Для чего и как изучают историю
Выводы
1. В настоящее время сложилась система социально-коммуникационных наук,включающая человековедческие, обществоведческие, биогуманитарные, культуроведческие, технические и обобщающие дисциплины. Это система охватывает как теоретическое, так и прикладное знание.
2. Благодаря развитию системы социально коммуникационных наук созрели условия для формирования обобщающей метатеории социальной коммуникации, объектомкоторой являются все виды, уровни, формы, средства и технологии социальной коммуникации в целом, а предметом— знание о социальной коммуникации, полученное частными дисциплинами.
3. Метатеория социальной коммуникации является межнаучнойтеорией и выполняет следующие особые функции:трансляционную, стратегическую, терминологическую, практическую, методологическую, общенаучную, мировоззренческую, которые обеспечивают консолидацию и дальнейшее развитие системы социально-коммуникационных наук.
4.Terra incognita. На рис. 10.1. система социально-коммуникационных наук названа «гипотетической», т.е. не обладающей статусом достоверного и общепринятого знания. Существование различных дисциплин, включающих в свой предмет те или иные коммуникационные проблемы, — факт несомненный. Однако эти дисциплины оторваны друг от друга и их лидеры не осознают общность изучаемого ими объекта, а именно — социальной коммуникации. Возможно ли установление научно-интеграционных связей между ними, которые преобразуют сумму знаний в системное знание? Вопрос остается открытым. Ясно одно, что без формирования обобщающей метатеории такое преобразование не возможно.
Литература
1. Абельс X. Интеракция, идентификация, презентация. Введение в интерпретативную социологию. — СПб.: Алетейя. 1999. ― 272 с.
2. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. — М.: Наука, 1984. — 268 с.
3. Землянова Л.М. Современная американская коммуникативистика. Теоретические концепции, проблемы, прогнозы. — М.: Изд-во МГУ, 1995. ― 270 с.
4. Прохоров Е.П. Введение в теорию журналистики: Учеб. пособие. ― М.: Изд-во МГУ, 1995. ― 294 с.
5. Рождественский Ю.В. Теория риторики: 2-е изд. — М.: Добросвет, 1999. ― 482 с.
6. Рязаев А.В. Парадигмы общения: Взгляд с позиций социальной философии. — СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1993. — 212 с.
7. Соколов А.В. Введение в теорию социальной коммуникации. - СПб.: СПбГУП, 1996. ― 319 с.
8. Сушков И.Р. Психология взаимоотношений. — М.: Ин-т Психологии РАН, 1999. ― 448 с.
9. Юзвишин И.И. Информациология или закономерности информационных процессов и технологий в микро- и макромирах Вселенной. — М.: Радио и связь, 1996. — 214 с.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Метатеория социальной коммуникации, обобщающая закономерности развития социально-коммуникационных явлений, обладает прогностическим потенциалом. Этот потенциал образуется благодаря раскрытию эволюции общественных коммуникационных систем на различных стадиях развития человеческой культуры. В настоящее время происходит смена стадии неокультуры стадией постнеокультуры. Эта смена представляет собой социально-культурную революцию,сущность которой состоит, во-первых, в переходе от индустриального способа производства к постиндустриальному, во-вторых, в переходе от книжной культуры к культуре мультимедийной (информационной). Последнее означает, что документная коммуникация на бумажных носителях оттесняется на периферию, а господствующее положение в новой ОКС занимает безбумажная электронная коммуникация. Компьютер вытесняет книгу.
Хотелось бы, конечно, верить в то, что глобальные информационные сети смогут мирно сосуществовать с национальными литературами в книжной форме, что на рабочем столе русского интеллигента XXI века будут соседствовать компьютерные мониторы, клавиатуры, мыши-манипуляторы с новинками книжного рынка, сочинениями любимых классиков, толстыми и тонкими журналами. Но эта вера обманчива. Человек не может одновременно существовать в двух разных культурах: либо он мыслит и действует как субъект, воспитанный в лоне книжной культуры; либо он мыслит и действует как субъект, взращенный в информационно-компьютерной среде. Третьего не дано. Культурный дуализм, подобно раздвоению личности, — не норма, а патология.
Всякая революция и разрушает, и созидает. Что созидает и что разрушает социально-культурная революция свидетелями которой мы являемся? Она разрушает традиционную, почти средневековую организацию народного образования и научных коммуникаций, предлагая взамен дистанционное обучение, электронные издания, оптические диски, ресурсы Интернет. Она превращает наивную массовую культуру в духе Чарли Чаплина и Леонида Утесова в тонко рассчитанные и научно обоснованные соблазны паблик рилейшенз. Демократия становится заложницей имиджмейкерских технологий. Наконец, Интернет оказывается могильщиком литературоцентризма. Литературоцентризм жаль более всего, потому что исторически именно он был колыбелью и обителью русской интеллигенции. Судьба русской интеллигенции — от древнерусских книжников до диссидентов 70-х годов XX века — неразрывно связана с книжностью, а русский Литературоцентризм — не только социально-культурный, но и социально-политический фактор, сыгравший громадную роль в установлении советского тоталитаризма и в его крушении. Обменивая привычные пенаты литературоцентризма на виртуальные пространства Интернета, русскому интеллигенту нельзя не задуматься над вопросами:
• Литературоцентризм основан на доверии к писателю, публицисту, ученому, который выступает не просто в роли автора литературного произведения, а в роли учителя и пророка. Интернет децентрализован, никакого общепризнанного центра нет, а есть множество таинственных провайдеров, искусно управляющих из-за кулис Всемирной паутиной. Интеллигент-книжник мог повесить на стену портреты любимых писателей, пользователь Интернет этого сделать не может; если интеллигента-книжника вводили в заблуждение, рано или поздно он распознавал обманщика, Интернет же в принципе не несет ответственности за доброкачественность передаваемой информации.
Пользователь Интернет одинок и беззащитен в отличие от обитателя уютного и патриархального мира книг.
• Литература — национальна, она — важнейшая часть культурного наследия нации; Интернет интернационален и космополитичен, он предвестник общечеловеческой всемирной цивилизации. Поэтому интеллигенты-книжники ощущают родную почву под ногами, а пользователь Интернет — гражданин мира с атрофированным чувством патриотизма.
• Интернет, как и всякая интеллектуальная машина, абсолютно рационален и абсолютно аморален, потому что он лишен совести и сочувствия. Литераторы же своей лирой стремились пробудить «чувства добрые» и воспитанные ими русские интеллигенты отличались самоотверженным правдолюбием, но никак не рациональной расчетливостью. Поэтому, если они погибали ради утопической мечты, ради безумных идей, то это было прекрасно. Рациональному же мыслителю, слава Богу, недоступна абсурдная идея самопожертвования.
Вывод напрашивается один: лишаясь литературы как основного социально-коммуникационного института, нынешняя русская интеллигенция утрачивает духовную преемственность с предыдущими поколениями русских интеллигентов и превращается в новую социальную группу, напоминающую западных интеллектуалов. Эта трансформация, происходящая на наших глазах, — лишнее свидетельство могущества социальных коммуникаций. Видимо, она неизбежна. Как долго продлится в России переходный период к мультимедийной ОКС?
Переход от книжной культуры к мультимедийной культуре возможен лишь при условии перехода от индустриальной цивилизации к цивилизации постиндустриальной (точнее, оба этих «перехода» должны происходить синхронно). Современная Россия весьма далека от постиндустриальных кондиций, хотя соответствующие тенденции налицо. Прогностические предположения относительно будущего России нетрудно разделить на четыре группы:
1.Сверхпессимистическийсценарий — «Россия во мгле»: потеря Россией политической и экономической независимости, превращение ее в сырьевой придаток постиндустриальных держав, постепенная утрата национального культурного наследия. В этом случае русской интеллигенции нет нужды особенно заботиться о мультимедийной ОКС, поскольку этот вопрос будут решать иноземные хозяева страны.
2.Пессимистическийсценарий — «Россия в сумерках»: суверенитет России сохраняется, но кризисная ситуация становится хронической. Тогда компьютеризация будет носить спонтанный, случайный характер, иметь локальные масштабы и воспроизводить заимствованные из-за рубежа технические решения. Поскольку конкурентоспособность электронных коммуникаций будет невелика, сохранится господство традиционной книжной культуры, возможно, с элементами литературоцентризма.
3.Оптимистическийсценарий — «Россия на рассвете»: постепенный выход из кризиса и планомерная информатизация промышленного производства, государственного управления, науки, искусства, образования, быта и, конечно, — социально-коммуникационной сферы. Книжная культура и мультимедийная культура будут находиться в состоянии неустойчивого равновесия и это может продолжаться долго, хотя и не бесконечно. Этот сценарий — самый привлекательный путь перехода к мультимедийной ОКС.
4.Сверхоптимистическийсценарий — «Россия — страна чудес»: благодаря чрезвычайным усилиям и благоприятному стечению обстоятельств Россия преобразуется в постиндустриальную державу в ближайшем будущем. Подобный социально-экономический переворот отправит книжную культуру в архив истории, потому что ей не будет места в полностью информатизированном постиндустриальном мире.
Сверхпессимистический и сверхоптимистический варианты будущего развития России можно смело отбросить, ибо они нереальны. Реальные сценарии 2 и 3 предполагают сохранение русской книжности не в качестве отживающего культурного курьеза, а в качестве мощного фактора социальной жизни. Стало быть, русская интеллигенция еще не сыграла до конца свою роль в русской истории.
[1] Симеон Полоцкий. Избр. соч. ― М. ― Л., 1953. ― С. 73.
[2] Ломоносов М. В. Российская грамматика // Полн. собр. соч. Т. 7. — М., 1952. С. 395.
[3] Сорокин П. А. Система социологии. Т. 1. Социальная аналитика. ― Л., 1920. ― С. 16.
[4] Рейнворд У. Б. Универсум информации. Жизнь и деятельность Отле. ― М., 1976. ― 402 с.
[5] Чаадаев П. Я. Полн. собр. соч. Т. 1. ― М., 1991. ― С. 385.
[6] Философский словарь / Под ред. И. Т. Фролова. — М., 1986. ― С. 207―208.
[7] Петров Л. В. Массовая коммуникация и искусство. — Л.: ЛГИТ ― МиК, 1976.― С.12.
[8] Отметим, что некоторые авторы предпочитают форму «коммуникатор», а не «коммуникант». Но эта форма не согласуется с формой «реципиент», ибо нужно тогда принять «реципиентор», что травмирует русский язык.
[9] Лем С. Сумма технологии. ― М., 1968. ― С. 208.
[10] Бореев Ю. Б. Теория художественного восприятия и рецептивная эстетика // Художественная рецепция и герменевтика. — М., 1985. — С. 38.
[11] Потебня А. А. Эстетика и поэтика. — М., 1976. — С. 330.
[12] Под социальной группой понимается множество людей, обладающих одним или несколькими общими социальными признаками и осознающих свою общность, выражая ее местоимением «мы», например, мы — семья, мы — родственники, мы — инженеры, мы — артисты, мы — москвичи, мы — россияне, мы — мужчины, мы — правоверные, мы — православные, мы — студенты, мы — семнадцатилетние, мы — холостяки, мы — блондинки, мы — земляне и т. д. Массовая совокупность — множество случайно собравшихся людей — уличная толпа, пассажиры транспорта, массовая читательская (телевизионная) аудитория, население, общество в целом.
[13] Кондратьев Н. Д. Основные проблемы экономической статистики и динамики. Предварительный эскиз. — М., 1991. — С. 67.
[14] Честерфилд Ф. Письма к сыну // Сенека и др. Если хочешь быть свободным. — М., 1992. — С. 135—138; Карнеги Д. Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей: Пер. с англ. / Общ. ред. и предисл. В.П. Зинченко и Ю.М. Жукова. ― М.: Прогресс, 1989. — 544 с.
[15] Герцен А. И. О развитии революционных идей в России // Собр. соч.: В 8 т. Т. 3. — М., 1990. — С. 416.
[16] Ключевский В. О. Неизданные произведения. — М., 1983. — С. 303.
[17] Петров Л. В. Массовая коммуникация и культура. Введение в теорию и историю. — СПб., 1999. — С. 26.
[18] Заметим, что многочисленные, но поверхностные контакты (соседи, сослуживцы, лечащий врач и т.д.) не требует перцепции, в то время как углубленное, взаимопроникающее (говорят — «диффузное») общение обязательно предполагает перцепцию, укрепляющую симпатии и доверие друг к другу.
[19] Флоренский П. Столп и утверждение истины. — М., 1914. — С. 446.
[20] Бубер М. Я и Ты. ― М.: Высш. школа, 1993. — 175 с.
[21] Прилюк Ю.Д. Общественные отношения и социальное общение // Общественные отношения (Социально-философский анализ). — Киев, 1991. — С. 37.
[22] Парыгин Б.Д. Анатомия общения. — СПб., 1999. — С. 44, 46.
[23] Пави П. Словарь театра. — М.: Прогресс, 1991. — С. 233.
[24] Подробное рассмотрение проблемы «ритуалы и ритуализм» содержится в книге: Ионин Л. Г. Социология культуры. — М., 1996. — С. 126 —147.
[25] Хейзинга Й. Homo ludens. Человек играющий. — М., 1992. — С. 14.
[26] М.М. Зощенко в своей «Голубой книге» (1935 г.) не без издевательства писал: «Отчасти даже курьезно, что у людей коварство есть, а у остальных этого нету. А люди как бы все-таки, чего бы там ни говорили, в некотором роде есть венец создания, а не наоборот. Вот это даже странно. И как-то нелепо».
[27] Полисемичность слова «правда» отражена в словарях. В современном «Большом толковом словаре русского языка» (СПб., 1998) приведены два значения слова «правда»: 1) то, что соответствует действительности; истина, например, «сущая правда», «горькая правда»; 2) справедливость, порядок, основанный на справедливости — «жить, поступать по правде»; «пострадать за правду».
[28] Лихачев Д. С. Тревоги совести // Лит. газ. 1987. № 1. — С. 6.
[29] Толстой Л. Н. Собр. соч. в 22-х томах. Т. 21. — М., 1985. — С. 106.
[30] Мандельштам Н. Воспоминания. — Нью-Йорк: изд-во им. Чехова, 1970. — С. 25.
[31] Зощенко М. М. Голубая книга. — М., 1999. — С. 203 —204.
[32] Наследственность изучает психогенетика— наука на стыке генетики и психологии. См.: Щербо И. В., Марютина Т. М, Григоренко Е. Л. Психогенетика: Учебник для вузов. — М.: Аспект Пресс, 1999. — 447 с.
[33] Веккер Л.М. Психика и реальность: единая теория психических процессов. — М., 1998. — С. 505.
[34] Тезаурус (греч. — сокровищница) — совокупность лексических единиц (слов, устойчивых словосочетаний) или высказываний с фиксированными смысловыми (парадигматическими) отношениями между ними (отношения род — вид, целое — часть, сходство, противоположность, предмет — свойство, ассоциации и т.д.).
[35] Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии: В 2-х тт. Т.1. — М., 1989. — С. 303.
[36] Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии: В 2-х тт. Т.1. — М., 1989. — С. 302.
[37] См., например: Юнг К. Г. Об архетипах коллективного бессознательного // Юнг К.Г. Архетип и символ. — М., 1991. — С. 95—198.
[38] Юнг К.Г. Структура психики и процесс индивидуализации. 1996. — С.10.
[39] Ушинский К.Д. Избранные педагогические сочинения. — М., 1945. — С. 206.
[40] Топоров В. Н. Об «экропическом» пространстве поэзии // От мифа к литературе. — М., 1993. — С. 31.
[41] Чуковская Л. Процесс исключения. — Париж, 1979. — С. 125.
[42] Там же. — С. 156.
[43] Куфаев М.Н. Избранное. — М., 1981. — С. 42—43.
[44] Несмеянов А.Н. Предисловие// Михайлов А.И., Черный А.И., Гиляревский Р.С. Основы научной информации. — М., 1965. — С.8.
[45] Черняк B.C. Особенности современной концепции науки // В поисках теории развития науки. — М., 1982.— С. 13.
[46] Моль А. Социодинамика культуры. — М., 1973. — С. 45.
[47] Бахтин М. М. Ответ на вопрос редакции «Нового мира» //Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. — М., 1986. — С. 504 —506.
[48] Адам Д. Восприятие, сознание, память: Размышление биолога: Пер. с англ. — М., 1983. — С. 147.
[49] Петров Л. В. Массовая коммуникация и искусство. — Л., 1976. — С. 42.
[50] История первобытного общества. Эпоха первобытной родовой общины. — М., 1986. — С. 518—522; Ранние формы искусства: Сб. статей. — М.: Искусство, 1972. — 479 с.; Столяр А. Д. Происхождение первобытного искусства. — М.: Искусство, 1985. — 298 с.
[51] Рисунок заимствован из статьи: Морозов В. Н. Невербальная коммуникация: экспериментально-теоретические и прикладные аспекты // Психолог, журнал. 1993. Т. 14. № 1. С. 18 — 31.
[52] Дарвин Ч. Вырождение душевных волнений. — СПб., 1896. — С. 279.
[53] Энциклопедия мысли. — М., 1994. — С. 243.
[54] Савранский И. Л. Коммуникативно-эстетические функции культуры. — М., 1979. — С. 100—111.
[55] Гипотеза лингвистической относительности формулировалась Бенджамином Уорфом следующим образом: «Основополагающая лингвистическая система (другими словами, грамматика) каждого языка является не просто воспроизводящим инструментом для озвучивания идей, скорее она формирователь идей, она формирует и направляет умственную активность индивида, его анализ восприятий и синтез умственных образований. Формулирование вовсе не независимый, строго рациональный процесс, как думали раньше, а продукт данной грамматики и отличается более или менее сильно в зависимости от языка».
[56] Эйнштейн А. Письмо Жаку Адамару // Эйнштейновский сборник. 1967.— М., 1967, — С. 28.
[57] Цит. по: Колкер Б. Г. Учебник языка эсперанто. Основной курс. — М.: Наука, 1992. — 160 с.
[58] Рейсер С. А. Хрестоматия по русской библиографии с XI в. по 1917 г. — М., 1956. — С. 7.
[59] Цит. по: Нотович О. К. Исторический очерк нашего законодательства о печати. — СПб, 1873. — 63 с.
[60] Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. — М.-Л., 1961. ― С. 103―105; 108―109.
[61] Панаева А. Я. Воспоминания. ― М., 1956. ― С. 88―89.
[62] Кстати сказать, в это время в Пруссии цензорами были Александр Гумбольдт и И.Г. Фихте, а И. В. Гете выполнял цензорские обязанности в Веймаре.
[63] Мякотин В. Одна страница из новейшей истории русской печати // В защиту слова. ― СПб, 1905. ― С. 84 ―105.
[64] Одним из первых прецедентов «Самиздата» было грибоедовское «Горе от ума», которое, по свидетельству Н. А. Полевого (1833 г.), «было переписываемо тысячи раз» и «сделалось достоянием словесности... не имея надобности в изобретении Гутенберговом».
[65] Салтыков-Щедрин М. Е. Соч.: В 20 т. Т. 15. ― М, 1973. Кн. 2. ― С. 185―186.
[66] Рубакин Н. А. Читатели между строк. Разговор в вагоне // В защиту слова: Сборник. — СПб, 1906. — С. 38.
[67] Плотников С. Н. Чтение и экология культуры // Homo legens. Памяти С. Н. Плотникова. ― М., 1999. ― С. 64.
[68] Иванов В. Г. Народ эсперанто: от сетевых сообществ к сетевым этносам // Интернет. Общество. Личность. Тезисы для междунар. конфер. ― СПб., 1999. ― С. 323.
[69] Генис А. Книга книг // Иностранная литература. 1999. № 10. С, 166 ―168.
[70] Согласно «Толковому словарю живого великорусского языка» В. И. Даля, словесность — «это общность словесных произведений народа, письменность, литература».
[71] Поэзия и проза Древнего Востока. ― М., 1973. ― С. 102―103.
[72] Гаспаров М. Л. Цицерон и античная риторика // Цицерон. Три трактата об ораторском искусстве. — М., 1972. — С. 7.
[73] Владимиров Л. И. Всеобщая история книги. — М., 1988. — С. 97.
[74] Симон К. Р. История иностранной библиографии. — М., 1963. — С.79.
[75] Цит. по: Симон К. Р. История иностранной библиографии. — М., 1963 ― С. 288.
[76] Россия. 1913 год. Статистико-документальный справочник ― СПб., 1995. ― С. 356―369.
[77] Народное образование и культура в СССР. Статистический сборник ― М., 1989. ― С.369.
[78] Цит. по: Петров Л. В. Массовая коммуникация и искусство. — Л., 1976. ― С. 101.
[79] Средства массовой коммуникации и современная художественная культура. ― М., 1983. ― С. 78.
[80] Цявловский М. Письма Пушкина и к Пушкину. ― М., 1925. ― С. 38.
[81] Лотман Ю. М. Символ в системе культуры // Символ в системе культуры: Труды по знаковым системам. Вып. 21. ― Тарту, 1987. ― С. 11.
[82] Цит. по: Почепцов Г. Г. История русской семиотики до и после 1917 года. — М., 1998. — С. 102—103.
[83] Колшанскйй Г. В. Паралингвистика. — М.: Наука, 1974. — 81 с.
[84] Иногда под эстралингвистикой понимают соотношение культуры и языка, взаимодействие общества и языка и т. п.; в этом случав эстралингвистика выходит за пределы паралингвистики.
[85] Леонтьев А. А. Психология общения. — М, 1997. — С. 298.
[86] Агафонов А. Ю. Человек как смысловая модель мира. Пролегомены к психологической теории смысла. — Самара: Издательский дом «Бахрах ― М», 2000.― 336 с.
[87] Проблема конвенциональности, т. е. приписывания имен тем или иным объектам, одна из главных в логической и лингвистической семантике. Произвольность имен, образующих план выражения разных естественных языков, кажется очевидной. Неясно, как произвольное сочетание звуков привязывается сознанием к объекту.
[88] Лотман Ю. М. О разграничении лингвистического и литературоведческого понятия структуры // Вопр. языкознания. — 1963. — № 3. — С. 44―52.
[89] Ельмслев Л. Пролегомены к теории языка // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 1. ― М., 1960.― С. 305―318.
[90] Выготский Л. С. Психология искусства. — М., 1968. — С. 190.
[91] Шрейдер Ю. А. Семиотические основы информатики. — М.: ИПКИР, 1974. ― С. 38.
[92] Агглютинативные (досл. «склеивающие») — это языки, в которых каждый аффикс имеет определенное, закрепленное за ним грамматическое значение, а слово строится путем нанизывания таких аффиксов. Например, в киргизском: кол-дол-ум-го «моим рукам», кол — рука, — дол — аффикс множественного числа, — ум — аффикс 1-го лица, — го — аффикс дательного падежа.
[93] Винер Н. Кибернетика или управление и связь в животном и в машине. — 2-е изд. — М., 1968. — С. 201.
[94] Возникает аналогия с оценкой сенсационности в журналистике: то, что собака укусила человека, это еще не сенсация, а если человек укусил собаку, — это уже сенсационная информация.
[95] Бриллюэн Л. Наука и теория информации. — М., 1960. — С. 29.
[96] Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 18. — С. 91.
[97] Дружинин В. В., Конторов Д. С. Проблемы системологии. — М., 1976. — С. 58.
[98] Михановский В. Страна Инфория // Альманах научной фантастики. Вып. 10. — М., 1971. — С.99 —109.
[99] Шилейко А. В., Шилейко Т. И. Информация или интуация. — М., 1983. — С. 120.
[100] «Потенциальная информация — это разнообразие объекта «самого по себе», это его структура, организация, сложность» (Бирюков Б.В. Кибернетика и методология науки. — М., 1974. — С. 249).
[101] Югай Г.А. Общая теория жизни (диалектика формирования). — М., 1985. — С. 174.
[102] Серавин Л.Н. Теория информации с точки зрения биолога. — Л., 1973. — С. 139.
[103] Хельми Г.Ф. Основы физики биосферы. — Л., 1966. — С. 270.
[104] Афанасьев В. Г. Социальная информация и управление обществом. — М., 1975. — С. 39. Он же. Социальная информация. — М., 1994. — С. 13.
[105] Сетров М. И. Информационные процессы в биологических системах: Методологический очерк. — Л., 1975. — С. 123—124.
[106] Онтология — философское учение о бытии, в компетенцию «Которого входит установление способа существования той или иной реалии.
[107] Павлов Т. Информация, отражение, творчество. — М., 1967. — С. 16.
[108] Темников Ф. Б. Информатика // Известия высш. уч. завед. Электротехника. — 1963, № 11. — С. 1277.
[109] Большая Советская Энциклопедия. — 3-е изд. Т. 10. — С.348; Советский Энциклопедический Словарь. — М., 1986. — С. 499.
[110] Михайлов А.И., Черный А.И., Гиляревский Р.С. Научные коммуникации и информатика. — М., 1976. — С. 45.
[111] Словарь терминов по информатике на русском и английском языках. — М., 1971. — 359 с.; Терминологический Словарь по информатике на 14-ти языках, — М., 1975. — 752 с.
[112] По поводу концепции социальной информатики // Сов. библиография. 1976. № 1. — С. 36—40.
[113] Экономическая информатика. — М., 1977. — С. 5.
[114] Копылов В. А. Еще раз о термине «информатизация» // Научно-техническая информация. Сер. 1, 1994. № 8, С. 4—7.
[115] Урсул А.Д. Информатизация общества. Введение в социальную информатику: Учеб. пособие. — М., 1990. — С. 152.
[116] См.: Блауберг И.В. Проблема целостности и системный подход. — М.: Эдиториал УРСС, 1997. — 448 с.; Юдин Э.Г. Методология науки. Системность. Деятельность. — М.: Эдиториал УРСС, 1997. — 444 с.
[117] Гегель Г. Сочинения. Т. 2. М. — Л., 1934. — С. 482.
[118] В разделе 3.3 показано, что не все социальные группы обладают мнемическими потребностями, а только целевые социальные группы, объединяющие профессионалов, занятых решением определенных общественных задач. Для этих групп хорошо организованная коммуникационная деятельность имеет практическое значение, поэтому их коммуникационные потребности заслуживают особого анализа (см. далее раздел 8.3).
[119] Спонтанный (лат. «самопроизвольный») — вызванный не внешним влиянием, а внутренними причинами и побуждениями, основанный на самодвижении. В современной психологии большое внимание уделяют мотивационным механизмам так называемых самопроизвольных, самоподкрепляющихся действий, которые не имеют прямого биологического объяснения и совершаются как бы «ради самих себя». Такого рода действия встречаются в процессе творчества и в познавательной деятельности. Причиной их можно считать спонтанные потребности.
[120] Примечательно значение слов: religio — «связь», communio — «общность», «святое причастие», excommunicatio — «исключение из связей, расторжение всех социальных коммуникаций.
[121] Культурная деятельность: опыт социологического исследования. — М., 1981. — С. 56.
[122] Терминологический словарь по информатике / Международный центр научной и технической информации. — М., 1975. — С. 159.
[123] Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 1. ― С. 419.
[124] Троцкий Л. Их мораль и наша //Вопр. философии. 1990. № 5. С. 117.
[125] Нанивская В.Т. Анатомия репрессивного сознания // Вопр. философии. 1990. № 5. С. 53.
[126] Солженицын А.И. Нобелевская лекция // Новый мир. 1989. № 7. С. 144.
[127] Оруэлл Дж. «1984» и эссе разных лет. — М., 1989. — 245 с.
[128] Цит. по: Цензура иностранных книг в Российской империи и Советском Союзе: Каталог выставки. М., 1993. С. 11.
[129] Блюм А.В. Советские опечатки // Литературная газета. 1993.1 сентября.
[130] Более подробно — см.: Варламова С.Ф, Спецхран РНБ: прошлое и настоящее // Библиотековедение. 1993. № 2. С. 74―82; Шикман А.П. Совершенно несекретно // Сов. библиография. 1988. № 6. С. 3―12.
[131] О живучести порнографического самиздата свидетельствует тот факт, что осенью 1935 г. было принято специальное постановление ЦИК и СНК СССР, в соответствии с которым в Уголовный кодекс РСФСР была включена статья: «Изготовление, распространение и рекламирование порнографических сочинений, печатных изданий, изображений и иных предметов, а также торговля, хранение с целью продажи или распространения влекут за собой лишение свободы на срок до пяти лет с обязательной конфискацией порнопредметов и средств их производства.
[132] Зиновьев А. А. Мой дом — моя чужбина. Хомо советикус. — М., 1991. ― С. 22―23.
[133] Голлербах Е. Самиздат на марше // Радуга. 1991. № 4. С. 88―93; Смирнов-Греч Г. Постсамиздат. Новая рукописная книга // Знание — сила. 1991. № 11. С. 94―97; Советский самиздат //Диалог. 1990. № 3. С. 99 ―101.
[134] Бибихин В.В. Язык философии. ― М., 1993. ― С. 256.
[135] Леонтьев А.А. Психология общения. — М., 1997. — С. 342―343.
[136] Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. — СПб., 2000. ― С. 7.
Значение изучения истории. Можно привести немало высказываний великих людей о пользе изучения истории. Знаменитый римский оратор Цицерон называл историю учительницей жизни. Сходные идеи высказывали многие другие выдающиеся деятели. Так, испанский писатель Мигель Сервантес отмечал, что история — сокровищница наших деяний, свидетельница прошлого и поучение для настоящего, предостережение для будущего, а русский писатель Леонид Андреев утверждал: «Чтобы идти вперед, чаще оглядывайтесь назад, ибо иначе вы забудете, откуда вышли и куда нужно вам идти».
В приведенных и во многих других подобных высказываниях подчеркивается мысль о том, что знание прошлого помогает лучше понять настоящее и даже предвидеть будущее. Действительно, несмотря на все различия между настоящим и даже совсем недавним прошлым, нетрудно увидеть, что многое в жизни человечества остается неизменным с момента его появления на Земле.
Люди всегда стремились улучшить свою жизнь и жизнь своих детей, а для этого всегда должны были трудиться, используя природные ресурсы. Они взаимодействовали друг с другом, объединяясь в различные общности. Между этими общностями (племенами, народностями, государствами, социальными группами) нередко происходили столкновения и одновременно существовали взаимовыгодные связи и сотрудничество. С древнейших времен человек пытался осознать свое место в мире, поэтому важное значение в его жизни имели проблемы, связанные с духовной жизнью (религия, культура).
Все сферы жизни человеческого общества имеют свои закономерности, которые изучает историческая наука. Рассмотрев действие этих закономерностей в прошлом, можно использовать их и в современном мире. Русский философ Арсений Гулыга считал, что история — это школа поведения и в прошлом люди ищут и находят верные образцы. По его мнению, опыт истории — верный ориентир, которым зачастую пользуются бессознательно. Так ведут себя и отдельные люди, и целые народы.
Правда, существует еще один известный афоризм: «История учит, что она ничему не учит». Новые поколения людей часто совершают те же ошибки, что и их предшественники. Наверное, так происходит из-за чувства превосходства каждого нового поколения: ведь людям в прошлом было неизвестно многое из того, что знает любой современный человек. Но надо помнить, что люди во все времена решали задачи (иногда удачно, иногда нет) не менее сложные, чем стоящие перед современным человечеством.
С другой стороны, неиспользование «уроков истории» происходит и из-за недостаточного знания этой науки. Именно поэтому изучать историю важно для каждого человека независимо от его профессии.
Проблема достоверности исторических знаний. В мире происходило и происходит множество больших и малых событий. Они, прежде всего, нуждаются в расположении их по степени значимости. Здесь и начинается труд историка, умеющего рассматривать события как звенья определенной цепи, тянущейся из прошлого к настоящему.
В истории, в отличие от многих других наук, имеется «ахилес-сова пята»: объект исторической науки — прошлое — можно назвать нереальной реальностью. Правильность наших знаний о том, что было раньше, проверить очень сложно. Опыты, эксперименты для подтверждения теорий и гипотез (как это происходит в других науках) в истории во многом неосуществимы. Можно ли быть уверенным в истинности наших представлений о прошлом, а если пойти еще дальше — в возможности познания истории вообще?
Историческая наука накопила богатейший арсенал приемов и методов, которые позволяют сделать наши знания о прошлом в целом доказуемыми, проверяемыми и непротиворечивыми.
Разумеется, историк не считает возможным открыть «всей правды» об изучаемом им событии. Но это же относится и к любой другой, даже самой точной науке. Ведь мир бесконечен, и бесконечен процесс его познания. Между историками идут острые споры по множеству проблем. Иногда совершаются открытия, принципиально изменяющие устоявшиеся концепции. Однако сейчас уже мало кто станет отрицать ряд твердо установленных фактов и оценок прошлого. Именно такие факты и оценки являются основой учебной литературы по истории.
Исторические источники и основные методы работы историка. Важнейшей проблемой исторической науки является проблема источников. В самом общем плане историческими источниками можно назвать все остатки прошлой исторической жизни. К таким
остаткам относятся как все, сознательно созданное людьми, так и все, появившееся независимо от их сознания (например, останки самих людей). Источником является также «прошлое в настоящем», например возникшие в древности языки, на которых говорят ныне народы мира, обычаи и традиции, географические названия и т.д.
Историк при изучении какой-либо темы стремится привлечь как можно более широкий круг источников. При классификации источников учитывают их происхождение, форму и содержание. Чаще всего источники делят по их форме на семь типов:
1) письменные;
2) вещественные;
3) этнографические;
4) устные (фольклорные);
5) лингвистические;
6) кино- и фотодокументы;
7) фонодокументы.
Понятно, что многие источники трудно отнести к какому-то одному виду. Например, монеты являются одновременно и вещественными, и письменными источниками. Форма источника во многом предопределяет методы работы с ним. Существует ряд так называемых вспомогательных исторических дисциплин, которые изучают определенные виды источников.
Так, при работе с письменными источниками не обойтись без палеографии — науки, изучающей внешние признаки рукописных и печатных источников в их историческом развитии (знаки письменности, особенности их графики, подчерки, материал для письма и т.д.). Исследуя древние письменные источники, которые дошли до нас, как правило, в нескольких списках, имеющих некоторые отличия, историки используют текстологию — вспомогательную историческую дисциплину, изучающую взаимоотношение различных списков, выявляющую их первоначальный вид.
Самые обширные сведения о прошлом историки получают из письменных источников. Однако их необходимо прочитать. Древнейшие письменные документы имеют возраст около 5 тыс. лет. Многие из них написаны либо мертвыми ныне языками, либо древними формами современных языков. Ряд мертвых языков никогда не забывались (латинский, древнегреческий), другие были расшифрованы в XIX—XX вв. (древнеегипетский, шумерский, аккадский, хеттский, язык народа майя и др.), а некоторые не разгаданы до сих пор (например, эламский, этрусский).
Значительная часть вещественных источников получена при помощи археологии. Наши сведения об истории народов до появления у них письменности в основном опираются на данные археологических раскопок. Да и для периода после изобретения письменности, вплоть до совсем недавнего времени, роль археологических материалов очень велика (например, для изучения Великой Отечественной войны важные данные получают благодаря поискам оружия и боевой техники, останков воинов в местах боев).
В настоящее время научные археологические раскопки проводятся при соблюдении жестких правил: ведь часто важнейшую информацию дают не только найденные вещи, но и, например, их взаиморасположение.
С археологией тесно связана антропология, которая по останкам людей, как правило, извлеченных археологами, воссоздает внешний облик человека. Антропология особенно важна при воссоздании истории возникновения и расселения народов. Эти же вопросы являются одними из важнейших для исторической лингвистики (языкознания), изучающей происхождение и развитие древних и современных языков. Частью лингвистики являются ономастика (наука об именах), топонимика (наука о географических названиях).
Ценнейшие сведения для историков дают монеты, которые изучает нумизматика. Гербы исследует геральдика, печати — сфрагистика.
В изучении истории важное место отводится этнографии. Обычаи и традиции, занятия и образ жизни народов, в силу различных причин оставшихся на переходных стадиях развития, помогают в воссоздании прошлого всего человечества. Некоторые древние обычаи и традиции сохранились и у вполне цивилизованных народов, что также является объектом изучения этнографов.
Важные, а иногда и уникальные сведения о прошлом содержатся в сказаниях, преданиях, легендах, сказках народов мира. Изучающая эти источники фольклористика вносит огромный вклад в историческую науку.
По мере развития человечества увеличивается количество исторических источников. В XIX—начале XX в. возникли такие из них, как фотографии, звукозаписи, кинохроника, во второй половине XX в. появились документы на электронной основе. Все это расширяет возможности исторического исследования.
Целью изучения исторических источников является извлечение фактов, необходимых для решения исследуемой проблемы. Таким образом, работа историка начинается с постановки вопроса, на который хочет найти ответ ученый. В связи с этим любая научная работа по истории начинается с обзора научной литературы (историографии), который выявляет решенные и нерешенные проблемы и противоречия прежних исследователей. Историк также оценивает возможность решения поставленной проблемы и, прежде всего, наличие необходимого количества источников.
Для решения поставленной проблемы историк привлекает факты, почерпнутые из источников. При отборе фактов, оценке их значимости, их интерпретации ученый опирается на свои теоретические представления. Среди них важное значение имеют методология, которой пользуется историк, твердо установленные научные выводы, касающиеся рассматриваемой проблемы, сведения других наук, помогающие разобраться в изучаемой исторической проблеме, общекультурные представления и, наконец, обыденные жизненные наблюдения, которые часто позволяют сразу оценить, например, достоверны или недостоверны содержащиеся в источнике сведения.
Таким образом, процесс исторического исследования сочетает работу с источниками и использование теоретического знания. Именно таким путем историк может выявить закономерности исторического развития.