Куликовская битва 38 страница
повесть Станюковича "Севастопольский мальчик", это
бесхитростное повествование о том, что творилось в Севастополе
в течении 11 месяцев осады. Наконец, существует трехтомник
Сергеева-Ценского "Севастопольская страда", литературных
недостатков там особенно нет, но у нее есть достоинства в том,
что она очень точна исторически. Сергеев-Ценский обработал
колоссальное количество мемуаров, воспоминаний и в этом
отношении она сделана очень добросовестно.
О том, что там происходило, я расскажу в другой раз.
Л Е К Ц И Я 17
В оставшееся время нам необходимо будет разобрать реформы
Александра II и хотя бы обзорно просмотреть основные события
конца 19-го и начала 20-го столетия. Конечная наша цель -
февраль 1917 года, а сегодня пойдет речь о крестьянской
реформе, которая была первой реформой в ряду всех
преобразований, которые были совершены в царствование государя
императора Александра Николаевича, или Александра II.
Я не буду вам рассказывать о личности этого выдающегося
человека, напомню, что воспитателем его был Василий Андреевич
Жуковский, что он еще до восшествия на престол уже имел
генеральские чины и не отличался никакими особенно
реформаторскими намерениями. Наоборот, он был человек вполне
сложившихся консервативных взглядов, очень хороший сын и
образцовый семьянин.
Когда император Николай умирал, то он не оставил своему
сыну политического завещания, он просил прощения за то, что не
все в государстве в порядке, он так и выразился: "Сдаю тебе
команду не в добром порядке", просил за это прощение, но
говорил, что это не по злому умыслу и надо сказать, что смерть
императора Николая Павловича весьма поучительна. Это был
человек чрезвычайно верующий и кончину его можно действительно
назвать благой. Вряд ли кому из российских императоров
доводилось умирать на руках любящей жены, любящего сына, в
окружении близких друзей, исповедавшись, причастившись, в
полном сознании, понимая, что умирает и т.д.
Когда Александр взошел на престол, то тогда шла Восточная
война и успехи в Закавказье сводились на нет полными
неуспехами в Крыму. Войну нельзя было кончить сразу, потому
что осада Севастополя продолжалась и только, когда осенью 1955
года французы смогли штурмом овладеть Малаховым курганом и
защитники Севастополя перешли по накладному мосту в Северную
бухту на северную сторону этой бухты, то военные действия
затихли как бы сами собой. Операции в Евпатории не имели
никакого значения и эта пауза послужила сигналом для
возобновления активной дипломатической деятельности. Сразу
стало ясно, что Франция и Англия, и в первую очередь, французы
непрочь закончить дело мирными переговорами. Они быстро
начались.
Российскую делегацию, которая отбыла в Париж на
переговоры возглавил Алексей Федорович Орлов, тот самый Орлов,
который в 1825 году сумел умолить императора Николая пощадить
своего родного брата Михаила, одного из главных деятелей
декабристов. Николай тогда говорил: "Ты сам не знаешь, о чем
просишь; одного прощу и другие потребуют милости". Но Алексей
продолжал просить за брата и добился своего, при этом, правда,
он обещал, что всю свою жизнь положит на службу императора
Николая. Он сдержал свое слово. За несколько часов до смерти
Николай I, уже лежа на смертном одре характеризуя некоторых
своих сотрудников своему сыну говорил об Орлове: "Ты его
службу знаешь и говорить здесь ничего не нужно".
Алексей Федорович Орлов должен был возглавить российскую
делегацию для переговоров по заключению мира. Ситуация была на
Руси очень тяжелая: мы лишились флота в результате военных
действий, мы потерпели военное поражение, мы эвакуировали
Молдавию и Валахию, короче, мы были в положении катастрофы. Но
Орлов в первые же свои встречи с французским императором
Наполеоном III потрясающе точно усмотрел и почувствовал,
во-первых, наметившуюся трещину между Францией и Англией, а
во-вторых, желание Франции обеспечить только свои интересы во
время переговоров.
Практически, все эти переговоры, их суть, была определена
во время частных встречь Орлова с императором французов в
императорском кабинете. Существует легенда, что эти переговоры
велись с глазу на глаз и во время этой приятной беседы,
естественно, в высшей степени деликатной, где ничего не
конкретизировалось, когда Орлов задавал какие-то обтекаемые
вопросы иногда Наполеон III прикрывал веком глаза. Таким
образом, он подсказывал Орлову те ответы, которые были ему
нужны. Поэтому, когда делегацию посылали в полном составе, под
руководством министра иностраных дел Франции, то вдруг в одних
случаях российская делегация..., а в других - ни шла ни на
какие компромиссы.
Здесь, французы делали вид, что они помочь своим
союзникам англичанам и австрийцам ничем не могут. Поэтому,
когда Парижский мир был заключен и подписан, он поразил всех
своим содержанием. Во-первых, никаких конрибуций, репараций,
претензий, об этом речь просто не шла. Но некоторые статьи
поражали. Например, Россия не имела права иметь флот на Черном
море, это звучало очень обидно, но ведь флота в этот момент у
России не было. Регулярный флот был сожжен или утоплен,
другого пока не завели. Эпох парусных кораблей кончилась, а
строительство более современных кораблей, только-только
разворачивалось и на это нужны были десятилетия.
Россия не имела права держать укрепления на своих
берегах: их тоже в этот момент не было. Проливы объявлялись
открытыми для свободного плавания. Играли на малозаметных, но
весьма существенных разногласиях Англии и Франции. Англичане
может были и не прочь продолжать войну до последнего
французского солдата. Напомню, что 80 тысяч французов
сражались в Севастополе и 15 тысяч англичан. Англичане не
поняли главного, что Наполеон III полностью удовлетворен
победой, реванш был взят, а кроме того, у него были уже другие
интересы. Его куда больше интересовали итальянские,
австрийские дела и на этом сыграл Орлов. Поэтому, когда был
опубликован текст этого французского меморандума, то в одной
газете справедливо задавались вопросы: "А кто, собственно,
победил в этой войне?" Потому что текст этого договора
совершенно непонятный, кто победитель, а кто побежденный?
Так Орлов сыграл выдающуюся роль в русской дипломатии и
сумел чисто дипломатическими мерами свести ущерб и моральный и
материальный, который понесла Россия, почти к нулю. И вот в
Манифесте 19 марта 1856 года, который был издан, сообщалось,
об окончании войны, о заключении Парижского мира, говорилось,
что уступки, которые сделала Россия не важны, в сравнении с
тяжестями войны и выгодами мира. Заключался Манифест
замечательными словами: "При помощи небесного промысла всегда
благодеющего России, да утверждается, совершенствуется ее
внутреннее благоустройство, правда и милость да царствует
всегда, да развиваются повсюду с новой силой и стремление к
просвещению и всякой полезной деятельности, и каждый под сенью
закона во всем равном и справедливом, всем равно
покровительствующем, да наслаждается в мире плодами трудов
мира".
Очень красиво сказано, но некоторые люди испытали шок от
этих слов в Манифесте. Что это еще за законы, которые всем
равно покровительствуют? Россия была сословным государством и
дворяне могли судиться только с дворянами, а крестьяне только
с крестьянами. Что это еще за законодательство, которое всем
будет равно покровительствовать? Реформы? Какие? Отмена
крепостного права?
Генерал-губернатор Москвы, граф Закревский был настолько
встревожен, он не желал никаких изменений. Когда император был
в Москве, он попросил его выступить перед собранием
благородного московского дворянства и развеять недоумения,
успокоить взволнованные умы, внести успокоение в мятущиеся
души. Император согласился и выступил, а выступая сказал, что
он не думает отменить крепостное право тотчас, одним росчерком
пера, но что при настоящем положении оставаться, очевидно,
нельзя и что лучше отменить крепостное право сверху, чем
ждать, пока оно начнет отменяться само собой снизу. И закончил
указанием, что дворянство должно подумать о том, как бы
исполнить эти слова. Ждали совершенно другого.
Императорская речь была совершенно необычной. Император
задерживался в Москве, а текст речи был послан в Петербург и
когда министр внутренних дел Ланской прочитал эту речь, он не
поверил, что это было сказано императором. Поэтому, когда
император вернулся в Петербург, то его министр сразу
отправился на аудиенцию и почтительно вопрошал, неужели это
все сказано императором? Император подтвердил, что, да,
сказано и об этом сказанном он не жалеет. Ну раз так, то надо
действовать. Ланской был умный и способный человек, который
понимал необходимость реформ. И поскольку МВД того времени
несколько отличалось от МВД современного, то там принялись за
работу.
Министерские чиновники быстро разработали три варианта
освобождения крестьян. Первый вариант был самый простой:
просто объявить манифестом, общим указом, что крестьяне
свободны, но без земли и дело с концом. Второй вариант был
очень сложный, потому что крестьян надо было освобождать с
землей, но землю надо было брать у помещиков, помещикам надо
было оплатить убытки. А где взять деньги? У крестьян их нет,
значит надо было ввести какие-то займы, финансовые операции.
Все это может и можно и нужно, но настолько сложно и опасно и
длинно, что расчитать это так быстро нельзя. Третий вариант
очень понравился самому министерству, потому что это
обеспечивало людям работу и отсутствие больших затрат.
Следовало постепенно перевести крестьян сначала в какие-то
временно-обязанные положения, потом заменить барщину на оброк,
потом сократить этот оброк, потом ввести какие-нибудь доплаты,
переплаты, выплаты и так далее. Глядишь, постепенно и
рассосется.
Первый вариант, конечно, не проходил совсем, потому что
если вы сегодня освободите крестьян без земли, то завтра будет
во всей Российской империи бунт крестьянский, поскольку
крестьяне считали землю, которую они обрабатывали, своей.
Объяснить, что это не так, было очень сложно. Они понимали,
конечно, что это земля помещика, но тем не менее, у них было
четкое представление, что земля их.
Когда эти три варианта подали императору, то он сказал,
что рассматривать их вообще не будет, и не потому что что-то
плохо, что-то хорошо, а потому что нужно ждать инициативу от
дворянства, т.е. от владельцев земли и от владельцев крестьян.
И здесь сразу надо сделать оговорку вот какого рода. Александр
предусмотрел, что если он начнет действовать исключительно
силовыми методами, исключительно властно, то он, фактически,
подорвет ту поддержку, которую всегда оказывало самодержавию
дворянство. Просчитать в таком случае перспективы не
представлялось возможным, но память о том, что все заговоры
18-го и 19-го веков составлялись дворянством, об этом нужно
было помнить всегда.
Но как сделать так, чтобы дворяне сами захотели отменить
крепостное право? Поскольку слухи после Манифеста и московской
речи стали циркулировать очень широко, то в министерство
внутренних дел пошли записки от некоторых помещиков, которые
хотели освобождения крестьян, от некоторых ученых профессоров,
которые так же считали это сделать необходимым. Записки эти
представляли собой довольно объемные проекты,
аргументированные, которые надо было как-то рассматривать.
Особенно большое значение сыграли записки великой княгини
Елены Павловны, она была очень богатой помещицей Полтавской
губернии. Она пригласила для составления записки уже видного
экономиста Милютина, который впоследствии стал одним из видных
деятелей реформы и, вручая свои записки своему царствующему
племяннику, она сказала, что надо бы знать, что хочет
правительство, получить указания, как действовать?
Резонанс в подобных событиях был очень велик, стало
формироваться общественное мнение. Дворянство стало колоться
на тех, кто не желал никаких реформ и на тех, кто считал, что
реформы необходимы. Правда, те, кто считал, что реформы
необходимы, не имели какую-то определенную точку зрения. Одни
считали, что крестьян нужно освободить без земли, другие
считали, что земли надо дать очень мало, третьи считали, что
им вообще надо землю отдать, четвертые считали, что нужен
выкуп и т.д. Во всяком случае, общественное мнение пришло в
движение и какие-то определенные мысли стали формулироваться.
Записок пошло все больше и больше, и вот в начале 1857
года был создан секретный комитет из 10 человек, под
председательством Алексея Федоровича Орлова, который не желал
никаких реформ. Он был старый человек, сформировавшийся в
предыдущую эпоху, его никакие реформы, тем более об
освобождении крестьян, не волновали. Он стал эти записки
рассматривать. Но записки частных лиц это не инициатива
дворянства, это всего-навсего инициатива отдельных лиц. Вот
если бы это сделал какой-нибудь губернский съезд, было бы
другое дело.
Итак, в 1857 году был создан секретный комитет, но осенью
генерал-губернатор ... Назимов предложил своим литовским
дворянам рассмотреть вопросы о ведении так называемых
инвентарных правил. Для Прибалтики на протяжении всего 19-го
века издавали специальные правила для крестьян, для
землепользования и вот такие довольно специфические
нитрореформы должны быть продолжением определенных правил, не
важно в чем их суть, они в принципе ничего не меняли.
На что дворянство ответило, что хватит заниматься
чепухой, потому что все равно похоже скоро отменят крепостное
право. И зачем нам какие-то промежуточные правила, все равно
ничего не меняется, все равно все быстро изменится, давайте
вообще думать об отмене крепостного права, но с сохранением
всей земли за помещиком. Коль скоро такое предложение от
литовского дворянства Назимов получил, то он с этим поспешил в
Питер и подал этот реферат. Но в комитете это стали
рассматривать весьма долго, потратили три недели, не пришли ни
к какому выводу и хотели это дело утопить, потому что
прекрасно понимали, что за этим последует.
Александр, потеряв терпение, приказал одному из своих
людей написать проект рескрипта Назимову и подписал его. Орлов
сделал все возможное, чтобы этот рескрипт не был подписан, но
произошло все как-то странно: Александр с ним во всем
согласился, но в последний момент выяснилось, что рескрипт уже
отправлен почтой и остановить его было нельзя. Интересна
тенденция: Александр ставит у дела людей всегда очень
консервативных, людей по-своему очень честных, преданных
национальной идее, государству, но совершенно не желающих
никаких реформ, а дело идет. Никакие консерваторы Александра
остановить не могут.
Рескрипт был послан Назимову, и естественно, опубликован.
В нем говорилось о том, что император и правительство
предлагают учредить в каждой губернии губернские комитеты в
составе выборных от каждого уезда дворян на рассмотрение
проекта на освобождение крестьян. При этом говорилось вопреки
желанию дворянства, что освобождать крестьян придется все же с
землей.
Итак, это конец 1857-го года. Если литовское дворянство
задумалось, то всколыхнулись умы и в Великороссии. Как же так,
а мы что? И Нижний Новгород поддержал свою репутацию,
поскольку первый губернский комитет, который был образован на
русских землях был нижегородский. Губернатором Нижнего
Новгорода был Александр Николаевич Муравьев, думаю, что имя и
фамилия вам о чем-то говорят - один из руководителей Союза
спасения. Он уже закончил свое пребывание в Сибири, был
амнистирован Александром II и занял весьма крупный пост. Он
так же получил рескрипт и губернский комитет в начале 1858
года создан в Нижнем Новгороде.
Затем последовали другие комитеты. И уже к концу 1858
года во всех губернских городах Российской империи, где имело
место крепостное право, напомню, что в восточной Сибири не
было крепостного права вообще никогда, заработали губернские
комитеты в следующем составе. От каждого уезда было два
депутата плюс еще два назначались правительством из местных
помещиков, которые были известны своим стремлением и желанием
провести реформу освобождения крестьян, т.е. они
непосредственно представляли интересы крестьян и, фактически,
интересы правительства. Было ясно, куда клонит император и
правительство.
Эти комитеты засели за составление проектов исходя из
своих губернских нужд, т.е. своих губернских знаний, своих
губернских представлений. Проекты должны были идти в
Петербург, поэтому для этого были открыты ревизионные
комиссии, во главе которых, начальником был поставлен генерал
Ростовцев. Если кто-нибудь из вас будет интересоваться
биографией этого человека, то наверняка где-нибудь прочитаете,
что это был провокатор, предатель, доносчик, который предал
декабристов, сообщив Николаю Павловичу все подробности по
заговору.
Надо сказать, что Ростовцеву было тогда всего 22 года, он
был поручиком и жил в одной квартире с Оболенским. Оболенский
не скрывал свои убеждения от Ростовцева уже непосредственно
перед восстанием и Ростовцев ему ответил, что он, Ростовцев,
давал присягу на верность государю, что он не разделяет мыслей
Оболенского и считает своим офицерским долгом доложить о том,
что он знает. Что он и сделал. Он сумел добиться свидания
лично с Николаем Павловичем, который еще не был императором и
сказать ему о том, что в гвардейской среде существует заговор.
При этом он не назвал ни одной фамилии, сказав попросту, что
этого не знает. Когда же он вернулся домой, то он все это
повторил Оболенскому, сказав то же самое, что он фамилий не
называл.
Представления об офицерской чести тогда были таковы, что
Оболенскому.. и он своего уважения к Ростовцеву не утратил,
хотя большой любви после этого к нему быть не могло.
Этот Ростовцев, человек очень глубокой порядочности был
назначен начальником этих редакционных комиссий, которые
открылись в марте 1859 года. К этому времени Ростовцев, уже
работая с 1856 года над крестьянским вопросом, из человека,
который ничего не знал, превратился в человека очень знающего,
и не просто знающего, а желающего сделать все как можно лучше.
Соответствующим образом он подбирал себе команду и вот здесь
надо упомянуть Ивана Александровича Милютина, который был
одним из главных делателей этой реформы. Их было два брата:
один положил немало трудов на подготовку реформы для
освобождения крестьян, а другой - провел знаменитую военную
реформу Александра II.
Редакционные комиссии, по логике вещей, должны были
дождавшись, когда губернские комитеты пришлют свои проекты,
свести их просто воедино, посчитать, чего желает российское
дворянство, найти какой-то консенсус и усреднив все, найти
что-то общее. Но когда редакционные комиссии были открыты, то
им от правительства была предложена программа действий, т.е.
они должны были обрабатывать эти самые губернские записки
исходя из следующих предложений правительства:
1. Освободить крестьян с землей;
2. Конечной точкой освобождения считать выкуп крестьянами
их наделов у помещиков в собственность;
3. Оказать поддержку делу выкупа финансовыми операциями
правительства;
4. Избегнуть или сократить переходное состояние, т.е.,
допустим, что ты свободен, но уезжать с места еще не можешь и,
скажем, оброк должен платить;
5. Барщину уничтожить законодательным порядком не позже,
чем через три года после опубликования закона об освобождении;
6. Дать самоуправление крестьянам в их крестьянском быту.
Легко заметить, что в общем это соответствует второму
проекту Министерства внутренних дел, т.е. освобождение
крестьян с землей на условиях выкупа. Здесь так же следует
заметить, что коль скоро обязательным усло вием было
освобождение крестьян с землей, то следовательно, все те
проекты, которые предусматривали освобождение крестьян без
земли попросту не могли рассматриваться всерьез. Т.е.
редакционные комиссии не должны были просто обобщить все то,
что им пришлют, а должны были переработать все на условиях,
предложенных правительством. И они принялись за работу.
Через некоторое время до губернских комитетчиков дошло,
что их проекты в Петербурге как-то странно превращаются не
совсем в то, что они собой являли. Поползли слухи, а потом в
Петербург даже поехали депутации, пошли какие-то петиции,
дошло даже до того, что один из депутатов в крайне резкой
форме потребовал обуздать бюрократов, созвать выборных
представителей дворянства, на которых и должна опираться
высшая власть России. Реакция Александра II на это была очень
интересной, он объявил всем этим депутатам, которые проявляли
излишнюю инициативу - выговор высочайший. Надо сказать, что
такие вещи были нечасто. И было все следующим образом:
депутаты, которым влетело, 0были созваны в своих губерниях
губернаторами, которые зачитали определение императора, а это
значило очень много. Никаких репрессий не было, но тебе
популярно объясняли, что тобою очень недовольны. До них дошло,
что не во всем виновата бюрократия и не все так просто.
В это время, в феврале 1860 года после очень тяжелой
болезни умер Ростовцев, умер от переутомления. Болезнь
болезнью, но если бы он так не работал в этих редакционных
комиссиях, он бесспорно прожил бы гораздо дольше. Вздохнули с
облегчением те, которые не желали добра своим редакционным
комиссиям, наконец-то главный освободитель крестьян умер, то
может что-то будет иное.
Иное последовало. Граф Панин , известный своими
ультраконсервативными знаниями, был назначен на место
Ростовцева. Все те, кто не хотели никакого освобождения
крестьян вздохнули с облегчением: "Наконец-то настоящий
человек, свой человек, который все сделает, как надо". Реакция
сотрудников в самих редакционных комиссиях была трагической.
Как, после Ростовцева - Панин? Это человек, который мог все
уничтожить, тормозить и т.д. Милютин собрался подавать в
отставку, но все-таки пошел за разъяснениями к императору. Тот
его выслушал его. Милютин попытался поделикатнее объяснить,
что Панин совсем не тот человек, который может продолжить дело
Ростовцева и ответил буквально следующее: "Вы Панина не
знаете, а я знаю. Его убеждения - это точное исполнение моих
приказаний". Действительно, у Панина была такая редкостная
черта. Его собственный консерватизм остался при нем, никуда не
делся, но он точно выполнил то, что требовал император, а
император хотел освобождения крестьян.
Опять получилась чисто такая дипломатически созданная
ситуация: формально, в глазах всех крепостников дело
возглавлял ультраконсерватор Панин, а дело шло. Вот это умение
повести дело, умение организовать работу в этих очень сложных
условиях, в которых находилась тогда Россия.
Редакционные комиссии проработали двадцать месяцев,
практически, без всяких перерывов и в конце 1860-го года 10
октября они были закрыты, потому что работу они сделали. За
эти двадцать месяцев они выработали проекты 16-ти различных
положений, они обработали, опробовали и издали колоссальный
статистический материал, указатели, справочники, журналы
заседаний комиссий. Короче, труды комиссии составили 18 очень
толстых томов, плюс 6 томов статистических требований о всех
поместьях, где было более ста душ крепостных крестьян, еще 3
тома замечаний на работу губернских комиссий из губернских
комитетов.
Как только редакционные комиссии были закрыты, дело было
перенесено в Главный комитет, так стал называться секретный
комитет, который был образован для рассмотрения записок. В
Главном комитете заседало 10 человек, Орлов уже по болез ни не
председательствовал там и председателем был назначен Великий
князь Константин Николаевич, родной брат императора.
Константин Николаевич полностью разделял мнение и желание
своего венценосного брата и сделал все возможное, чтобы в
Главном комитете работа так, чтобы все то, что
наработали редакционные комиссии сохранилось. На это ушло два
месяца. Дело все в том, что мнения в Главном комитете
полностью разошлись по некоторым вопросам. Обсуждалось все,
чо требовалось обсудить и никак не могли прийти к общему
мнению. И здесь авторитет брата царя значил очень много,
потому что можно было спорить просто с председателем комиссии,
но с Великим князем спорить было сложнее, хотя бы просто из
деликатности.
Константин Николаевич делал очень много своей личной
инициативой, своей личной работой для того, чтобы все то, что
наработано в редакционной комиссии почти без изменений прошло
бы в Главном комитете. В последнем заседании Главного комитета
принял участие император и выступил с небольшой речью. Он
сказал, что он очень высоко оценивает деятельность
редакционных комиссий. Из этого сразу стало ясно, что он был
инициатором очень многого, но что теперь дело надо перенести в
Государственный совет, и он не допустит в решениях госсовета
никаких проволочек, дело должно быть кончено к 15 февраля. А
шел уже декабрь. "Этого, - высказал император, - я желаю,
требую, повелеваю".
Объяснялось 15-е февраля очень просто - не пропустить
посевную, которую нужно было проводить уже в новых условиях.
Таким образом госсовет был поставлен в достаточно жесткие
условия, но шел еще декабрь и оставалось два месяца. Как вы
знаете, на это время падает конец Филипповского поста 0, и ╧ Новый
год, и Рождество, и Святки, и Крещение. По вполне понятным
причинам государственный совет, в котором заседали не юноши
бледные со взглядом горящим, а маститые сановники, которые на
все эти события разбежались по своим домам, по своим имениям,
могли собраться только 28-го января, когда и начались
заседания госсовета.
Совету нужно было уложиться в 10 дней. И за 2 месяца
нельзя было прочесть 18 томов трудов и журналов редакционной
комиссии, а за 10 дней трудно было просто пролистать. Тем
более там были люди, которые не очень хорошо понимали друг
друга, т.е. Александр поставил госсовет в такие условия, когда
им очень многое приходилось принимать на слух. И все равно там
опять началась настоящая борьба.
На всех заседаниях госсовета председательствовал лично
император, зафиксировались случаи, поскольку велся журнал
заседаний, когда он присоединял свой голос к восьми против
тридцати пяти и, таким образом, решал дело в пользу
редакционной комиссии. К 15-му февралю не успели, успели к
17-му. А дальше, вы знаете, 19-го февраля был издан знаменитый
Манифест об освобождении крестьян. Манифест этот написал
святитель Филарет Московский, который хотя и не разделял очень
многого из того, что 0 было подготовлено в этой реформе , но
когда к нему император обратился с просьбой составить
Манифест, он конечно, согласился.
Но Манифест это только торжественное объявление монаршей
воли. В самом Манифесте никакого механизма приведения этого
закона в действия содержаться не могло, оно содержалось в тех