Hereditas jacens

I. Мы видели (в _ 3, II), что не всегда момент призвания к наследству (delatio hereditatis) совпадает с моментом смерти наследодателя; сверх того, между призванием к наследству и приобретением наследства со стороны призванного лица может пройти довольно много времени. В течение всего этого времени наследственная масса не имеет никакого видимого хозяина. Спрашивается, как должно относиться к такому лежачему наследству (hereditas jacens*(579) объективное право: должно ли оно признать лежачее наследство за бесхозное имущество, или за имущество, принадлежащее какому-либо субъекту? Древнее римское право разрешало эту задачу очень просто, но и очень наивно. Так как никакого видимого хозяина наследство до приобретения его наследником не имеет, то все вещи, входящие в состав наследства, должны считаться за вещи, никому не принадлежащие (res nullius). Это воззрение встречается еще и у классических юристов, как, напр, у Лабеона*(580) и Гая*(581). Из этого воззрения выведены были и практические последствия. Римляне не пошли так далеко, чтобы прямо допустить приобретение вещей лежачего наследства, в собственность через простую оккупацию их первым желающим; но они допустили возможность узукапировать их в течение года для всякого лица, которое захватит владение такими вещами; для этой usucapio hereditatis не требовалось ни justus titulus, ни bоnа fides, и она заканчивалась в течение года не только для вещей движимых, но и для недвижимых*(582). Далее, рабы, входящие в состав лежачего наследства, не могли заключать никаких юридических сделок, так как у них не было господина , который бы приобрел права из этих сделок. Деликты, совершенные относительно наследственной массы, не вели к возникновению исков о возмещении убытков или об уплате штрафа, ибо не было собственника у имущества, подвергшегося нападению. - В классическую эпоху, однако, такое положение показалось несправедливым: юристы стремились отнять почву для usucapio hereditatis и найти основание для того, чтобы деликтные нападения на наследство, сделанные во время его лежания, и сделки, заключенные в этот промежуток времени наследственными рабами, не оставались без последствий. Соответственно этому появляются два новых положения. Согласно одному (которое выражает юрист Кассий*(583), Цельз*(584), Флорентин*(585) для регулирования указанных отношений должна быть делаема фикция, что наследник, если только он примет наследство, считается принявшим его уже в момент смерти наследодателя. Heres quandoque adeundo hereditatem jam tunс a morte successisse defuncto intellegitur (L. 54 D. 29, 2). Из этого положения были сделаны практические выводы: решено было, что раб, принадлежащий к hereditas jacens, может заключать стипуляции на имя будущего наследника, и что, если последний примет наследство, эти стипуляции получают силу, как будто наследник уже в момент их заключения был собственником раба*(586). Но этого положения было недостаточно для достижения указанной выше цели. При наличности упомянутой фикции наследство все-таки оставалось бесхозным и лишь в момент принятия его будущим наследником получало хозяина и для предшествующего времени. Личность этого будущего хозяина оставалась до принятия наследства неизвестной (призванное к наследству лицо могло потом и не принять наследства, и оно могло открыться другому лицу). Поэтому данное положение не давало почвы для решения некоторых важных вопросов. Так, напр., известно, что рабы могли приобретать господину разные имущественные права, заключая такие сделки, к которым был правоспособен их господин; спрашивается, могут ли рабы лежачего наследства также заключать какие-либо сделки и приобретать из них права. Так как личность будущего наследника неизвестна, то по ней нельзя определить, в каком объеме могут делать приобретения из своих сделок рабы лежачего наследства: ведь неизвестно в каком объеме будет правоспособен будущий наследник. Для подобных вопросов нужно было подыскать разрешение. Поэтому рядом с указанным положением появляется еще одно положение, автором которого, по-видимому, был знаменитый юрист Юлиан*(587); согласно этому положению, hereditas jacens не есть бесхозное имущество: она представляет собою личность умершего наследодателя: hereditas enim non heredis personam, sed defuncti sustinet*(588). Эта личность умершего, представляемая лежачим наследством, не является хозяином наследственных вещей. Нereditas jacens, таким образом, приближается к тому, что принято называть юридическим лицом: она есть субъект прав*(589). Отсюда также сделаны практические выводы. Теперь рабы, принадлежащие к наследству, несомненно, могут заключать всевозможные сделки и сами могут получать наследство и легаты, и все эти сделки считаются действительными, если умерший наследодатель имел к ним правоспособность. Далее, так как лежачее наследство теперь уже не есть res nullius, то входящим в его состав вещам нельзя наносить повреждений*(590). Иски по поводу таких нападений на наследственную массу, равно как и все прочие иски, возникшие в период лежания наследства (напр., иски из сделок, заключенных рабами), приобретаются сперва лежачему наследству, как представителю личности наследодателя, а затем вместе со всем наследственным имуществом в момент вступления в наследство приобретаются наследнику. - Соответственно с этим новым направлением юридической мысли, произошли и важные законодательные изменения в праве лежачего наследства. Именно, один сенатусконсульт при Адриане отменил usucapio hereditatis, сделав ее недействительной по отношению к самому наследнику*(591); вполне уничтожены были следы этой особенной usucapio в Юстиниановом праве. С этих пор наследственные вещи можно было узукапировать лишь по общим правилам о приобретательной давности (требовался titulus и bona fides). За расхищение лежачего наследства введено было уголовное наказание (crimen expilatae hereditatis*(592); раньше (под влиянием представления о том, что res hereditatis jacentis суть res nullius) всякое расхищение лежачего наследства оставалось безнаказанным: понятие furtum до самого конца оставалось неприменимым к hereditas jacens*(593).

II. Таково римское учение о hereditas jacens. Из сделанного очерка видно, что руководящего принципа для всего учения, определенной конструкции понятия hereditas jacens, римские юристы не выработали. В развитом праве мы имеем и положения, основанные на старом воззрении о бесхозности вещей лежачего наследства (напр., невозможность furtum), и нормы, выведенные из двух новых положений, по одному из которых hereditas jacens представляет собою личность умершего (см. прим. 9), a пo другому - при приобретении наследства должна быть делаема фикция, что наследник его приобрел еще в момент смерти наследодателя (см. прим. 8).

Мы уже имели случай выразить наше воззрение на существо hereditas jacens (см. Общ. ч. _ 11, III, 2 и _ 28, IV). Мы полагаем, что права и обязанности, входящие в состав лежачего наследства, должны быть признаны не имеющими субъекта. Является совершенно противным реальному положению вещей вымышлять для них какого-либо субъекта в виде, напр., будущего наследника, личность которого неизвестна. Мы видели уже, что принятие такого субъекта прав даже не дает возможности определить, в каком размере могут делать приобретения для наследства рабы, входящие в массу наследства. Слишком искусственным представляется нам воззрение*(594), по которому субъектом имущества является в данном случае имущественно-правовая личность наследодателя, переживающая физическое существование последнего. Нет основания далее считать hereditas jacens и за юридическое лицо*(595), ибо здесь нет никакого социального организма, созданного для преследования какой-либо социальной цели. Hereditas jacens может не иметь иикаких органов и единственная ее цель есть самосохранение. Но если это имущество и следует признать бессубъектным, то это еще не значит, что право должно оставить его без всякой защиты. Так как для этого имущества в более или менее непродолжительном времени ожидается субъект в виде наследника, то право, если оно вообще дорожит институтом наследования, должно признать, что права и обязанности, составляющие hereditas jacens, на время могут остаться без субъекта и все-таки продолжать существовать; оно будет охранять их от нарушения посторонними лицами в интересах будущего субъекта; если понадобится, то будет допущено даже возникновение на этот промежуток времени новых прав и обязанностей (деликты против наследственной массы; сделки рабов), которые также на время будут существовать без субъекта. В интересах практической пользы (utilitatis causa) объективное право должно для этого случая допустить исключение из общих своих принципов (из rationes juris) и признать возможность временного существования бессубъектных прав и обязанностей, чтобы сохранить эти права и обязанности для субъекта, имеющего появиться в будущем. Руководствуясь соображениями целесообразности (utilitas), законодатель должен определить положительными нормами и объем правоспособности лежачего наследства.