Социальная структура Тувы в срение века

До момента установления российского протектората социальная структура тувинского общества отражала сложное переплетение патриархально-феодальных и капиталистических отношений.

Господствующими отношениями являлись феодальные, именно они определяли социальную структуру тувинского общества, представленную двумя основными классами – феодалов и зависимых аратов. Феодалы (нойоны, чиновники и ламы) владели лучшими пастбищами и охотничьими угодьями, посевами. В их собственности, составлявшей менее 8% всех хозяйств страны, находились 40% домашних животных, в том числе треть поголовья крупного рогатого скота, половина конепоголовья и 60% овец и коз. Араты делились на относительно самостоятельных, постоянно зависимых и обнищавших.

В конце ХIХ века все хошуны Тувы составили особый корпус во главе с амбын-нойоном, у которого имелось знамя – как символ отдельной военно-административной единицы. Также амбын-нойон имел должностную печать – символ его власти над находящимися под его управлением хошунами.

Н.А. Сердобов, в своей монографии «История формирования тувинской нации» о амбын-нойоне пишет следующее: «Даже в начале ХХ века, когда влияние амбын-нойона уже значительно ослабло, нойон Даа хошуна Буян-Бадорху именует его в своих письмах «властелином над всеми мээрен чангы, всеобщинным старшиной».

Хуралы (сборища) феодалов-чиновников всех хошунов собирал и возглавлял также амбын-нойон, что подчеркивает его верховное положение.

В 1911-1912 гг., когда монгольским и тувинскими народами было свергнуто маньчжуро-китайское иго, амбын-нойон считался правителем всей Тувы и с ним прежде всего имели сношения органы Российского правительства. Нельзя переоценивать значение амбын-нойонства, вместе с тем нельзя и не рассматривать его как институт, хотя слабой и урезанной, но все же централизованной политической власти, распространившейся в основном на родственное население, ведущее схожее по типу хозяйство и имеющее единые в своих главных чертах культуру и быт.

После амбын-нойона, верхушку правящей элиты Тувы составляли кожуунные нойоны (князья), или ухерида. Они распоряжались земельными угодьями, лесами, освобождались от налогов и повинностей, не подлежали суду местных судебных органов. Такими же привилегиями пользовались кожуунные и сумонные чиновники, занимавшие должности различных степеней. Многие из них, как и князья, сохранили китайские феодальные звания, чины и знаки отличия.

Хозяйство нойона, бая, делилось на две части: собственная, меньшая часть этого хозяйства всегда находилась при самом бае, а наибольшая часть его оставалась в хозяйстве зависимого непосредственного производителя: часть скота на выпасе у аратов, пашня у тараачинов и т.п. Нойон редко, но строго контролировал эту часть своего хозяйства.

Это подтверждает Ермолаев: «богатые хозяйства его сдают пастухам, а сами с небольшим количеством нужных лошадей и быков и всеми овечками уходят в горы, где теплее».

Юрта богача, как правило, всегда белая, а юрты зависимых от него людей – черные (кара оглер), иногда это даже не юрты, а шалаши (чадыр). С ростом богатства феодала и его политического веса количество юрт у него увеличивалось.

К правящей элите относилось также и ламаистское духовенство в лице высших чинов церковной иерархии. Высшие ламы по своему социальному происхождению являлись выходцами из обеспеченных феодальных семей. Как и феодалы, ламы были освобождены от налогов, повинностей и службы в армии. Монастырские хозяйства имели лучшие пастбищные земли для своих стад и содержались за счет «добровольных» пожертвований, подарков и подношений. Представители власти и буддийские монастыри являлись самыми крупными собственниками в Туве. Одним из источников их богатства были монастырские хозяйства, обслуживавшиеся трудом рядовых аратов. В монастырских хозяйствах (чыза) находились тысячи голов скота. Например, Верхне-Чаданский монастырь (хурэ) имел четыре крупных хозяйства. В одном из них содержались более 300 лошадей, 60 коров и свыше 700 голов мелкого скота. Хозяйство этого хурэ обслуживали более 60 семей аратов. Хурэ вело торговлю, покупая у китайских купцов чай, ткани, табак и с выгодой перепродавая их тувинскому населению. У аратов же монастырь скупал по низким ценам пушнину и скот, которые затем вывозились для продажи по более высоким ценам в Монголию. За счет монастырских хозяйств и доходов от торговли обогащались верхушка ламаистского духовенства. Рядовые же ламы жили главным образом за счет различных приношений от верхушки.

Внутри аратства формировались группы карабаев (богачей), средних слоев и батраков.

Подавляющее большинство населения Тувы составляли политически и экономически зависимые араты (крестьяне). А.В. Потанина так охарактеризовала социальное и имущественное расслоение среди тувинцев: «Между ними замечается резкая имущественная разница: есть богачи и в то же время многие буквально ничего не имеют, живут в бревенчатых шалашах-алянчиках, покрытых древесной корой, и питаются лишь тем, что добудут на охоте или в лесу: кореньями, орехами, лиственничной корой. Многие проживают всю жизнь, не обзаведясь семьей. Нам случалось заглядывать в алянчики таких звероловов. Часто трудно решить, - жилой он или оставленный: иногда вся домашняя утварь состоит из сшитых из бересты корытец, употребляемых при еде, да железного котелка, который владельцем иногда носится с собой, чтобы служить ему во время охоты. Князья же живут богато; их окружает многочисленная челядь, и в их сундуках скопляются дорогие уборы и безделушки из нефрита, сердолика, ляпис-лазури и других ценимых ими камней в несколько сот рублей. Их любимое времяпровождение – игра в шахматы, причем проигрывают иногда целые табуны лошадей».

Самой бедной и бесправной прослойкой тувинского населения были люди, батрачившие на баев. В их обязанности входило выполнение различных домашних работ – установка юрты, ее уборка, ношение воды, заготовка дров, приготовление еды, чистка загонов для скота и т.д.

Араты, полностью лишенные средств производства, составляли слой батрачества. Они нанимались к баям и зажиточным середнякам в работники по уходу за скотом, женщины доили коров, готовили пищу и т.д. Наемный труд, как известно, является одним из показателей капиталистического развития. Если в конце ХIХ века встречались отдельные случаи работы по найму, то в начале ХХ века они участились.

Кроме тувинского населения, в начале ХХ века жили в Урянхайском крае и русские.

Развитие в Туве золотопромышленности, сельскохозяйственных и торговых предприятий, научных исследований и особенно переселение крестьян способствовало установлению широких связей Тувы с Россией.

Первые связи между русскими и тувинцами установилась на пороге XVI – XVII веков. Вплоть до середины XVIII века они носили неустойчивый характер. С установлением в 1757г. русско-китайской границы по Саянам зародилась торговля тувинцев с казаками из русских пограничных поселков. Но велась она редко и в небольших размерах.

Вступление России после 1861 г. в эпоху капитализма вызвало ускоренное развитие ее окраин. Это, в частности, проявилось в массовом заселении и хозяйственном освоении русскими крестьянами граничащего с Тувой Усинского края. С этого времени русско-тувинские отношения вступили в новый этап. Они приняли постоянный характер и начали развиваться вширь и вглубь. Усинский край в силу его географического и социально-экономического положения стал опорным пунктом русской колонизации в Туве.

Еще в конце 30-х гг. ХIХ в. русская золотопромышленность пустила корни в Туве. В начале ХХ века на приисках Усинского края и Тувы насчитывалось до 500 рабочих.

Тяжелые условия работы, низкая оплата труда и произвол приискового начальства вызывали стихийные протесты рабочих, крестьяне уходили в Туву. Так и началось внедрение в Туву русского народа.

С начала 80-х годов ХIХ в. началось стихийное переселение русских крестьян-земледельцев в Туву. В 1885 г. на р. Туране и в 1886 г. на р. Уюке были образованы первые русские поселки земледельческого типа. В период с 1886 по 1889 гг. сложился небольшой поселок из пяти семей на р. Сейбе на Тодже. Все три поселка получили одноименные рекам названия. За период 1886-1905 гг. сюда переселилось 190 семей, с 1906 по 1911 гг., когда в долинах основных притоках Енисея возникли первые поселки, прибыло еще 330 семей.

Обратимся к выяснению вопроса о составе переселенцев. В. Родевич в своем «Очерке Урянхайского края» (1910) писал, что переселенцы в Туве «разноплеменны и разнородны». Среди них – староверы из долины Уса, купцы из Минусинска, казаки из Абаканской и Тубинской степи, крестьяне из деревень Присаянья (Каратузы, Кужебара, Означенного, Казанцева и др.). Им же отмечено оседание и бывших рабочих закрытых золотых приисков.

В докладе одного из царских переселенческих чиновников (1916 г.) Иркутскому генерал-губернатору говорится: «Населения Урянхайского края в значительной мере состоит из выходцев соседней Енисейской губернии, на втором месте состоит Томская губерния и только 30% русских жителей – выходцы других губерний Сибири и Европейской России». Абсолютное большинство выходцев из Енисейской губернии являлось жителями Минусинского уезда. Среди них преобладали бедняки.

Таким образом, за 1900 по 1914 гг. русская колония в Туве состояла из представителей антагонистических классов: промышленников, купцов и кулаков с одной стороны, рабочих и трудовых крестьян – с другой. Последние составляли подавляющее большинство. Крестьяне на 50% были бедняками, на 40% - середняками и на 10% - кулаками.

В отличие от представителей эксплуататорских классов, с их хищническим, грабительским отношением к экономическим ресурсам Тувы, трудовые крестьяне ощутимо способствовали подъему ее производительных сил.

В результате крестьянского переселения, создания первых промышленных очагов Тува стала объектом приложения сил российских рабочих и крестьян. По данным В. Родевича, в 1908 г. русскими крестьянами было распахано до 3 тыс. десятин и засеяно до 1 тыс. десятин, построено 116 населенных пунктов. Тесная связь трудового населения Тувы и Усинского округа определялась также и тем, что эти два края исторически составляла по сути дела один этнический регион.