Вопрос 1. Теорема Коуза как способ решения проблемы внешних эффектов

Лекция 7. Теорема Коуза и её роль в развитии экономической теории права

План лекции

Вопрос 1. Институт собственности как основа экономических отношений

Вопрос 2. Экономическая теория права

Как и А. Пигу, один из основоположников неоинституционального направления Р. Коуз в знаменитой статье «Природа социальных издержек» рассматривает проблему «экстернальных» (внешних) эффектов. В рамках терминологии теории прав собственности они возникают, в частности, при нарушении такого правомочия, как «воздержание от вредного использования». Однако, признавая их наличие, он предлагает иное решение.

На что обратил внимание Р. Коуз при анализе данной проблемы? В первую очередь на то, что внешние эффекты имеют не односторонний, а двусторонний характер.

По Р. Коузу, внешние эффекты имеют не односторонний, а двусторонний характер.

К примеру, фабричный дым наносит ущерб близлежащим фермам. Но запрет на загрязнение воздуха, которого добиваются фермеры, обернется уже ущербом для владельца фабрики. Таким образом, издержки являются обоюдными. Поэтому, по мнению Коуза, правильная постановка вопроса должна быть иной. А именно: следует ли разрешить собственникам фабрики наносить ущерб фермерам, или же следует фермерам разрешить причинять вред владельцам фабрики?

Признавая, что спор между фабрикой и окрестными жителями фактически является борьбой за доступ к ресурсу, находящемуся в общей собственности, т. е. права собственности на который не специфицированы, тем не менее решение данного вопроса Коуз предлагает отдать непосредственным участникам конфликта. Он полагает, что если выгода владельца фабрики, сопровождающаяся загрязнением воздуха, больше, чем потери фермеров, то в данном случае первые могут выплатить фермерам компенсацию, равную величине оцененного ущерба. Если же ущерб, наносимый фермерам, превышает выгоды фабрикантов (вследствие загрязнения), то фермеры могут выкупить у её владельца право на запрещение загрязнения (или закрытие фабрики).

Таким образом, права собственности на ресурс (притом, что любой обмен трактуется как обмен пучками правомочий) в результате торга будут переходить к той стороне, для которой они представляют наибольшую ценность. Подчеркнем, что рамках данных рассуждений в вышеприведенном примере ни у одной стороны нет исходных прав на воздух, ценность которых устанавливается в процессе торга.

Однако эту ситуацию можно трактовать и как равенство исходных прав. В этом контексте представляет интерес рассмотрение вопроса о правах-свободах и правах-привилегиях. В частности, имеем ли мы право на чистый воздух? Является ли оно священным неотчуждаемым правом, если воспользоваться терминологией концепции естественного права, принятого за основу построений классической политической экономии?

Права специфицируются, и, таким образом, воздух становится объектом купли-продажи. Напрашивается вывод, что никакие изменения прав собственности не оправданны, если они не являются результатом добровольного обмена, и те, кто теряет права, должны получить полную компенсацию за свои потери.

По мнению Коуза, когда существует законная возможность заключить сделку, все внешние эффекты будут интериоризированы (станут внутренними) независимо от того, как распределены права между её участниками.

Данное положение Коуз иллюстрирует следующим примером. Допустим, что по соседству расположены земледельческая ферма и скотоводческое ранчо, причём скот хозяина ранчо регулярно заходит на поля фермера. Если хозяин ранчо не несёт по закону ответственности за производимую его стадом потраву[1], то, решая вопрос о поголовье скота, он не станет принимать во внимание причиняемый им ущерб (т. е. он не будет нести полные «социальные издержки выращивания скота»). Но если государство потребует от хозяина ранчо уплаты налога, равного по величине нанесённым убыткам, то тогда у него появится стимул полностью учесть последствия своих действий; внешние эффекты превратятся для него во внутренние (интериоризируются). Такова логика, лежащая в основе рекомендаций А. Пигу. Однако в логике Коуза ситуация оценивается иначе. Если закон разрешает фермеру и хозяину ранчо добровольно вступать в соглашение по поводу потравы, то хозяин ранчо может выкупить у фермера право на неё. И в соответствии с утверждением Коуза первый не станет увеличивать стадо до тех пор, пока ценность дополнительно произведённого мяса не превысит величину дополнительных издержек, связанных с потравой посевов. В свою очередь, фермер не будет расширять посевы, если его издержки, связанные с обработкой земли, превысят компенсацию скотовода, т. е. доход фермера.

Иными словами, добровольные переговоры о сделке способны устранить все расхождения между частным и социальным соотношениями «издержки-выгоды». Таким образом, у государства не оказывается никаких оснований для вмешательства в целях корректировки рыночного процесса. Его роль является «дорыночной»: оно призвано четко специфицировать и защищать права собственности участников сделки.

Коуз высказал мнение, получившее название «теорема Коуза», что все возможности для взаимовыгодного обмена полностью исчерпываются самими заинтересованными сторонами при условии, что трансакционные издержки равны нулю, а права собственности точно определены. Чёткая их спецификация до такой степени, что все результаты деятельности каждого агента касались бы его и только его, превращала бы любые внешние эффекты во внутренние.

В формулировке другого известного экономиста – Дж. Стиглица теорема Коуза состоит в утверждении, что в условиях совершенной конкуренции частные и социальные издержки равны.

Таким образом, путь к преодолению «внешних эффектов» лежит через создание новых прав собственности в тех областях, где до сих пор они ещё не были установлены. В этом и заключается роль государства. И здесь нет ничего принципиально нового по отношению к взглядам классической школы, где подчёркивается, что добровольный обмен повышает благосостояние и, как следствие, государство должно всемерно его поощрять. Каким образом? Устраняя искусственные барьеры любого рода в этом процессе, обеспечивая юридическую защиту добровольно заключаемых контрактов участников сделки и устанавливая точную спецификацию прав собственности на все ресурсы, имеющие экономическую ценность.

Последнее особенно важно, поскольку источником внешних эффектов (или экстерналий), в конечном счете, служат размытые или неустановленные права собственности. Очевидно, что без первоначального разграничения прав не может быть никаких сделок по их передаче или рекомбинированию. Поэтому ясного решения о наделении правами собственности бывает достаточно, чтобы внешние эффекты исчезли сами собой. Не случайно основным полем конфликтов в связи с внешними эффектами становятся ресурсы, которые из категории неограниченных (свободных) перемещаются в категорию редких (вода, воздух) и на которые поэтому никаких прав собственности до того в принципе не существовало. Отсюда следует, что точная спецификация прав собственности является путём к преодолению экстернальных ситуаций и связанной с ними неоптимальности в распределении ресурсов.

В рамках данного подхода легко отвести обвинения в «провалах» рынка. В качестве хрестоматийных против него выдвигаются обвинения в разрушении окружающей среды, которые обычно рассматриваются как эксцессы частной собственности. Однако если видеть путь к преодолению внешних эффектов в создании новых прав собственности в тех областях, где до сих пор они еще не были установлены, то получится, что проблема внешних эффектов порождается государством. Это происходит в случае, когда недостаточно чётко специфицируются права собственности или воздвигаются барьеры, препятствующие заключению добровольных сделок по превращению внешних эффектов во внутренние.

Отсюда следует парадоксальный вывод, что главной причиной внешних эффектов оказывается не избыточное, а недостаточное развитие института частной собственности. И представители неоинституционального направления делают попытку убедить нас в том, что частные права могут быть полезны для общества как раз потому, что они побуждают индивидумов принимать во внимание социальные издержки. Таким образом, если Пигу и его последователи рассматривают внешние эффекты как свидетельство неэффективности функционирования рынка, требующего государственного вмешательства, то теоретики прав собственности для их преодоления предлагают обратное решение, а именно: расширение рыночных отношений и дальнейшую спецификацию прав собственности¹.

Однако заметим, что в определённых ситуациях превращение внешних эффектов во внутренние вообще достижимо только тогда, когда носителем права выступает общество в целом. К примеру, когда в конфликт вовлечено значительное число людей и набор негативных эффектов весьма велик (ущерб крупному водоёму от деятельности промышленных предприятий). Правда, в ситуациях подобного рода представители неоинституционального направления предлагают установить приемлемые уровни загрязнения окружающей среды (в этом и проявляется роль государства), а затем открыть свободную торговлю правами на законное загрязнение. При этом участник, способный извлечь из обладания таким правом большую выгоду, выкупает его у того, для кого оно представляет меньшую ценность.

Почему же на сегодняшний день существует размытость прав собственности? По мнению представителей неоинституционального направления, в первую очередь потому, что издержки по защите и спецификации в определённых условиях крайне высоки. В свою очередь, если чётко не определены границы правомочий распоряжения тем или иным ресурсом, то разрешение конфликта потребует длительного судебного разбирательства, высоких судебных и прочих издержек¹.

Отсюда, впрочем, не следует, что возможно и нужно преодоление всех случаев «размытости» прав собственности. Иногда это невозможно технически, иногда неоправданно экономически. Как, например, установить чёткие права собственности на ресурсы океана? Поэтому признается, что спецификация должна идти до того предела, где дальнейший выигрыш от преодоления размытости прав собственности уже не будет окупать связанные с этим издержки.

Иными словами, в реальной экономике имеет место и неустранимая на сегодняшний день «размытость» прав собственности, и высокие издержки по обмену этими правами. Но суть теоремы Коуза как раз и выражается в сослагательном наклонении и формулируется следующим образом. Если бы все права собственности были ясно определены и предписаны, если бы трансакционные издержки (издержки, связанные с обменом пучками правомочий) были бы равны нулю и если бы люди соглашались твёрдо придерживаться результатов добровольного обмена, не было бы никаких экстерналий (внешних эффектов).

Ещё одно утверждение, следующее из «теоремы Коуза», состоит в том, что права собственности и их распределение в обществе никак не влияют ни на структуру, ни на объёмы производства. Последние остаются такими же независимо от того, кто каким ресурсом владеет. Иными словами, это означает эффективность и независимость распределения ресурсов по отношению к распределению прав собственности. Утверждение, противоречащее очевидности? Да, безусловно.

Однако Коуз подчёркивает, что оно будет справедливо только при нулевых трансакционных издержках, т. е. при отсутствии каких-либо затрат, в том числе времени, на заключение сделки, которая всегда, по мнению представителей неоинституционального направления, означает обмен пучками правомочий, в общем случае прав собственности.

При всей оригинальности подхода, теореме Коуза можно предъявить обвинение в нереалистичности. В экономике всегда какие-то права собственности недостаточно определены, а трансакционные издержки никогда не равны нулю.

Впрочем, можно посмотреть на теорему Коуза и с иных позиций, как на теорему, показывающую большое влияние прав собственности на процесс производства. Из теоремы Коуза следует, что только при нулевых трансакционных издержках первоначальное распределение прав собственности не оказывает никакого влияния на процесс производства.

Однако в реальном мире трансакционные издержки всегда положительны, поскольку права собственности не бывают полностью определены и надёжно защищены, т. е. имеет место явление, которое получило название «размытость прав собственности». Заметим, что «размытость» прав собственности есть не что иное, как другое обозначение того факта, что издержки по их спецификации и защите очень высоки. Именно это и делает трансакционные издержки, как мы увидим в дальнейшем, центральной объясняющей категорией неоинституционального анализа.