1 О Симон-волхв, о присных сонм злосчастный, Вы, что святыню божию, Добра Невесту чистую, в алчбе ужасной 4 Растлили ради злата и сребра, Теперь о вас, казнимых в третьей щели, Звенеть трубе назначена пора! 7 Уже над новым рвом мы одолели Горбатый мост и прямо с высоты На середину впадины смотрели. 10 О Высший Разум, как искусен ты Горе, и долу, и в жерле проклятом, И сколько показуешь правоты! 13 Повсюду, и вдоль русла, и по скатам, Я увидал неисчислимый ряд Округлых скважин в камне сероватом. 16 Они совсем такие же на взгляд, Как те, в моем прекрасном Сан-Джованни, Где таинство крещения творят. 19 Я, отрока спасая от страданий, В недавний год одну из них разбил: И вот печать, в защиту от шептаний! 22 Из каждой ямы грешник шевелил Торчащими по голени ногами, А туловищем в камень уходил. 25 У всех огонь змеился над ступнями; Все так брыкались, что крепчайший жгут Порвался бы, не совладав с толчками. 28 Как если нечто маслистое жгут И лишь поверхность пламенем задета, - Так он от пят к ногтям скользил и тут. 31 "Учитель, - молвил я, - скажи, кто это, Что корчится всех больше и оброс Огнем такого пурпурного цвета?" 34 И он мне: "Хочешь, чтоб тебя я снес Вниз, той грядой, которая положе? Он сам тебе ответит на вопрос". 37 И я: "Что хочешь ты, мне мило тоже; Ты знаешь все, хотя бы я молчал; Ты - господин, чья власть мне всех дороже". 40 Тогда мы вышли на четвертый вал И, влево взяв, спустились в крутоскатый И дырами зияющий провал. 43 Меня не раньше отстранил вожатый От ребр своих, чем подойдя к тому, Кто так ногами плакал, в яме сжатый. 46 "Кто б ни был ты, поверженный во тьму Вниз головой и вкопанный, как свая, Ответь, коль можешь", - молвил я ему. 49 Так духовник стоит, исповедая Казнимого, который вновь зовет Из-под земли, кончину отдаляя. 52 "Как, Бонифаций, - отозвался тот, - Ты здесь уже, ты здесь уже так рано? На много лет, однако, список врет. 55 Иль ты устал от роскоши и сана, Из-за которых лучшую средь жен, На муку ей, добыл стезей обмана?" 58 Я был как тот, кто словно пристыжен, Когда ему немедля возразили, А он не понял и стоит, смущен. 61 "Скажи ему, - промолвил мне Вергилий: - "Нет, я не тот, не тот, кого ты ждешь". И я ответил так, как мне внушили. 64 Тут грешника заколотила дрожь, И вздох его и скорбный стон раздался: "Тогда зачем же ты меня зовешь? 67 Когда, чтобы услышать, как я звался, Ты одолеть решился этот скат, Знай: я великой ризой облекался. 70 Воистину медведицей зачат, Радея медвежатам, я так жадно Копил добро, что сам в кошель зажат. 73 Там, подо мной, набилось их изрядно, Церковных торгащей, моих предтеч, Расселинами стиснутых нещадно. 76 И мне придется в глубине залечь, Сменившись тем, кого я по догадке Сейчас назвал, ведя с тобою речь. 79 Но я здесь дольше обжигаю пятки, И срок ему торчать вот так стремглав, Сравнительно со мной, назначен краткий; 82 Затем что вслед, всех в скверне обогнав, Придет с заката пастырь без закона, И, нас покрыв, он будет только прав. 85 Как, в Маккавейских книгах, Иасона Лелеял царь, так и к нему щедра Французская окажется корона". 88 Хоть речь моя едва ль была мудра, Но я слова привел к такому строю: "Скажи: каких сокровищ от Петра 91 Ждал наш господь, прельщен ли был казною, Когда ключи во власть ему вверял? Он молвил лишь одно: "Иди за мною". 94 Петру и прочим платы не вручал Матвей, когда то место опустело, Которое отпавший потерял. 97 Торчи же здесь; ты пострадал за дело; И крепче деньги грешные храни, С которыми на Карла шел так смело. 100 И если бы я сердцем искони, И даже здесь, не чтил ключей верховных, Тебе врученных в радостные дни, 103 Я бы в речах излился громословных; Вы алчностью растлили христиан, Топча благих и вознося греховных. 106 Вас, пастырей, провидел Иоанн В той, что воссела на водах со славой И деет блуд с царями многих стран; 109 В той, что на свет родилась семиглавой, Десятирогой и хранила нас, Пока ее супруг был жизни правой. 112 Сребро и злато - ныне бог для вас; И даже те, кто молится кумиру, Чтят одного, вы чтите сто зараз. 115 О Константин, каким злосчастьем миру Не к истине приход твой был чреват, А этот дар твой пастырю и клиру!" 118 Пока я пел ему на этот лад, Он, совестью иль гневом уязвленный, Не унимал лягающихся пят. 121 А вождь глядел с улыбкой благосклонной, Как бы довольный тем, что так правдив Звук этой речи, мной произнесенной. 124 Обеими руками подхватив, Меня к груди прижал он и початым Уже путем вернулся на обрыв; 127 Не утомленный бременем подъятым, На самую дугу меня он взнес, Четвертый вал смыкающую с пятым, 130 И бережно поставил на утес, Тем бережней, что дикая стремнина Была бы трудной тропкой и для коз; 133 Здесь новая открылась мне ложбина.