Судоустройство и правовые профессии в Англии

Литература

ABEL, “The Decline of Professionalism, 49 Mod.L.Rev. 1 (1986). Abel-Smith/Stevens, In Search of Justice — Society and the Legal System (1968).

BENSON REPORT. The Royal Commission on Legal Services (Chairman: Sir Henry Benson) Cmnd. 6748 (1979).

BUNGE, Das englische Zivilprozessrecht. Eine systmatische Darstellung mit einer Auswahlbibliographie (1974).

EVERSHED, “The Judicial Process in Twentieth Century England”, 61 Colum-L.Rev. 761 (1961).

GOLDSCHMIDT, English Law from the Foreign Standpoint (1937).

GRIFFITHS, The Politics of the Judiciary (1976).

HAZELL (ed), The Bar on Trial (1978).

JACKSON, The Machinery of Justice in England (7th edn., 1977).

JOLOWICZ, “Les Decisions de la Chambre des Lords”, Rev.int.dr.comp.

31 (1979) 521.

KIRALPY, The English Legal System (1984).

MANN, “Fusion of the Legal Professions?”, 93 Law Q. Rev. 367 (1977).

MEGARRY, Lawyer and Litigant in England (1962).

MILTON, The English Magistracy (1967).

RADCLIFFE/CROSS, The English Legal System (6th edn., 1977).

REID, “The Judge as Lawmaker”, 12 JSPTL 22 (1972).

SCARMAN, “The English Judge”, 30 Mod.L.Rev. 1 (1967).

SHETREET, Judges on Trial, A Study of the Appointment and Accountabity of the English Judiciary (1976).

STEVENS, Law and Politics, The House of Lords as a Judicial Body 1800-1976 (1978).

WILSON, Cases and Materials on the English Legal System (1973).

ZANDER, Lawyers and the Public Interest. A Study in Restrictive Practi­ces (1968).

— Cases and Materials on the English Legal System (1973).

— Legal Services for the Community (1978).

— “Promoting Change in the Legal System”, 42 Mod.L.Rev. 489 (1979).

— “The English Legal Profession”, in: Anwaltsberuf im Wandel (Arbeiten zur Rechtsvergleichung по. Ш, 1982) 59.

I

Механизм правосудия и служители Фемиды в Англии с давних пор вызывали интерес у иностранных юристов. Но этот интерес не всегда сопровождался объективностью и

трезвостью оценок английской юстиции. Те, кто разглаголь­ствует на эту тему на континенте, чаще всего представляют себе романтический образ судьи в пурпурной мантии и в па­рике с косичкой, который, восседая в роскошном зале суда, мудро и компетентно черпает право из толстенных фолиан­тов с судебными решениями. Особое удивление вызывает тот факт, что в такой промышленно развитой стране, как Ве­ликобритания, с ее 50-миллионным населением, по слухам, функционирует всего несколько десятков судей.

Иногда бытуют представления, что английская юстиция из-за умопомрачительных судебных издержек и адвокатских гонораров доступна лишь плутократам и что этим также объ­ясняется незначительное число судей. Или вот говорят, что гильдия барристеров и судей представляет собой монополь­ное объединение для сохранения правосудия, умиляющее своей старомодностью, но требующее кардинальной рефор­мы, а английские юристы якобы все сплошь чистые практи­ки и университетское юридическое образование поэтому не только излишне, но и просто вредно. Здесь не место обсуж­дать степень достоверности этих домыслов. Ясно лишь, что они дают ошибочное и одностороннее представление об ан­глийской юстиции. И потому в последующем изложении бу­дет сделана попытка дать написанную, правда, по необходи­мости лишь общими мазками картину, в которой авторы попытались максимально приблизиться к реальной действи­тельности.

II

Когда средний англичанин сталкивается с необходи­мостью посетить суд для разрешения гражданско-правового спора, то в большинстве случаев речь идет не о Высоком суде в Лондоне или даже не об Апелляционном суде или о палате лордов, а о разбросанных по всей стране мировых (магистратских) судах или судах графств (местных судах).

1. Мировые (магистратские) суды. В них заседают по крайней мере по три мировых судьи без специального юри­дического образования. Они выбирают из своей среды пред­седателя. Лишь в крупных городах судьи являются професси­оналами (stipendiary magistrates). Они имеют юридическое образование, получают жалованье и в одиночку ведут судеб-

ное заседание. В настоящее время в Англии приблизительно 19 тыс. мировых судей, обслуживающих около тысячи судов. Формально они назначаются королевой, фактически — лор­дом-канцлером по представлению местных комиссий. Наибо­лее подходящими для этой должности считаются, например, лица, профессионально исполняющие свои обязанности в местной администрации, профсоюзах, различных обществен­ных объединениях, организованных по профессиональному признаку, или те, кто так или иначе проявляет интерес к общественной деятельности. Партийно-политические сооб­ражения также играют определенную роль при выборе судей. Обязанности мирового судьи часто выполняют пенсионеры, так как это не является основной профессией. Должность эта почетная, хотя и не денежная. Возмещаются лишь предста­вительские расходы. Ее социальная престижность столь при­влекательна, что сановники провинциальных городов, равно как и многие промышленные магнаты, считают за честь быть назначенными мировыми судьями и прибавить к своей фами­лии заглавные буквы J.P. (Justice of the Peace).

Юрисдикция магистратских судов ограничена главным образом уголовно-правовой сферой. Они рассматривают дела, связанные с незначительными правонарушениями, пре­жде всего с дорожно-транспортными нарушениями, которые в наши дни стали весьма многочисленными. Дело рассматри­вается без присяжных заседателей, что очень экономит вре­мя, поскольку при мелких правонарушениях ответчик объяв­ляется виновным без предъявления доказательств.

Компетенция по рассмотрению дел о тяжких уголовных преступле­ниях, которые не могут рассматриваться в отсутствие присяжных засе­дателей, возложена на особый суд — уголовный суд присяжных. В зависимости от тяжести преступления дело в этом суде рассматривает­ся профессиональным судьей или “рикордером”, то есть опытным барристером или солиситором, который помимо основной адвокатской деятельности берет на себя время от времени в соответствии со специ­альным поручением выполнение судейских обязанностей. В уголовном суде присяжных может быть, кроме того, до четырех мировых судей.

В области гражданско-правовой магистратские суды зани­мались главным образом семейно-брачными делами. Они ре­шали споры о материальной помощи между супругами и меж­ду родителями и детьми (законно- и незаконнорожденными), наделяли одного из супругов правом раздельного проживания, регулировали вопрос родительских прав, разрешали усынов-

ление, контролировали опекунство и обладали широкой ком­петенцией в области охраны прав несовершеннолетних.

Хотя мировым судьям вменялось в обязанность в течение несколь­ких лет со дня назначения на эту должность окончить начальные курсы по повышению квалификации, чтобы они были в состоянии решать основные правовые проблемы, с которыми они сталкиваются в процес­се своей деятельности, рядом с ними должен постоянно находиться профессиональный юрист-консультант. Эта задача в каждом магистрат­ском суде возлагается на секретаря мирового суда, солиситора, выпол­няющего эту обязанность как дополнительную, а в больших городах — как основную. Он следит за должным выполнением администрацией суда своей деятельности, ведет протоколы судебных заседаний. Но основной его задачей является консультирование мировых судей в слу­чае возникновения у них проблем. С этой целью по желанию судей секретарь может принять участие в обсуждении принимаемого по делу решения.

2. Суды графств. Своим появлением они обязаны закону; начали функционировать лишь с 1846 года. Их задача заклю­чалась в решении незначительных гражданско-правовых спо­ров с минимальными издержками для сторон и упрощенной процедурой.

В Англии более 400 судов графств. Причем они располо­жены по всей стране таким образом, что тяжущиеся стороны могут без труда до них добраться, В каждом суде дело ведет один судья. Их в настоящее время насчитывается 125, таким образом, большинство судей поочередно заседают в несколь­ких судах графств одного судебного округа. В ряде более крупных городов на один округ приходится один суд и, соот­ветственно, его обслуживает постоянно один и тот же судья. Юрисдикция суда графства распространяется только на граж­данские дела, причем иски в них вызваны противоправными действиями или нарушением договорных обязательств. Сум­ма исков, как правило, не превышает 2 тыс. ф. ст., но по соглашению сторон может быть увеличена. Сумма исков, подаваемых на основании права справедливости, составляет 10 тыс. ф. ст. Бракоразводные процессы осуществляются Высоким судом при несогласии одного из супругов. Некото­рые суды графств компетентны в отношении банкротств и исков по морскому праву. В последнем случае сумма иска может быть выше обычной. В связи с сильным развитием в наши дни социального законодательства под юрисдикцию судов графств подпадают очень важные дела, особенно по защите прав квартиросъемщиков и по жилищному праву.

Растущее практическое значение судов графств объясня­ется тем, что сегодня этими судами первой инстанции рас­сматривается около 85% всех гражданских дел. “Если за критерий социальной значимости суда брать число лиц по рассматриваемым ими делам, то не может быть никаких со­мнений в том, что суды графств — самые важные граждан­ские суды в стране” (Jackson, аа0, р. 33).

Судьи судов графств выбираются из числа барристеров и назначаются королевой по представлению лорда-канцлера. В каждом суде графств есть свой чиновник-регистратор, обяза­тельно солиситор, который в зависимости от местных усло­вий находится на постоянной службе в суде или на времен­ной, обслуживая по совместительству и другие суды с меньшим объемом работы. Этот чиновник возглавляет секре­тариат суда графства. Кроме того, он исполняет и обязаннос­ти судьи: ведет устную подготовку судебного процесса, при­нимает решения в отсутствие сторон и удовлетворяет иски. В его компетенцию входит самостоятельное рассмотрение исков на сумму до 200 ф.ст. и выше, но только с обоюдного согласия сторон.

Если тяжущиеся стороны живут в провинции, им нет надобности непременно приезжать в Лондон для участия в разбирательстве своего дела Высоким судом. Ухе на заре истории английского права судьи Высокого суда выезжали в провинцию, чтобы решать на месте граждан­ские и уголовные дела. Это случается и p наши дни. Судья выезжает в провинцию, но только по гражданским делам и только в тех случаях, если у него для этого остается время после решения уголовных дел в уголовном суде присяжных. Поскольку Лондон — важнейший эконо­мический центр страны и там практикует большая часть барристеров, то там рассматривается абсолютное большинство гражданских дел. Доля этих дел значительно превышает долю жителей столицы в на­селении страны.

3. Когда речь заходит об английской юстиции, то за гра­ницей, да и в самой Англии, в первую очередь приходит на ум Высокий суд правосудия в Лондоне. Выше упоминалось, что он состоит из трех отделений: отделения королевской скамьи, канцлерского отделения и отделения по делам о наследствах, разводах и по морским делам, которое по зако­ну 1970 года было переименовано в отделение по брачно-семейным делам. Одновременно наследственные дела были переданы в канцлерское отделение, а морские — в отделение королевской скамьи, точнее, находящемуся в нем особому морскому суду. Число судей Высокого суда, которое еще в

1925 году равнялось 25, достигло сейчас 69 и, вероятно, еще увеличится в будущем. Каждый судья служит в одном из отделений суда.

В настоящее время 43 судьи приписаны к отделению ко­ролевской скамьи, возглавляемому лордом-председателем. 10 судей заседают в канцлерском отделении под председатель­ством вице-канцлера, и, наконец, оставшиеся 16 судей вхо­дят в состав отделения по брачно-семейным делам, возглав­ляемого председателем. Как правило, все дела в Высоком суде решаются одним судьей. Исключение составляют касса­ционные жалобы по решениям судов низших инстанций или административно-правовые иски.

В соответствии с принципом “разделения труда” в Высо­ком суде судьи отделения королевской скамьи рассматрива­ют дела, которые до 1873 года находились в компетенции старых судов общего права. Практически в абсолютном боль­шинстве это иски по возмещению ущерба за нарушение до­говорных обязательств или (главным образом в связи с дорожно-транспортными происшествиями и производственным травматизмом) в связи с неправомерными действиями. Сумма исков не ограничена. Если судье сумма иска покажется не­значительной, он по собственному усмотрению может пере­дать дело суду графства. Если же он сам будет рассматривать такое дело, то может, учитывая принципиальную незначи­тельность данного дела при определении судебных издержек, присудить выплату ответчиком истцу, выигравшему дело, этой небольшой суммы, которую с него мог бы потребовать суд графства.

Судьи канцлерского отделения заседают только в Лондоне. В их компетенцию входит рассмотрение дел на основе права справедливости и потому касающихся, например, главным образом управления наслед­ствами, конкурсной массой или имуществом недееспособных лиц, пра­ва доверительной собственности, прекращения личных товариществ. Однако сумма исков по этим делам должна превышать 10 тыс. ф. ст. В противном случае они подпадают под юрисдикцию судов графств. Ана­логично решается вопрос о спорах, рассмотрение которых и раньше находилось в компетенции отделения по наследственным, семейным и морским делам. Груз наследственных и морских дел разделен между судами графств и Высоким судом таким образом, что более важные дела рассматриваются в Лондоне. Семейно-брачные дела до 1970 года рассматривались только в Лондоне. Затем было решено ряд дел, а поз­днее — все бракоразводные дела передать так называемым выездным судам присяжных (Assize courts). Но число разводов постоянно росло.

И чтобы решить эту проблему, с 1946 года отдельным судьям судов графств стали выдавать одежду и парики судей Высокого суда и наде­лять их соответствующей компетенцией. В определенных провинциаль­ных городах эти судьи вели бракоразводные процессы. А с 1968 года суды графств уже были наделены компетенцией принимать бракораз­водные иски в случае обоюдного согласия супругов. Если же такого согласия нет, то подобные “спорные разводы” рассматриваются в Лон­доне или в провинции, но лондонскими судьями. Для принципиального решения вопроса все бракоразводные дела следовало бы передать су­дам графств. Однако барристеры препятствуют этому, поскольку опаса­ются конкуренции солиситоров, которые не имеют права выступать перед Высоким судом, а лишь перед судами графств.

Важные судейские задачи выполняют в Высоком суде су­дебные распорядители или чиновники-распорядители. Это — барристеры или солиситоры, получившие соответствующую профессиональную подготовку в выполнении подобного рода многочисленных и разнообразных задач, связанных с судо­производством (см. Diamond L. Q. Rev. 76, 1960, 504).

Прежде всего они обязаны тесно сотрудничать со сторона­ми и их консультантами на всех стадиях подготовки судебно­го процесса, чтобы судья, не мешкая, мог принять по нему решение.

Так, судебный распорядитель должен подсказать судье в спорном случае, относится ли, например, дело к компетен­ции суда графства либо его следует рассматривать в Лондоне или на сессии выездного суда присяжных, следует ли предо­ставить гарантии и каким образом, требуется ли предостав­ление экспертизы или доказательств. Далее он обязан по соответствующему запросу сторон ознакомить их перед на­чалом слушания дела со всеми материалами, касающимися обоснования позиции каждой из них в отношении друг друга, включая и имеющиеся у них документы. Судебный распоря­дитель должен также с целью облегчить работу судье стре­миться к тому, чтобы у тяжущихся сторон оставалось как можно меньше спорных вопросов. Совершенно очевидно, что при такой тщательной подготовке процесса и полном озна­комлении сторон с исходной позицией друг друга многие спорные вопросы уже перед началом слушания могут быть сняты путем взаимной договоренности, признания иска или отзыва иска.

4. Обжаловать решения Высокого суда и в определенном объеме также решения судов графств можно в Апелляцион­ном суде.

Теоретически главным судьей здесь является лорд-канц­лер. Но на практике его обязанности в этой сфере выполня­ют другой судья, председатель Апелляционного суда, и хра­нитель судебных архивов. Этот титул сохраняется за ним с XVII века как за вторым по должности после лорда-канцлера судебным чиновником. Кроме него в Апелляционном суде служат еще 22 судьи. В качестве судей Апелляционного суда они принимают решения втроем или вдвоем. Апелляционный суд тщательно проверяет соответствие закону тех мотивов, на основе которых принималось оспариваемое решение. Но если он чувствует себя связанным фактической стороной дела, то может, исходя из фактов, сделать другие юридичес­кие выводы. Поэтому Апелляционный суд не рассматривает повторно исследование доказательств, представленных суду первой инстанции, а новые доказательства допускает лишь в крайне ограниченном объеме.

5. Не только для Англии, но и для Шотландии (за исклю­чением уголовных дел) и Северной Ирландии, которые име­ют собственные судебные системы, палата лордов является высшей судебной инстанцией. Решения принимает ее специ­альный судебный комитет из десяти судей во главе с лордом-канцлером. Официально их называют “назначаемые члены палаты лордов по рассмотрению апелляций”, а сокращен­но — “лорды права” (Law Lords).

Кроме них в комитет входят предшественники лорда-кан­цлера, уходившие в отставку со сменой правительства. Ко­митет принимает решение обычно в составе пяти судей и заслушивает обжалование решений Апелляционного суда при условии, что в зависимости от важности дела разреше­ние на апелляцию было предоставлено Апелляционным су­дом или самим комитетом.

В заключение краткого упоминания заслуживает Судебный коми­тет Тайного совета. Тайный совет — это государственный совет, вы­росший из средневекового Королевского совета. В нем образован пра­вовой комитет, в задачу которого входит консультировать королеву по спорным вопросам, подлежащим компетенции национальных судов стран Содружества. В этих случаях стороны обращаются к королеве как к высшему арбитру, чтобы добиться благоприятного решения. Королева же при принятии решений всегда руководствуется рекомен­дациями Тайного совета. Правда, многие влиятельные страны Содру­жества, такие как Канада, Индия, Пакистан, а в 1982 году и Австралия, провозгласили окончательными решения своих верховных судов и тем самым отменили апелляцию в Тайный совет. Однако этот суд до сих

пор нередко принимает решение по апелляциям из различных стран Содружества — Новой Зеландии, Шри-Ланки, Сьерра-Леоне, Малай­зии, что служит дополнительным впечатляющим свидетельством широ­кого распространения традиций общего права по всему миру.

6. Судьи Высокого суда выбираются лордом-канцлером из среды барристеров с десятилетним стажем работы и по его представлению назначаются королевой. Одновременно с этим они возводятся в дворянское звание. Хотя лорд-канцлер явля­ется членом правительства, а часто и многолетним членом Палаты общин и потому пользуется большим политическим влиянием, следует признать, что политические соображения при назначении на должность судьи Высокого суда за по­следние 50 лет не играли почти никакой роли. В узком кругу барристеров, где все друг друга знают, быстро создается общее мнение о том, кто из коллег достоин наивысшего уважения как профессионал. И лорд-канцлер заслужил бы публичный упрек или, хуже того, подвергся бы публичному осмеянию, если бы захотел выбрать кандидатом в судьи барристера не по профессиональным качествам, а исходя из политических пристрастий. После назначения судьи поль­зуются большой степенью независимости. Согласно до сих пор действующей формулировке закона о престолонаследии 1701 года, судья сохраняет свою должность “до тех пор, пока его поведение не вызывает нареканий, при условии, однако, что не будет отстранен от должности Его Королевским Ве­личеством по просьбе, обращенной к Его Королевскому Величеству обеими палатами парламента”. Но с 1701 года еще ни один английский судья не был отрешен от должнос­ти. И потому никто в Англии точно не знает, каковы должны быть детали этой процедуры (см. Jackson, аа0, р. 46 ff.). Даже желание продвинуться по службе, которому может повредить излишняя независимость карьерного судьи, не играет в Англии особой роли. Судья, ставший членом Высо­кого суда, достиг потолка своей карьеры. Дальнейшее “по­вышение” на должность судьи Апелляционного суда или в Палату лордов многих мало привлекает не только из-за другого рода деятельности, но и по финансовым соображени­ям: жалованье судьи Высокого суда составляет 62 100 ф. ст. в год, почти столько же, сколько и судьи Апелляционного суда (68 400 ф. ст. в год), тогда как жалованье “лорда права” составляет лишь немногим большую сумму (71 400 ф. ст. в год).

Выбор судей из ограниченного числа процветающих и уважаемых барристеров дает гарантию того, что судьи высо­ких судебных инстанций являются способными и опытными практиками, профессионалами своего дела, которые могут рассчитывать на уважение всего юридического мира. Мно­гие, правда, считают, что этот избирательный принцип имеет недостатки, поскольку средний английский судья обладает крайне консервативным менталитетом.

Действительно, трудно ожидать критики и стремления к изменению существующих социальных условий от тех, кто в этих условиях сделал блестящую профессиональную карьеру. Наличие этой тенденции к сохранению существующего поло­жения подтверждает и тот факт, что барристеры могут быть выбраны te судьи лишь по достижении 40 лет, а в большин­стве случаев — даже после 50 лет. Английских судей особен­но упрекали в том, что они вплоть до начала второй мировой войны по субъективным мотивам препятствовали развитию законодательства в социальной сфере и преднамеренно дава­ли узкое толкование многих норм вопреки явно выраженной воле парламента (см. Jackson, аа0, р. 472; Abel-Smith — Stevens, аа0, p. 166 ff.).

Реакция законодателей, разумеется, не заставила себя ждать. Как утверждают многие авторы, именно попытки подвергнуть современные законы, регулирующие трудовые отношения, социальное страхование, налогообложение, земельную аренду, строительство и аренду жилых помещений, “судейской экспертизе” заставили парламент передать все споры в этих сферах на рассмотрение не обычным судам, а специаль­ным (tribunals). В этих специальных судах часто заседали непрофес­сиональные судьи, а судебная процедура была неполной и дешевой. Кроме того, они находились в тесной связи с соответствующими прави­тельственными учреждениями и департаментами. Лишь небольшая часть споров в этих сферах могла быть передана на рассмотрение Высокого суда путем апелляции. И если проводить сравнение с трех­ступенчатой юрисдикцией германских судов в социальной и адми­нистративной сферах, то именно это обстоятельство помогает понять, почему в Англии обходятся сравнительно небольшим количеством судей.

Но сколько бы ни говорилось о консерватизме английс­ких судей, представляется, однако, очевидным, что в послед­ние годы в Англии усилилась готовность к проведению реформ, а существующая судебная система энергично крити­куется. Некоторые радикально настроенные критики вы­двигали даже требование “национализировать” все юри-

дические профессии по примеру здравоохранения и не оста­вить камня на камне от судебной системы. Но даже те, кто считал подобные предложения невыполнимыми при нынеш­них условиях, вынуждены были признать, что и ведущие влиятельные юристы считают необходимым провести карди­нальную реформу материального права, прежде всего про­цессуального, и судоустройства в целом. Так, бывший лорд-канцлер Гардинер перед вступлением в должность в 1963 году выпустил в соавторстве с Мартином книгу под характерным названием “Реформа права сегодня”. Она содержала далеко идущие предложения по модернизации английского права. Одно предложение было направлено на создание специаль­ной, постоянно действующей комиссии по правовой рефор­ме. Это предложение было реализовано. С 1965 года в Анг­лии и Шотландии действует Правовая комиссия, состоящая из пяти членов. С помощью квалифицированного и оснащен­ного всем необходимым персонала комиссия должна выпол­нять поистине грандиозную задачу — “фиксировать и обоб­щать все законодательство... с целью его систематизации, развития и реформирования, включая в первую очередь его кодификацию. При этом из него должны исключаться все несоответствия, устаревшие и потерявшие актуальность за­конодательные акты. Следует также сократить число отдель­ных актов и в целом упростить и модернизировать законода­тельство” (Law Commission Act, 1965, p. 3).

Многие предложения комиссии были воплощены в жизнь путем принятия многочисленных законов, которые улучшили и модернизировали английское право в ряде отдельных важ­ных вопросов. Но от всеобъемлющей кодификации договор­ного права, что первоначально было намечено рабочей про­граммой комиссии, вновь отказались. Все доводы за и против кодификации английского права подробно изложены в мно­гочисленных публикациях, которые, несомненно, представят интерес для читателя-цивилиста (см. B. Scarman. A Code of English Law? 1966; Hahlo. Here lies the Common Law: Rest in Peace, Mod. L. Rev. 30, 1967, 241; Diamond. Codification of the Law of Contract. Mod. L. Rev. 31, 1968, 361; Donald. Codification in Common Law Systems. Austr. L. J. 47, 1973, 160; Ker. Law Raform in Changing Times. — L. Q. Rev. 96, 1980, 515, North. Problems of Codification in a Common Law Country. — RabelsZ. 2, 46, 1982, 94; Anton. Obstacles to codi­fication. Juridical Rev. 1982, 15).

Различные аспекты функционирования английской су­дебной системы неоднократно подвергались критической оценке экспертами компетентных комитетов и в печати. Судя по всему, ее развитие идет в направлении увеличения суммы исков, которые компетентны рассматривать суды графств, равно как и значимости дел, подпадающих под юрисдикцию уголовных судов присяжных. Как следствие этого идет процесс ослабления традиционного сосредоточе­ния судебной власти в Лондоне. Заслуживает внимания и тот факт, что в Великобритании уже давно экспериментируют с “неформальной” процедурой рассмотрения мелких гражданско-правовых споров, а консультации по вопросам, не ка­сающимся судебного разбирательства, даются малоимущим не только адвокатами, но и очень успешно через систему справочно-консультативных отделов при местных органах власти.

И то, что английская юстиция до сих пор не утеряла сво­его очарования в глазах континентальных юристов, менее всего объясняется уникальным положением английских су­дей. В гораздо большей степени это объясняется тем, на­сколько в Англии в последние годы стремятся найти ком­промисс между стремлением сохранить приверженность традиционным правовым инструментам и потребностью в эффективном и доступном каждому праве на судебную за­щиту, что является неотъемлемым атрибутом современного социального государства.

III

В Англии, как уже отмечалось, существует традиционное разделение юридических профессий на солиситоров и барристеров. На этой характерной черте английской правовой системы следует вкратце остановиться.

1. Типичный английский солиситор — самостоятельный адвокат, который лично или в сотрудничестве с другими солиситорами консультирует своих клиентов по юридичес­ким вопросам. Он ведет их дела с земельной недвижимостью, составляет договоры и завещания, берет на себя управление наследственным имуществом и дает рекомендации по вопро­сам налогообложения, страхования, конкуренции и предпри­нимательства.

Кроме того, солиситоры правомочны принимать необхо­димые меры для начала судебного процесса. Они могут от имени клиента брать на себя выполнение всех процес­суальных формальностей вплоть до слушания дела в суде. Участвовать же в разбирательстве дела они могут лишь в магистратских судах и судах графств. В уголовном суде при­сяжных, в Высоком суде и в других судах более высокой инстанции они этого делать не могут. Деятельность большин­ства солиситорских контор, которые расположены в основ­ном в провинции, заключается не столько в подготовке, начале и ведении судебных процессов, сколько в осущест­влении сделок с земельными участками. А так как в Англии поземельные книги, подобные германским, есть лишь в не­значительном числе округов, да и там они не столь совер­шенны, то правовой титул собственника — лица, которое хочет продать свой участок или обременить его каким-либо обязательством, — нуждается в тщательной проверке.

Солиситоры вплоть до самого последнего времени зани­мали в этом бизнесе, называемом “передача правового титу­ла” на недвижимость (conveyance), монопольное положение. Сейчас их доходы от него составляют 30% совокупных дохо­дов, получаемых лицами этой профессии.

В 1986 году в Англии было около 46 тыс. практикующих солисито­ров. Из них около половины работало самостоятельно или в партнерст­ве. Остальные были оплачиваемыми партнерами или работали ассис­тентами в крупных юридических фирмах, в местных органах власти или в торговых и промышленных компаниях. Существовало около 7,5 тыс. солиситорских контор.

Треть из них принадлежала одному лицу, примерно в половине было от двух до четырех партнеров, а менее чем 20% имело пять и более партнеров. Несколько очень крупных солиситорских контор в лондон­ском Сити имели 40-50 и более служащих.

Солиситоры имеют свою профессиональную организа­цию — Юридическое общество. Оно объединяет 85% всех солиситоров страны. Не существует законодательных норм, обязывающих становиться членами общества. Однако закон наделяет Юридическое общество правом принимать с согла­сия лорда-канцлера и других высокопоставленных судей пра­вовые акты, регулирующие обучение и прием в солиситоры. Общество также пользуется широким влиянием в юридичес­ком мире и может применять меры взыскания через специ­альный дисциплинарный комитет, члены которого назнача-

ются председателем Апелляционного суда и хранителем ар­хивов из членов руководящих органов Общества. Гонорары солиситоров — предмет частного соглашения между солиси­тором и клиентом. Суды, однако, сохраняют за собой право проверить, какую сумму начисляет себе солиситор за ведение судебного процесса. В остальных случаях это делает Юриди­ческое общество в случае жалобы клиента.

2. Сфера деятельности барристеров — адвокатская прак­тика в судах более высоких инстанций. В основном они го­товят письменные документы к процессу и выступают в суде. Здесь они являются монополистами. Причем их монополия основана не на законе, а на освященной временем традиции, согласно которой каждая из сторон может участвовать в процессе лично, но в качестве поверенного имеет право выбрать только барристера.

Кроме того, в круг обязанностей барристеров входят вы­ступления в суде, составление различных правовых докумен­тов, проведение экспертиз, составление сложных завещаний, договоров о купле-продаже земельных участков или совер­шение сделок с доверительной собственностью, причем многие из них занимаются только этим. Это ведет к опреде­ленной конкуренции между барристерами и крупными кон­торами солиситоров. Тем не менее в особо сложных делах солиситоры, как правило, обращаются за экспертизой к барристерам, многие из которых специализируются в какой-либо узкой области и потому до тонкостей знают соответ­ствующую судебную практику. Особо следует подчеркнуть, что правила профессиональной этики запрещают барристерам в принципе вступать в непосредственные контакты с тяжущимися сторонами. Соответственно участники гражданско-правовых споров или лица, желающие получить экспер­тную оценку барристера, должны действовать только через посредство солиситора. Таким образом, если клиенту, уста­новившему подобным образом связь с барристером, потребу­ется провести с ним переговоры, то барристер в соответст­вии с профессиональной этикой сможет с ним встретиться только в присутствии солиситора, причем предпочтительнее в его конторе, если это возможно. Редко когда клиенты хотят поручить ведение своих дел какому-либо конкретному барристеру. Этот выбор делают за них солиситоры. Поэтому для успешной деятельности барристеру важно иметь тесные свя­зи с большими солиситорскими конторами.

Барристерам вплоть до сегодняшнего дня запрещается создавать коммерческие товарищества. Вместо этого барристеры могут объединяться в ассоциации в среднем по 12-15 человек (sets of chambers). Эти ассоциации не имеют жесткой организационной структуры, а их участники долж­ны специализироваться в одной сфере деятельности. По ве­ковой традиции территориально эти ассоциации расположе­ны в Лондоне в зданиях школ-гильдий недалеко от Высокого суда. Руководитель персонала в каждой из ассоциаций назы­вается клерком. Он устанавливает связи между барристерами своей ассоциации и солиситорами, устраивает встречи, дает справки о загруженности каждого из барристеров и оговари­вает с солиситорами гонорар, который клиент должен запла­тить барристеру. Сумма гонорара законом не установлена. Она зависит от трудности и значимости дела, а также от известности и авторитета соответствующего барристера. Так как клерк живет на проценты с гонораров барристеров своей ассоциации, он заинтересован, естественно, в том, чтобы добиться для них самых высоких ставок и при этом не дать конкурентам перехватить заказ.

Прямая договоренность между солиситором и барристером о гонораре без посредничества клерка вплоть до послед­него времени считалась нарушением профессиональной эти­ки. Да и сейчас подобное — крайне редкое исключение. И в наши дни барристер не может также требовать через суд выплаты себе гонорара.

Существующая система выплаты гонораров и невозмож­ность создавать коммерческие товарищества приводят к тому, что молодые барристеры в начале своей карьеры едва сводят концы с концами. Но стоит им добиться определен­ной известности и установить тесные связи с солиситорскими конторами, как у них появляется клиентура и клерки могут добиваться для них более высоких гонораров. Баррис­теры, имеющие много клиентов, часто перегружены работой, так как адвокатская деятельность может осуществляться лишь персонально и барристер в принципе не имеет права отказываться от выполнения полученного заказа, если огово­ренный гонорар уже оплачен. Рано или поздно перед наи­более успешно практикующими барристерами встает вопрос о сокращении объема своей работы. С этой целью они долж­ны обратиться к лорду-канцлеру с просьбой ходатайствовать перед королевой о возведении их в ранг королевского ад-

воката (Q.C.). Королевские адвокаты — элита барристе­ров, из которых выбираются судьи Высокого суда и судов графств.

В судах и среди коллег они пользуются особым уважением и должны при исполнении своих обязанностей облачаться в шелковые одеяния. Не случайно о новоиспеченном королев­ском адвокате говорят: “Он ошелковился”. Они могут требо­вать особенно высоких гонораров и выступают в суде, как правило, лишь совместно с обычным барристером, которому за это выплачивается сторонами, разумеется, дополнитель­ный гонорар. И поскольку в этой связи суммы гонораров особенно велики, королевским адвокатам поручают лишь самые ответственные и интересные дела. Разумеется, баррис­теры не могут требовать, чтобы их назначили королевскими адвокатами. Дает ли лорд-канцлер ход просьбе обратиться к королеве с представлением о назначении, зависит от следу­ющих критериев. Барристерская практика кандидата должна быть не менее 10 лет. При этом он должен добиться значи­тельного успеха на своем поприще и пользоваться авторите­том среди коллег по профессии. В 1986 году в Англии было 5,5 тыс. практикующих барристеров. Лишь 10% из них со­ставляли королевские адвокаты, 90% которых имели свои ассоциации в Лондоне.

Профессиональными организациями барристеров являют­ся четыре равноправные школы-гильдии, известные под наз­ваниями Линкольновская школа-гильдия. Внутренний Темпл, Средний Темпл и Греевская школа-гильдия.

Дела этих школ-гильдий ведут старейшины — наиболее опытные и старшие по возрасту барристеры. Они пожиз­ненно выполняют свои функции и не выбираются, а коопти­руются другими старейшинами. Большинство из них — пользующиеся уважением королевские адвокаты или судьи, которые даже после назначения на эту должность остаются членами своей школы-гильдии.

В обязанности старейшин входят прежде всего ведение дел школы-гильдии, управление ее имуществом, прием сту­дентов, которые, приступая к учебе, становятся ее членами. Кроме того, студентам, завершившим свое образование, они присваивают звание барристера.

Наряду со школами-гильдиями существуют и другие уч­реждения, которые призваны выполнять задачи, имеющие общее значение для всего сословия барристеров.

Наиболее значительное из них — Генеральный совет кол­легии барристеров. Являясь руководящим органом коллегии, он разрабатывает и осуществляет ее общую политику, при­званную обеспечивать профессиональные интересы всего сословия.

В его состав входят 93 члена, включая 51 практикующего барристера (39 — избранных всеобщим голосованием, 12 — от окружных судов) и 12 назначенных старейшинами школ-гильдий. Совет школ-гильдий разрабатывает политику в от­ношении этих школ. Он имеет тесные связи с Советом по юридическому образованию, который организует обучение будущих барристеров под руководством совета коллегии. Нарушения правил поведения рассматриваются Комитетом по профессиональной этике совета коллегии и передаются в дисциплинарный суд. Решение в нем принимает судья, кото­рый действует от имени Совета школ-гильдий.

Подробнее о профессии барристеров и ее месте в систе­ме английского права см. в работах: Magarry, aaO; Abel-Smith — Stevens, aaO. В первой из них, написанной с точки зрения добившегося успеха королевского адвоката, ясно и в свободной манере излагается суть деятельности английских барристеров и судей. При этом создается впечатление, что в английской юстиции все в порядке и нет необходимости в срочных реформах, которые могут оказаться даже вредными. Абель-Смит и Стивене, наоборот, рассматривают тему с точ­ки зрения социологов и ставят вопрос, отвечает ли англий­ское правосудие требованиям, предъявляемым современным обществом к институтам, выполняющим социальные функ­ции. Авторы однозначно дают отрицательный ответ на этот вопрос, причем делают это столь доказательно, что у иност­ранного юриста, особенно страдающего англофилией, появ­ляется пища для размышления.

Представляет интерес также критическая работа Zander, Lawyers & the Public Interest, aaO. Этот автор видит основ­ную цель профессиональных обязанностей и монополизма английских барристеров и солиситоров, сложившегося в результате традиции или на основании закона, главным образом в ограничении конкуренции при осуществлении и распределении юридических услуг. Основным для него является вопрос, оправданно ли подобное ограничение кон­куренции с точки зрения общественных интересов. И он дает на него отрицательный ответ. Критический анализ данной

проблемы см. Hazell, aaO. Многочисленные данные приво­дятся в: Benson Report, aaO; Zander, Current Legal Problems, 1980, 33.

3. Английскому юридическому образованию присущи черты, которые у иностранного наблюдателя вызывают удив­ление. Его предназначение не в том, чтобы воспитывать про­фессиональных судей, как в Германии и частично во Фран­ции (см. § 9, II), а в том, чтобы готовить профессиональных адвокатов. Это подтверждается и тем фактом, что в Англии нет “карьерных судей”. Судьей может стать добившийся большого успеха и практикующий на протяжении долгого времени адвокат. Из раздвоенности юридической профессии далее следует, что солиситоры и барристеры получают раз­ное образование и сдают разные экзамены.

В конечном счете лишь особенностями исторического развития юридического сословия Англии объясняется тот факт, что солиситоры и барристеры получали образование и сдавали экзамены не в государственных учреждениях или университетах, а в таких сословных профессиональных орга­низациях, как школы-гильдии или Юридическое общество. Тем не менее почти во всех английских университетах чита­ют курс права, и студенты обычно после трех лет обучения получают степень бакалавра права, а в Оксфорде и Кембрид­же — бакалавра искусств. В наши дни большинство баррис­теров и солиситоров действительно имеют университетскую степень. Однако получение юридической степени далеко не достаточно для квалификации в качестве профессионального юриста. С другой стороны, не обязательно, чтобы и универ­ситетское образование было юридическим. Более того, нали­чие университетской степени бакалавра права также не дает права ее обладателю заниматься профессиональной юри­дической деятельностью. Это просто освобождает “остепе­ненного” выпускника от сдачи экзаменов по ряду правовых дисциплин в школе-гильдии, которые он в противном случае вынужден был бы сдавать.

Из студентов-солиситоров Юридического общества в 1986 году 75% имели университетское юридическое образование, около 15% — не­юридическое университетское образование и 9% были вообще без уни­верситетского образования. И если еще несколько лет назад 13% ново­испеченных барристеров не имели университетских степеней, то ныне школы-гильдии решили принимать в студенты (bar-students) только лиц с университетским образованием, правда, не обязательно юридическим.

Будущий солиситор, уже получивший университетское образование, должен затем прослушать и сдать 9-месячный курс лекций в юридическом колледже, каковой является специализированной юридической школой лондонского Юри­дического общества, или также в специализированных политехнических школах в провинции или в Лондоне. Обя­зательными предметами здесь являются те, которые ближе всего связаны с практикой, такие как оформление сделок с земельной собственностью, управление недвижимостью, налоговое, торговое, наследственное право и право компаний. После сдачи выпускных экзаменов молодой солиситор обязан пройти двухгодичную ученическую практику в одной из солиситорских контор, в которой он в качестве ее служащего (article clerk) выполняет свою работу (articles) в порядке платы за обучение профессии солиситора. После истечения срока ученичества молодой юрист принимается в число солиси­торов.

Однако и после этого он сможет заняться самостоятель­ной адвокатской практикой или стать партнером солиситорского коммерческого товарищества лишь после трех лет ра­боты помощником солиситора. Такой порядок призван служить защитной мерой от возможной безответственности и неопытности молодых юристов.

Барристеров обучают по аналогичной схеме. Лица с юри­дическим университетским образованием, что стало ныне правилом, должны быть зачислены студентами в одну из школ-гильдий и пройти годичный курс обучения в так назы­ваемой “школе права” при ней. После сдачи выпускного экзамена он в течение года тянет лямку в качестве ученика в одной или нескольких барристерских конторах. Вторую половину своей учебной практики он может работать на себя.

Студент школы-гильдии обязан провести определенное число “обе­денных сессий”. Ежегодное число таких сессий — как минимум четы­ре. Они длятся три недели. В течение этого срока студенты могут ужи­нать в столовой своей школы-гильдии.

В течение одной сессии необходимо отобедать по крайней мере три раза. Но чтобы быть принятым в барристеры, требуется провести во­семь сессий, то есть принять участие в 24 сессионных трапезах. Смысл этого мероприятия заключается в том, что в давние времена совмест­ные застолья служили средством для установления контактов между барристерами и молодыми людьми. Они вели беседы на юридические темы и устраивали учебные игры. Ныне подобная практика, особенно из-за возросшего числа студентов, потеряла свой смысл: “Сегодня труд-

но найти студента, который считал бы для себя ценными или полезны­ми ритуальные обеды в трапезной. Говорят, что пища скудная или пло­хого качества либо и то и другое, а разговоры — пустая трата времени. Но школы-гильдии требуют этого, и студент вынужден пройти через эту бессмысленную процедуру” (Megarry, аа0, р. 114; Benson Report, aa0, p. 641 ff.).

После выпускного экзамена старейшины школы-гильдии в торжественной обстановке присваивают кандидату звание барристера и принимают его в свое сословие.

4. В Англии не утихают оживленные дискуссии о целесо­образности сохранения в будущем раздвоения юридической профессии.

В пользу разделения говорит тот факт, что специализация барристеров на адвокатской деятельности выгодна как тяжу­щимся сторонам, так и судам. Для первых эта выгода заклю­чается в том, что барристер рассматривает дело со стороны, видит его свежим взглядом и ведет его во всеоружии посто­янной практики и умудренный опытом произнесения защи­тительных речей, а для судов — в том, что доверительное и тесное сотрудничество с адвокатами облегчает их работу, особенно если судьи имеют дело с определенным кругом опытных специалистов.

Отрицательную сторону разделения юридической профес­сии видят в удлинении и удорожании процесса, так как одно и то же дело ведут то одновременно, то передавая друг другу два юриста. Очевидно одно: за разделением юристов на солиситоров и барристеров стоит серьезная экономическая заинтересованность обеих групп в сохранении статус-кво. И благодаря этому, как показывает спор вокруг проблемы распространения компетенции судов графств на разводы, становится возможным создавать препятствия реализации реформы судебной системы уже назревшей с точки зрения общественных интересов или затягивать ее. Польза от специ­ализации как таковой в рамках юридической профессии — касается ли она сделок с земельной недвижимостью или ве­дения судебного процесса, — видна невооруженным глазом. Вопрос лишь в том, являются ли виды и степень такой спе­циализации следствием существования жестких регулирую­щих норм, как в Англии, или свободной игры рыночных сил, как на Европейском континенте и в США (см. Jackson, aa0, р. 448 ff.; Abel-Smith — Stevens, aa0, 304 ff.; противополож­ная точка зрения — F.A. Mann, aa0).

Королевская юридическая комиссия в течение нескольких лет, детально изучавшая все “за” и “против” слияния обеих адвокатских профессий, пришла к окончательному выводу о сохранении существу­ющей системы и единогласно проголосовала за это (см. Benson Report, aa0, p. 187 ff.). Комиссия также проверила и другие многочисленные нормы “кодексов поведения” барристеров и солиситоров, ограничива­ющих конкуренцию между ними, и нашла, что они находятся в полном соответствии с общественными интересами.