Куликовская битва 32 страница

говорил об этом совершенно откровенно и императору, и

окружению, но Александр - самодержец всероссийский, человек

очень непростой и неглупый, - обладал одним недостатком: он

был абсолютно не способен к военному делу.

Как бывают люди, совершенно лишенные музыкального слуха,

так и Александр не понимал ни природы войны, ни стратегии

военной, ни тактики, для него война представляла собой

какие-то движения, перестановку солдат, как парад на Марсовом

поле в Петербурге. Поэтому сражение было дано, несмотря на то

предупреждение, которое высказал Кутузов, и это Аустерлицкое

сражение было полностью проиграно русской армией, причем оно

было очень кровавым. Там погибло очень много людей, были

разбиты лучшие русские части, и хотя гвардия и другие войска

сражались очень храбро, но само руководство войсками было

утрачено в первые же часы. Во многом этому способствовала

диспозиция, которая была написана австрийским генералом

Вейротером, который служил когда-то, еще во времена Суворова,

но тем не менее вся эта кабинетная стратегия стоила в реальных

условиях очень мало.

Аустерлиц был особой битвой для Наполеона, поскольку это

было годовщиной его коронации, и Аустерлиц был вечным стыдом

русских войск, хотя они были в этом не виноваты. Кутузов

никогда не мог забыть этого позора. Он был ранен в

Аустерлицкой битве и чудом избежал пленения. Уже в конце 1812

года, будучи победителем Наполеона, он говорил офицерам: "Вы

помните? Я не виноват в Аустерлицком поражении". Он

действительно был не виноват.

После этого разгрома австрийский император тут же прислал

парламентеров Наполеону, и Наполеон милостиво согласился

вступить с ним в переговоры, но с непременным условием, чтобы

русские войска покинули территорию Австрийской империи. Таким

образом, Австрия пошла на сепаратный мир, а Россия должна была

отвести свои войска за границу.

Казалось, что эта история должна была многому научить не

только Россию, но и других европейских монархов, но дальше

произошла очень курьезная история со вступлением Пруссии в

войну. Если читать изложение этой истории у академика Тарле

в книге о Наполеоне, то создается впечатление, что ничем

рациональным объяснить эту историю нельзя.

В 1806 году, осенью, Пруссия начала военные действия

против Наполеона. Она была разбита в течение каких-то двух

недель, причем полный разгром прусской армии произошел в

знаменитой битве при Ауштедте-Иене, в один день в двух

сражениях в двух городах неподалеку друг от друга. Прусская

армия прекратила свое существование, после чего все главные

крепости прусской монархии сдались на капитуляцию без

выстрела; французы подходили к очередной крепости с пушками

или без и крепость сдавалась.

Деморализация Пруссии в 1806 году производит такое

странное впечатление, что действительно кажется чем-то

совершенно невероятным. Таким образом, третья коалиция была

уничтожена в 1805 году, а в 1806 году перестало существовать

Прусское королевство в том виде, в котором оно было, поскольку

по условиям мира, который продиктовал прусскому монарху

Наполеон, Пруссия лишалась очень многого.

Оставалась Россия, которая не вела переговоров о мире с

Наполеоном и была вынуждена действовать в Польше. Кампания

1807 года могла поначалу даже обнадежить. Русской армией

командовал генерал Беннигсен, один из основных деятелей

событий 11 марта 1801 года - человек, бесспорно, военный,

хладнокровный. В сражении при Пултуске успеха, в общем-то, не

было ни у французов, ни у русских войск - была ничья.

Генерал Беннигсен донес, что он разбил Наполеона, а

французский генерал Ланн тоже говорил о своей победе.

Следующее сражение разыгралось зимой в метель у города

Прейсиш-Эйлау и было чрезвычайно кровопролитным: на поле боя

остались лежать десятки тысяч трупов от каждой стороны.

Говорили, что это было самое страшное сражение за все время

наполеоновских побед. И хотя русская армия отошла в порядке,

но и французская армия отошла, и впоследствии сам Наполеон,

командовавший французскими войсками, говорил русскому

дипломату: "Поскольку вы отвели свои войска после окончания

сражения, то я его назвал своей победой".

Французы ничего не добились. Но наступало лето, и в

сражении при городе Фридланде (сравнительно недалеко от

Кенигсберга) Наполеон, наконец, смог нанести решающее

поражение русской армии. Надо сказать, что многие старшие

офицеры полагали, что именно летом Наполеон сумеет одержать

победу, и указывали Александру на то, что надо срочно начинать

переговоры с французами, а его брат Константин Павлович сказал

за день до сражения, что проще дать каждому солдату заряженный

пистолет и велеть застрелиться - результат будет тот же.

Сражение при Фридланде изобиловало трагическими

эпизодами. Русская армия с большим трудом держалась на

позициях, но потом была сбита, фактически она попала в

тактическое окружение и могла быть полностью уничтожена, но

Наполеон не приказал преследовать русскую армию и дал ей

спокойно уйти за Неман. Это было расценено как желание

Наполеона вести переговоры.

Поскольку армия была расстроена, а Наполеон обладал

колоссальными силами, император Александр вынужден был

вступить в переговоры. Сначала это были просто переговоры о

перемирии, потом это быстро перешло в переговоры о мире и,

наконец, 13 июня 1807 года последовало знаменитое свидание

двух императоров на Немане, на плоту, укрепленном посередине

реки. С этого момента в течение двух недель Наполеон и

император Александр вели переговоры обо всем, что их

интересовало с глазу на глаз.

Документов сохранилось очень мало. Все то, что удалось

найти, опубликовано. Систематических записей этих переговоров

никто не вел, поэтому можно судить о них по немногим

воспоминаниям тех, кто имел какое-то отношение к этим

переговорам, и по их результатам. Результатом было подписание

двух договоров: договора о мире с Францией и секретного

договора о союзе. Наполеон проявил, бесспорно, широту: он не

имел никаких претензий к России - наоборот, готов был

предложить России разделить Пруссию просто пополам. Одна

сторона отошла бы к Франции, другая - к России. Он готов был

рассматривать вопрос о Турции - одряхлевшей Оттоманской

империи, которая не представляла никакой угрозы, и Наполеон

намекал, что он готов отдать Турцию России. Александр вежливо

отказался и в турецком и прусском случае, но в прусском он

даже настаивал, чтобы от Пруссии даже что-то сохранить, и

Наполеон пошел на это , сохранив от бывшего большого

европейского государства небольшую часть. Причем в четвертую

статью договора он велел вставить слова, что он сохраняет

Прусское государство только из уважения к императору

Российскому.

Результатом этого Тильзитского мира было присоединение

России к континентальной блокаде. Континентальная блокада -

политическая система, которую Наполеон создал, - была

оформлена декретом в 1806 году после разгрома Пруссии.

Наполеон подписал этот декрет, находясь в Берлине. В в нем

говорилось, что отныне ни одно европейское государство не

имеет права торговать с Англией. Оно не имеет права принимать

английские товары, участвовать в каких-либо сделках. Таким

образом европейский континент закрывался для Англии. Сейчас мы

бы сказали, что это ввели экономическую блокаду. Так оно и

было. Этим он добился, как ему казалось, экономического

ослабления Англии, и стимулировал развитие торговли на

континенте, поскольку конкуренция английских товаров

отсутствовала.

На самом деле оказалось, что он ошибался и в первом, и

во втором случаях. Задушить экономически Англию он не мог,

т.к. она продолжала вывозить все из своих бесконечных колоний,

хотя уровень жизни упал и экономика Англии была не в блестящем

состоянии. Что же касается европейской торговли, то, как

полагают специалисты, он нанес ей огромный ущерб, потому что

как раз и французская экономика и экономика других стран,

которые шли в фарватере Наполеона, были завязаны на Англии.

И вот к этой континентальной блокаде должен был

присоединиться император Александр. Если бы это было просто

политическим моментом, но, присоединяясь, надо было соблюдать

еще экономические условия. Александр, правда, сумел договор

так расплывчато сформулировать, что потом уже Россия вольно

толковала отдельные его параграфы. В частности, там начисто

отсутствовала статья о запрете торговать с нейтральными

государствами. Но тем не менее, раз у нас прекращалась

торговля с Англией, то, следовательно, прекращался вывоз

хлеба, древесины, льна, пеньки и т.д., на чем, собственно

говоря, и держалась наша внешняя торговля. Следовательно,

прекращалось поступление полновесных монет в русскую казну, а

русские финансы были уже расстроены.

Уже с 1805 года дефицит был весьма значительным и дальше

он неуклонно рос на протяжении последующих лет. У нас, как вы

знаете, была двойная денежная система - серебряные деньги и

бумажные. И вот сначала за бумажные рубли стали давать 70

копеек, а через несколько лет он уже стоил 20 копеек. И был

момент, когда он в месяц падал до 10 копеек. Т.е.

государственные финансы были на грани банкротства.

Национальное самолюбие было ущемлено Тильзитским миром.

При том, в каком положении оказался Александр, Тильзитский

мир был политическим успехом. Россия ничего не потеряла из

территории, даже немного приобрела, но тем не менее то, что

Россия не могла проводить самостоятельную политику в

национальных интересах, конечно, многими рассматривалось как

бесспорная неудача. Помещики были недовольны, потому что они

не могли торговать хлебом, коммерсанты были недовольны, потому

что они не могли торговать с Англией. Ропот был и, как

говорят, были даже анонимные письма Александру, где ему

напоминали о судьбе его отца.

(Интересно, что именно в это время Александр восстановил

тайную полицию. Она, как вы помните, была сразу уничтожена

после 11 марта 1801 года.) Но надо было соблюдать хорошую мину

при плохой игре, и в 1808 году последовало еще одно свидание

императоров, уже в Эрфурте - немецком городе. Свидание это

было нужно не столько Александру, сколько Наполеону. Дело в

том, что Наполеон в это время уже начал испанскую войну,

которая лавров ему не принесла. Несмотря на то что французские

войска заняли Мадрид и другие испанские города, несмотря на

то, что испанская королевская фамилия была уже отвезена во

Францию, простой испанский народ резался с французами до

последнего, ведя партизанскую войну в масштабах всей страны.

Наполеон вынужден был держать в Испании не менее 150

тысяч отборных войск, и конца-края этой войны не было видно.

Поэтому ему нужен был и дипломатический успех, что он и

продемонстрировал на свидании в Эрфурте. Опять декларация,

опять демонстрация альянса, но именно тогда произошло событие,

о котором любят у нас вспоминать, и я о нем тоже напомню.

Именно тогда министр иностранных дел Франции князь Талейран,

имея аудиенцию у императора Александра, заявил ему буквально

следующее: "Русский император - цивилизован, французский народ

- цивилизован, французский император - нецивилизован, русский

народ - нецивилизован. Надо, чтобы русский император и

французский народ стали союзниками".

Александр, изощренный дипломат, понял, что во Франции

есть пусть пока негласная, пусть пока неявная, но очень

сильная оппозиция политике Наполеона.

Вскоре в дипломатической русской переписке начинает

упоминаться имя какой-то Анны Ивановны, которая дает очень

ценную информацию и начинает за нее получать деньги из русской

казны, причем очень значительные. Спустя много-много лет было

выяснено, что Анной Ивановной был министр иностранных дел

Франции. В одной из популярных книжек по истории шпионажа

глава так и называется: "Алчная Анна Ивановна".

Становится очевидным, что союз императоров - вещь

недолговечная. Армия не прочь смыть горечь всех предшествующих

поражений, дворянство недовольно Тильзитским миром, и

Александр вынужден к этому прислушиваться. Наполеон еще

пытается поддерживать с Россией хорошие отношения, но в 1810

году наступает явное ухудшение. В это время Наполеон в

очередной раз разбил Австрию. В 1810 году он заключает второй

брак (со своей супругой он развелся, так как она не могла

родить ему наследника).

Тогда одновременно были сделаны запросы в Петербург

относительно сестры императора Александра Анны Павловны и в

Вену. В Петербурге Александр отказал со всей возможной

вежливостью, написаы, что он ничего не имеет против и вообще

только об этом и мечтает, но Анна слишком молода, и мать,

вдовствующая императрица, желает, чтобы она еще немного

подросла.

Наполеон понял, что получил отказ, и тут же был сделан

соответствующий запрос в отношении Марии-Луизы, принцессы

Австрийской, которая однажды написала своей близкой подруге,

что она не желает ничего подобного, но если это нужно для

спасения страны, она на это пойдет. Император австрийский

мгновенно дал положительный ответ, и брак был заключен. В этом

браке был рожден мальчик, который чуть ли не при рождении

получил титул Римского короля и который видел своего отца

очень недолго. В 1815 году Наполеон был сослан на остров

Св.Елены. Мальчик вырос, имел титул герцога Рейнштадтского,

жил в Австрии и умер молодым.

В 1810 году России тоже происходят события, но более

существенные: вводится новый тариф. Финансы наши пришли в

такой упадок, что спасти их могло только что-то радикальное.

Новый тариф облагал все товары, которые привозятся из-за

границы, колоссальной пошлиной, а поскольку ввозились только

французские товары, а английские не ввозились, то это било,

естественно, по интересам французских купцов.

Наполеон протестовал, но ему объяснили, что это не против

Наполеона, а просто потому, что денег нет. Одновременно было

использовано отсутствие в Тильзитском договоре статьи о

нейтральных государствах. Отныне все российские порты были

открыты для всех кораблей под нейтральным флагом. Англичанам

не надо было больше ничего говорить, они все поняли сразу.

Английские капитаны при заходе в русский порт поднимали на

мачте флаги государства Тинериф (это островок в Атлантическом

океане) и загружались до самого верха, естественно,

расплачиваясь совершенно честно своими золотыми фунтами.

Благодаря этим кардинальным мерам русские финансы

выдержали. Но было ясно, что добрым отношениям с Наполеоном

приходит конец, потому что они просто нежизненны, и с 1810

года оба государства начинают подготовку к войне.

Именно в начале 1810 года Наполеон приказал подать ему

книги о России. Он читал о русской истории, в частности, очень

интересовался историей Петра I. Именно тогда, возможно, во

Франции было сфабриковано подложное завещание Петра I, как

некоторые считают. Он интересовался русской географией,

климатом, расспрашивал русских послов во Франции о России. С

этого момента он готовится к войне, что начинает выражаться

постепенно в мобилизации армии и переброске ее в Пруссию и

Польшу.

Сначала все это идет достаточно спокойно. В России тоже

понимают, к чему идет дело,- они имеют абсолютно точные

доказательства. В российском посольстве во Франции был военный

атташе полковник Чернышев. Это был молодой, веселый светский

человек с приятными манерами, достаточно легкомысленный. Он

без конца летал курьером из Парижа в Петербург и обратно. В те

дни, когда он бывал во Франции, он присутствовал на всех

балах, которые были в высшем обществе Парижа. При пожаре

одного дворца, когда там шел бал, он рискуя жизнью вытаскивал

французских красавиц из огня. И после этого двери всех салонов

были перед ним открыты.

Его считали веселым танцором, гулякой, романтической

личностью, у него была возлюбленная в высшем свете. Но никто

не предполагал, что у этакого франта один вид деятельности. Он

был главой русской военной разведки в Париже. Прикрытие у него

было замечательное: светский франт.

Он поставил дело на солидную ногу. Наполеону раз в месяц

составлялся отчет о Великой французской армии, о состоянии

снаряжения, вооружения, о дислокации и численном сотаве войск

- короче, обо всем, что следовало знать. Он составлялся в

единственном экземпляре. Наполеон очень долго не знал, что

второй экземпляр составлялся специально для Чернышева, который

он читал почти одновременно с Наполеоном и умудрялся

переправлять его в Петербург.

Впоследствии контрразведка Наполеона вышла на след

чиновников военного министерства, которые этим занимались. Сам

Чернышев в это время уже уехал в Россию. Разумеется, изменники

родины были расстреляны, но ущерб они нанесли чудовищный. В

Петербурге знали все, о чем можно было только мечтать. В это

же время русская разведка сумела выкрасть военные планы и в

Вене. Вена была союзником Парижа, и Наполеон требовал, чтобы

она приняла в будущем участие в войне против России. Были

составлены соответствующие планы, которые опять-таки были

скопированы и попали в Петербург.

Стало очевидным, что Наполеон готовит огромную коалицию

против России. С севера по Петербургу должны были ударить

шведы, с запада - французы и австрицы, а с юга - турки

(напомню, что с Турцией шла война с 1806 года).[После войны

1707-1708 года шведы с Россией больше воевать не хотели, они

потеряли всю Финляндию и были бы довольны, если бы Россия не

возражала, чтобы к ним отошла Норвегия].

С турками война шла с переменным успехом много лет, но

когда туда был назначен Кутузов, он сумел эту войну кончить в

1812 году и подписать Бухарестский мир за 37 дней до

наступления Наполеона. Турок выбили из этой необъявленной

коалиции, и впоследствие Наполеон говорил, что он должен был

остановить действия, получив сведения, что Турция подписала

мир.

Что касается австрийцев, то с ними обошлись еще проще:

как только бумаги с австрийскими планами были положены на стол

в Петербурге, русский канцлер вызвал к себе для беседы

австрийского посланника. Ему показали все эти суперсекретные

документы и потребовали объяснений. Пока он подбирал нужные

слова, из-за занавески вышел сам император всероссийский

Александр Павлович, который очень сухо сказал, что если

австрийцы вздумают воевать, то с ними будут воевать до

победного конца. Тут же Александр получил заверения, что

дальше планов дело не пойдет. И, в общем, австрийцы сдержали

свое слово.

Дипломатическую фазу подготовки к войне Наполеон

проиграл. Наступала военная стадия, и надо сразу помнить, что

качество вооружения было одинаково. Что же касается

численности войск, она была разной: Наполеон подготовил армию

для военных действий в 600 тысяч человек, она была

сосредоточена в Пруссии и частично в Польше, и перед ним стоял

выбор: или ждать, пока русские войска вступят в Польшу и

разгромить их там (для него это было наиболее выгодной

ситуацией), или самому переходить русские границы.

Русских планов он не знал, поскольку на бумаге они не

существовали. Военный министр России генерал Барклай-де-Толли

был слишком умным человеком, чтобы писать подобные документы.

Он знал, какая судьба постигла и французские и австрийские

планы. Если их можно было украсть в Париже и в Вене, то нечто

подобное можно было сделать и в Петербурге. Поэтому он, не

произнося лишних слов, был против вторжения в Польшу и

планировал стратегическое отступление. Он знал истинную силу

французской армии, потому что знал точные цифры численности

французских войск, этого больше практически никто не знал. Он

знал, что Наполеон непосредственно до вторжения в Россию

отрядил первый эшелон численностью в 440 тысяч человек, а

второй эшелон, приблизительно численностью в 160 тысяч

человек, находится за Вислой и может довольно быстро

присоединиться к первому эшелону.

Две русские армии (первая - приблизительно в 100 тысяч

человек, это район Вильнюс-Каунас-Ковно, и вторая -

приблизительно в 50 тысяч человек, генерал Багратион, район

Гродно), естественно, уступали численности французских войск в

три-четыре раза. Южная армия, которая базировалась на район

Луцка, должна была все-таки прикрывать австрийское

направление. Барклай понимал, что авантюра с наступлением в

такой ситуации гибельна.

И вот, когда 22 или 24 июля 1812 года французы начали

наступление, русские стали отступать. Но не сразу стало ясно,

что надо делать. Император Александр со своим пристрастием к

иностранцам (известна знаменитая просьба генерала Ермолова,

который, когда Александр обратился к нему: "Что ты хочешь у

меня попросить?" - сказал: - "Государь, произведите меня в

немцы!") в это время принял в армию с чином генерал-майора

прусского генерала Пфуля, автора прусской кампании 1806 года,

которая кончилась Иеной-Ауштедтом. Пфуль, типичный кабинетный

теоретик, размышляя над картой при помощи линейки и циркуля

высчитывал марши и контрмарши считал, что первая армия должна

отвлекать на себя французские силы и находиться в укрепленном

лагере у местечка Дрисса на Западной Двине, а в тыл

французской армии будет действовать вторая армия. Все это

действительно красиво выглядело бы, если он действительно

понимал бы, во-первых, планы Наполеона, а во-вторых, знал бы

истинную силу французской армии.

Ничего этого он не знал и знать не мог, но Александру он

смог внушить свою идею. И поэтому первая армия была вынуждена

отступать в Дриссу, но там генералитет в резких выражениях дал

Александру понять, что это все не просто глупость, а

преступление. Толстой приводит слова маркиза Паулуччи, который

был на русской службе, о том, что Дрисский лагерь мог

придумать либо изменник, либо сумасшедший, тогда ему нужен

либо сумасшедший дом, либо виселица. И вот тогда происходят

события чрезвычайно важные.

Александр, во-первых, высылает Пфуля из армии, а

во-вторых, уезжает из армии сам в Москву, чтобы возбудить

патриотические чувства у русских людей. Это был правильный

шаг. Барклай получил известную свободу действий и тут же повел

армию к Полоцку. Надо сказать, что время, затраченное для

отступления из Дриссы, вызвало затруднения, и приходилось

отступать с тяжелыми арьергардными боями. Если посмотреть на

географическую карту, то увидим, что русские армии шли как бы

в разные стороны - они расходились вместо того, чтобы

сходиться. Они должны были сойтись, чтобы усилить свои

возможности. Багратион от Гродно попытался пройти к Минску, но

Минск уже был занят французскими частями. Он повернул на юг, в

тяжелых условиях оторвался от французов, переправился через

Березину, а дальше пошел на Могилев, надеясь успеть дойти до

Витебска и там соединиться с первой армией, но опять в разрез

успели выйти французские корпуса. Он опять повернул южнее,

пошел на Красный (знаменитый бой у Красного с французским

авангардом), и, наконец, русские войска смогли соединиться у

Смоленска.

Барклай в своем плане исходил из того, что французы,

отходя от своих баз, удлинняя коммуникационные линии, будут

терять войска на гарнизоны, на коммуникации, больными, просто

в стычках, и здесь не хватит французских сил на то, чтобы

преодолеть русские пространства.

Он был абсолютно прав: падеж лошадей во французских

обозах начался практически сразу. Но Наполеон еще надеялся

перехватить инициативу, а для этого ему нужно было успеть

поймать русские войска и в генеральном сражении их разгромить.

Но русская армия уходила из Полоцка, из Витебска, и вот она

наконец соединилась в Смоленске. Началось смоленское сражение,

и Наполеону казалось, что здесь он уже получит желаемое. Но

через три дня сражения русская армия по приказу Барклая отошла

и от Смоленска. Смоленск сгорел, взрывали пороховые склады,

бросали тех, кого не могли увести, раненых и отходили на

восток. Здесь Наполеон впервые столкнулся с тактикой выжженной

земли и не понял, что его ожидает.

В русской армии роптали, армия хотела воевать. Плана

Барклая не понимал никто, и Багратион в письмах своим знакомым

в Петербург и даже царю обвинял Барклая в измене. В это время

уже начинает формироваться ополчение, а полагалось в те

времена давать ополчению предводителя. И вот и Петербург и

Москва практически одновременно выбирают в качестве

руководителя ополчения Кутузова. Это был совершенно ясный

намек императору Александру, кого хотят видеть во главе армии.

Александр сделал следующее: он собрал своебразный

неофициальный комитет из нескольких человек (негласного

комитета уже не было) и попросил их подумать, кто будет

главнокомандующим. И когда те рекомендовали ему Кутузова, он

согласился. Александр Кутузова не любил после Аустерлица, и я

думаю, что нелюбовь эта объяснялась не только тем, что

Аустерлиц был позором только Александра. Кутузов был

гениальный дипломат, человек выдающихся способностей, и

Александр был дипломат замечательный, им было трудно ужиться.

Александр был по духу западник, а Кутузов думал только о

русских интересах.

Так вот, после Смоленска для Александра стало ясным, что

нужно что-то делать, и Кутузов был назначен главнокомандующим

русских войск. Он тут же получил титул князя Смоленского и

приехал в армию, когда она стояла в Царевом Займище. Это была

позиция, на которой Барклай считал возможным дать сражение.

Армия восторженно приветствовала приезд Кутузова, и

полководец, пробурчав фразу: "С такими молодцами - и

отступать!" - тут же приказал отступление.

Он считал, что нужно отводить французов как можно дальше

на восток, и никаких мыслей об изменении плана Барклая у него

не было, потому что Барклай-де-Толли был абсолютно прав. Но

Кутузов также понимал, что ему не дадут отступать без сражения

до бесконечности. Несмотря на его русскую фамилию, несмотря на

его моральный авторитет, несмотря на его полководческие

дарования, на ученичество у Суворова и т.д., ему не дадут

отступить просто так. Хотя он полагал, что сражение не нужно,

что Бонапарт здесь погибнет от расстояний. И вот

квартирмейстер армии полковник Толль положил Кутузову план

местности, в центре которой, на берегу реки Колочи, находится

село Бородино. Он принял решение дать сражение именно там.

Место было выбрано для баталии одно из лучших, которое на

плоских местах выбрать можно. "Слабые места я надеюсь

исправить посредством искусства" - это из донесения Кутузова.

Русская армия была численностью приблизительно 120 тысяч

человек (к ней подошло еще московское ополчение). Она должна

была развернуться, а для этого требовалось время. Французы

наседали, и разделяло их главные силы с русскими всего

несколько километров. На этом пространстве сражался русский

арьергард с французским авангардом.

24 августа по старому стилю (5 сентября по-новому) у

Колоцкого монастыря, в 8 километрах от села Бородино по

Смоленской дороге, шел бой, где русский арьергард, которым

командовал генерал Коновницын, сдерживал французов. В эти

утренние часы у деревни Шамордино строили редут и

устанавливали батарейные орудия, т.е. тяжелые пушки, для того,