Революция 1917 г. в России 7 страница

Третий этап Гражданской войны (с марта 1919 до весны 1920) был самым тяжелым в ее истории. Основными противниками Советской республики были белогвардейские армии. Помимо поддержки белых генералов, Верховный совет Антанты сумел мобилизовать на борьбу против большевиков войска Польши, Финляндии, а также буржуаз­ных правительств Латвии, Эстонии и Литвы.

В марте с Востока развернула наступление армия Колчака. В числе главных ее задач было соединение с войсками Деникина для последу­ющего совместного похода на Москву. Однако в конце апреля наступ­ление колчаковцев было остановлено Красной Армией, которая сама перешла в наступление. Уже в августе колчаковские части потерпели сокрушительные поражения и были отброшены за Урал, а к началу 1920-го были разгромлены окончательно. Сам Колчак 4 января 1920 г. отрекся от титула «Верховного правителя Российского государства» и главнокомандующего. Затем он был захвачен в плен и 7 февраля 1920 г. расстрелян по решению Иркутского ВРК. В тот же день подписано соглашение о перемирии с Чехословацким корпусом, который эваку­ирован через Владивосток к октябрю 1920 г.

В июле 1919 г. центр борьбы против Советской республики переме­стился на юг европейской части России, где перешли в наступление армии Деникина. Их успешные операции привели к освобождению от большевиков обширных территорий. Ленин писал, что настал «самый критический момент революции». В сентябре Деникин поставил задачу овладеть Москвой. Его войскам противостояли части Южною фронта Красной Армии. В августе — сентябре их спешно укрепляли коммунис­тами и комсомольцами, перебрасывали сюда лучшие части (в их числе конный корпус Буденного и дивизию латышских стрелков). В итоге к середине октября инициатива и на этом участке перешла к Красной Армии. К весне 1920-го деникинцы были вытеснены с Украины и Се­верного Кавказа, а сам генерал с остатками армии в марте перебрался в Крым, сдал командование генералу П. Н. Врангелю и эмигрировал.

Более сложная обстановка складывалась на Северо-Западе. Здесь дважды — весной и летом 1919 г. — были отбиты наступления на Петроград 18-тысячной армии К. Н. Юденича. В то же время организо­вать должный отпор буржуазным армиям Литвы, Латвии и Эстонии не удалось, и к концу 1919 г. Советская власть в Прибалтике была ликвидирована. Сюда, на территорию буржуазной Эстонии, и декабре 1919-го отошли остатки разбитой армии Юденича. В феврале 1920 г. войска Красной Армии вступили в Северную область, и генерал Е. К. Миллер также эмигрировал.

Основными событиями четвертого этапа Гражданской войны (вес­на—осень 1920) были война против Польши и разгром в Крыму пос-

ледней белой группировки — армии Врангеля. 25 апреля 1920 г. польская ирмия вторглась на территорию Советской Украины, 6 мая овладела Киевом и к середине мая вышла на левый берег Днепра. Действиями главы польского государства маршала Ю. Пилсудского руководила идея итдания «Великой Польши», включающей не только польские, но и украинские, белорусские, литовские территории. Откровенная польская шрсссия вызвала подъем патриотических чувств в России. Во второй половине мая войска двух советских фронтов — Западного (командую­щий М. Н. Тухачевский) и Юго-Западного (А. И. Егоров) — перешли в наступление. Им удалось отбить Киев; к концу июля советские части продвинулись в сторону Польши и достигли так называемой «линии Керзона» — официально признаваемой на Западе границы Польши. В этих условиях страны Антанты выступили с предупреждением в адрес России, что в случае пересечения «линии Керзона» союзники сочтут себя обязанными защитить польскую нацию «всеми средствами, имею­щимися в их распоряжении». Тем не менее советское руководство, явно переоценив свои силы, приняло решение начать поход на Варшаву, движимое убежденностью в том, что польский пролетариат не высту­пит против русских рабочих, а «красная интервенция» в Польшу, а jiitcm в Германию сможет подтолкнуть революцию в Европе. Однако польское население встретило «освободителей» враждебно, а в резуль­тате просчетов советского командования Красная Армия потерпела со­крушительное поражение. Поляки вновь вторглись на советскую терри­торию. Воктябре 1920 г. было заключено перемирие, а в марте 1921-го — мир («Рижский»), по которому Польше отходила часть украинских и белорусских земель, выплачивалась контрибуция.

В июне 1920 г., в разгар войны Советской России против Польши, па Юге перешли в наступление войска Русской армии Врангеля, ко­торый отклонил предложение Пилсудского о совместных действиях против большевиков. Из Крыма был высажен десант на Дон и Ку­бань, предпринята попытка овладеть Донбассом. Однако эти остатки белых армий стратегически были обречены. В конце октября 1920-го поиска Южного фронта под командованием М. В. Фрунзе перешли в наступление и после ожесточенных боев полностью овладели Кры­мом. Врангелю лишь удалось организовать массовую эвакуацию морем поенных и гражданских беженцев.

После освобождения Крыма было осуществлено его «очищение» от классово «чуждых элементов», в результате чего было расстреляно 8 тыс. белых офицеров. Разгромом Врангеля был положен конец Бело­му движению в России, а военный вопрос перестад быть главным в жизни Советской республики. Хотя ликвидация отдельных очагов ан-1И больше висте кого сопротивления на окраинах страны продолжалась еще несколько лет.

Победив белогвардейцев в Центре страны, большевики предпри­няли усилия по восстановлению Советской власти в Закавказье. Не-

смотря на определенные местные различия, этот процесс в регионе имел общие черты. Азербайджанские, армянские, а затем и грузин­ские большевики поднимали восстания, создавали ревкомы, объяв­ляли о свержении буржуазных правительств. После провозглашения своей республики социалистической следовало обращение к СНК РСФСР, и Красная Армия быстро приходила на помощь «братским трудящимся» Закавказья. В Азербайджане это произошло в апреле, в Армении — в ноябре 1920 г., а в Грузии — в феврале 1921 г.

Завершение Гражданской войны и восстановление Советской вла­сти на Дальнем Востоке отличались своеобразием. После разгрома ос­татков колчаковских войск в районе Иркутска в начале марта 1920 г. возникла угроза прямого столкновения Красной Армии с японскими частями. Понимая, что война с Японией в то время для России была «непосильна», большевики приняли решение о создании на террито­рии от Байкала до Тихого океана «государственного образования под демократическим флагом». Так, была провозглашена 5 апреля 1920 г. Дальневосточная республика (ДВР), изначально рассматриваемая как временное «буферное образование», политика которого диктовалась из Москвы. Когда части Красной Армии и отряды красных партизан осенью 1922-го разбили и вытеснили остатки банд белых атаманов в Маньчжурию, Япония вынуждена была эвакуировать свои войска из Приморья. 15ноября 1922 г. ДВР ликвидирована, аее территория объяв­лена «нераздельной частью РСФСР».

Гражданская война за линией фронта. Успехи и неудачи против­ников на фронтах в решающей степени определялись прочностью положения на прифронтовых территориях и в тылу, зависели от отно­шения к власти основной массы населения — крестьянства. Получив­шие же землю крестьяне, не желая участвовать в Гражданской войне, помимо своей воли втягивались в нее активными действиями белых и красных. Это породило движение «зеленых». Так назывались крестьян­ские повстанцы, боровшиеся против реквизиций продовольствия, мобилизаций в армию, произвола и насилия как белых, так и крас­ных властей. По масштабам и численности движение значительно пре­восходило белое движение. «Зеленые» не имели регулярных армий, объединялись в небольшие отряды, чаще из нескольких десятков, реже — сотен человек. Действовали повстанцы преимущественно в районах своего проживания, однако само движение охватывало всю территорию России. Не случайно Ленин считал «мелкобуржуазную контрреволюцию» опаснее, чем «взятые вместе» Колчак и Деникин.

Развертывание этого массового протеста крестьян приходится на лето—осень 1918 г. Осуществление «продовольственной диктатуры», означавшей изъятие «излишков» продовольствия у среднего и зажи­точного крестьянства, т.е. большинства сельского населения; «пере­ход от демократического к социалистическому» этапу революции в деревне, в рамках которого началось наступление на «кулаков»; раз-

гон демократически избранных и «большевизация» сельских Советов; насильственное насаждение коллективных хозяйств — все это вызва­ло резкие протесты в крестьянской среде. Введение продовольствен­ной диктатуры совпало по времени с началом «фронтовой» Граждан­ской войны и расширением применения «красного террора» как важ­нейшего средства решения политических и экономических проблем.

Насильственное изъятие продовольствия и принудительные моби­лизации в Красную Армию взбудоражили деревню. В результате основ­ная масса селян отшатнулась от Советской власти, что проявилось в массовых крестьянских восстаниях, которых в 1918 г. насчитывалось бо­лее 400. Для их подавления использовались карательные отряды, захват заложников, артиллерийские обстрелы и штурмы деревень. Все это уси­ливало антибольшевистские настроения и ослабляло тыл красных, в связи с чем большевики вынуждены были пойти на некоторые эконо­мические и политические послабления. В декабре 1918-го они ликвиди­ровали вызывавшие неприязнь комбеды, в январе 1919 г. вместо продо­вольственной диктатуры ввели продразверстку. (Ее основной смысл — регламентация заготовок продовольствия.) В марте 1919-го был провоз­глашен курс на союз с середняками, которые ранее как «держатели хлеба» фактически объединялись с кулачеством в одну категорию.

Пик сопротивления «зеленых» в тылу красных войск приходится на весну — лето 1919 г. В марте — мае восстания охватили Брянскую, Самарскую, Симбирскую, Ярославскую, Псковскую и другие губер­нии Центральной России. Особенно значительным был размах по­встанческого движения на Юге: Дону, Кубани и на Украине. Драма­тично развивались события в казачьих областях России. Участие каза­ков в антибольшевистской борьбе на стороне белых армий в 1918 г. стало причиной массовых репрессий, в том числе против мирного населения Кубани и Дона в январе 1919-го. Это вновь всколыхнуло казаков. В марте 1919 г. на Верхнем, а затем и на Среднем Дону они подняли восстание под лозунгом: «За Советскую власть, но против коммуны, расстрелов и грабежей». Казаки активно поддержали на­ступление Деникина в июне — июле 1919 г.

Сложным и противоречивым было взаимодействие красных, бе­лых, «зеленых» и национальных сил на Украине. После ухода с ее тер­ритории германских и австрийских войск восстановление Советской власти здесь сопровождалось широким применением террора со сторо­ны различных ревкомов и «чрезвычаек». Весной и летом 1919 г. местные крестьяне испытали на себе продовольственную политику пролетарской диктатуры, что также вызвало резкие протесты. В результате на террито­рии Украины действовали как небольшие отряды «зеленых», так и до­статочно массовые вооруженные формирования. Наиболее известными из них стали движения Н. А. Григорьева и Н. И. Махно.

Бывший штабс-капитан русской армии Григорьев в 1917—1918 гг. служил в войсках Центральной рады, у гетмана Скоропадского, при-

соединялся к петлюровцам, а после их поражения в начале февраля 1919-го перешел на сторону Красной Армии. В качестве командира бригады, а затем дивизии участвовал в боях против интервентов. Но 7 мая 1919 г., отказавшись перебросить свои войска на помощь Венгер­ской Советской республике, он увел их из фронтовой зоны и поднял мятеж в тылу Красной Армии, сражавшейся против Деникина. Воен­ные силы Григорьева составляли 20 тыс. человек, свыше 50 орудий, 700 пулеметов, 6 бронепоездов. Основные лозунги — «Власть Советам Украины без коммунистов»; «Украина для украинцев»; «Свободная торговля хлебом». В мае — июне 1919 г. григорьевцы контролировали обширные земли в Причерноморье. Однако в июне основные их силы были разгромлены, а остатки ушли к Махно.

Убежденный анархист Махно создал отряд в апреле 1918 г. и про­славился партизанской борьбой против немцев; противостоял режи­му гетманщины и частям Петлюры. К началу 1919-го численность его армии превысила 20 тыс. и включала дивизии, полки, имела свой штаб и Реввоенсовет. В феврале 1919 г., когда войска Деникина втор­глись на территорию Украины, части Махно вошли в состав Красной Армии. Однако политически махновцы были далеки от большевиков. В мае Махно писал одному из советских лидеров: «Я и мой фронт остаются неизменно верными рабоче-крестьянской революции, но не институту насилия в лице ваших комиссаров и чрезвычаек, творя­щих произвол над трудовым населением». Махновцы выступали за «без­властное государство» и «вольные Советы», их главный лозунг был: «На защиту Украины от Деникина, против белых, против красных, против всех, наседающих на Украину». Махно отказался от взаимо­действия с Врангелем против большевиков, но трижды подписывал соглашения с красными о совместной борьбе против белых. Его части внесли большой вклад в разгром Деникина и Врангеля. Однако после решения общих задач Махно отказывался подчиняться Советской вла­сти и в итоге был объявлен вне закона. Тем не менее его движение носило не локальный характер, а охватывало обширную территорию от Днестра до Дона. «Революционно-повстанческая армия Украины», насчитывавшая в 1920 г. 50 тыс. человек, включала в себя разношерст­ные элементы, не чуравшиеся грабежей и погромов, что также было характерной чертой движения.

После разгрома основных сил белых в конце 1919 — начале 1920 г. крестьянская война в Европейской России вспыхнула с новой силой и началась, как полагают многие историки, самая кровопролитная фаза Гражданской войны. Внутренний фронт для Красной Армии стал главным. 1920 — первую половину 1921 г. называют периодом «зелено­го потопа», так как это было время наиболее кровавых расправ, сож­жений сел и деревень, массовых депортаций населения. В основе кресть­янского недовольства лежала политика «военного коммунизма»: вой­на завершилась, а чрезвычайные меры в экономической политике не

только были сохранены, но и усилены. Крестьяне выступали против продразверстки, воинской, конной, гужевой и других повинностей, m невыполнение которых следовали арест, конфискация имущества, iпитие в заложники, расстрел на месте. Массовый характер приобрело дезертирство, которое в отдельных частях достигало 20, а то и 35% состава воинских частей. Большая часть дезертиров пополняла отряды «зеленых», которые на советском официальном языке именовались «бан­дами». На Украине, Кубани, Тамбовщине, в Нижнем Поволжье и Си­бири крестьянское сопротивление носило характер настоящей кресть-шюкой войны. В каждой губернии были группы повстанцев, которые скрывались в лесах, нападали на карательные отряды, брали залож­ников и расстреливали. Против «зеленых» направлялись регулярные части Красной Армии, которые возглавляли военачальники, уже про­славившиеся в борьбе против белых: М. Н. Тухачевский, М. В. Фрунзе, С. М. Буденный, Г. И. Котовский, И. Э. Якир, И. П. Уборевич и др.

Одним из наиболее масштабных и организованных было начавше­еся 15 августа 192Q г. восстание крестьян в Тамбовской губернии, по­лучившее по имени руководителя название «антоновщины». Здесь гу­бернский Съезд трудового крестьянства не без влияния эсеров при­нял программу, которая включала: свержение власти большевиков, созыв Учредительного собрания, формирование временного прави­тельства из оппозиционных партий, отмену продналога и введение свободной торговли. В январе 1921 г. численность «бандитов» достигла 50 тыс. В распоряжении их «Главного оперативного штаба» находились две армии (в составе 21 полка) и одна отдельная бригада. Перерезана была Юго-Восточная железная дорога, что срывало подвоз хлеба в цен­тральные районы, разграблено около 60 совхозов, убито свыше двух тысяч партийных и советских работников. Против восставших использо­вались артиллерия, авиация, бронетехника. Руководивший подавлени­ем мятежа Тухачевский писал, что войскам приходится вести «целую оккупационную войну». В июне 1921-го разгромлены основные силы, и лишь в июле восстание было подавлено окончательно.

В октябре 1920 г. произошло восстание в гарнизоне Нижнего Нов­города. Красноармейцы — мобилизованные крестьяне — на беспар­тийной конференции приняли резолюцию с требованием улучшения питания, свободных выборов в Советы и разрешения свободной тор­говли. В ней осуждались также командиры и комиссары, которые не разделяли тягот солдатской жизни. Когда руководители конференции были арестованы, в ответ на это разразилось восстание. Оно отражало настроения, ставшие массовыми в армии и на флоте, и явилось пред­шественником Кронштадтского мятежа.

Едва ли не наиболее трагичными на внутреннем фронте в 1920— 1921 гг. были события на Дону и Кубани. После ухода белых в марте-апреле 1920 г. большевики установили здесь режим жесточайшего конт­роля, обращаясь с местным населением как победители в завоеван-

ной враждебной стране. В ответ на Дону и Кубани в сентябре 1920-го вновь началось повстанческое движение, в котором приняли участие 8 тыс. человек. Его подавление ознаменовало переход большевиков к политике массового террора в отношении всего населения региона. Территория была разделена на сектора, а в каждый были посланы тройки из представителей ЧК. Они имели полномочия расстреливать на месте всех, уличенных в связях с белыми. Простор для их деятель­ности был велик: в отдельные периоды до 70% казаков воевали про­тив большевиков. Кроме того, были созданы концентрационные лаге­ря для членов семей активных борцов против Советской власти, а в число «врагов народа» попадали старики, женщины, дети, многие из которых были обречены на смерть.

Неспособность консолидировать антибольшевистские силы, на­вести порядок в своем тылу, организовать пополнение и наладить снабжение армейских частей продовольствием была основной причи­ной военных неудач белых в 1919—1920-х годах. Первоначально кре­стьянство, а также городское население, испытавшие на себе продо­вольственную диктатуру и террор красных «чрезвычаек», встречали белых как освободителей. И наиболее громкие победы они одержали, когда их армии по численности в несколько раз уступали советским частям. Так, в январе 1919 г. в районе Перми 40 тыс. колчаковцев взяли в плен 20 тыс. красноармейцев. В войска адмирала влились 30 тыс. вят­ских, ижевских рабочих, которые стойко воевали на фронте. В конце мая 1919-го, когда власть Колчака простиралась от Волги до Тихого океана, а Деникин контролировал обширные пространства на Юге России, их армии насчитывали сотни тысяч человек, регулярно по­ступала и помощь союзников.

Однако уже в июле 1919 г. на Востоке, с колчаковского фронта, начинается закат Белого движения. И белые, и красные хорошо пред­ставляли своих врагов. Для большевиков это были буржуазия, поме­щики, офицеры, кадеты, казаки, кулаки, националисты, для белых — коммунисты, комиссары, интернационалисты, сочувствующие боль­шевикам, социалисты, евреи, сепаратисты. Однако если большевики выдвигали понятные массам лозунги и выступали от имени трудя­щихся, то у белых ситуация была иной. В основе Белого движения лежала идеология «непредрешенчества», согласно которой выбор фор­мы политического устройства, определение социально-экономичес­кого порядка надлежало осуществить лишь после победы над Совета­ми. Генералам казалось, что одного неприятия большевиков доста­точно для объединения в один кулак их разнородных противников. А поскольку основная задача момента заключалась в военном разгро­ме противника, в котором главная роль отводилась белым армиям, то на всех своих территориях они установили военную диктатуру, кото­рая либо резко подавляла (Колчак), либо задвигала на задний план организованные политические силы (Деникин). И хотя белые утверж-

дали, что «армия стоит вне политики», они сами столкнулись с необ­ходимостью решать острые политические проблемы.

Именно такой характер приобрел аграрный вопрос. Колчак и Вран­гель откладывали его решение «на потом», жестоко пресекая захваты земли крестьянами. На деникинских территориях прежним владель­цам возвращали их земли, часто расправлялись с крестьянами за пе­режитые страхи и грабежи 1917—1918 гг. Конфискованные предприя­тия тоже переходили в руки прежних собственников, а выступления рабочих в защиту своих прав подавлялись. В сфере социально-эконо­мических отношений во многом произошло отбрасывание к дофев-ральской ситуации, которая, собственно, и привела к революции.

Стоя на позициях «единой и неделимой России», военные подав­ляли любые попытки автономного обособления внутри страны, чем in толкнули от себя национальные движения, прежде всего буржуазию и интеллигенцию; не единичными были проявления ксенофобии, осо­бенно антисемитизма. Нежелание пойти навстречу казачеству и при­знать его права на автономию и самоуправление привело к разладу бе­лых с их верными союзниками — кубанцами и донцами. (Белые даже называли их «полубольшевиками» и «сепаратистами».) Такая политика превращала их естественных антибольшевистских союзников в собствен­ных врагов. Будучи честными офицерами, искренними патриотами, бе­логвардейские генералы оказались никудышними политиками. Во всех этих вопросах большевики проявляли намного большую гибкость.

Логика войны вынуждала белых проводить на своих территориях политику, аналогичную большевистской. Попытки мобилизации в армию провоцировали рост повстанческого движения, крестьянские выступления, на подавление которых направлялись карательные от­ряды и экспедиции. Это сопровождалось насилием, грабежами мир­ного населения. Массовый характер приобрело дезертирство. Еще бо­лее отталкивающей была хозяйственная практика белых администра­ций. Основу управленческого аппарата составляли бывшие чиновники, воспроизводившие волокиту, бюрократизм, коррупцию. На поставках в армию наживались близкие к власти «предприниматели», а нор­мальное снабжение войск так и не было налажено. В результате армия вынуждена была прибегать к самоснабжению. Осенью 1919 г. амери­канский наблюдатель так характеризовал эту ситуацию: «...система снабжения была настолько необеспеченной и стала настолько неэф­фективной, что у войск не было другого выхода, как снабжать себя самим с местного населения. Официальное разрешение, узаконившее эту практику, быстро выродилось во вседозволенность, и войска не­сут ответственность за всякого рода эксцессы».

Белый террор был столь же беспощаден, как и красный. Их разли­чало лишь то, что красный террор был организованным и сознатель­но направлялся против классово враждебных элементов, белый же был более спонтанным, стихийным: в нем преобладали мотивы мес-

ти, подозрения в нелояльности и враждебности. В итоге на контроли­руемых белыми территориях установился произвол, восторжествова­ли анархия и вседозволенность тех, у кого были власть и оружие. Все это отрицательно воздействовало на моральное состояние, снижало боеспособность армии.

Негативно на отношение к белым со стороны населения повлия­ли их связи с союзниками. Без их помощи наладить мощное воору­женное сопротивление красным было невозможно. Но откровенное стремление французов, англичан, американцев, японцев завладеть российской собственностью, используя слабость государства; вывоз вкрупных масштабах продовольствия и сырья вызывали недовольство населения. Белые оказывались в двусмысленном положении: в борьбе за освобождение России от большевиков они получали поддержку тех, кто рассматривал территорию нашей страны как объект эконо­мической экспансии. Это также работало на Советскую власть, кото­рая объективно выступала как патриотическая сила.

Гражданская война в России и внешний мир. Эскалация Граждан­ской войны слета 1918 г. диктовала особый внешнеполитический курс Советской республики. С одной стороны, он определялся надеждой на мировую революцию и посильной поддержкой революционных начи­наний пролетариата соседних стран. С другой — стремлением (ценой возможных территориальных и экономических уступок) добиться пре­кращения военной интервенции и поддержки западными странами белых генералов, а также восстановления экономических связей, раз­рыв которых больно бил по России.

«Революционная внешняя политика» вызвала появление нетради­ционных форм дипломатической деятельности. Установленная после Октябрьского переворота 1917 г. Советская власть не была признана на Западе, лидеры которого в своих столицах продолжали общаться с русскими послами, назначенными еще Временным правительством. Тем не менее при взаимной неприязни и Россия, и Запад нуждались в прямых контактах. Так в России возник своеобразный институт пол­предов (полномочных представителей) — полудипломатических, по­луреволюционных представителей Москвы. Их деятельность, скорее. должна была способствовать «революционному пробуждению Евро­пы», нежели организации собственно дипломатической работы.

В письме советскому полпреду в Швейцарии Я. А. Берзину (октябрь 1918) Ленин рекомендует ему максимум времени тратить «на руко­водство агитацией», используя при этом немцев, итальянцев, фран­цузов. «Из них назначьте агентов, платите и за поездки и за работу архищедро. На офиииальщину (т.е. дипломатическую работу. — Авт.) начхать: минимум внимания. На издания и нелегальные поездки maximum внимания», — учил он. Советские полпреды работали в Ан­глии (М. М. Литвинов), Швеции (В. В. Боровский), Дании (Я. 3. Су-риц), Австрии (П. Ф. Симонов), Швейцарии (Я. А. Берзин) и в некото-

рых других странах. Эта ответственная работа была связана с опреде­ленным риском, поскольку агитационно-пропагандистская деятельность вызывала неприязнь официальных властей стран пребывания. Так, в феврале 1918 г. из Петрограда в Европу для революционной пропаганды выехали Л. Б. Каменев и И. А. Залкинд. Следуя через Швецию, они прямо заявили, что едут в Англию и Францию для того, «чтобы вызвать в этих странах революцию, аналогичную русской». После этого дипломаты-цгитаторы были высланы из Англии, а затем арестованы (в Финляндии). Каменев с группой товарищей провели в заключении около полугода и лишь в августе 1918 г. были обменены на финских шпионов.

Осенью 1918 г. большевики по-прежнему большие надежды возла­гали на Германию. В сентябре — октябре в атмосфере ожидаемого во­енного разгрома, политической катастрофы, радикализации народ­ных масс все, казалось, было готово к свержению кайзеровского пра­вительства и установлению рабоче-крестьянского государства. РСФСР не скрывала своей заинтересованности. Как вспоминал позже посол в этой стране А. А. Иоффе, он заплатил 100 тыс. марок за оружие для революционеров. Наше посольство в Берлине «было главным штабом германской революции... Тонны антимонархической и антивоенной ли­тературы печатались в совпосольстве». Туда «тайком» приходили социа­листы, «чтобы получить советы». В итоге за три дня до восстания в нояб­ре 1918 г. Иоффе вместе с посольством был выслан из Германии. Позд­нее он как глава делегации ВЦИК (вместе с К. Б. Радеком, X. Г. Раковским и Н. И. Бухариным) был направлен на первый съезд советов Германии. Однако советская делегация не была пропущена германскими воен­ными властями. Только Радек проник в страну нелегально, 15 февраля 1919 г. он был арестован и пробыл в тюрьме до декабря 1919 г. А в ноябре 1920-го вновь нелегально выехал в Германию на «революци­онную работу».

Несмотря на неудачу, германская революция воодушевила боль­шевистское руководство, ибо вселяла надежду, что революционное брожение в Европе не завершено и принесет ожидаемый результат. Эти ощущения разделяли не только они. Британский премьер-министр Ллойд Джордж в секретном меморандуме весной 1919 г. признавал, что «народные массы Европы, от края до края, подвергают сомнению весь существующий порядок, все нынешнее политическое, социаль­ное и экономическое устройство». Действительно, весной и летом 1919-го революционные выступления имели место в Австрии, Герма­нии, Венгрии, Словакии.

На волне этих настроений 2—6 марта 1919 г. в Москве состоялся 1 конгресс Коминтерна (Коммунистического Интернационала). Его участники исходили из того, что мир вступил в эпоху разложения ка­питализма и коммунистических революций, а задача коммунистов — объединить свои усилия для их скорейшего приближения. Коминтерн рассматривает себя как штаб мировой революции, все входившие в него

компартии считались его национальными секциями. Для координации связанной с этим работы было создано Бюро Исполнительного Коми­тета Коминтерна (ИККИ), которое возглавил Г. Е. Зиновьев. Помимо центрального в Москве, были открыты региональные бюро ИККИ в Скандинавии, Центральной и Восточной Европе, на Балканах.

Создание Коминтерна было и тактически удобным для Советско­го правительства: вступая в контакт с «буржуазными» странами, оно могло формально отмежеваться от курса на «экспорт революции», указывая, что это — функция другой, не государственной структуры, а международной организации. Тем не менее Коминтерн, опираясь на ресурсы Советской России, организационно и материально поддер­живал коммунистическое движение в мире, не чураясь инициатив­ных действий. Так, Ленин в июле 1920-го писал Сталину: «Положение в Коминтерне превосходное. Зиновьев, Бухарин, а также и я думаем, что следовало поощрить революцию тотчас в Италии. Мое личное мнение, что для этого надо советизировать Венгрию, а может, также Чехию и Румынию». В этом контексте была логичной позиция Ленина в «польском вопросе» летом — осенью 1920 г. Выступая в сентябре на IX партийной конференции, он ставил вопрос о переходе «от оборо­нительной к наступательной войне, чтобы помочь советизации Польши, штыком пощупать, не созрела социальная революция про­летариата в Польше?». В случае успеха похода не исключалась еще одна попытка «революционирования Германии». М. Н. Тухачевский вел свои войска под лозунгом: «Вперед на Варшаву! Вперед на Берлин!»