Куликовская битва 27 страница

городком), собрались шляхтичи, недовольные решениями сейма и

Станиславом Понятовским, провозгласили конфедерацию и

выступили небольшими вооруженными силами против короля.

Станислав Понятовский был действительно человеком,

мыслящим весьма прямолинейно: он тут же обратился к России за

помощью. Это одна сторона вопроса. Вторая была следующая: коль

скоро диссиденты были уравнены в правах, значит, католики

Польши, где националистические тенденции всегда были

достаточно сильны, начали гонения на некатоликов. Поэтому на

православное население части Украины и Белоруссии в составе

Польши посыпались всякие несчастья, ужасы, гонения вплоть до

насилий и убийств. Естественно, тут же вспыхнуло восстание,

которое у нас иногда называют гайдаматчиной. Гайдамак - это

украинский бунтарь против Польши. Восстание носило все

классические черты гражданской войны, помноженные на

религиозную и национальную рознь. Жестокостей было с лихвой с

обеих сторон. Если поляки старались вырезать бунтующих

украинцев, то те щедро давали сдачи. Началось такое, что

польские паны, имевшие огромные имения на Правобережной

Украине, сами обратились к Екатерине с просьбой потушить этот

пожар. Что и было сделано: русские войска, которые, правда,

уже были в Польше, подавили это восстание. Один из вожаков был

выдан полякам, и они его казнили после жесточайших пыток, а

другой был отправлен в Сибирь.

Для того чтобы отвлечь Россию от Польши, требовались

какие-то экстраординарные меры. Пруссия имела в Польше свой

интерес и готова была не захватывать всю Польшу, а

удовлетвориться значительной ее частью. Но интересы России в

Польше не устраивали Австрию, которая тоже была не против

разбогатеть за чужой счет, и ряд других стран. В Турции

началась антирусская агитация, турецкого султана стали

подталкивать к войне с Россией, и в 1768 году султан, наконец,

решился: ни с того ни с сего турки потребовали вывода русских

войск из Польши (своеобразный политический демарш), а дальше,

в лучших традициях султаната, русское посольство было

арестовано и посажено в тюрьму.

Война началась, но воевать сразу не приходилось, потому

что войска были далеко. Тогда не было ни поездов, ни

автотранспорта, войска должны были идти пешком, их надо было

собирать из разных точек нашей необъятной родины, да и турки

тоже раскачивались крайне медленно. Но все-таки постепенно

военная русская машина закрутилась, а коль скоро все встало на

свои места, то пришли и первые успехи. В 1770 году начинаются

первые победы. Русская армия, которая действовала в Молдавии

(а точнее в Бессарабии), не была очень большой, но командовал

ею Петр Александрович Румянцев, генерал, про которого

говорили, что он незаконный сын Петра I. Он этого никогда не

опровергал, и может быть, так оно и было, тем более что и в

характере этого полководца, и в его внешности зачастую

находили немало сходного с императором. Имея силы, значительно

уступавшие силам турок, в двух сражениях в Бессарабии

(при Ларге и Кагуле), он наголову разгромил турецкую армию.

Строго говоря, эти сражения решили исход кампании, потому

что после этого он уже перенес свои действия за Дунай, на

южный его берег, что впоследствии отразилось на его титуле,

который он получил: вместо графа он стал называться граф

Румянцев-Задунайский. Екатерина щедро награждала своих

полководцев и оказывала им большие почести.

В 1769 году из Кронштадта вышла не очень большая эскадра,

которой предстояло пройти всю Балтику, Датские проливы,

Северное море, Ла-Манш, Бискайский залив, пройти через

Гибралтар в Средиземное море, там найти турецкий флот и

уничтожить его. Задача была, прямо скажем, почти невыполнимой,

учитывая скверное состояние флота, если иметь в виду его

материальную часть. Ни Анна Иоанновна, ни Елизавета флотом не

интересовались, он гнил в Финском заливе, поэтому когда пришло

время отправлять эскадру, она была отнюдь не в блестящем

состоянии. Но вел ее замечательный русский адмирал Спиридов, а

в Италии должен был возглавить эскадру и повести ее в бой

Алексей Орлов, брат знаменитого фаворита Екатерины Григория

Орлова. Орлов не был моряком, но обладал несокрушимой волей, а

Спиридов был прекрасным флотоводцем. Спиридов выполнил свою

задачу и несмотря на чрезвычайно тяжелое (вследствие непогоды

и плохого состояния материальной части флота) плавание, сумел

привести русскую эскадру в средиземноморские воды. Он не

сдавал команду, а просто возглавил эскадру, и повел ее в бой

уже Алексей Орлов.

В Хиосском проливе в Эгейском море произошла встреча этой

эскадры с турецким флотом (26 июля 1760 года). В бою, который

продолжался, по некоторым сведениям, около двух часов, взлетел

на воздух турецкий флагман, но и русский флагманский корабль

тоже был взорван турками. Спиридов чудом уцелел, поскольку

успел с объятого пламенем корабля спуститься в шлюпку

буквально за несколько минут до взрыва. Но турки, напуганные

гибелью своего флагмана, отступили в Чесменский залив под

защиту своих береговых кораблей.

Наступила ночь, и тут разыгралось действие, которое у нас

называется Чесменской битвой, Чесменским сражением или просто

Чесмой. В самое глухое время ночи, в час или в два, на

турецкие корабли пошли русские брандеры - небольшие корабли,

набитые горючими веществами. Командовал каждым из них моряк в

чине лейтенанта, на корабле было только несколько матросов;

задача была - подойти к турецкому кораблю, пришвартоваться,

поджечь фитили, ведущие к бочкам с порохом, и спасаться как

можно быстрее. Лейтенант Ильин сумел зажечь самый крупный

84-пушечный корабль турок, который взлетел на воздух. Сам

Ильин со своей командой сумел вовремя отойти. После этого на

очень короткое расстояние подошла русская эскадра, которая в

течение часа разнесла в пух и прах всю турецкую эскадру. В

Чесменском бою убыль русских составила 11 моряков, турки же

потеряли около 10 тысяч человек. После этого были награды.

Спиридов получил орден Андрея Первозванного, Орлов вернулся в

Петербург и стал графом Орловым-Чесменским. В Царском Селе был

воздвигнут обелиск в память о Чесменское бое, который стоит и

по сей день. А 20 островов архипелага в Эгейском море признали

русское подданство. Русский флот получил первоклассную базу и

перекрыл всю торговлю для Турции в Средиземном море. Тогда

турки поняли, что пустились в авантюру.

Итак, все для нас развивалось хорошо и можно было бы

"заловить" турок гораздо сильнее, но в это время прусский

король, посчитав, что пора действовать, поставил вопрос

ребром. Он точно рассчитал, что русские войска на юге, что

Екатерине, которая, как некоторые полагают, думала, что не

худо бы всю Польшу включить в состав России, пришлось пойти на

условия Фридриха II.

В 1772 году был поставлен вопрос перед сеймом, а на

следующий год сейм утвердил раздел страны следующим образом:

Пруссия получала все польское Поморье и часть Великой Польши;

Австрия получала Голицию (Западную Украину), а Россия получала

не польские земли, а Полоцкую, Витебскую и часть Минской

земель (позже они назывались воеводствами). Этнически народ,

который теперь входил в состав России, никогда не был

польским, и это очень важно. Все остальные оставались пока в

Польше - до поры до времени.

В 1773 году вспыхнул Пугачевский бунт. Одно событие в эти

годы "наезжает" на другое. Когда говорят о Пугачеве, то

некоторые высказывают следующее мнение (не стану утверждать,

что оно авторитетное, но все же о нем следует сказать):

Пугачев, донской казак, сражавшийся в Семилетней войне,

связанный со старообрядцами, успел побывать на турецкой войне,

потом какое-то время пробыл в Польше, а затем оказывается в

южнорусских степях и поднимает восстание среди уральских

казаков. С одной стороны, эти восстания были объективны в том

плане, что и злоупотребления царских чиновников имели место, и

слухи покатились о каких-то решениях, которые якобы собирались

принять в Петербурге для простого народа, и злоупотребления

там, где уже крепостили крестьян в Поволжье новоявленные

помещики, - все это, конечно, имело место. С другой стороны,

получается, что Пугачев, строго говоря, - это еще один

классический самозванец (он объявил себя императором Петром

Федоровичем), а самозванцы у нас начались еще в 17 веке: там

были лже-Димитрий I, II, там были Петрушки-царевичи. Все эти

самозванцы, как известно, шли из Польши. И Пугачев успел

побывать в Польше после того, как участвовал в войне с

Турцией. Кто знает, может, он и накачался там какой-то

информации, а может, его отчасти даже и подготовили?

Конечно, очень заманчиво видеть в нем этакого эмиссара

чужой державы, но с другой стороны, как это ни парадоксально,

восстание началось в тот момент, когда Россия вела войну с

внешним врагом. То есть это был удар в спину. Ближайшая

аналогия, только более трагическая и более удачная для того,

кто ее замышлял, - это возвращение Ленина в пломбированном

вагоне в соответствующий период войны с германцами и все то,

что за этим последовало. Ничего нового с годами не

придумывается: все новое - это хорошо забытое старое.

Нет никаких документов, которые говорили бы о том, что

Пугачев был польским шпионом. Если документы о Владимире

Ильиче есть все в наличии - все вплоть до того, сколько он

получал от немецкого генштаба (и все это сейчас опубликовано),

то тут ничего подобного не было, да и трудно себе представить,

что поляки могли ему что-то заплатить. Но учитывая широту

русской души, темперамент донского казака, можно было

ограничиться и высказанными идеями.

И вот запылал чудовищный Пугачевский бунт, достигший

своего апогея, когда была попытка взятия Казани (город был

выжжен дотла, за исключением Казанского кремля).

Сопровождалась она чудовищными жертвами, и Екатерине, которая

сначала полагала, что все это можно закончить какими-то

местными силами, пришлось отзывать регулярные войска.

Кончилось тем, что Суворов, в это время уже весьма известный,

был послан в степи на поимку Пугачева. Как известно, его

пленили его собственные старшины, но Суворов конвоировал его

до сдачи в следственную комиссию.

В 1775 году Емельян Иванович на Болотной площади закончил

свою земную жизнь ("заслужил свои вины"), а Екатерина немедля

сразу после подавления восстания издала знаменитое "Учреждение

губерний". Губернаторы получили колоссальную власть, было

достаточно четко организовано дворянское самоуправление, то

есть все-таки оно послужило определенным преобразованиям чисто

административным. В такой обстановке, когда нужно было

делиться с Фридрихом и укрощать Пугачева, продолжалась

Турецкая война. И тут стало ясно, что ее можно, пожалуй,

кончить, тем более что карты были, как говорится, у нас на

руках. В деревеньке Кучук-Кайнарджи на южном берегу Дуная (на

территории противника) Румянцев подписал с турками договор

летом 1774 года, по которому Росси отходил весь берег Черного

моря от Днепра до Буга. Крепость Кинбурн, которая сторожила

Днепровский лиман, тоже отходила к России. К России отходила

территория, ограниченная Азовом и Керчью. На противоположном

берегу Керческого пролива, т.е. уже на крымском берегу,

турецкая крепость Еникале. Таким образом, фактически Азовское

море становилось внутренним, а выход из Азовского в Черное

море уже контролировался Россией. Но Крым (при том, что он был

занят русскими войсками) не был присоединен - он просто

получил полную независимость от Турции, как и все дикие орды,

которые кочевали в Причерноморских степях.

Произошло это не потому, что не могли

претендовать на большее, а потому, что нужно было срочно

подписать мир, и это представляется родом компромисса.

Совершенно очевидно, что Екатерина не собиралась

останавливаться на достигнутом, и это можно расценивать как

первывй этап русско-турецких отношений того времени, и

действительно, мы знаем, что войны с турками было две.

Итак, остается добавить, что Россия получила Большую и

Малую Кабарду на Северном Кавказе; в 1770 году произошло

сражение грузинских войск с турками, кончившееся победой

грузин. Оно не принесло никакого перелома, но тем не менее это

был результат того, что в это время грузинские политики вели

дело к вхождению Грузии в состав России (об этом - немного

позже).

После заключения Кучук-Кайнарджийского мира ситуация

резко меняется. Россия выходит из войны не ослабленной, она

сумела выстоять в войне при дележе Польши и одновременно при

Пугачевском восстании. В войне прошли серьезнейшие испытания

русская армия и русский флот. Чесменское сражение - это первая

чисто морская победа русского флота. (Сражение при Гангуте, в

котором участвовал Петр I, выиграли русские галеры, а не

линейные корабли, и шведская эскадра была не очень большой).

Фактически сразу же начинается работа над подготовкой

следующего этапа. Но это не значит, что не ведется

дипломатическая работа, и она в этот момент очень любопытна.

Перед Екатериной проблема: во-первых, Англия в это время

начинает проявлять явно антирусские настроения, потому что она

считает, что усиление России ей невыгодно. Русская

деятельность в Средиземноморье возбуждает у этой морской

державы определенные опасения. Англия давно считает Египет и

Палестину зоной своих жизненных интересов, выражаясь

современным языком, и присутствие русского флота в Средиземном

море ее волнует. Во-вторых, Австрия постепенно отходит от

политики антирусской и поворачивается к России лицом,

поскольку считает, что ставить на Турцию в этой ситуации

бессмысленно - скорее наоборот. Она получила в Голиции свое, и

немало. Здесь следует отдать должное таланту дипломатов

Екатерины.

Дальше происходит некий казус. Разгорается война Англии с

ее североамериканскими колониями. Колонии хотят перестать

числиться за Английским королевством и стать независимыми. В

определенный момент английский король обращается к Екатерине с

удивительной просьбой: он просит ссудить Англии положенное

число солдат, которые те переведут в американские колонии, с

тем чтобы русские мужики там выполнили свой "интернациональный

долг". Екатерина, естественно, ответила отказом, поскольку

имела другой способ мышления, чем члены Политбюро, но

Антлантический океан наполнен английскими боевыми кораблями,

арестовывающими, топящими, захватывающими все корабли, которые

не прочь торговать с американскими колониями - это очень

выгодная торговля для всех.

И тогда Екатерина выступает со знаменитой Декларацией о

морском вооруженном нейтралитете (1780 год). Декларация

сводится к тому, что отныне всякое торговое нейтрально судно в

том случае, если на него совершает другое судно вооруженное

нападение, имеет право защищаться с примнением оружия. Этот

совершенно антианглийский документ возымел невероятный

резонанс. Его тут же подписали Голландия, Дания, Швеция,

Пруссий, Португалия - короче говоря, все те государства,

которые имели хоть какой-то морской торговый интерес. И самое

интересное, что все последующее морское международное право

вышло из этой Декларации. Это немало.

В том же году Екатерина в Могилеве встретилась с

австрийским императором Фридрихом II и заключила с ним союз -

конечно, оборонительный - против Турции и Пруссии.

Но это еще не все, если говорить о русской

внешнеполитической деятельности в этот период. Правда, следует

подчеркнуть, что политика здесь шла все время рука об руку с

войной, но вы знаете, что один дипломат сказал: "Война -

продолжение политики, только другими средствами". Борьба с

Турцией еще не закончена, и разворачиваются следующие события.

С одной стороны, президент Военной коллегии Григорий

Александрович Потемкин, бывший Преображенский офицер, фаворит

Екатерины, развивает кипучую деятельность по реформированию

русской армии. Может показаться наивным то, что делается в то

время, но это было колоссальным достижением. Во-первых,

русские в южной армии получила удобную форму: исчезли парики,

букли, никому не нужные детали мундиров. Они получили простые

штаны, достаточно простые куртки и удобные сапоги. Это было

очень удобно для солдат. Во-вторых, он всячески старался

ограничивать телесные наказания, что тоже было очень важно, Он

стремился обеспечить армию неплохим оружием, наладить

снабжение. Он же основывает Черноморское адмиралтейство, он же

является инициатором начала строительства Черноморского флота.

Короче, практически все дела на Юге России идет через

Потемкина. Правда, при этом он является еще наместником

Астраханским, Саратовским и т.д. Он очень быстро разглядел,

кто такой Суворов, и приблизил его к себе.

Время это удивительное. Оно отчасти напоминает время

Петра I. Здесь как будто все заново повторилось, только куда

более размеренно, логично и энергично. Потемкин - фигура, о

которой больше рассказывают анекдоты, чем представляют себе ее

во всем многообразии. Он был родом из семьи небогатых

смоленских помещиков, учился в семинарии и думал о духовной

карьере. Затем учился в Московском университете, а потом начал

службу в Преображенском полку и принял деятельное участие в

перевороте 1762 года. Вскоре он стал фаворитом Екатерины, и

когда отношения перешли определенную грань, он сказал, что не

может их поддерживать, поскольку они с Екатериной не состоят в

браке. Они тайно обвенчались. И хотя впоследствии, понимая,

что Екатерину не переделать, он отошел от нее в сторону (если

иметь в виду их личные отношения), но все, что касается

государственных дел, он вел по-прежнему, а она делилась с ним

абсолютно всеми проблемами. Когда он умер в Яссах (в поле, во

время поездки), Екатерина горько оплакивала его и говорила,

что у нее больше никогда не будет такого помощника и человека,

который так бы ее понимал.

Потемкин славился и богатством: он получил имение,

стоимость которого, по подсчетам некоторых экспертов, доходила

до двухсот тысяч душ. Он устраивал фантастические пиры,

позволял себе безумную роскошь, мог надеть кафтан с

бриллиантовыми пуговицами. Принимая иностранных послов, он мог

залезть рукой в карман, достать оттуда платок и при этом

на пол сыпать бриллианты. Словом, обратить чье-то внимание на

могущество России он умел.

Он был русский человек, очень православный, с неровным

настроением. Временами на него находила какая-то

труднообъяснимая хандра, и тогда адъютанты сутками читали ему

Псалтирь, а он валялся на диване. Иногда во время

какого-нибудь безумного пира, которые заставляют вспомнить об

оргиях Нерона, когда стол ломился от самых невероятных яств,

он требовал принести ему его любимую пищу - черный хлеб и

чеснок.

Итак, Потемкмин реформирует армию. В это же время в

головах Потемкина и секретаря Екатерины графа Безбородко

(впоследствии - канцлер России вместо Панина, руководивший

всей внешней политикой) рождается так называемый "греческий

проект". Сводился он вкратце к следующему: после военного

разгрома Турции надо восстановить Греческую империю со

столицей в Константинополе. Коротко и ясно. Самое интересное,

что отголоски этого проекта у нас ощущаются до 1914 года.

Поразительная мечта русской политики, когда не представляли,

сколь сильно повлияет на умы русских дипломатов и русских

монархов эта идея. Тем более, что она казалась вполне

осуществимой: как вы знаете, в период Балканской войны,

которую вел Александр II, эта проблема чуть было не была

осуществлена, потому что русские войска остановились, по одним

сведениям, в семи, а по другим - в одиннадцати километрах от

Константинополя. Русские офицеры в период перемирия въезжали в

Константинополь (Скобелев в том числе) и присматривали места,

откуда удобнее вводить войска.

Екатерине этот проект очень понравился. И поскольку в это

время великая княгиня Мария Федоровна, жена великого князя

Павла Петровича, родила второго сына, его назвали

Константином. То есть будущий монарх был готов, дело

оставалось за предоставлением ему трона. Учитывая, что греки

были православными, да и основная масса всех других покоренных

Турцией народов тоже была православной, особых проблем не

предвиделось.

Все шло к войне, и она должна была начаться, но это -

особый разговор, потому что вместить все войны с Турцией и все

разделы Польши в одну лекцию невозможно.

Крым был присоединен в период между войнами.

Обстоятельства присоединения были следующие. Потемкин все

время в переписке торопил Екатерину начинать действия, потому

что крымский хан был уже "подготовлен" - сами татары его не

очень жаловали, поддержки от Турции он не имел. И вот в конце

1782 года в секретном рескрипте Екатерина повелевает Потемкину

начать действовать. Очень скоро после этого, в 1783 году

Потемкин встретился с последним крымским ханом Шагин-гиреем.

Это не был арест, не был переворот - это была именно встреча,

после которой хан официально сложил с себя власть и выехал в

Россию, с тем чтобы больше не возвращаться. Никто его не

арестовывал, не интернировал. Просто войска вошли в Крым, и

татарское население в лице своих мурз присягнуло на верность

Екатерине.

В 1784 году в Бахтиарской бухте, неподалеку от древнего

греческого Корсуня, был основан город с греческим именем

Себастополис, что в переводе означает "город славы". Честно

говоря, редко какой город называли столь удачно и столь

пророчески.

Первым, кто ввел корабли в Бахтиарскую бухту, был будущий

великий русский флотоводец и адмирал Федор Федорович Ушаков,

он же начал возводить и первые временные постройки

Севастополя. При этом базой русского флота был Николаев, где

были основные верфи, где этот флот и строился.

Потемкин получил титул князя Таврического (его называли

"великолепный князь Тавриды"). На это же время падает

заключение Георгиевского трактата. Надо сказать, что восточная

Грузия страдала от набегов персов, а другие части - от

турецкой опасности. Если Абхазия, Имеретия, Аджария могли

просто погибнуть, быть раздавленными Турцией, то Кахетия также

испытывала постоянную угрозу со стороны персов. И вот

грузинский царь Ираклий II в маленьком городке Георгиевске

подписал с Екатериной договор с очень интересным условием: он

отказывался сам, от себя лично, и от лица своих потомков и

преемников от политической независимости, предоставляя свою

страну под полное покровительство Российской империи.

Поразительная была это страна, "тюрьма народов", по

определению Ленина: в нее все время все просились. Теперь, как

вы знаете, все попросились обратно наслаждаться свободой.

На следующей лекции мы поговорим о второй войне,

последующих разделах Польши и подведении итогов внешней

политики Екатерины.

 

Л Е К Ц И Я 9

 

Итак, сегодня нам надо закончить в основном проблемы

внешнеполитической истории России последнего периода

царствования Екатерины. Следовательно, речь пойдет о второй

русско-турецкой войне и о том, какую позицию заняла Екатерина

по отношению к Французской революции.

Совершенно очевидно, что турки не были довольны исходом

первой войны. Они потеряли Крым, русские войска чувствовали

себя достаточно спокойно на левом, северном берегу Днепра, на

Черном море появился российский флот, и турки, естественно,

жаждали реванша. Англия ничего не имела против, если Турция

опять начнет войну с Россией, Франция поддерживала ее в этом

вопросе, такую же позицию занимала и Пруссия. У Пруссии был

свой расчет: для них было логично предположить, что если

Россия опять увязнет в турецком вопросе, то все, что касается

Польши, Пруссия решит значительно легче.

Екатерина хорошо ориентировалась во внешнеполитических

событиях и тонкостях европейской политики и предприняла в

своем роде беспрецедентный шаг: весной 1787 года, отвечая на

многочисленные приглашения Потемкина, совершила свою

знаменитую поездку в Крым. Поездка была устроена с невероятным

размахом. Это было целое путешествие, в котором Екатерину

сопровождал весь ее двор, весь дипломатический корпус. На

встречу с русской императрицей прибыл король Польши Станислав

Понятовский, а в Херсон прибыл австрийский император Иосиф. На

юге России были сосредоточены войска, предусматривались

смотры. Таким образом, эта поездка была задумана как

демонстрация мощи России, ее уверенности во всех вопросах,

связанных с русским Югом. И если говорить о деталях этой

поездки, то следует отметить, что Екатерина действительно

наблюдала военные смотры, самым важным из них, в Кременчуге,

командовал Суворов, который показал совершенно фантастическую

выучку войск. А Екатерину здесь было трудно провести на

мякине: насмотревшись в своей жизни на войска, она прекрасно

понимала, где показуха, а где реальная сила. Она осмотрела

флот (по некоторым сведениям, Потемкин прибегнул здесь к

эффектному приему: когда она была на юге, в одном из дворцов

он подвел ее к занавешенному портьерой окну, которое было

внезапно раскрыто, и императрица увидела стоящие русские

корабли, которые по сигналу стали отдавать ей салют). Она

побывала в Крыму, оценила его климат и красоты природы, очень

выгодное положение.

Во время бесконечных празднеств и увеселений родились

анекдоты о "Потемкинской деревне". Потемкин якобы, как следует

из этих анекдотов, в то время, когда императорские шалеры

стояли ночью на Днепре, приказывал перегонять огромные стада

коров и быков с места на место ниже по течению. К этому

времени были развернуты какие-то декорации, символизирующие

различные постройки. Екатерина все это созерцала со своей

галеры и с берега, и вся эта показуха стала называться

"Потемкинской деревней". Это выражение прочно вошло в наш

язык, но вся прелесть в том, что "Потемкинской деревни",

похоже, все-таки не было. Другое дело, что Потемкин надувал

кое-где дипкорпус, но надувательство это носило все же

характер дипломатического воздействия, а Екатерину он

обманывать не собирался. Он прекрасно знал, что все слабости и

силу она знает не хуже него, и в своей переписке, касающейся

всех вопросов - и строительства флота, и устройства армии, -

он никогда не лгал. Наоборот, писал предельно откровенно.

Поэтому скрывать от нее истинное положение дел ему было

совершенно не обязательно.

В Херсоне произоршла знаменательная встреча. К генералу

Суворову подошел незнакомец, одетый, как подобает дворянину,

офицерц, и, посмотрев на него, спросил, знает ли его Суворов.

Генерал посмотрел на него, мгновенно вспомнил это лицо и

шепотом, поскольку незнакомец хотел сохранить инкогнито,

сказал: "Не знаю, но, говорят, вы император австрийский". А в

ответ услышал: "А я уверен, что говорю с русским

фельдмаршалом". Суворов фельдмаршалом еще не был.

Дело в том, что Екатерина, готовясь к войне с Турцией,

сумела договориться с Австрией о военном союзе. Это был

крупнейший внешнеполитический успех, потому что проблемы,

которые теперь надо было решать, были значительно проще.