Степень устойчивости ландшафта.

Понятие «устойчивости ландшафта».

Мера динамичности ландшафтных комплексов

Динамика у разных ландшафтных комплексов протекает с неодинаковой интенсивностью и скоростью. В литературе привычны такие выражения, как дина­мичные комплексы, мало-динамичные комплексы и т. п., но строго определенного содержания в эти понятия никто не вкладывает.

Интенсивность и скорость динамики понятия близкие, но не однозначные. Интенсивность характе­ризует динамику функционирования с точки зрения размеров вещества и энергии, участвующего в обмен­ных процессах. Отражая количественную сторону функционирования комплекса, сама интенсивность ди­намики не имеет (по крайней мере, на сегодня) точных количественных критериев для расчленения ее на градации по степени выраженности. Даже самое общее деление интенсивности динамики на высокую и низкую до сих пор носят сугубо субъективный характер.

При равных условиях, интенсивность динамики ландшафта тем выше, чем:

а) ближе к оп­тимальному соотношению тепла и влаги (сумма годо­вых осадков, равна величине испаряемости) в зонах с гумидным и семигумидным климатом;

б) больше су­точные и годовые амплитуды температуры воздуха в зонах с аридным климатом;

в) контрастнее сухие и влажные сезоны года в тропических зонах;

г) сильнее расчлененность рельефа.

Скорость динамики отражает время, потребное для структурных изменений в ландшафтном комплексе. Она находится в прямой связи с охарактеризованными ранее ускоренными и замедленными фазами и перио­дами развития (Мильков, 1986).

Под устойчивостью системы подразумевается ее способность сохранять структуру при воздействии возмущающих факторов или возвращаться в прежнее состояние после нарушения. Проблема устойчивости ландшафта приобретает важное практическое значе­ние в связи с нарастающим техногенным «давлением». Ландшафт, как и любая геосистема, несомненно обладает устойчивость в опре­деленных пределах. Однако пределы эти пока еще не установлены и механизм устойчивости не изучен.

Устойчивость не означает абсолютной стабильности, неподвиж­ности. Напротив, она предполагает колебания вокруг некоторого среднего состояния, т. е. подвижное равновесие. Надо полагать, что чем шире естественный диапазон состояний, тем мень­ше риск подвергнуться необратимой трансформации при аномальных внешних воздействиях. Например, ландшафты экваториальных лесов существующие длительное время в стабильных и узко ограни­ченных условиях теплообеспеченности и увлажнения, менее приспособлены к резким аномалиям этих условий, чем ландшафты умеренных широт. Однако противостоять подобным аномалиям позволяют внут­ренние механизмы саморегулирования, присущие различным ланд­шафтам. Благодаря отрицательным обратным связям эффект внеш­них воздействий «гасится» или, во всяком случае, ослабляется. Один из простых случаев: уменьшение стока в бессточное озеро вызывает сокращение площади зеркала, а тем самым - испарения, и таким образом восстанавливается водный баланс (устанавливается новое подвижное равновесие).

В саморегулировании геосистем особенно большую роль играет биота - важнейший стабилизирующий фактор благодаря ее мо­бильности, широкой приспособляемости к абиотическим факторам, способности восстанавливаться и создавать внутреннюю среду со специфическими режимами - световым, тепловым, водным, мине­ральным. Так, упомянутый экваториальный лес противостоит интен­сивному вымыванию элементов минерального питания из почвы путем накопления их в биомассе и интенсификации внутреннего оборота элементов. (Это свойство присуще в большей или меньшей степени и другим лесным сообществам). Отсюда следует, что высо­кая интенсивность биологического круговорота и соответственно биологическая продуктивность служат одним из существенных усло­вий и показателей устойчивости геосистемы.

Роль других компонентов в поддержании устойчивости неодноз­начна и подчас противоречива. Климат и влагооборот быстро реаги­руют на входные воздействия и сами по себе крайне неустойчивы, но быстро восстанавливаются. Твердый фундамент — один из наиболее устойчивых компонентов, но в случае нарушения не способен восста­навливаться, и поэтому его нарушение (в основном в результате денудации) ведет к необратимым изменениям в ландшафте. Ста­бильность твердого фундамента, таким образом, важная предпосыл­ка устойчивости ландшафта. Но основным стабилизирующим факто­ром, поддерживающим гравитационное равновесие в системе и пре­пятствующим денудации, служит растительный покров. Следова­тельно, и с этой точки зрения следует признать, что в механизме саморегулирования ландшафта биоте принадлежит ведущая роль.

Вопрос о мере устойчивости ландшафта, по существу, еще не обсуждался. Исходя из сказанного, можно в первом приближении считать косвенной мерой устойчивости запасы биомассы в ландшафте и ее продуктивность. Поскольку же эти показатели определяются в первую очередь соотношением теплообеспеченности и увлажнения, то оптимальное соотношение этих двух факторов должно, по-видимо­му, рассматриваться также как важный критерий устойчивости ландшафта.

Устойчивость всякого ландшафта, разумеется, относительна и имеет свои пределы. Рано или поздно ландшафт подвергнется трансформации в ходе своего развития, которое будет предметом нашего дальнейшего рассмотрения. Любая система устойчива при сохранении важнейших параметров внешней среды. При сохранении определенной стабильности зональных и азональных условий все современные ландшафты будут оставаться устойчивыми, и диапазон параметров внешней среды, от которых зависит их устойчивость, в общих чертах известен. Но в каждом отдельном случае порог устойчивости, т. е. критические значения каждого конкретного воз­мущающего фактора, предстоит выяснить. В этом состоит одна из нерешенных задач ландшафтоведения.

Степень устойчивости геосистем пропорциональна их рангу. Фации наименее устойчивы к внешним воздействиям и наименее долговечны. Ландшафт - система значительно более устойчивая, о чем наглядно свидетельствуют наблюдения над его реакцией на предна­меренное и непреднамеренное вторжение человека с его хозяйствен­ной деятельностью (Исаченко, 1991).