Народ против Порри Гаттера
Порри Гаттер сдавал зимнюю сессию.
Для этого он сидел на подоконнике, щелкал кракатуки и пускал в форточку мыльные пузыри с помощью сувенирной Трубы Мордевольта, которую специально для него изготовила мисс МакКанарейкл. Занимался этим Порри с максимальной серьезностью, стараясь добиться как можно более сложной формы пузыря, например, додекаэдра.
Время от времени Порри вздыхал и открывал зачетку.
— Отлично! Отлично! — неслось из нее. — Зачет автомагом!
Гаттер раскусил самый большой кракатук и полюбовался красивым (чистый изумруд!) ядрышком.
Все преподаватели досрочно выставили мальчику "отлично", а добрый Югорус Лужж даже "великолепно!", хотя такой оценки в Первертсе не существовало. Но специально для Порри ее ввели. В порядке исключения.
Победитель Мордевольта напрягся и создал удивительный по красоте мыльный бублик, закрученный вокруг себя несколько раз. Это был предел совершенства. Дальнейшие упражнения с пузырями стали бессмысленными. Порри отложил игрушку и начал разглядывать облака.
Судя по всему, кто-то как раз проводил занятия по экологической магии[134]: облака то сбивались в стайку, то выстраивались в пары, то сливались в одну темную тучу, из которой начинали высовываться коротенькие молнии.
На фоне суетящихся облаков появилась яркая золотая точка. Двигалась она медленно и величаво. За точкой, оседлав метлу, летел на минимальной скорости Оливье Форест. Он горячо говорил что-то и периодически протягивал руку, но тут же отдергивал ее, словно ошпарившись.
Гаттер спрятался за занавеску. Разговор с кем-либо не входил в его планы.
Внезапно Оливье начал вертеть головой, выругался, направил метлу вниз и вскоре скрылся из поля зрения. Порри отодвинул занавеску… и едва не столкнулся с сияющим золотым шариком, который проскользнул в комнату через форточку.
— О, нет, — простонал шарик, — еще один! Можешь даже не начинать!
— Спасибо, — ответил мальчик, которому совершенно не хотелось что-нибудь начинать.
Шарик промолчал, но немного увеличился в размерах. Порри показалось, что его собеседник насупился.
Пауза затянулась.
— Вот что, — не выдержал летучий гость, — во избежание недоразумений хочу сразу расставить все по своим местам.
"Это было бы неплохо", — подумал Порри, окинув взглядом бардак в комнате: залежи букетов, кипы открыток и около пятнадцати килограммов апельсин[135].
— Правило номер один. Каждый свинч свободен от рождения и имеет полное право…
— Ты… вы свинч? — перебил его Гаттер. — А по колдовизору вы совсем не так выглядели!
— По колдовизору! — фыркнул золотой спортинвентарь. — Там ты, небось, видел Свина XVII, а не меня!
— Да? А какой Свин вы?
Свинч побагровел и стал отливать бронзой.
— Я никакой не Свин! Я из рода Свинчатовских! Ты плохо видишь или издеваешься?
— Нет-нет! — торопливо ответил Порри. — Просто я не разбираюсь в футбиче. Видимо, мне не дано.
Мальчик виновато развел руками.
— Бедняжка, — немного отошел Свинчатовский с неизвестным пока номером, — ничего, я тебе сейчас все объясню.
— Я примерно себе представляю… — запротестовал Гаттер, но было уже поздно.
Шарик приземлился на подоконник и, перекатываясь с места на место, начал лекцию:
— Играют две команды по девятнадцать человек. Функции следующие: трое Вратарей отвлекают внимание судьи постоянными потасовками, причем за каждое пропущенное судьей нарушение правил команда премируется. Два Защитника проводят время, перебрасываясь тупым и безропотным мячом, называемым "сливфл" за его беспринципность. Чем больше пасов защитники отдадут друг другу, тем лучше. Дальше идут, то есть летят на метле Разыгрывающие, которые пытаются обмануть…
Порри отключился. Правила футбича ему неоднократно излагал отец, и каждый раз мальчик поражался их глупости. Единственная польза от собрания этих бессмысленных условностей заключалась в том, что они очень помогали при бессоннице. Вот и сейчас Порри неудержимо захотелось зевнуть. Он с трудом дождался окончания монолога свинча.
— …и наконец, Уговаривающие, у которых всего одна функция: завладеть свинчем, то есть вашим покорным слугой, — шарик перекатился чуть вперед, что должно было означать легкий поклон. — Выигрывает та команда, Уговаривающий которой возьмет в руки свинч.
— А зачем все остальные игроки? — задал мальчик вопрос, который всегда приводил в ярость Гаттера-старшего.
— Как зачем? — похоже, свинч никогда над этим не задумывался. — Это же спорт! Он же должен быть массовым! А то что — два игрока и один мячик? Кто на это будет ходить? Ты будешь?
— Не буду. И на тридцать восемь человек с семью мячами не буду.
— Да ты просто хороших игр не видел! Знаешь, сколько продолжается матч с участием настоящего профессионала?
— Сколько?
— До сих пор! Ни один из матчей со Свинчатовским XII в главной роли так и не закончился. А вот не уговорили меня! Впечатляет?
— Впечатляет, — равнодушно согласился Гаттер.
— Ты ничего не понимаешь! — возмутился апологет массового спорта. — Тебе нужно всего разок сходить на стадион, и ты проникнешься духом этой великой игры!
— Ничего не получится, — уверенно ответил Порри, который в детстве был таскаем на стадион каждый уикенд и не проникся ничем, кроме ощущения зря проведенного дня.
— Спорим? Как только ты увидишь в игре Свинчатовского XII, ты тут же изменишь свое отношение к футбичу!
— Спорим! — усмехнулся Гаттер и протянул руку. — На что?
— На две штуки! — провозгласил шарик и влетел в протянутую ладонь.
Свинч оказался очень приятным и теплым на ощупь. Порри даже слегка сжал пальцы, чтобы задержать золотой шарик в руке.
— Ты обманул! — заверещал Свинчатовский XII так, что мальчик испуганно выронил своего собеседника на кровать. — Ты обещал, что не будешь, а сам! Я первый раз так вляпался! Тебе не стыдно?
— Мне не стыдно, — ответил Порри, — мне… странно. Что я обещал? В чем я обманул?
— Я уже подумал, что ты не такой, как все! — в голосе свинча зазвучало рыдание. — Я думал, ты — поговорить! А ты такой же! Все хотят только одного — схватить меня и не выпускать!
— Секундочку! — перебил собеседника Гаттер. — Я уже давно вас выпустил!
Истерика мгновенно прекратилась.
— Да? — сказал свинч. — Действительно.
Наступила напряженная тишина. Чувствительный спортинвентарь над чем-то напряженно размышлял.
— Ты крут, — наконец решил он. — Сначала ты заманил меня в руку, потом сам отпустил. В этом что-то есть. Если бы ты был Уговаривающим, я бы решил, что ты набиваешься ко мне в друзья.
— Нет уж, — ответил Порри. — Уговаривающим я не буду никогда. Это невозможно.
— Не зарекайся, — Гаттеру показалось, что в голосе свинча появилась задумчивость. — Нет ничего невозможного. До встречи.
И магический спортинвентарь стремительно юркнул в форточку.
Нужно было снова придумывать себе занятие. Взгляд Гаттера упал на полуразобранную Черную Руку. "О, а я ведь ее так и не дактилоскопировал! Отпечатки-отпечаточки", — чуть приободрившись, замурлыкал мальчик, соскальзывая с подоконника.
Набор для дактилоскопии Порри отыскал под кипой листовок-колдовок "Крутой Порри №4" — той самой продукции, на которой Оливье собирался заработать "тучу бабок". Мальчик не спеша разложил принадлежности и приступил к любимой работе. Как он ни растягивал удовольствие, через десять минут все было предельно ясно: отпечатки полностью совпадали с обнаруженными на Трубе и всех уликах.
— Оно и понятно, — произнес Порри, — это ведь копия руки Мордевольта. Непонятно другое. Непонятно, почему он просто не натравил эту штуковину на меня, пока я спал.
— Боялся страшной мести друзей! — донесся страшный голос из-за занавески.
Порри вздрогнул:
— Мерги, а давай ты будешь появляться не так внезапно, ладно?
Мергиона по-кошачьи выскользнула на середину комнаты и церемонно поклонилась. Сегодня она была в просторном кимоно.
— Тот, кто идет путем истины… — начала свою песню ученица Джеки Чана, но ее перебил Сен Аесли, вывалившийся из-за занавески, словно куль с отрубями,
— …тот сдирает ладони до крови, — сказал он и в доказательство продемонстрировал собственные руки. — Ты бы видел, по каким путям истины мы сейчас карабкались, вместо того, чтобы дождаться приемных часов.
— А почему вы не дождались приемных часов? — вяло спросил Порри, которого за неделю больничного безделья перестали радовать даже визиты друзей.
— Одевайся, — сказала Мергиона. — Мы пришли тебя выписывать. Вот тебе мешок для вещей.
— О! — сказал Гаттер. — О.
А сам подумал: "А действительно, чего я здесь, как дурак больной, валяюсь?"
— А то чего ты здесь, как дурак больной, валяешься? — энергично сказала Мерги. — Ну что, ты сам, или тебе помочь?
— Я сам, — торопливо ответил Порри.
— Тогда ждем тебя в столовой, — Сен направился к двери, но Мергиона утащила его к потайному ходу на "пути истины".
Мальчик принялся перекапывать гору даров и складывать свои вещи. Самой большой проблемой оказались вездесущие апельсины, которые непонятным образом все время попадали в мешок. Последней Порри уложил завернутую в казенную наволочку Черную Руку и отправился выписываться.
У столика главврача выстроилась змеистая очередь. Не желая использовать героическое прошлое в личных целях, Гаттер скромно пристроился в хвост и прислушался к разговорам. Выписаться хотели все. Больные, увечные и раненые доказывали мадам, что они совершенно здоровы, а взмокший Клинч демонстративно плясал "Калинку". Время от времени появлялся Асс, спрашивал: "Зачем?" и снова скрывался в коридоре.
— А чего это все решили выписаться? — поинтересовался Порри у стоящего перед ним второкурсника с перебинтованным горлом.
— Так ведь БРЗ сегодня начинается! — прохрипел тот. — Я тоже хочу. У меня ОРЗ, с ним можно на БРЗ.
— А что такое БРЗ? — спросил Гаттер.
— Ты что, братишка, все на свете проспал? — раздался сзади голос Гингемы. — БРЗ — это Большой Рождественский Загул. Его готовят только по грандиозным поводам.
Сестрица подошла поближе, поправила Порри воротник и громко добавила:
— Твоя победа над Тем-кто-опять-облажался, Порри, — это очень даже грандиозный повод.
Теперь даже те, кто не заметил, как Дважды Герой и Победитель Того-кого-нельзя-победить встал в очередь (!), повернулись к Гаттеру. Мальчик почувствовал себя ужасно неуютно. Зато Гинги упивалась всеобщим вниманием,
— Пойдем, маленький герой, я обо всем договорилась, ты уже выписан, мы как раз успеем на церемонию открытия.
Гингема цепко взяла брата за руку и, придав лицу легкий флер таинственности, повела его к выходу. За дверьми больницы сестра повела себя гораздо естественнее и даже отпустила руку Порри на свободу.
— Значит так, братик. Во-первых, причешись, а то ты такое чучело лохматое, что рядом с тобой даже стоять неловко. Во-вторых, мама мне написала, что она тебе написала, что она тебе что-то передала. Пошли, отдашь.
Порри напрягся, вспоминая, когда он в последний раз получал почту. Наверное, перед тем, как отправить Филимона на поиски Мордевольта. Кажется, он чего-то приносил.
— Я последнее письмо пока не читал, — признался он и вздохнул. — Эх, филина жалко.
— Что, опять сломал? — спросила Гингема.
— Да нет, отправил искать Мордевольта, а как он его теперь найдет?
— Полетает и вернется.
— Не-е-е. Я его строго запрограммировал: если не найдет, не вернется совсем. Это ведь компьютер!
— Вот именно! — фыркнула сестра. — Как тогда с прическами!
Порри насупился. Год назад он пытался доказать Гингеме, что компьютер — это круто, и даже притащил домой программу "Визажист", которая позволяла подбирать прически, очки, шляпы и макияж прямо на экране. Сестра завизжала от восторга и кинулась сооружать себе новый имидж. Минут десять все шло нормально, но когда Гинги попыталась наложить на свое фото ярко-желтый парик, ядовито-зеленые очки и какую-то невообразимо революционную помаду, компьютер жалобно зажужжал дисководом и наглухо завис. На все попытки повторно запустить "Визажиста" программа заявляла, что "у вас нет никакого морального права доступа к данному приложению".
Письмо от мамы так и лежало на неубранной постели Порри. Гинги тут же схватила и вскрыла его.
— Так, — бормотала она, перескакивая со строчки на строчку, — папа работает… Мама одна закатывала варенье… О! Кисер вернулся… вылакал две бутылки молока и снова пропал… Чтобы мы не болели… Сантехника…
Гингема перевернула листок и, найдя нужное место, разочарованно вытянула губы:
— У-у-у-у-у, а я думала, она что-нибудь из бижутерии мне передаст. Держи, это по твоей части, а я пошла.
Гинги выскочила в коридор, а Порри прочел место, которое так расстроило сестру:
Сынок, как твои зубы? Когда ты последний раз ходил их заговаривать? Так я и думала! Но все равно посылаю тебе баночку твоего любимого варенья из волчьей ягоды. Мне было неудобно слишком нагружать Далиныча, поэтому я закатала одну неразменную баночку — специально для тебя! Сколько бы ты из нее не брал, она все равно будет полной (пока варенье не кончится у нас в кладовке). А зубы обязательно сходи заговори, не то я больше тебе никакого варенья не пришлю.
"Далиныч? — удивился Порри, вспомнив домашнего гнома-сантехника, — а он-то здесь при чем?" Мальчик перевернул письмо, надеясь отыскать ответ на свой вопрос, и действительно обнаружил интересную новость.
Наша канализация все время забивается[136], а чинить некому. Далиныч вместе с остальными гномами подался на заработки. И знаешь, куда они поехали? В Первертс! Он дал мне честное слово, что найдет тебя и передаст…
В этом месте начинался фрагмент, написанный отцом:
Сейчас перерыв. "МЮ" мочат этих хлюпиков за всю мазуту! Как ты учишься? Не болей! Приедешь на каникулы? Пойдем на…
Видимо, перерыв в футбичном матче в этот момент завершился, потому что дальше снова писала мама, но на сей раз про тетку Чиингииху, у которой цветочки на балконе за лето так выросли, что теперь в дом не помещаются, и Чиингииха собирается привезти половину своего огорода маме в качестве рождественского подарка…
"Сейчас ведь начнется открытие этого рождественского БРЗения! — спохватился Порри. — А Далиныч, свинья, даже не зашел! Или с ним что-то случилось?"
По пути в столовую мальчик глянул в окно. С гномами действительно что-то случилось. Реставрированные башни факультетов торчали вкривь и вкось, а Чертекак по-прежнему лежал в руинах. Приглядевшись, Порри поправил себя: руины были совсем свежие. Видимо, башня обрушилась уже после ремонта.
Входя в столовую, Гаттер продолжал раздумывать о ненормальной неаккуратности гномов. Старик Далиныч по сто раз переделывал одно и то же, пока не добивался отличного, по его мнению, результата. При этом для человеческого глаза разницы между первым и сотым вариантом вообще не существовало.
У всеобщей известности оказались и положительные стороны — Гаттеру не пришлось выискивать себе свободный стул. Мягкое кресло с мерцающей надписью: "Мистер П.Гаттер" стояло на удобном возвышении. Дважды Герой с удовольствием приземлился на теплое кожаное сидение.
— Они хотели посадить тебя в президиум, — сказал расположившийся рядом Сен, — но я объяснил, что таким образом они дистанцируют тебя от естественной социальной среды и создают пагубный прецедент элитарности. Они сразу передумали. Кстати, вот и они.
В президиум поднялись преподаватели.
Бубльгум действительно выглядел истощенным. И еще он показался Порри сердитым. МакКанарейкл сердитой не казалась — она сердитой была. Точнее говоря, она была в ярости. Только присутствие Югоруса Лужжа, который сосредоточился на оперативном пожаротушении, не давало воспламениться всему, на что декан Орлодерра метала свирепый взгляд. Развнедел был сыт и потому безмятежен.
— Вот что, — начал ректор в нетипичной для себя резкой манере, — запланированные на сегодня мероприятия отменяются.
Аудитория вначале замерла, не веря своим ушам, а затем разразилась негодующими криками.
— Тихо! — рявкнула мисс Сьюзан, окатив передние ряды облаком серного дыма[137].
Зал слегка притих.
— Вместо этого, — продолжил ректор, — через девять дней будет проведено трехдневное грандиозное шоу с совершенно новой программой.
Студенты заткнулись окончательно.
— На сей раз нас ждет не традиционное бессмысленное времяпровождение, — Бубльгум повысил голос, а МакКанарейкл зашипела, и из ее безукоризненно накрашенного ротика на мгновение показался раздвоенный язык, — а принципиальное…
— Побоище! — встряла Сьюзан.
— …соревнование! — закончил ректор. — По результатам которого, возможно, будет изменена учебная программа. Я предложил министерству ввести наряду с традиционными магическими предметами некоторые современные дисциплины: программирование, основы электротехники, генетическую инженерию.
Порри огляделся. Студенты растерянно переговаривались или сидели с отвалившимися челюстями. Кто-то нерешительно свистнул.
— Примерно так, — отозвался на свист докладчик, — отреагировали на мое предложение и в министерстве.
Их не переубедил даже пример присутствующего здесь мистера Гаттера, который победил Того-кто-был-не-самым-слабым-колдуном как раз за счет применения высоких технологий. Именно поэтому и понадобилось соревнование под девизом…
Бубльгум выдержал мастерскую паузу. "Вот уж кто точно победил бы в премьерских выборах?, — подумал Порри.
— "Порри Гаттер против всех!" — торжественно произнес ректор.
Похоже, сегодня Бубльгум решил поставить личный рекорд по сенсационным заявлениям. Присутствующие совершенно утратили чувство реальности. В наступившем молчании было слышно, как на задней парте кто-то монотонно просил ущипнуть его.
— Соревнование проводится по следующим видам, — продолжал Бубльгум, не обращая внимания на общее замешательство, — футбич, гонки на метлах по формуле "Заклинание-1" и эстафета с препятствиями "День Закрытых Дверей", иначе говоря ДЗД. Начало состязаний двадцать девятого декабря. Капитаны команд — мистер Поттер и кто-нибудь еще. Да, и маленькая деталь — на турнире будут присутствовать гости: около ста тысяч магов[138] из Англии, Шотландии и Ирландии. Ах, да, и Уэльса. Вопросы остались?
Вопросы остались только у безостановочно шипящей МакКанарейкл, но она их, судя по всему, уже задала. И судя по всему, безрезультатно.
— Вот и отлично, — подвел итог ректор. — А теперь прослушайте обращение ко всем магам.
Бубльгум подал знак, и на большом экране (не убранном еще с прошлого раза) снова появилось мужественное лицо Тетраля Квадрита.
— Братья и сестры! Мы пережили чудовищный кризис… — начал он проникновенную речь, которую большинство ошарашенных заявлением ректора слушателей пропустило мимо ушей.
Порри понял только, что бывший премьер-министр, а ныне Главнокомандующий становится бывшим Главнокомандующим, а ныне премьер-министром.
— …а о дате новых выборов я сообщу дополнительно, как только все уладится. И последнее. Немного личное, — Тетраль нашел в толпе Гаттера и отечески улыбнулся ему, — удачи тебе, Порри.
Восставший из пепла отмененной мобилизации премьер исчез, а у Дважды Победителя Мордевольта неприятно заекало изнутри. Приключения продолжались. Одно утешало: ректор назвал его капитаном команды, значит, отдуваться придется не в одиночку. Порри решил уточнить подробности немедленно.
Когда мальчик добрался до Бубльгума, того уже атаковало четверо студентов. Одним из них был Оливье Форест, который демонстративно подошел и поздоровался с Порри за руку. Остальных Гаттер видел в первый раз.
— Знакомься, Порри, — впервые за сегодняшний день улыбнулся ректор, — это капитаны факультетских сборных по футбичу. Оливье ты, конечно, знаешь. Джон Толкинненн, Слезайблинн (рослый парень слегка наклонил белобрысую голову), Ник Перомофф, Чертекак (щуплый юноша тряхнул мелированной шевелюрой, явно пытаясь скопировать Толкинненна) и капитан Гдетотаммера… э-э-э…
— Урсула! — подсказала улыбчивая черноволосая девушка в простом, но изящном платьице. — Урсула Легуингнум. Привет, Порри.
— Да, — смутился профессор, — Легунуг… Словом, Урсула.
— Очень приятно, — ответил Порри.
— А им не очень, — вздохнул Бубльгум. — Они не хотят с тобой играть.
— Конечно, — сказал капитан Слезайблинна, — это просто фарс. Если играть в полную силу, мы его по стенке размажем, а если под этого героя ложиться…
— …тогда зачем вообще играть? — закончил мысль Перомофф и заискивающе глянул в глаза Толкинненну.
— Это почему это по стенке? — начал обижаться Порри, но Урсула перебила его.
— Да не в этом проблема. Просто мы не сможем составить сыгранную команду. Их тупые Разыгрывающие будут мешаться под ногами моего Уговаривающего…
— Почему это твоего? — возмутился Перомофф. — У Слезайблина Уговаривающий не хуже твоего!
— Ты еще скажи, у Чертекака Уговаривающий не хуже! — улыбнулась Урсула.
Все прыснули, и даже невозмутимый Джон позволил себе слабую улыбку.
— Выхода два, — сказал ректор. — Первый: вы признаете себя побежденными…
— …а очки присуждаются Орлодерру, — наконец вмешался в разговор Оливье.
— Это еще почему? — почти хором спросили Урсула и Ник.
— Порри Гаттер учится именно на этом факультете, — невинно произнес Форест.
— Второй выход, — Бубльгум погасил спор в зародыше. — Вы все сыграете с командой Гаттера.
— Это тем более несерьезно, — заметил Толкинненн. — Уже ко второй игре они сдохнут.
— Если вы будете играть по очереди — конечно.
— А как можно по-другому? — удивился Ник.
— Можно одновременно, — ректор сунул большие пальцы в складки мантии, покачался на пятках, склонил голову набок и хитро прищурился.[139]
— Ух ты! — воскликнул Оливье. — То есть как это?
— Пять команд на поле? Даже и не знаю, — протянула Урсула, но по загоревшимся глазам было понятно, что она уже согласна.
— Ладно! — подвел итог обсуждения белоголовый Джон. — По крайней мере друг с другом поиграем.
Мнение Перомоффа здесь, видимо, традиционно не учитывалось.
— А чтобы было интереснее, — продолжил Бубльгум, — и в остальных конкурсах будет участвовать пять команд: четыре факультетских и мистера Порри Гаттера.
Порри пригорюнился. Попрощавшись с будущими соперниками, он грустно сказал:
— Профессор, а ведь они меня действительно по стенке… Что вместе, что поодиночке.
— У тебя же будет Команда! — успокоил его ректор. — Я уверен, ты ее организуешь… правильно. А порядок бьет класс.
— Да, Порри! — Из-за угла выскочил Кряко в сопровождении Грэбба и Койла. — Ты можешь на нас рассчитывать!
Гаттер не успел запротестовать, как ему на выручку пришел Бубльгум.
— Нет, — строго сказал он, — на вас рассчитывать он как раз не может. По условиям соревнований, в команду мистера Гаттера могут входить только лица, лишенные колдовских способностей.
Малхой ушел не просто расстроенный, а разгромленный. И не просто ушел, а был уведен под руки расстроенными Грэббом и Койлом. Последний шанс принести себя на алтарь служения Великому Порри был упущен.
— За Кряко спасибо, — сказал капитан несуществующей команды, — но… я действительно не могу пригласить в команду магов?
— А что тебя так расстроило? У тебя же есть хоть и не колдующие, но весьма эффективные помощники.
— Сен и Мергиона. Все.
— А Мистер Клинч? С минимальными остатками колдовских навыков он вполне сойдет за мудла. А Дубль Дуб за пятерых сойдет! И вообще, смастери чего-нибудь, спаяй. Я ведь на самом деле хочу показать этим чинушам, — Бубльгум начал понемногу заводиться, — этим консерваторам замшелым, где злосветы ночуют!
Порри поплелся к друзьям.
— Э-э-э… Даже и не знаю, как начать… — начал он, глядя в пол. — Тут такое дело… э-э-э… Короче, согласитесь ли вы сразиться с командами всех факультетов… Вы, конечно, можете отказаться… э-э-э…
Увесистый хлопок по плечу прервал эканье Гаттера. Он поднял голову и не поверил своим глазам.
Пейджер и Аесли сияли, как начищенные котлы для зелий.
— Дорогой друг, — проникновенно произнес Сен, — если ты собрался отговаривать нас от последнего шанса остаться в Первертсе…
— …то ты сильно рискуешь, — подхватила Мерги. — Я как раз разучила один смертельный удар.
— …потому что единственная причина, по которой твоих друзей-мудлов могут оставить в школе, — завершил Аесли, — это появление в программе мудловских предметов.
Пейджер замысловато подпрыгнула, уселась на спинку именного кресла "Мистера П.Гаттера" и подмигнула Порри:
— Ну так что? Покажем колдунишкам путь истины?
Глава 24