Основные стадии антропогенеза

Приматы были в числе первых появившихся млеко­питающих. Это случилось 60-65 млн. лет назад во время коренных геологических преобразований, когда равнове­сие в мире живых организмов было неотвратимо наруше­но. Динозавры навсегда исчезли, а млекопитающие, пти­цы и насекомые стали преобладающими формами живот­ной жизни. В то время все млекопитающие были похожи друг на друга. Насекомоядные (землеройки, ежи и др.), приматы и хищники мало чем различались. Все они име­ли удлиненное тело, короткие конечности, небольшие гла­за, вытянутую и подвижную мордочку. Все они питались насекомыми, личинками и небольшими ящерицами.

С появлением настоящих лесов с лиственными цвету­щими деревьями млекопитающие начали эволюциониро­вать, обособляясь в отдельные группы. Нижний ярус лесов остался прибежищем насекомоядных и других, мел­ких млекопитающих, а кроны деревьев заселили приматы. Вместо диеты, состоящей из одних насекомых, они стали включать в свое меню и различные дары леса, которые в дальнейшем стали их основной пищей. До сих пор в тро­пических лесах Мадагаскара, Африки и Южной Америки живут небольшие животные, в среднем достигающие раз­меров кошки, с длинным хвостом, пушистым мехом и уд­линенной мордочкой. Этих зверьков зовут лемурами. Они — наши дальние-дальние «родственники», так же как и древесные землеройки — тупайи, обитаю­щие ныне в тропических лесах Малайского полуострова и Филиппинских островов.

От этих предковых насекомоядных 40 млн. лет назад и произошли обезьяны. Последние вскоре эволюциониро­вали на две группы: обезьяны Нового Света, или широко­носые (Южная Америка), и обезьяны Старого Света, или узконосые (Африка, Азия, юг Европы). Эта последняя ветвь около 30 млн. лет назад снова разделилась на две, одну из которых представляют мартышки, макаки, павианы, а другая, более многочисленная, включает в себя два семейства человекообразных обезьян: гиббонов, сиаман­гов, а также понгид (горилл, шимпанзе и орангутанга). Именно эта ветвь и привела, в конце концов, к человеку. Но процесс этот занял не один миллион лет. Расхождение филогенетических стволов эволюцион­ного дерева, ведущих к двум семействам — человекооб­разным обезьянам (понгидам) и людям (гоминидам), произошло по разным оценкам около 10 млн. лет назад. В табл. 2 представлены основные стадии антропогенеза. В соответствующих геологических уровнях отложений Европы известны ископаемые остатки обезьян — дриопитекoв, которые по особенностям строения и по размерам тела напоминали современных шимпанзе. Бифуркацию эволю­ционной траектории, которая привела к появлению гоминид, связывают с появлением в это время открытых ланд­шафтов, тогда как большинство приматов являются оби­тателями тропических лесов. Так что, вероятно, расцвет человекообразных приматов был связан с распадением единого лесного пространства на островные леса. Можно пред­положить, что древнейшие человекообразные обезьяны обитали в разреженных лесах на границах лесных мас­сивов и лесостепей.

В этих пограничных местах обита­ния и произошла дивергенция (расхождение) понгид и гоминид: первые остались лесными обитателями, вторые перешли к освоению открытых ландшафтов. А это тре­бовало, во-первых, перехода к наземной жизни, во-вто­рых, все большего использования орудий для защиты и нападения, в-третьих, совершенствования двуногого пе­редвижения.

В 1924 г. в Южной Африке были обнаружены останки человекообразной обезьяны — австралопитека, возраст которых составлял 3,5-4 млн. лет. Именно род австрало­питеков считается началом уже не прерывавшейся позд­нее ветви, ведущей к человеку. Австралопитеки постоян­но использовали двуногое передвижение, пропорции их черепа и особенности зубочелюстной системы более сход­ны с человеческими, чем с обезьяньими. Средний объем мозговой коробки составлял в среднем 550 см³. Австра­лопитеки достаточно часто потребляли мясную пищу. В 1959 г. в Восточной Африке (ущелье Олдовай) в отло­жениях с возрастом 1,5—2 млн. лет были обнаружены ис­копаемые останки высокоразвитого австралопитека, а так­же другого антропоморфного примата, которого назваличеловек умелый(Homo habalis) и которого стали считать представителем настоящих людей (род Homo). Основание для этого были несколько больший объем мозговой короб­ки (до 775 см³) и использование

Табл. 2 Стадии антропогенеза

примитивных каменных орудий из грубо обколотых ударами галек кварца, квар­цита, лавы (так называемая «олдовайская галечная куль­тура»). Позже были обнаружены останки Homo habalis с еще большим объемом мозга (800-900 см³). Так как во всех случаях останки Homo habalis были обнаружены вместе с остатками австралопитеков, существует сомнение, что последние являются настоящими предками людей. Ско­рее всего, и Homo habalis, и австралопитеки имели како­го-то общего предка на пути гоминизации.

И все-таки вопрос о том, были ли австралопитеки при­митивными людьми или высокоразвитыми человекооб­разными обезьянами, остается открытым. Важнейшим показателем в этом плане являются найденные вместе со скелетными останками орудия труда. Судя по их систе­матическому использованию австралопитеками, послед­них надо рассматривать как древнейших людей. Хотя су­ществуют и альтернативные точки зрения, в соответствии которыми решающим является не сама по себе трудовая деятельность, а тот отпечаток, который она накладывает на морфологический облик гоминид.

Трудовая деятельность стала важнейшим фактором дальнейшей эволюции человека. Естественный отбор бла­гоприятствовал изменениям организации древних лю­дей, которые способствовали совершенствованию трудо­вой деятельности и. социального поведения. Это были прогрессивные изменения структуры и массы головно­го мозга, мускулатуры и скелета передних конечностей, механизмов тонкой нервной координации движений. Отбор благоприятствовал развитию у людей таких форм поведения, которые облегчали их общение в процессе тру­довой деятельности, а также в организации совместной охоты или защиты от нападения хищников. В связи с этим совершенствовались способы обмена информацией, в ча­стности система членораздельной речи, а на ее основе — второй сигнальной системы, сыгравшей огромную роль в развитии человеческой культуры .и интеллекта.

Сообщества древних людей подвергались групповому отбору, благоприятствовавшему сохранению тех коллек­тивов, в которых преобладали более развитые в социаль­ном отношении индивиды. Это выражалось в совершенст­вовании тормозных механизмов мозга, позволяющих сни­зить взаимную агрессивность, а также в развитии свойств, способствовавших обогащению знаний на основе своего и чужого опыта.

Важнейшей чертой человеческого общества является наличие фонда социальной и культурной информации, биологически не наследуемой и передающейся из поко­ления в поколение посредством обучения (а на более позд­них этапах развития общества кодируемой письменно) и в форме созданных предыдущими поколениями орудий труда и других материальных и духовных ценностей. Рост и развитие этого социального фонда постепенно умень­шали зависимость человека от природы, что не смогло не привести к существенным изменениям самого характера эволюционных преобразований человека. Для любой че­ловеческой популяции фонд материальной культуры, на­копленный предшествующими поколениями, является важнейшей частью среды обитания. Естественный отбор приспосабливал человеческие коллективы к этой их спе­цифической среде — отбор в пользу индивидов, более спо­собных к обучению и трудовой деятельности, и группо­вой отбор в пользу коллективов, в которых преобладали индивиды с более развитым социальным поведением. Однако эти общепринятые рассуждения в последнее время наталкиваются на достаточно серьезные возраже­ния, суть которых заключается в следующем. В прошлом веке можно было поверить, что обезьяны, открыв воз­можность добывать пропитание с помощью орудий тру­да и организованных коллективных действий, на прак­тике убедились в преимуществах искусственных орудий перед естественными. Они стали сообща трудиться, тре­нируя конечности, приучаясь к прямохождению, развивая мозг, создавая средства коммуникации — речь и тому подобное, постепенно эволюционируя в человека.

Но, увы, генетика отрицает наследование благоприоб­ретенных признаков, а для отбора мутантов, лучше при­способленных к «человеческому» образу жизни, миллион или даже два-три миллиона лет, отделяющих прачеловека от человека, — слишком короткий срок. Вторая беда «трудовой» гипотезы антропогенеза в том, что обезьяны наделяются человеческими качествами. Сторонни­ки этой гипотезы пишут: первобытный человек «догадал­ся», «понял», «открыло, «изобрел» и т. д. Но при этом за­бывают, что этот первобытный человек — все-таки обезь­яна, хотя и очень догадливая, умная. А чтобы обладать хотя бы частью тех качеств, которые, в соответствии с «трудовой» гипотезой сделали из нее человека, она пред­варительно должна уже быть человеком.

Самая сложная проблема, связанная с доказательством «трудовой» гипотезы, таится в самом простом вопросе: что такое труд? Обычно отвечают: «целесообразная деятель­ность». Но целесообразной деятельностью занимаются все животные. Некоторые используют и даже изготавливают орудия. Некоторые целесообразно преобразуют саму среду обитания, координируя совместные действия. Очевидно, целесообразная деятельность — это еще не труд, в против­ном случае надо признать трудом всякое добывание, а так­же и поедание пищи, устройство гнезда и логова и т. п.

Если считать, что труд — это специфическая челове­ческая деятельность по не врожденной, не инстинктив­ной программе, и этим принципиально отличающая его от животных, то возникает противоречие: чтобы создать человека, труд должен был возникнуть раньше самого человека. Другими словами, вначале специфической че­ловеческой деятельностью должны были заниматься не люди, а обезьяны. Пытаясь разрешить это противоречие, К. Маркс писал: «Мы предполагаем труд в такой форме, в какой он состав­ляет исключительное достояние человека. Паук соверша­ет операции, напоминающие операции ткача, а пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых людей— архитекторов. Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове. В конце процесса труда получается резуль­тат, который в начале этого процесса имелся в представ­лении человека, то есть идеально».

Точнее было бы сказать, что самая плохая пчела отли­чается от наилучшего архитектора тем, что ей нет нужды строить план в голове, так как он ей дан от рождения. Че­ловеку — не дан, и он вынужден с самого начала своей истории восполнять эту недостачу искусственно: заменив информацию, заложенную в модели ДНК, информацией, заключенной в образе.

Продолжим рассмотрение основных стадий антропо­генеза. От Homo habilis, вероятно, произошел Homo erectus (человек прямоходящий). Более крупный, обладающий большим мозгом и более высокоразвитым интеллектом, с более совершенной техникой изготовления орудий, этот человек раннего каменного века освоил новые места оби­тания, заселив небольшими группами Африку, Европу и Азию. Человек прямоходящий по строению тела во мно­гих отношениях походил на современного человека. Его рост составлял 1,6-1,8 м, а вес — 50-70 кг. Объем голов­ного мозга достигал 880-1100 см³. Человек прямоходя­щий широко пользовался различными орудиями из кам­ня, дерева и костей. Он был активным охотником. Охота осуществлялась достаточно большим количеством участ­ников, а это позволяло нападать на крупную дичь. Для Homo erectus было характерно устраивать жилище в виде хижин, использовать пещеры. Внутри жилья устраивал­ся примитивный очаг. Огонь уже систематически исполь­зовался для обогрева и приготовления пищи, сохранялся и поддерживался. На этом этапе эволюции человека дей­ствовал жесткий естественный отбор и острая внутриви­довая борьба за существование — разбитые кости челове­ческих конечностей, человеческие черепа с выломанным основанием свидетельствуют о каннибализме.

В период ледниковой эпохи на Земле существовал Ho­mo sapiens neanderthalensis — неандерталец. Этот преиму­щественно европейский подвид был, вероятно, лишь бо­ковой ветвью того эволюционного древа, от которого про­изошел современный человек (надо отметить, что в науке вопрос о неандертальцах, их филогенетических связях является весьма дискуссионным). Неандерталец был низ­корослым и коренастым (рост — до 1,7 м, вес — до 75 кг). Череп массивный с толстыми надглазничными валиками и покатым лбом. В то же время по объему головного мозга (до 1500 см³) неандерталец превосходил современного че­ловека. Неандертальцы занимались охотой и рыболовст­вом, охотились, в частности, на таких крупных живот­ных, как мамонты. Они изготавливали одежду из шкур, строили жилища, умели добывать огонь. Их орудия ха­рактеризуются тонкостью отделки и повторяемостью фор­мы. Захоронения, ритуалы и зачатки искусства говорят о том, что неандертальцы в большей степени обладали са­мосознанием, способностью к абстрактному мышлению, были в большей степени «социальны», чем их предок Homo erectus. Предположительно, неандертальцам была свойственна речь. Неандертальцы явились первыми людь­ми, которые систематически хоронили умерших. Погре­бение умерших было обрядом, свидетельствующим о том, что неандертальцы придавали значение жизни и смерти отдельного человека и, возможно, имели представление о загробном существовании.

Первыми свидетельствами о возникновении вполне современного человека, относящегося к подвиду Homo sapiens, были находки останков человека в гроте Кро-Маньон на юго-западе Франции в 1868 г. Впоследствии многочисленные останки кроманьонцев были обнаруже­ны в различных районах Европы, Африки, Азии, Амери­ки и Австралии.

Кроманьонцы были выше ростом (до 1,8 м) и менее грубо сложены, чем неандертальцы. Голова была относитель­но высокая, укороченная в направлении лицо-затылок, а черепная коробка более округлая и содержала мозг, средний объем которого составлял 1400 см³. Имелись и другие новые характерные особенности — голова посаже­на прямо, лицевая часть прямая и не выступает, вперед; надглазные валики отсутствуют или развиты слабо, нос и челюсти сравнительно невелики, зубы сидят теснее, хо­рошо развит подбородочный выступ. По сравнению с не­андертальцами кроманьонцы производили более тщатель­но изготовленные ножи, скребки, пилы, наконечники, сверла и другие каменные орудия. В этот период начина­ется одомашнивание животных и окультуривание расте­ний человеком. Возможность жить в условиях леднико­вого периода обеспечивалась более совершенными жили­щами, систематическим использованием огня.

Высокий уровень социальности человека, способность к совместной производительной деятельности, развитие все более совершенных орудий труда уменьшали зависи­мость человека от условий окружающей среды. Поэтому эволюция человека вышла из-под ведущего действия био­логических законов развития и стала направляться зако­нами социальными.