается метафорическим устойчивым сочетанием, например французское „faire four" - «оконфузиться», «сесть в лужу», «сесть в калошу».

Синонимичность идиомы слову в номинативном значении или переменному сочетанию делает возможным ее применение в переводе там, где в оригинале дано слово, лишенное всякого оттен­ка идиоматичности, но где условия контекста дают ей место.

Применение идиом, равно как и метафорических сочетаний, характерно для художественной литературы, где оно встречается и в речах действующих лиц и в авторском повествовании, но все же исключительным достоянием языка художественной литера­туры эти фразеологические средства признаны быть не могут: они широко используются и в публицистике, и в ораторских выступ­лениях и даже отчасти, хотя и реже, в научной и технической ли­тературе. Тем самым воп­рос об идиоматике следует рассматривать как один из существен­ных общеязыковых вопросов перевода.

 

ПЕРЕВОД УСТОЙЧИВЫХ МЕТАФОРИЧЕСКИХ СОЧЕТАНИЙ (ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНСТВ), В ТОМ ЧИСЛЕ - ПОСЛОВИЦ И ПОГОВОРОК

ПЛАН

1 тип перевода пословиц и поговорок

2 тип перевода пословиц и поговорок

3 тип перевода пословиц и поговорок

Так как устойчивые метафорические сочетания могут представ­лять разную степень мотивированности, прозрачности внутрен­ней формы и национальной специфичности,

то часть их может требовать со стороны переводчика приблизительно такого же под­хода, как идиомы, делая необходимым выбор соответствия, дале­кого по прямому смыслу слов,

а часть допускает перевод, близ­кий к их прямым значениям.

Первый случай может быть иллюстрирован переводом фр. „il n'y avait que le chat" переменным сочетанием «никто не видал» или «свидетелей не было» при буквальном значении: «там (или: при этом) был только кот», англ. "the cat did it" — «ей богу, не я (это сделал)» при буквальном значении: «это сделал кот»; фр. „à bon chat bon rat" - «на ловца и зверь бежит» или «большому кораблю большое плаванье» (при буквальном значении: «хорошему коту хорошую крысу»); фр. „à mauvais rat mauvais chat" - «нашла коса на камень» (при буквальном значении: «на дурную крысу - дур­ного кота»); фр. „avoir le sac au dos" - «служить в армии» при бук­вальном значении: «носить мешок (или ранец) на спине»; „mettre sac au dos" - «отправиться в поход» при буквальном значении: «на­деть мешок (или ранец) на спину» и т. п.

Примеры на второй случай: перевод фр. „acheter chat en poche" или нем. „die Katze im Sack kaufen" - «купить кота в мешке», фр. „garnir un sac" - «набить мешок (мошну)» или «avoir le sac bien garni» - «быть при деньгах» и т. п.

Во всех этих и им подобных случаях, как первого-, так и второго типа, передача большого числа фразеологизмов оригинала облег­чается наличием готовых соответствий в языке перевода; задача перевода заключается таким образом в нахождении имеющихся соответствий и выборе из их числа наиболее подходящих к данно­му контексту. В тех случаях, когда для определенной пары языков существуют переводные фразеологические словари или когда об­щий двуязычный словарь содержит богатый фразеологический материал, переводчик получает особо эффективную помощь.

К устойчивым метафорическим сочетаниям относятся посло­вицы и поговорки, составляющие законченное высказывание и имеющие форму самостоятельных (часто эллиптических) пред­ложений, тем самым образующих уже самостоятельную едини­цу контекста.

В отношении способов, какими пословицы и поговорки мо­гут быть переданы на другом языке, возможна известная анало­гия с переводом слов, выражающих специфические реалии.

Во-первых, в ряде случаев, даже и при отсутствии традиционного соответствия в языке перевода, возможна близкая передача наново пословицы или поговорки, воспроизводящая вещественный смысл составляющих ее слов и вместе с тем вполне сохраняющая ее об­щий смысл и характер как определенной и единой формулы, как фразеологического целого. Советские переводы, особенно же пе­реводы последних десятилетий показали, что в ряде случаев пере­дача пословиц и поговорок с сохранением вещественно-образного значения слов оригинала возможна в довольно широких пределах, и притом именно с соблюдением характера пословицы, ее афори­стичности.Создание подобия иноязычной пословице оказывается необ­ходимым тогда, когда в ней упоминаются характерные историче­ские факты или географические названия, которые делают невоз­можным использование готового соответствия (даже если оно есть, но содержит упоминание о национальных реалиях). Так, фр, „Paris ne s'est pas fait en un jour" - требует перевода «Париж не один день строился», а испанское „No so gano Zamora en una hora" -«Самора не в один час была завоевана» и не допускают примене­ния готовой русской пословицы «Москва не один день строилась», имеющей тот же иносказательный смысл, но противоречащей национальной обстановке оригинала.

Другой тип передачи пословиц и поговорок представляет из­вестное видоизменение вещественного смысла отдельных со­ставных частей словесной формулы подлинника, не приводящее еще к совпадению с уже существующей в языке перевода посло­вицей, поговоркой, оборотом, но вызывающее впечатление сход­ства с существующими речениями этой категории. Этот вид передачи тоже постоянно наблюдается в работе переводчиков, проявляющих изобретательность и ини­циативу в передаче оригинала. (Напротив, реже всего это встре­чалось у переводчиков старого времени - XIX в., зачастую применявших или готовые русские пословицы и идиомы, или бук­вально переводивших подлинник.)

Третий способ — это использование в переводе пословиц, по­говорок и вообще фразеологических единиц, действительно су­ществующих в языке, на который делается перевод. Этот путь передачи отнюдь не всегда создает национальную - местную (бы­товую или историческую) - окраску. Когда в пословицах, пого­ворках, идиомах, использованных в переводах, не упоминается ни о каких реалиях быта или истории народа, они не противоре­чат смыслу подлинника. Это прежде всего касается пословиц и поговорок, уже имеющих прочно установившиеся соответствия, которые первоначально могли возникнуть и в результате перево­да. Ср. например, французское „la nuit tous les chats sont gris" (яв­ляющееся, по-видимому, первоисточником), русское «ночью все кошки серы», немецкое „bei Nacht sind alle Katzen grau", англий­ское "all cats are grey in the dark" - (буквально «все кошки серы в темноте»). В таких разноязычных эквивалентах возможны и не­значительные лексические различия, от которых не страдает оди­наковость их общего иносказательного смысла: ср. французское „une hirondelle ne fait pas le printemps", русское «одна ласточка весны не делает».

Этот вид перевода иногда играет существенную роль именно с точки зрения передачи фразеологической окраски текста. Ведь есть и такие пословицы, поговорки, дословный перевод которых не дает впечатления афористичности или разговорной живости, какое дают соответствующие слова оригинала. Для русского чи­тателя совершенно безжизненна, даже противоестественна, такая формулировка, как, скажем: «Прекрасные умы встречаются» или даже «умники встречаются» (дословный перевод французской поговорки „Les beaux esprits se rencontrent") или: «Спеши с мед­ленностью» (дословный перевод немецкого „Eile mit Weile").

В тех случаях, когда близкий по вещественному смыслу или приспосабливающий перевод (первый и второй типы передачи пословиц, поговорок и т. д.) не дают убедительного результата, необходимым оказывается использование уже существующих в языке речений; для немецкого „Eile mit Weile" - «Тише едешь -дальше будешь», «поспешишь - людей насмешишь»; для французского „Les beaux esprits se recontrent" - «Свой своему понево­ле брат».

В заключение следует констатировать, что в устойчивых мета­форических сочетаниях, равно как в пословицах и поговорках, обобщающий иносказательный смысл главенствует над прямы­ми значениями отдельных слов, и даже если последние тесно свя­заны с какими-либо понятиями, характерными в национальном плане, стремление воспроизвести их в переводе передает лишь форму, затемняя смысл. В этой связи небезынтересны следующие наблюдения швейцарского теоретика перевода Ф. Гюттингера:

«Одной из своеобразных черт англичан является их пристрастие к чаю, и это пристрастие отразилось в различных оборотах речи. Где мы сказали бы: „Это не по мне", англичанин говорит: "It isn't my cup of tea" (буквально «это не моя чашка чая» - А. Ф.), а то, что мы называем «бурей в стакане воды», по-английски будет "a siorm in a tea-cup" (а в Соединенных Штатах - "a tempest in a tea-pot") - «буря в чашке чая»...

Когда англичанин имеет в виду, что нечто, на что он рассчитывал, еще не вполне обеспечено, он, может быть, скажет: "It isn't in the bag yet" - „дело еше не в шляпе", но может сказать также "I haven't seen my cup of tea yet" -«Я еще не видел своей чашки чая». В обоих случаях по-немецки должно было бы быть „Ich hab's noch nicht in der Tasche" («дело еще не в шляпе»), хотя бы и пострадало свойственное англичанам пристрастие к чаю (о кото­ром в данной связи вовсе нет и речи). Если же оборот передается буквально («я еще не видел своей чашки чая»), фраза производит совсем особое впе­чатление; она еще, пожалуй, окажется понятной, но во всяком случае не бу­дет чем-то само собой разумеющимся, как в английском».

 

Грамматические соответствия

Теперь кратко остановимся на грамматических соответствиях. Выбор грамматической формы при переводе зависит не только и не столько от грамматической формы оригинала, сколько от ее лексического наполнения, то есть от характера и значения лексических единиц, получающих в высказывании определенное грамматическое оформление.

Поэтому для грамматических единиц ИЯ не обнаруживается единичных соответствий, которые постоянно или хотя бы в большинстве случаев использовались в переводе, когда в оригинале появляется данная единица. Множественные соответствия грамматическим единицам ИЯ также отличаются от лексических.

Среди них различаются однотипные и разнотипные соответствия.

Однотипные соответствия обладают аналогичным грамматическим значением в обоих языках, а иногда и аналогичным названием. При использовании однотипного соответствия значение данной грамматической единицы оригинала передается в переводе с наибольшей полнотой. Такие соответствия имеются, главным образом, в языках, где, в основном, совпадают принципы выделения грамматических категорий. Таковы, например, русское и английское существительное, русская и английская категория числа и т.д.

Разнотипное соответствие не совпадает с исходной единицей по определению и названию (например, английское наречие и русский предложный оборот в функции обстоятельства).

Когда в обоих языках имеются синонимичные грамматические единицы, то между ними образуется особый тип соответствий — взаимно эквивалентный. Это означает, что у данной единицы ИЯ одинаково часто обнаруживаются как однотипные, так и разнотипные соответствия. Например, причастные обороты и придаточные определительные предложения в английском и русском языках образуют единую группу соответствий, в которой каждый русский компонент служит соответствием любому английскому компоненту. Иначе говоря, при переводе, скажем, английского причастного оборота может использоваться как придаточное определительное предложение, так и аналогичный русский причастный оборот.

Рассмотрим такое предложение «Не was guest of honour at a reception given for delegates to the world youth forum which opened here last Wednesday ». В этом примере имеется как причастный оборот, так и придаточное определительное предложение. Для каждого из них может быть использовано либо причастие, либо придаточное предложение в русском переводе, «given» может быть переведено как «устроенный» или как «который был устроен», a «which opened» — как «открывшегося» или как «который открылся». Здесь однотипное и разнотипное соответствия являются практически взаимозаменяемыми, если отвлечься от некоторых стилистических тонкостей.

В области грамматики также обнаруживаются единицы ИЯ, у которых в ПЯ нет прямых соответствий. И здесь наличие безэквивалентной единицы не является препятствием для установления отношений эквивалентности между высказываниями в оригинале и в переводе. При этом можно выделить три основных случая.

1. Нулевой перевод, то есть отказ от передачи значения грамматической единицы вследствие его избыточности. Грамматическое значение нередко дублируется с помощью иных лексических или грамматических средств. В таких случаях безэквива-

лентная единица получает в переводе «нулевое соответствие», то есть попросту говоря, опускается, например: (a) «Give me the book that you bought yesterday» — «Дай мне книгу, которую ты купил вчера», (б) «By that time he had already left the country» — «К этому времени он уже уехал из Англии». В первом из этих предложений значение определенного артикля дублируется смыслом придаточного предложения, во втором — значение предшествования, выраженное формой Past Perfect избыточно из-за наличия в высказывании лексических указателей предшествования «к тому времени» и «уже».

2. Приближенный перевод, который заключается в использовании в переводе грамматической единицы ПЯ, частично соответствующей безэквивалентной грамматической единице ИЯ в данном контексте. Так, абсолютный причастный оборот в современном английском языке не имеет регулярного русского соответствия. Он обладает комплексным значением, объединяющим ряд обстоятельственных отношений. Однако в конкретном высказывании на первый план может выдвинуться один или два вида таких отношений (временных, причинно-следственных, уступительных, условных и пр.), что позволяет приравнять к значению абсолютного оборота значение соответствующей русской структуры. В следующем примере абсолютный оборот имеет явно временную функцию «Business disposed of, Mr.Swiveller was inwardly reminded of its being high dinner time» — «Когда с этим делом было покончено, организм мистера Свивеллера напомнил ему, что давно настал час обеда».

3. Трансформационный перевод, который заключается в передаче значения безэквивалентной единицы с помощью одной из грамматических трансформаций, уже рассмотренных в лекции. В следующем примере абсолютный оборот с предлогом with заменяется в русском переводе самостоятельным предложением (прием членения предложения): «The old capitalist and bureaucratic managements remained the directors and managers of the new nationalized industries, with a few rightwing trade-union officials thrown in for luck» - «Старые хозяева и административное руководство стали директорами и управляющими новых национализированных предприятий. Кроме того, было добавлено для вида несколько правых профсоюзных чиновников».

Итак, мы рассмотрели основные принципы классификации переводческих соответствий, разработкой которых занимается общая теория перевода. Описание системы таких соответствий для конкретных комбинаций языков — задача частных теорий перевода этих языков.