Рецепция Гражданского кодекса Франции 1 страница

Литература

AMOS, “The Code Napoleon and the Modern World”, 10 J. Comp-Leg. 222 (1928).

ARMINJON/NOLDE/WOLFF, Traité de droit comparé I (1950) 136 ff.

BARHAM, “A Renaissance of the Civilian Tradition in Louisiana”, 33 La.L.Rev. 357 (1973).

— “Methodology of the Civil Law in Louisiana”, 50 Tul.L.Rev. 474 (1976).

BATIZA, “Origins of Modern Codification of the Civil Law: The French Experience and Its Implications for Louisiana Law”, 56 Tul.L.Rev. 477 (1982).

BAUDOUIN, “The Impact of the Common Law on the Civilian Systems of Louisiana and Quebec”, in: Dainow (éd.), The Role of Judicial De­cisions and Doctrine in Civil Law and Mixed Jurisdicitions (1974) 1.

BLAGOJEVIC, L'influence du Code civil sur l'élaboration du Code civil serbe”, Rev.int.dr.comp. 6 (1954) 733.

BOEHMER, “Der EinfluB des Code civil auf die Rechtsentwicklung in Deutschland, AcP 151 (1950/1951) 289.

BRIERLEY, “Quebec”s Civil Law Codification”, 14 McGiU U 521 (1968).

CAPPELLETTI/MERRYMAN/PERILLO, The Itallian Legal System, An Introduction (1967).

CASTÂN VÂZQUEZ, “El sistema del derecho privado iberoamericano”, Estudios de derecho 28 (1969) 5

CHABANNE, “Napoléon, son code et les Allemands”, Études Lambert (1975) 397.

CHABAD, “Réflexions sur l'évolution du droit sénégalais”, in: Études ju­ridiques offertes à Julliot de la Morandière (1964) 127.

DAINOW, “Le Droit civil de la Louisiane”, Rev.int.dr.comp. 6 (1954) 19.

EICHLER, “Privatrecht in Lateinamerika”, in: Aus Österreichs Rechtsle­ben in Geschichte und Gegenwart, Festschrift HeUbling (1981) 481.

FOKKEMA/CHORUS/HONDIUS/LISSER (eds.), Introduction to Dutch Law for Foreign Lawyers (1978).

HEINSHEIMER, Die Zivilgesetze der Gegenwart I (1923): Frankreich, Code civil, Introduction XVI ff.

HEYMANN, “Romanische Rechtsordnunger”, in: Handwörterbuch der Re­chtswissenschaft V (1928) 163 ff.

HOOD, “The History and Development of the Louisiana Civil Code”, 33 Tul.L.Rev. 7 (1958).

ISHIMOTE, “L'Influence du Code civil français sur le droit civil japonais”, Rev.int.dr.comp. 6 (1954) 744.

KOSCHAKER, Europa und das romische Recht (2nd ed., 1953).

Le Code civil. Livre du Centenaire II (1904), with articles on the effects of the Code civil in Germany, Belgium, Canada, Egypt, Italy, the Neth­erlands, Romania, and Switzerland.

LIMPENS, “Territorial Expansion of the Code”, in: The Code Napoléon and the Common Law World (ed. B. Schwartz, 1956) 92.

LUTHER, Einführung in das italienische Recht (1968).

MOUSSERON, “La réception au Proche-Orient du droit français des ob­ligations”, Rev.int.dr.copm. 20 (1968) 37.

NEUMAYER, “Deutsche und französische Zivilrechtswissenschaft-Besinnliches zu einem Nachbarschafts- und Partnerschaftsverhältnis unter Verwandten”, in: Jus privatum gentium, Festschrift Max Rhein­stein I (1969) 165.

NODA, “La réception du droit français au Japon”, Rev.int.dr.comp, 15 (1963) 543.

ORTUN, “L'Unification du droit civil espagnol”, Rev.int.dr.comp. 18 (1966) 413.

PIRET, Le Code Napoléon en Belgique”, Rev.int.dr.comp. 6 (1954) 753.

V. RAUCHHAUPT, “Vergleich und Angleichbarkeit der Rechte Süd- und Mittelamerikas”, RabelsZ 20 (1955) 121.

SALACUSE, An Introduction to Law in French-Speaking Africa I: Africa South of the Sahara (1969).

SCHNITZER, Vergleichende Rechtslehre ( (2nd edn., 1961) 200 ff.

SOLUS, “Die französischen Besitzungen und Kolonien”, in: Rechtsver­gleichendes Handwörterbuch I (ed. Schlegelberger, 1929) 535.

Travaux de la Semaine Internationale de Droit 1950 (1954), with essays of the effects of the Code civil in Europe, America, and the Near East.

TUCKER, “The Code and the Common Law in Louisiana”, in: The Code Napoléon and Common Law World (ed. B. Schwartz, 1956) 346.

TYAN, “Les Rapports entre droit musulman et droit européen occidental, en matière de droit civil, ZvgIRW 65 (1963) 18.

VALLADAO, Le Droit latino-américain (1954).

WENGLER, “Der Entwurf für ein neues portugiesisches Zivilgesetzbuch”

AcP 167 (1967) 64. YIANNOPOULOS, “Louisiana Civil Law: A Lost Cause?”, 54 Tul.L.Rev.

830 (1980).

ZAJTAY, “Les Destinées du Code civil”, Rev.int.dr.copm. б (1954) 792, La Réception des droits étrangers et le droit comparé”, Rev.int.dr.comp. 9

(1957) 686.

I

Для лучшего понимания причин столь мощного притяга­тельного воздействия ФГК в XIX-XX веках следует вновь вспомнить об удивительном благорасположении звезд, столь способствовавших его рождению. С одной стороны, до сих пор живительными силами кодексу служат небывалый подъ­ем духовности эпохи Просвещения и впитавшая ее француз­ская революция. Являясь первым в мировой практике кодек­сом, ФГК решительно порвал все путы и оковы старого прошлого, и в нем воплотились все самые важные и устрем­ленные в будущее чаяния революции: секуляризация семей­ного права, освобождение от феодальной зависимости права собственности на землю, свобода предпринимательства и защита семейных устоев. С другой стороны, окончательная редакция ГК совпала по времени с уходом в прошлое рево­люционного фанатизма и установлением относительно спо­койных политических отношений, когда человека не зачис­ляли по любому поводу в реакционеры. Поэтому создатели кодекса могли довольно широко привлекать правовой мате­риал, накопленный судебной практикой старого режима, который казался им полезным и был тщательно обработан и отшлифован в литературе XVII и XVIII веков. И таким об­разом стало возможным найти золотую середину между про­пагандистской силой идей революции и прочностью право­вых учреждений старого режима. К этому следует добавить, что участие Наполеона I в разработке кодекса наделяло его в какой-то мере частицей чудодейственной привлекательнос­ти французского императора. Даже язык ГК был чеканным и емким, удалось избежать туманностей казуистики и нраво­учительной назидательности.

ФГК отвечал интересам и потребностям буржуазии XIX века. Ему, правда, не удалось избежать многочисленных тех-

нических погрешностей, лакун и неточностей, что наряду с обилием рамочных норм предоставляло широкие возможнос­ти для толкования. Это обстоятельство в процессе функцио­нирования кодекса во времени было очень эффективно использовано французской судебной практикой и доктриной в нормотворческих целях. Этим можно объяснить, что ФГК получил распространение не только среди романских наро­дов Европы, особенно восточной, но и на Ближнем Востоке, в Центральной и Южной Америке и даже в ряде областей Северной Америки, а в ряде европейских стран, особенно в Германии, долгое время оказывал влияние на их правовое развитие.

Разумеется, не следует представлять дело так, что рецеп­ция ФГК в указанных выше странах и регионах стала резуль­татом тщательно продуманного и взвешенного выбора, подо­бно тому как покупатель выбирает наиболее понравившийся ему товар среди множества других. Кошакер показал, что выбор права — это вопрос не качества, а “силы”, это след­ствие по крайней мере духовного и культурного преобладаю­щего положения, обусловленного политической мощью.

Причем причины подобного превосходства могут коре­ниться как в настоящем, так и в живущем воспоминании о былом величии народа и его культуре (ааО, S. 138). С по­мощью этой мысли Кошакер пытается прежде всего объяс­нить рецепцию римского права странами Центральной Евро­пы. Этот процесс, по его мнению, нельзя объяснить лишь качественным превосходством римского права. Оно рас­сматривалось прежде всего как право Римской империи, за­тем как право Священной Римской империи германской нации, и потому его авторитет и сила воздействия могли опираться на идеи древнеримской цивилизации. Кошакер использует эту мысль и в отношении рецепции ФГК. Столь широкое распространение ФГК имело место, “ибо это был кодекс Французской империи, которая, опираясь на военную мощь, целостность и величие национальной культуры, не­смотря на непродолжительность своего существования, не только оказала сильное влияние на современников, но и де­сятилетия спустя продолжала жить в воспоминаниях потом­ков” (ааО, S. 136). И это верно, однако верно и то, что не только державная мощь Французской империи, не только духовное влияние французской культуры служили причи­нами рецепции.

Сам ФГК был окружен нимбом притягательности, силой воздействия, авторитетом духовности. В ХIХ веке он еще казался всем кодексом Великой революции, с помощью ко­торого был преодолен правовой сепаратизм старого режима и впервые в централизованном государстве был создан еди­ный и равный для всех граждан правопорядок. Не следует также забывать, что своим распространением по всему миру ФГК обязан блестящему языку, эластичности и гибкости формулировок и, наконец, своему качеству.

II

Военная экспансия Франции на восток при революцион­ном правительстве и позже, при Наполеоне, привела к тому, что ФГК в 1804-1812 годах стал действовать на территориях, которые позже вернули или обрели независимость. Однако их гражданское право осталось в сфере влияния ГК Фран­ции. Это относится прежде всего к Бельгии, Голландии и Люксембургу.

а) Территория современной Бельгии с 1714 года принад­лежала австрийским Габсбургам и по Кампоформийскому миру 1797 года перешла к Франции, став одной из ее про­винций. Поэтому с 1804 года действие ГКФ автоматически распространилось на бельгийский департамент. Это положе­ние не изменилось и после падения Наполеона I, когда по решению Венского конгресса Бельгия и Голландия были объединены в единое королевство во главе с Вильгельмом I Оранским. Когда после революции 1830 года Бельгия доби­лась независимости, в ее новой конституции провозглаша­лась необходимость реформ французских кодексов — граж­данского и торгового 1807 года — “в максимально сжатые сроки”. Однако, что касается ГК, то это положение до сих пор остается нереализованным. Бельгийский законодатель ограничился лишь модернизацией ФГК с помощью принятия многочисленных отдельных законодательных актов.

При этом он во многом действовал по образцу француз­ских реформ, но часто шел и самостоятельным путем, и не­которые реформы были осуществлены в Бельгии раньше, чем во Франции. Например, в области ипотеки неудовлетвори­тельное регулирование ФГК было реформировано в 1851 году, а во Франции — четыре года спустя. Бельгийская су-

дебная практика, хотя во многом должна применять те же самые тексты законов, что и французская, приходит к совер­шенно другим результатам. Подобное развитие можно наблю­дать и в рамках всего европейского региона.

Например, применение унифицированных и потому оди­наково звучащих текстов вексельного права национальными судами из-за различий толкования еще долго будет оставать­ся неудовлетворительным, пока не будет создан Европейский суд, компетентный обеспечивать единство применения пра­ва. В целом, конечно, бельгийская и французская доктрина и судебная практика имеют много общего.

Хотя бельгийская доктрина и судебная практика самостоятельны и играют важную роль, они никогда не порывали окончательно с фран­цузской доктриной. “У нас... Даллоз, “Ревю триместриель”, курсы Колана — Капитана, Планиоля — Рипера, по правде говоря, столь же популярны, что и национальные юридические журналы и книги” (De Herven, Travaux, p. 610).

To же самое mutatis mutandis верно и для Люксембурга, который в 1795 году также был отобран Францией у Габсбур­гов. И там действовал ФГК на протяжении всего периода личной унии с голландским королевским домом вплоть до обретения самостоятельности в 1890 году. Ныне действую­щая в Люксембурге редакция ФГК гораздо ближе к первона­чальному тексту, чем во Франции и Бельгии (см. Bernecker, Rabeis Z„ 27, 1962/63, 263).

6) Нидерланды пытались придерживаться нейтралитета в войне между революционным правительством Франции и коалицией европейских монархов, но по мере возрастания военных успехов Франции попадали от нее во все большую зависимость. В 1806 году Наполеон I навязал голландцам своего брата Луи в качестве короля и позаботился о том, чтобы слегка приспособленная к местной правовой действи­тельности версия ФГК начала действовать в Нидерландах в 1809 году'. После отречения Луи от престола в 1810 году Наполеон I присоединил Голландию в качестве провинции к Франции, как “аллювиальный слой французских рек”. И после этого ФГК стал там действовать в неизменном виде. После освобождения и образования Королевства Нидерландов, включавшего и Бельгию, ФГК продолжал там действо­вать, хотя в стране тотчас начались работы по подготовке нового кодекса, что-то между голландским обычным правом и ФГК, который действовал в неизменном виде на террито-

рии Бельгии. Отделение Бельгии в 1830 году привело к пре­кращению работы над проектом кодекса. Была создана новая комиссия, которая в считанные годы разработала проект собственного ГК, который и вступил в силу в 1838 году под названием “Burger Lijk Wetboek”.

ГК Нидерландов не является чем-то новым и самостоя­тельным. Он во многом опирается на ФГК. Абсолютное боль­шинство норм является дословным переводом с французско­го образца. Это тем более удивительно, что Голландия в XVII-XVIII веках обладала высокоразвитой правовой куль­турой, основными элементами которой были тесно перепле­тенные между собой старонидерландское обычное право и отточенное блестящим преподаванием в университетах рим­ское право. Это “смешанное” право было вывезено голланд­цами в заморские колонии, оно поныне сохранилось в Юж­ной Африке и на Цейлоне, хотя и подверглось сильному влиянию общего права (см. § 18). В метрополии же стали однозначно применять ФГК, хотя материал ГК Голландии систематически приспосабливался к местным условиям, а в отдельных областях — особенно что касается имущества супругов — правовое регулирование полностью отличалось от ФГК.

Между тем в Голландии подготовлен новый ГК, в котором по примеру Швейцарии и Италии отказались от деления права на гражданское и торговое и вернулись к единому регулированию обеих отраслей. Работа над кодексом нача­лась в 1947 году, после того как это было поручено декретом королевы известному лейденскому проф. Мейерсу (Mejers). Он работал в основном самостоятельно. Правда, он посто­янно консультировался с деловыми кругами и юристами-практиками, а также с членами правительственной комис­сии. Наиболее спорные проблемы Мейерс поставил в виде 49 вопросов перед палатой депутатов голландского парла­мента. При этом их ответы не должны были иметь связую­щего характера для текущего законодательного процесса. Таким образом, первые четыре книги проекта ГК в значи­тельной мере были разработаны одним человеком. После смерти Мейерса в 1954 году работа была поручена комиссии из трех человек, которые в гораздо большей степени, чем Мейерс, опирались на аппарат сотрудников.

ГК состоит из девяти книг. Первая книга, регулирующая положение физических лиц и семейные отношения, вступи-

ла в силу в 1970 году. Раздел о разводах был изменен с целью адаптировать его к современным условиям. Вторая книга действует с 1976 года, включая право акционерных компа­ний, союзов и фондов. В третьей книге речь идет об “общем регулировании имущественных отношений”-. Здесь содержат­ся нормы, касающиеся в первую очередь правовых сделок с имуществом, их ничтожности по причине нарушения добрых нравов, законов, нормы, касающиеся исков в связи с угрозой, обманом или с “противоправным использованием обстоя­тельств”, затем следуют нормы, регулирующие представи­тельство и отношения доверительной собственности. Из это­го можно сделать вывод, что в Нидерландах в определенной мере следуют концепции германского ГК, а именно общие нормы об имущественных сделках выносятся “за скобки”.

В четвертой книге регулируется наследственное право, улучшающее правовое положение пережившего супруга, в пятой книге — вещное право, касающееся отношений, не урегулированных в третьей книге, в шестой книге — общие нормы обязательственного права. К ним причисляются нор­мы, касающиеся обстоятельств невыполнения обязательств, переуступки обязательств, перевода долга, принятия на себя договорных обязательств, договоров в пользу третьих лиц, деликтного права, характерной чертой которого является существенное расширение сферы действия строгой ответ­ственности независимо от вины. Далее следует очень совре­менный раздел о денежных долгах с нормами о безналичных платежах, о месте и времени платежей и о долгах в иност­ранной валюте. Заключает шестую книгу раздел о договор­ном праве, преимущественно об общих условиях коммерчес­ких сделок.

В седьмой книге рассматриваются отдельные типы догово­ров, среди них — договоры купли-продажи (включая и дого­воры о платежах в рассрочку), договоры о передаче вещей для использования и договоры о деятельности в пользу треть­их лиц, к которым относятся трудовые и коллективные дого­воры. В восьмой книге содержатся нормы, регулирующие в современном духе договоры перевозки. Девятая книга долж­на была первоначально содержать нормы патентного и изо­бретательного права, права торговых марок. Но в связи с унификацией патентного права в рамках ЕС, вступлением в силу соглашения Бенилюкса об унификации права, регули­рующего торговые марки и товарные знаки, инкорпорация

этих норм в новый ГК Голландии может вызвать практичес­кие проблемы.

Поэтому введение в силу норм девятой книги находится под вопросом. Это свидетельствует о том, что международные меры (уже осуществленные или планируемые) по унифика­ции права способны ограничить свободу действий нацио­нального законодателя. Книги третья — шестая и существен­ная часть седьмой книги учитывали это уже в конце 1980-х годов, до их вступления в силу, так как судебная практика ориентировалась на их нормы при толковании действующего права.

Вряд ли новый голландский ГК будет идти в русле тради­ций французского ГК. Как бы то ни было, но, судя по обос­нованию авторов кодекса, они провели тщательные сравни­тельно-правовые исследования. И это позволяет сделать вывод, что голландский ГК будет иметь собственный стиль, разработанный на основе общего континентального европей­ского права (см. Vgl. Mejers. La reforme du Code civil néer­landais. — Bull.Soc.leg.comp. 71, 1948, 199; Snijders, Vers un nouveau Code civil néerlandais. — Rev.dr.intr. et dr.comp., 56, 1979, 223; Basedow, Grundfragen der verfassungsreform, nied­erländische Erfahrungen, Z.vgl. R.Woss, 79, 1980, 132; Hartkamp, Vers un nouveau Code civil néerlandais, Rev.int. dr.comp., 34, 1982, 319; Hodius, Neu Kodifikation des nieder-landischen Zivilrechts, in: 25 Jahre Karlsruher Forum (Beiheft zu Versr, 1983).

III

Даже в Германии и в Швейцарии долгое время в ряде земель и кантонов ощущалось влияние ФГК.

а) Что касается Германии, то здесь ФГК в 1801 году авто­матически вступил в силу в областях по левому берегу Рейна, которые отошли к Франции по Люневилльскому миру и ста­ли частью ее территории. Отсюда ФГК начал свое шествие на восток Германии. После образования Рейнского союза и особенно после победоносного похода Наполеона I против Пруссии в 1806-1807 годах он вступает в силу в Королевстве Вестфалия, в Великих герцогствах Баден и Франкфурт, в Данциге, в Гамбурге и Бремене как части “ганзейских депар­таментов”. После окончания освободительной войны ФГК

продолжал действовать в областях по левому берегу Рейна, а в некоторых отдаленных прирейнских областях Пруссии, равно как и в Великом герцогстве Баден, он действовал в слегка трансформированном виде в “Баденском земском пра­ве” (Badisches Landsrecht) (как он был назван при переводе), поскольку с помощью ряда разъясняющих добавлений, осу­ществленных Брауэром, был приспособлен к функциониро­ванию в немецких условиях.

Поскольку ФГК действовал в Рейнланде и Бадене почти сто лет и применялся судами, а с 1879 года — в высшей инстанции второго (Рейнского) гражданского сената импер­ского суда, это привело к тому, что французское право стало предметом разработки виднейших немецких ученых в соот­ветствии с методами немецкой цивилистики XIX века и в этой форме оказало сильное обратное воздействие на Фран­цию. Прежде всего следует упомянуть “Справочник француз­ского гражданского права” (1808) гейдельбергского ученого Захария фон Лингенталя. Он первым дал систематический и методический анализ французского гражданского права, аб­страгировавшись от неудовлетворительной структуры ФГК, причем сделал это раньше, чем во Франции.

“Справочник” был вскоре переведен двумя страсбургскими профессорами Обри и Pay на французский язык и с каж­дым последующим изданием становился все более объемным, а анализ в нем — все более углубленным. Ныне эта книга, ставшая классической, выдержала уже семь изданий, послед­нее — под редакцией Эсмайна и Понсара. Ее первые издания внесли большой вклад в преодоление “школы толкования” во Франции. Книга оказала сильное влияние на судебную практику и до сих пор рассматривается французскими авто­рами как важнейший учебник гражданского права ХГХ века. О многогранном взаимодействии между немецкой и француз­ской цивилистической наукой, которое особенно связано с именами Крома, Колера, Хайнсхаймера, Салея, см. Boehmer, аа0; Neumayer, aaO; Andreas В., Schwarz, Einflöße deutscher Zivilistik im Auslande, in: Symbolae Friburgenses in Honorem Ottonis Lenel, 1935, 425, 435 ff.

б) В Швейцарии ГКФ с 1804 года действовал в Женев­ском кантоне и в Бернской Юре. Оба кантона принадлежа­ли тогда Французской республике. ФГК продолжал действо­вать там и после падения Наполеона I, когда оба кантона с 1815 года присоединились к Швейцарии. Когда в течение

ХIХ века швейцарские кантоны ввели у себя собственные ГК, повсюду в романской Швейцарии образцом служил французский ГК: в кантонах Во — с 1819 года, Фрибург — с 1839-1850 годов, Тичино — с 1837 года. Вале — с 1855 года и Невшатель — с 1854-1855 годов. Лишь в наслед­ственном и семейном праве приоритет имело местное обыч­ное право.

С 1912 года кантональные законы были заменены швей­царским гражданским кодексом (ШГК). В нем, как будет показано ниже (см. § 14), институты французского права играют определенную роль, но уступают по своему значению элементам местного и немецкого права.

IV

В то время как влияние французского права в Германии и Швейцарии после принятия в этих странах ГК ослабло, правопорядки Италии, Испании и Португалии еще и сегодня причисляют к романской правовой семье.

а) В Италию ГК Франции “пришел” вслед за наполеонов­ской армией. Он вступил в силу во всех государствах Апен­нинского полуострова. Исключение составляли лишь Сицилия и Сардиния, которые от французской оккупации защитил английский флот. Однако действие ФГК в итальянских госу­дарствах было недолгим: оно прекратилось в 1814 году вмес­те с освобождением от наполеоновского господства. Но вско­ре оказалось, что устаревшее римско-каноническое право уже не отвечает потребностям времени, и отдельные италь­янские государства стали вводить у себя гражданские кодек­сы, в значительной степени опиравшиеся на ФГК. Лишь на территориях, которые контролировала Австрия (Ломбардия и Венеция), действовало ее ГУ 1811 года. И именно благода­ря тому, что в основе гражданских кодексов большинства итальянских государств лежал ФГК, являясь предпосылкой для унификации частного права, уже в 1865 году вступил в силу общенациональный ГК — всего через четыре года пос­ле того, как в 1861 году в результате победы движения за объединение страны — Рисорджименто было провозглашено Королевство Италия.

Итальянский ГК, опираясь на французский кодекс, отли­чался от него, однако, тем, например, что под влиянием из­-

вестного в то время итальянского государственного деятеля и ученого-юриста П. Манчини в его преамбулу (disposizione preliminari) были включены нормы международного частного права.

И не удивительно, что в ХIХ веке итальянская правовая наука односторонне ориентировалась на Францию. Правовая литература почти целиком состояла из переводов француз­ских авторов, в основном сторонников “школы толкования”. Неоднократно переводилась на итальянский также работа Обри и Pay. Но в конце ХГХ века в итальянской доктрине происходит определенный поворот, и она все больше подпа­дает под влияние исторических и догматических методов немецкой пандектистики. Небывалый подъем начинает пере­живать в Италии история права. Особенно это касается ис­следований в области римского права и цивилистики, где итальянские авторы продолжали совершенствовать немецкие идеи по систематике права. Примером может служить извест­ная работа Шалойи “Правовые сделки” (Negozi guiridici, 1893). И даже сегодня в необъятной правовой литературе Италии чувствуется запоздалое влияние немецкой пандектис­тики. Особенно это касается склонности к культивированию абстрактного, чисто теоретического стиля мышления при полном пренебрежении к критическому анализу и объек­тивной оценке судебной практики (по этому поводу см. вер­ные замечания в Cappelletti - Merrymann - Perillo, aaO, p. 170 ff.).

И лишь в последние годы намечаются, по-видимому, по­степенные сдвиги под плодотворным влиянием сравнитель­ного правоведения.

Изменения в жизни итальянского общества после пер­вой мировой войны выдвинули на первый план идею о реформе гражданского и торгового права. В 1923 году бы­ла создана комиссия по реформе права. В 1930-1936 годах она представила проекты четырех книг нового ГК. Первые три книги были посвящены лицам, семейному праву, на­следственному и вещному праву, четвертая — обязатель­ственному и договорному праву и дословно воспроизводили французско-итальянский проект закона 1928 года комис­сии представителей обоих государств под руководством Шалойи и Ларнода, созданной с целью разработки унифи­цированного для Франции и Италии обязательственного права.

В конце 1939 года неожиданно принимается решение о существенном расширении ПС. Это должен быть ГК не в узком цивилистическом смысле этого слова, а инструмент регулирования всех личных и профессиональных отношений граждан. Результатом явилась необходимость включения в ГК и торгового права. Прежний проект четвертой книги ГК был заменен новым, в который наряду с договорами купли-продажи, аренды, услуг были включены договоры, регули­рующие современную хозяйственную деятельность, и в част­ности, договоры перевозки, комиссии, экспедиторские, страховые и по банковскому кредитованию.

В пятую книгу, озаглавленную “Трудовые отношения” (Del lavoro), были включены не только коллективные и ин­дивидуальные трудовые соглашения, но и право, регулирую­щее правовое положение личных и коллективных товари­ществ, фирменные наименования и товарные знаки, патенты, конкуренцию и картели. В шестой книге речь шла о “защите прав”. Сюда были включены традиционные для ГК право доказательств, ипотека и залог, приведение в исполнение решений судов и сроки давности. Новый ГК вступил в силу 24 апреля 1942 г. Он состоит из 2969 статей.

Несмотря на включение почти всего торгового и хозяйственного права (см. Rotondi, Entstehung u. Niedergang des autonomen Handel­srechts in Italien, А с P, 167, 1967, 29), в ГК Италии не произошло радикального разрыва связей с французской правовой традицией: “До сих пор непосредственное влияние кодекса Наполеона ощущается и в итальянском ГК. Его невозможно понять без шедевра французского права...” (Berri, Travaux, aa0, p. 631).

В то же время в новом итальянском ГК регулируется множество таких вопросов, которые были неизвестны более ранним по времени принятия кодексам Франции и Германии. Так, например, ст. 1341 и сл. итальянского кодекса содержат нормы об “общих условиях соверше­ния торговых сделок”, а также о сделках, заключаемых на основе ти­повых договоров, бланков, формуляров и т.д. Проблема принятия на себя обязательств, вытекающих из договора, урегулирована. Нормы, регулирующие договоры в пользу третьих лиц, в основном опираются на французскую судебную практику по ст. 1121 ФГК, а также учиты­вают в определенной мере § 328 и сл. ГГУ. Что касается нарушений договоров, то действует принцип французского права, согласно которо­му истец может добиваться их расторжения лишь с помощью судебных исков. Однако в то же время он наделяется правом письменно обязать ответчика выполнить договор к определенному сроку, по истечении которого этот договор будет считаться расторгнутым в соответствии с законом (ст. 1454).

Итальянский кодекс, правда, не воспринял ряда теоретических тонкостей систематики ГГУ, особенно в его Общей части. И потому ГК Италии незнакомо понятие “правовых сделок” (Rechtsgeschäfts). Вместо этого в ст. 1321 введено понятие “общих договоров”. Нормы подобного рода договоров должны применяться по возможности и к односторонним сделкам между живущими, содержание которых составляют имущественные отношения (ст. 1324). В отношении не­основательного обогащения, как и во Франции, различаются платежи добросовестного приобретателя вещи и общие иски по неоснова­тельному обогащению (ст. 2041 и сл.), развитые французской судебной практикой помимо закона (praeter legem). В деликтном праве ГК Италии также следует в основном французской судебной практике, но с существенными ограничениями, касающимися денежного возме­щения за нанесенный ущерб в результате телесных повреждений и физических страданий. Такой ущерб возмещается при условии, что противоправное поведение будет признано одновременно и уголовно наказуемым (ст. 2059 ГК, ст. 185 УК).