Предварительные итоги

Приведённый материал позволяет сформулировать следующий вывод. В эпоху конца республики, когда территориальные владения Рима значительно расширились и когда управление завоёванными территориями становилось всё более актуальной общественной задачей, практика этого управления оказывалась как бы вне пределов правового пространства римской res publica. Римляне, подходя к провинциям с позиций победителя и завоевателя, не считали нужным как-то специально регламентировать существующие отношения центра и регионов. Законы, касающиеся провинций, существовали, но они касались норм включения завоёванной территории в состав государства и общих принципов организации управления, но существовавшие в римском обществе правовые нормы практически никак не регулировали само управление как таковое. Иногда в законе были предусмотрены даже согласования норм римского права и правовых традиций жизни, имевших место в провинции. Однако же отдельные факты такой согласованности значили очень мало, когда в целом в обществе конца республики определяющим отношением к провинциям было отношение к ним как к военной добыче. Поддержанию этого способствовало и почти перманентное состояние войны в римском обществе от Гракхов до Августа.

В результате, в конце республики в каждой отдельно взятой провинции можно было наблюдать интересный феномен. Нормы взаимоотношений жителей провинции регулировались местным правом (или обычаями); общие принципы поведения наместника при исполнении служебных обязанностей в провинции регулировались римским правом. Неизбежные же после завоевания контакты победителей и побеждённых, римлян и провинциалов в конце республики практически никак не регулировались, оставаясь за пределами права.

На практике это означало, что даже в самом благоприятном варианте наместник постоянно совершал поступки, которые можно было квалифицировать как злоупотребления служебным положением. Однако, что собственно нарушал Луций Валерий Флакк, или любой другой наместник провинции, провоцируя своими действиями провинциалов на жалобы в римские инстанции? Приходится признать, что, формально говоря, Цицерон был прав, поворачивая обвинения против самих же обвинителей Флакка. Задевая интересы провинциалов, наместник не нарушал ни одного римского закона и действовал в полном соответствии с интересами Рима. Это лучше всего видно на примере поборов, взимаемых на нужды флота и на "арест" иудейских денег. Действия легата, вызвавшие нарекания жителей провинции, полностью соответствовали интересам Рима.

В результате приходится признать, что - если употреблять современные термины - коррумпированность и злоупотребления служебным положением были нормой поведения наместника провинции и его окружения. Исключения в обе стороны: абсолютно честные и откровенные воры были, как показывают нам источники, редкостью. Преобладал же, если так можно сказать, стиль умеренного взяточничества и умеренного обогащения за счёт провинциалов. Критерием же такой умеренности оказывалось долготерпение провинциалов. Иными словами, римский наместник мог пользоваться служебным положением в своих корыстных интересах лишь в той мере, насколько это соглашались терпеть жители провинции.

Санкции, предусмотренные в законах, наступали лишь тогда, когда этот предел терпения был превзойдён и тогда, когда провинциалы начинали по настоящему жаловаться. Однако же санкции не наступали в тех случаях, когда провинциалы готовы были терпеть наместника и его свиту. Судя по всему, этот предел терпения провинциалов можно выразить и в экономических категориях: санкции, предусмотренные в законах, наступали тогда, когда норма эксплуатации экономики провинций значительно повышалась и не оставляла провинциалам возможности сохранять и поддерживать традиционный уровень жизни.

Ввиду того, что коррупция - это явление общеисторическое, изложенный материал позволяет сформулировать также один вывод несколько более широкого характера. В коррупции в первую очередь виноват не столько конкретный нечистый на руку чиновник, сколько общество, которое принимает любые, пусть даже самые хорошие законы, без должного их обеспечения и контроля за их исполнением. Вторым универсальным истоком коррупции оказывается, как показывают приводимые примеры из истории римской республики, такое положение дел в обществе, когда чиновник в своём "департаменте" оказывается вне действенного общественного контроля, в роли, так сказать, "царя и бога" по отношению к любому просителю.

 

Лекция 17. Институт гостеприимства в Греции и Риме

 

Одним из важных институтов античных международных отношений было гостеприимство. Институт этот имел место как в Греции, так и в Риме. Сначала несколько слов о нем в Греции, а затем перейдем к его рассмотрению в Риме.

Гостеприимство принадлежит к древнейшему правовому институту, в котором осу­ществлялись связи племен и народов. Его возникновение восходит к глубокой древности. Как правовой институт гостеприимство присутствует уже во время Троянской войны: Гомер рассказывает о связях гостеприимства между троянцами (Антенором и Энеем) и ахейцами (Менелаем и Одиссеем).

Дружественные отношения между членами разных племен или государств в древнейшие времена были очень ограничены и затруднялись тем, что каждый грек вне пределов своего родного государства везде был иностранцем (xenoV) и в качестве такового не пользовался никакими правами. Только гуманность и издревле освященный религией обычай гостеприимства мог защищать его от насильственных посягательств на его жизнь и свободу. Все чужестранцы, в том числе и изгнанники, стояли под покровительством Зевса Гостеприимца (XenioV) и нанесение им какой-либо обиды считалось тяжким преступлением. Кроме религиозных мотивов, основанием для гостеприимного отношения к чужестранцу служила надежда встретить и от него радушный прием, если со временем придется побывать в его родном городе, так как тот, кто был радушно принят кем-либо на чужбине, считал себя обязанным ответить тем же принявшему его. Раз завязанные отношения гостеприимства делались постоянными и даже переходили по наследству к потомкам. Странник, не имевший в чужом городе ни одного знакомого, мог в древнейшие времена обратиться к царю, который принимал его под свою защиту, угощал и в случае надобности отправлял на родину.

Институт проксении. С постоянным расширением политических и коммерческих отношений между разными государствами, из вышеупомянутых отношений гостеприимства, существовавших еще в гомеровские времена (Il., IV, 224-231), развилась постепенно proxeniaили государственное гостеприимство. Если гражданин одного государства неоднократно оказывал гостеприимство и услуги гражданам другого государства, приезжавшим в его родной город по своим частным или по общественным делам (например, послам), и лица, получившие такие услуги или гостеприимство, доводили о них до сведения правительства своего государства, то последнее выражало свою признательность данному лицу посредством назначения его своим proxenoV. Таким образом, это было почетное звание, которое налагало на получившего его нравственную обязанность продолжать и на будущее время те хлопоты, которым он был обязан этой честью, т.е. по мере сил и возможности принимать к себе и оказывать услуги всем гражданам того государства, проксеном которого он был во время их пребывания в его родном городе. В особенности оказывал он услуги послам этого государства, был посредником в их отношениях с властями своего государства, заботился о поддержании добрых отношений между обоими государствами. В случае политического разрыва между ними или в случае, если действия государства, даровавшего проксению, не соответствовали убеждениям проксена, он мог отказаться от своей почетной обязанности (Фук. V, 43 и VI, 89). Обыкновенно же проксения даровалась наследственно (так как интересы даровавшего ее государства требовали, чтобы обязанности проксенов не прерывались) и нередко проходила через длинный ряд поколений одного и того же рода. Проксену давались вместе с его почетной обязанностью и как бы в вознаграждение за нее разные привилегии, как, например, право в случае надобности обращаться непосредственно к совету и народному собранию государства, даровавшего проксению, право приобретения в нем недвижимой собственности, освобождение от податей и повинностей, личная и имущественная безопасность во время войны и мира, право решения судебных дел проксена вне очереди, почетное место в театрах и собраниях и пр. Государственным властям иногда прямо вменялось в обязанность заботиться о проксене, если он в чем-либо будет нуждаться. Институт проксении развился в довольно ранние времена и существовал еще во времена римских императоров, но особенно широко был развит в эпоху македонского владычества. Главнейшим источником для ознакомления с ним служат сохранившиеся во множестве надписи, содержащие в себе постановления о даровании проксении, списки проксенов и пр.

Несмотря на то, что тексты проксенических декретов значительно отличаются друг от друга, все же можно выделить общие положения и наиболее важные обязанности проксенов :

1. Принимать посольства и отдельных граждан, прибывающих в государство своего проксена. Они снабжались рекомендательными письмами и обычно останавливались у него (Xen. Hell., V, 4, 22; Symp. IX, 39-40).

2. Проксен должен был быть посредником между прибывшими и властями родного города - обеспечивать посольствам доступ в народное собрание, добиваться для них приема у различных магистратов (Xen. Hell., VI, 5, 6), помогать частным лицам в ходе судебного разбирательства (CIG, 2353).

3. Поскольку большинство религиозных обрядов были доступны только полноправным гражданам полиса, то проксен или добивался для своих гостеприимцев права участвовать в отдельных церемониях или совершал их от имени чужестранцев (Ditt. Syll.3, 548).

4. Иногда проксен мог оказывать другому полису некоторые услуги на межгосударственном уровне - способствовать заключению военно-политических союзов, мирных договоров на более выгодных для обеих сторон условиях (Her., VIII, 136; Xen. Hell., VI, 3, 3).

5. В семейно-бытовой сфере полномочия проксена включали в себя присутствие в качестве свидетеля при составлении завещания или распоряжение деньгами умершего в городе чужестранца (CIG, 4; Dem. LII, 10).

6. В обязанности проксена входило сохранение переданных ему денег и имущества гостеприимцев, покровительство купцам, прибывавшим с торговыми целями в его город (CIG, 2256; Her., V, 92; VI, 86; Dem. LII, 5; LII, 10).

7. В случае смерти гостя в родном городе проксена, он был обязан взять на себя организацию его похорон, сооружение погребальной стелы с надписью, в которой указывались имя, этникон, патронимикон, иногда - профессия, у женщин - имя матери.

Привилегии, предоставляемые государством проксену, не были предназначены только для иностранцев, их в ряде случаев даровали и гражданам этого полиса. Чаще всего в надписях упоминаются следующие привилегии :

1. Асилия или асфалия - личная и имущественная безопасность во время мира и войны, причем даже в случае войны с его собственным государством.

2. Ателия - освобождение от податей, налагаемых на иностранцев, освобождение от налогов на ввозимые и вывозимые товары или личное имущество. В некоторых случаях даровалась даже полная ателия - освобождение от всех повинностей, полагающихся как иностранцам, так и гражданам.

3. Проксену предоставлялось право в случае необходимости обращаться непосредственно к совету и народному собранию, поскольку он не нуждался в покровительстве простата в том государстве, с которым был связан проксеническими отношениями.

4. Продикия - право первоочередного рассмотрения дела в суде - была также одной из важных привилегий, предоставляемых проксенам. Она имела особое значение именно в Афинах, где через Гелиэю ежегодно проходило огромное количество дел, а при несовершенстве административно-судебной системы процесс вынесения решения мог затягиваться надолго. Судебные дела проксенов разбирались в Афинах перед судом иностранцев, которым руководил архонт-полемарх.

5. Проэдрия - предоставление почетного места во время религиозных праздников, игр и различных общественных собраний, на которые допускались или все иностранцы, или только проксены в качестве особого отличия (Ditt. Syll.3, 939).

6. Дарование промантейи практиковалось только в крупных религиозных центрах (в Дельфах, на Делосе), где находились известные оракулы, привлекавшие огромное количество вопрошавших. Поэтому право первоочередного обращения за предсказанием имело не только почетный характер, но и предоставляло возможность большой экономии времени и средств на проживание для награжденного (Ditt. Syll.3, 195). В остальных же государствах привилегии в религиозной сфере заключались в предоставлении права самим проксенам, в отличие от других чужестранцев, без посредничества простата приносить жертвы на городских алтарях.

Таким образом, можно с уверенностью говорить, что проксения являлась особым институтом международного права в древней Греции, существование которого обеспечивалось как моральным обычаем, требовавшим оказывать покровительство страннику, так и нормами писанного права, закрепленными в многочисленных проксенических декретах.