1 В тот самый час, когда томят печали Отплывших вдаль и нежит мысль о том, Как милые их утром провожали, 4 А новый странник на пути своем Пронзен любовью, дальний звон внимая, Подобный плачу над умершим днем, - 7 Я начал, слух невольно отрешая, Следить, как средь теней встает одна, К вниманью мановеньем приглашая. 10 Сложив и вскинув кисти рук, она Стремила взор к востоку и, казалось, Шептала богу: "Я одним полна". 13 "Te lucis ante", - с уст ее раздалось Так набожно, и так был нежен звук, Что о себе самом позабывалось. 16 И, набожно и нежно, весь их круг С ней до конца исполнил песнопенье, Взор воздымая до верховных дуг. 14 Здесь в истину вонзи, читатель, зренье; Покровы так прозрачны, что сквозь них Уже совсем легко проникновенье. 22 Я видел: сонм властителей земных, С покорно вознесенными очами, Как в ожиданье, побледнев, затих. 25 И видел я: два ангела, над нами Спускаясь вниз, держали два клинка, Пылающих, с неострыми концами. 28 И, зеленее свежего листка, Одежда их, в ветру зеленых крылий, Вилась вослед, волниста и легка. 31 Один слетел чуть выше, чем мы были, Другой - на обращенный к нам откос, И так они сидевших окаймили. 34 Я различал их русый цвет волос, Но взгляд темнел, на лицах их почия, И яркости чрезмерной я не снес. 37 "Они сошли из лона, где Мария, - Сказал Сорделло, - чтобы дол стеречь, Затем что близко появленье змия". 40 И я, не зная, как себя беречь, Взглянул вокруг и поспешил укрыться, Оледенелый, возле верных плеч. 43 И вновь Сорделло: "Нам пора спуститься И славным теням о себе сказать; Им будет радость с вами очутиться". 46 Я, в три шага, ступил уже на гладь; И видел, как одна из душ взирала Все на меня, как будто чтоб узнать. 49 Уже и воздух почернел немало, Но для моих и для ее очей Он все же вскрыл то, что таил сначала. 52 Она ко мне подвинулась, я - к ней. Как я был счастлив, Нино благородный, Тебя узреть не между злых теней! 55 Приветствий дань была поочередной; И он затем: "К прибрежью под горой Давно ли ты приплыл пустыней водной?" 58 "О, - я сказал, - я вышел пред зарей Из скорбных мест и жизнь влачу земную, Хоть, идя так, забочусь о другой". 61 Из уст моих услышав речь такую, Он и Сорделло подались назад, Дивясь тому, о чем я повествую. 64 Один к Вергилию направил взгляд, Другой - к сидевшим, крикнув: "Встань, Куррадо! Взгляни, как бог щедротами богат!" 67 Затем ко мне: "Ты, избранное чадо, К которому так милостив был тот, О чьих путях и мудрствовать не надо, - 70 Скажи в том мире, за простором вод, Чтоб мне моя Джованна пособила Там, где невинных верный отклик ждет. 73 Должно быть, мать ее меня забыла, Свой белый плат носив недолгий час, А в нем бы ей, несчастной, лучше было. 76 Ее пример являет напоказ, Что пламень в женском сердце вечно хочет Глаз и касанья, чтобы он не гас. 79 И не такое ей надгробье прочит Ехидна, в бой ведущая Милан, Какое создал бы галлурский кочет". 82 Так вел он речь, и взор его и стан Несли печать горячего порыва, Которым дух пристойно обуян. 85 Мои глаза стремились в твердь пытливо, Туда, где звезды обращают ход, Как сердце колеса, неторопливо. 88 И вождь: "О сын мой, что твой взор влечет?" И я ему: "Три этих ярких света, Зажегшие вкруг остья небосвод". 91 И он: "Те, что ты видел до рассвета, Склонились, все четыре, в должный срок; На смену им взошло трехзвездье это". 94 Сорделло вдруг его к себе привлек, Сказав: "Вот он! Взгляни на супостата!" - И указал, чтоб тот увидеть мог. 97 Там, где стена расселины разъята, Была змея, похожая на ту, Что Еве горький плод дала когда-то. 100 В цветах и травах бороздя черту, Она порой свивалась, чтобы спину Лизнуть, как зверь наводит красоту. 103 Не видев сам, я речь о том откину, Как тот и этот горний ястреб взмыл; Я их полет застал наполовину. 106 Едва заслыша взмах зеленых крыл, Змей ускользнул, и каждый ангел снова Взлетел туда же, где он прежде был. 109 А тот, кто подошел к нам после зова Судьи, все это время напролет Следил за мной и не промолвил слова. 112 "Твой путеводный светоч да найдет, - Он начал, - нужный воск в твоей же воле, Пока не ступишь на финифть высот! 115 Когда ты ведаешь хоть в малой доле Про Вальдимагру и про те края, Подай мне весть о дедовском престоле. 118 Куррадо Маласпина звался я; Но Старый - тот другой, он был мне дедом; Любовь к родным светлеет здесь моя". 121 "О, - я сказал, - мне только по беседам Знаком ваш край; но разве угол есть Во всей Европе, где б он не был ведом? 124 Ваш дом стяжал заслуженную честь, Почет владыкам и почет державе, И даже кто там не был, слышал весть. 127 И, как стремлюсь к вершине, так я вправе Сказать: ваш род, за что ему хвала, Кошель и меч в старинной держит славе. 130 В нем доблесть от привычки возросла, И, хоть с пути дурным главой все сбито, Он знает цель и сторонится зла". 133 И тот: "Иди; поведаю открыто, Что солнце не успеет лечь семь раз Там, где Овен расположил копыта, 136 Как это мненье лестное о нас Тебе в средину головы вклинится Гвоздями, крепче, чем чужой рассказ, 139 Раз приговор не может не свершиться".