Политические и правовые учения европейского Просвещения

Тема 9

Fi7

Fi4

Но при более тщательном рассмотрении налицо и су­щественные различия. Религия культуры древних царств -это не только многобожие, но и принципиально другое по­нимание богов. Главное назначение индифферентных к нравственности богов древнего мира - закреплять опре­деленные социальные функции, придавать им социальный смысл. Например, одни боги освящали и поддерживали порядок (вавилонские боги государства, городов и кварта­лов), другие - институты семьи (личные боги и богини в Вавилоне), третьи - профессиональную деятельность

(Гефест, Деметра, Гермес в Древней Греции или бог кирпи­чей в Вавилоне), четвертые - общественные ритуалы и хо­зяйственную деятельность и т. д. В этом смысле даже вер­ховные боги, например, Зевс, не могли вторгаться в сферы и области жизнедеятельности, принадлежавшие другим богам.

В противоположность древним воззрениям христиан­ский Бог - нравственная личность и своего рода самодер­жец, ему непосредственно подчиняются не только его не­бесные слуги и воинство (ангелы, архангелы, серафимы, престолы и пр.), но и каждый человек, начиная от царя, кончая последним нищим. Как нравственная личность Творец выступает для каждого христианина «идеалом че­ловечности» (выражение Ф. М. Достоевского), как «само­держец» Бог должен вызывать священный страх и трепет. Но в православной традиции христианский Бог - это еще и «Отец небесный», что предполагает не только сыновние чувства и почитание, но и безусловное подчинение.

Поскольку русский царь считался помазанником бо­жьим и реально осуществлял верховную власть в государ­стве, на него автоматически переносились характеристики, относящиеся по сути к православному Богу, прежде всего две основные - держателя абсолютной власти и нравствен­ного начала. Интересно, что предпосылки такого понима­ния начали складываться еще в Ростово-Суздальском го­сударстве. «Ростово-Суздальские князья сохраняли и раз­вивали традиции "единоправства", закладывая основания для формирования монархической формы правления. Сле­дует отметить, что в Ростово-Суздальских землях, которые первоначально рассматривались как далекая окраина Ки­евской Руси, достаточно обособленная в силу природных условий (леса, давшие название всему краю - Залесье, -были так густы, что две дружины в XIII веке, готовые сра­жаться друг с другом, потерялись в них, и битва не состоя­лась), с малопригодными почвами и довольно малочислен­ным населением, княжеская власть изначально имела бо-

лее сильный характер, чем в других районах. Данный фак­тор дополнялся хорошо развитым и рано появившимся ин­ститутом подданства и формированием специфического отношения к князю не только как первому среди равных, защитнику и покровителю, но и как к "отцу и Богу". Все это, видимо, способствовало укреплению государственно-политической модели княжеского единовластия, из кото­рой впоследствии развилась абсолютная власть царя»²⁵⁹.

Если говорить об идеях, выражающих особенности культурного сознания, которые складывались в тот период, то можно отметить борьбу сторонников доктрины «нестя­жательства», провозглашенной Нилом Сорским, с идеями «стяжания», сформулированных Иосифом Волоцким. Значение идей Нила Сорского заключалось не только в критике собственно стяжания и «сребролюбия», чем по­всеместно грешили представители православной церкви, но не меньше в провозглашении автономии института ре­лигии, а также необходимости для человека действовать по разуму. «Деятельность церкви, по мнению мыслителя, должна быть ограничена духовной сферой и ориентирова­на на помощь человеку в преодолении присущих ему "по­мыслов"... Нил Сорский считал, что совершенствование человека возможно лишь при наличии у него свободной воли... Человек должен действовать "с рассуждением", а не слепо следовать чужой воле, поскольку без рассуждения "доброе на злое бывает"»²⁶⁰. Оба указанных момента (авто­номия религии и установка на рациональное действие), бе­зусловно, способствовали становлению полноценной рос­сийской культуры.

Правда, доктрина нестяжательства подготовила и ряд контркультурных, еретических идей, в частности, на нее опирался в XVI веке Феодосии Косой, которого на русской почве можно считать одним из первых, если можно так вы-

²⁵⁹ Очерки по истории мировой культуры. - М., 1997. С. 434. ²¹'" Золотухина Н. М., Толстопятенко Г. П. История политической и пра­вовой мысли в России XI - начала XVII вв. // Русская политическая и пра­вовая мысль XI-XIX вв. Р. С. - М., 1987. С. 24.

пазиться, революционеров и материалистов. Действитель­но Феодосии «отрицает божественную природу Христа

бессмертие души. В вопросах церковной организации Феодосии отрицает не только владельческие права церкви, но и саму необходимость ее существования. Он проповеду­ет полное неповиновение властям как церковным, так и светским, провозглашая социальное равенство всех лю­дей»²⁶¹. Впрочем, еще в XV веке сходные идеи высказыва­лись псковскими «стригольниками», которые отрицали воскресение мертвых, Страшный Суд, а также рай и ад. А вот высказывание, приписываемое Иосифом Волоцким митрополиту Московскому Зосиме (возведенному в сан в 1490 году): «А что то царство небесное? Что то второе пришествие? А что то въскресение мертвым? Ничего того несть! Умер кто, ин то умер, то места и был!»

Иосиф Волоцкий не только считал, что Зосима впал в ересь, но и настаивал на самых жестоких мерах по отно­шению к еретикам, объявляя их законными, поскольку, по его убеждению, божественная воля является «не только источником власти, но и законодательства»²⁶². Ему же при­надлежит одна из первых трактовок «непротивления влас­тям», что бы те ни творили. «Иосиф подчеркивает обязан­ность подданных следовать воле князя, не помышляя об оценке и тем более критике его деятельности: даже если властитель суров с простыми людьми, они вправе лишь "смирением и мольбой" наставлять его на путь истин­ный»²⁶³. Вполне солидарен с Иосифом и монах псковского Елеазарова монастыря, создатель концепции «Москва -Третий Рим» Филолей. «В своих посланиях Филолей мно­го говорит о сущности царской власти, описывает образ ца­ря: царь "поставлен есть от бога", подданные обязаны ему повиноваться и будучи напрасно наказаны, могут лишь вы-

²⁶¹ Там же. С. 26.

²⁶² Золотухина Н. М. Развитие русской средневековой политико-право­вой мысли. - М., 1985. С. 53-54.

²⁶³ Послание Иосифа Волоцкого. - М., Л., 1959. С. 193.

ражать свою печаль "горьким стенанием и истинным пока­янием" но не активным противостоянием несправедливос­ти»²⁶⁴. При этом, как отмечает мыслитель, царь должен за­ботиться о своих подданных и наказывать отступающих от «правды» и «творящих зло». Поэтому уже не удивляют размышления Н. М. Карамзина по поводу расправ Ивана Грозного и «цивилизационных» достижений России. В от­личие от западных народов, прославившихся кто изобрете­ниями, кто свободами, назначение и особенность русского народа Карамзин видит в образце долготерпения и безро­потном принятии мучений со стороны своих правителей. Поражает отличие этой позиции от европейской, где от­дельный человек и народы готовы отстаивать справедли­вость и свои права даже с оружием в руках. Но продолжим характеристику формирующейся российской культуры.

Известно, что уже на первых этапах формирования российской культуры сложилась установка на колониза­цию окружающих земель и народов. Ее обусловили несколько факторов: силовые способы социальной консо­лидации, вселенский характер православного мироощуще­ния, существенно влиявшего на установки государства, неразвитость чувства малой родины, обширные земли ко­торой или мало родили, или были культурно не освоены.

Дополнение. Насколько российская культура является консервативной (в другом понимании устойчивой), пока­зывает такой факт. Еще не так давно наш известный кино­режиссер и деятель культуры Никита Михалков высту­пал с идеей восстановления в России монархии. Сегодня он говорит более осторожно, но точнее: всякая власть от Бога, речь идет не о монархии, а о сильной вертикальной власти, опирающейся на христианскую церковь и россий­ские традиции. Только в этом случае, утверждает Михал­ков, в нашей огромной и многонациональной стране мож-

²" Малинин В. Старец Елеазарова монастыря Фиделей и его посла­ния. - Киев, 1901. С. 16, 55; Золотухина Н. М., Толстопятенко Г. П. История политической и правовой мысли в России XI - начала XVII вв. // Русская политическая и правовая мысль XI-XIX вв. Р. С. - М., 1987. С. 29.

но удержать порядок и решить острые социальные про­блемы.

Важным аспектом становления российской культуры явилось формирование (строительство) государства как социального института. При этом в XVI веке в качестве главных выдвигаются принципы централизованного аппа­ратного управления (хозяйствования), поместного делеги­рования государственной власти лично преданным царю лицам, а также ограниченного сословного представитель­ства. Л. В. Черепнин выделяет два основных направления государственного строительства и соответствующей ему правовой и политической идеологии:

1) реформы, проведенные Избранной Радой и пред­полагавшие развитие принципа «сочетания учреждений приказного аппарата с организацией сословного предста­вительства в центре... и на местах». Этот общественно-по­литический идеал разрабатывается Максимом Греком, Зиновием Отенским, И. Пересветовым, А. Курбским, И. Тимофеевым и другими;

2) непосредственная политика Ивана IV, стремивше­гося сосредоточить всю власть в своих руках и обосновать правомерность неограниченной монархии²⁶⁰.

Свою политическую теорию Иван Грозный излагает в посланиях к Курбскому и другим лицам. Родословную русских князей он возводит «от Августа-кесаря и его брата Пруса к Рюрику и киевским князьям». Божественное про­исхождение русских царей, по мнению Ивана Грозного, оп­равдывает «неограниченность прерогатив царской власти:

царь не должен быть никем и ничем связан в своих дейст­виях; он не отвечает за свои поступки перед подданными, но лишь перед богом, поэтому и стоит выше закона, и даже

²⁶⁵ Черепнин Л. В. Образование централизованного государства в срав­нительно-историческом аспекте (XVI-XVII вв.) // Вопросы методологии исторического исследования: (теоретические проблемы исследования фео­дализма). - М., 1981. С. 153; Золотухина Н. М., Толстопятенко Г. П. История политической и правовой мысли в России XI - начала XVII вв. // Русская политическая и правовая мысль XI-XIX вв. Р. С. - М., 1987. С. 32.

если поступает неправедно - это лишь грех, а не преступ­ление»²⁶⁶. Отрицает Иван IV любую необходимость де­литься властью, скажем, с боярами или советами городов.

Напротив, большинство русских мыслителей, начиная с Максима Грека, подводившего читателя к мысли о ги­бельности единоличного управления государством, кончая Андреем Курбским и Иваном Тимофеевым, старались по­казать, что царь в своей деятельности должен опираться на советы (городов, бояр, представителей различных сосло­вий), а также следовать закону, выступая его гарантом. Например, Зиновий Отенский писал, что соблюдение за­конности («правды во всем») - обязанность и государя, ко­торый должен «право все рассмотриши». Автор «Беседы преподобных Валаамских чудотворцев Сергия и Германа» неоднократно повторяет, что цари должны «обо всем на­крепко советовати» и формы организации этих советов разнообразные: «бояре и ближние приятели», «люди своея царской палаты», «надежные воеводы», «разумные мужи», «приказные люди»²⁶⁷. Курбский идет еще дальше, предла­гая царю помимо советников, которые могут быть «злы и беззаконны», выборный сословно-представительный ор­ган («Совет всенародных человек»). А Иван Тимофеев в исключительных случаях допускает и «физическое унич­тожение тирана», оправдывая этот акт иосифлянским те­зисом о необходимости различать царский сан и носящее его лицо²⁶⁸.

Тем не менее, победила не эта «демократическая» тен­денция, а другая - основные институты власти в формиру­ющейся российской культуре все больше основывались на силе и деспотии восточного типа. Например, кровавые рас­правы Ивана Грозного преследовали не только цель укреп­ления царской власти, но и подавления всякого инакомыс-

²⁶⁶ Золотухина Н. М., Толстопятенко Г. II. История политической и пра­вовой мысли в России XI - начала XVII вв. // Русская политическая и пра­вовая мысль XI-XIX вв. Р. С. - М., 1987. С. 44.

²⁶⁷ Там же. С. 39-40.

²⁶⁸ Там же. С. 48.

лия и создание атмосферы страха, в которой абсолютная власть самодержца уже не встречала никакого сопротивле­ния. «Термин "гроза" у Ивана IV означает устрашение под­данных. Причем он обосновывает свое право судить и на­казывать не только за дела, но и за мысли»²⁶⁹.

Но как же вменяемая царю нравственная функция? Считалось, что царь-батюшка должен быть справедливым. Дело в том, что реальная власть на земле осуществляется не небесными слугами, а обычными людьми, личностями, которые вполне могут быть (и часто, к сожалению, быва­ют) слабыми, честолюбивыми, эгоистичными, даже психи­чески больными. На обычном, не царском, месте такой че­ловек не принесет большого вреда, однако, вступив на трон, он начинает определять все основные социальные процессы в стране. Как только, пишет К. Касьянова, лич­ностный статус человека начинает распространяться за пределы его обычных человеческих связей, например, ког­да он попадает во власть, так «сразу же возникает возмож­ность разнообразных злоупотреблений и искажений. А личностный статус правителя нашего государства - это явление, возникающее всегда именно при таких недозво­ленных условиях. Правда, возникая всегда недозволенным способом, оно не всегда вызывало такие кошмарные по­следствия, как в эпоху Ивана IV или Сталина»²⁷".

Дополнение. Но дело, конечно, не в самой личности правителя, а его институциональных возможностях. Начи­ная с XVI-XVII веков русские мыслители убеждают царя думать о народе, «всеобщем благе и справедливости». При­звание монарха, считает, например, известный обществен­ный деятель конца XVII века Ю. Крижанич, - «сделать людей счастливыми», править народом на «пользу, на об­щее благо и на счастье всего народа», учредить для всех подданных «равный суд», не чинить «людству никакого

²⁶⁹ Там же. С. 45.

"⁰ Касьянова К. О русском национальном характере. С.340-341.

тиранства»²⁷¹. Другой мыслитель XVII столетия С. Полоц­кий призывает царя на отягощать население противоесте­ственными налогами и поборами, например, налогами на соль и воду²⁷². Иногда монархи внимали этим увещевани­ям, но чаще - нет, и вовсе не потому, что были испорчены как люди. Полное отсутствие в России гражданского обще­ства, а также исключительно слабые общественные инсти­туты обусловливали отождествление государства с цар­ской властью, а последней - с персоной царя. Царь же, в XVII веке эта идея окончательно утверждается и даже за­конодательно оформляется, воспринимается как самодер­жец, имеющий божественное происхождение. Богам же, особенно по отношению к простым смертным, как извест­но, все можно.

Если говорить о формах хозяйствования, то для рос­сийской культуры было характерно не только преоблада­ние натурального хозяйства и прикрепление крестьян к барской или царской земле, но и, с одной стороны, край­няя неразвитость экономических отношений (слабый, «ло­скутный» общероссийский рынок, узкая сфера денежных отношений, отсутствие законов, стимулирующих и под­держивающий и первое, и второе), а с другой - доминиро­вание распределительных отношений (в форме абсолютно­го произвола по отношению к крепостным и в более циви­лизованных формах по отношению к государственным крестьянам и остальным слоям населения).

Наконец, вопрос о механизме адаптации к новообра­зованиям, без которых не может существовать ни одна культура. Говоря о новообразованиях, я имею в виду са­мые разные характерные для российской культуры про­цессы: миграцию и колонизацию с Запада, бегство кре­постных на свободные земли, сопротивление и бунты крестьян, захват приграничных земель, заимствование

²¹¹ Пивоваров Ю. С. Русская политическая и правовая мысль XVII в. // Русская политическая и правовая мысль XI-XIX вв. Р. С. - М., 1987. С. 56-60.

²⁷² Там же. С. 59.

западных форм жизни и хозяйствования и т. д. В целом все эти влияния можно разделить на два типа. Одни уда­валось органично ассимилировать, не нарушая основно­го строя и институтов российской культуры, например, начиная с царствования Петра Первого были достаточно быстро освоены ряд западных технологий (строитель­ные, металлургические, в армии, в сфере образования) и науки. Другие же, например, попытки ввести в России европейское право и судопроизводство, или создать не­зависимое от властей общественное мнение, или распро­странить в российском обществе принципы просвеще­ния долгое время были неудачными и создавали в рос­сийской культуре большие напряжения. По отношению к таким «неорганичным», «новым» началам в россий­ской культуре, к сожалению, возобладали противоречи­вые и малоэффективные способы освоения, хотя, надо признать, эти способы вполне отвечали характеру рос­сийской культуры.

На первых порах власть по привычке старалась пода­вить любые неудобные для нее и неправильные с ее точки зрения новообразования, но если это ей не удавалось, то власть сама выступала в роли реформатора, опять же си­лой внедряя новообразования. Как правило, естественный ответ на подобные методы освоения нового - энергичное сопротивление любым нововведениям. Отсюда отмечае­мая большинством историков и культурологов амбивалентность и двойственность российской культуры, что час­то понимается как ее раскол.

План

2 часа

1. Вольтер: политические и правовые взгляды.

2. Политико-правовое учение Монтескье.

3. Политико-правовое учение Руссо.

4. Политико-правовые идеи якобинцев.

5. Политико-правовая идеология французского социализма.

6. Естественно-правовые учения в Германии XVII–XVIII вв.

7. Политические и правовые учения в Италии XVIII века.

8. Политические и правовые учения в период укрепления абсолютизма.

9. Учение Ф.Прокоповича.

Аннотация

В эпоху Просвещения получила развитие естественно-правовая теория. Социально-политические условия того времени (XVII-XVIII) предопределили соответствующие отличия толкования учения о естественном праве мыслителями каждой из стран: Италии, Германии, Англии, Франции. Получили распространение идеи, в которых назрела потребность: идея государства как всеобщего блага; идеи свободы личности, вероисповедания, убеждений в связи с идеями естественного права (Беккариа). Государственно-правовая теория освобождалась от теологической оболочки. Гуманистические надежды на совершенствование условий жизни и законодательства у Беккариа связывались с просвещенным монархом.

Программу антифеодального движения во Франции разрабатывали представители различных политических направлений: просветители, революционные демократы и др. Вольтер был сторонником философии деизма. Критиковал феодальные порядки с позиций рационализма. Свободу понимал как зависимость только от законов. Отдавал предпочтение республике, пропагандировал идеи законности и либеральных методов осуществления власти, при этом управлять должны только собственники.

Ш.Монтескье (“Персидские письма”) создал первую развернутую политическую доктрину просветительства. Различает три правления: республику, монархию и деспотию, каждая из которых характеризуется особенностями осуществления власти и взаимоотношений государства и граждан. Что, по сути, положило начало развитию идей о политических режимах. Обоснованные Монтескье идеи свободы, гражданских прав и разделения властей получили закрепление в конституционных актах Франции.

Ж.Ж.Руссо предложил теории и практике учение о происхождении неравенства. Противопоставил промышленной цивилизации простоту нравов и образа жизни свободных земледельцев. Переход в состояние свободы предполагает заключение подлинного общественного договора. В результате общественного договора образуется ассоциация равных и свободных индивидов, или республика. Индивидуальные права тем самым приобретают юридический характер, ибо они обеспечены взаимным согласием и совокупной силой всех граждан. По условиям общественного договора суверенитет принадлежит народу, как основополагающий принцип равенства и свободы. В политической доктрине Руссо особое место отведено проблемам социальной природы власти и ее принадлежности народу.

Главной идеей Просвещения было низвержение сословно-феодального строя и учреждение общества, основанного на равенстве людей, их правах и свободах. Развивались идеи и идеологии, которые либо признавали неустранимость имущественного неравенства (Вольтер, Монтескье), либо предлагали уравнять имущество людей, оставив собственность частной (Руссо). Основная идея социалистов – замена частной собственности общностью имущества. Одно направление социалистов выступало за безгосударственный социализм, подчинения государства интересам народа. Другое делало попытки преодолеть и политическое отчуждение, и само государство.

Русское феодальное государство окончательно оформляется как абсолютная монархия. Реформы Петра I завершили ликвидацию старофеодальных учреждений, положили начало преобразованиям в различных сферах жизни государства, права, законодательства. Однако политико-правовой доктрины петровских реформ, приемлемой для России выработано не было. Иностранные влияния в этой области отражали, прежде всего, внешнюю сторону. Естественно, что на теоретическом уровне политико-правового сознания восприятие распространенных и взращенных на Западе идей происходило иначе. Абсолютизм требовал нового идеологического обоснования в духе времени. Этому духу могла соответствовать лишь теория естественного права, в корне расходящаяся с феодальной действительностью российского абсолютизма.

Феофан Прокопович – один из первых теоретиков абсолютизма в России. Резко критиковал католическую церковь за обскурантизм, за отрицание и преследование научных открытий. Проблема соотношения православия и католичества резко стояла на Украине. Осуждал самую мысль о превосходстве духовной власти над светской или о подчиненности государству духовенства и монашества. На основе сочетания богословских и рационалистических идей обосновывал неограниченную монархию. Впервые в русской истории политической мысли поставил проблему происхождения государства как божьего промысла.

В.Н.Татищев – сторонник теории естественного права. Формы правления рассматривал как зависящие от объективных условий (географических, состояние населения, территория и др.). Выдвинул требования к закону: изложение содержания закона понятным языком; выполнимость законов; согласованность законов, непротиворечивость законодательства; своевременное и широкое объявление закона; сохранение обычаев древних, если они не противоречат общей пользе.