Куликовская битва 5 страница

там постепенно укоренялось, все-таки не было еще исламским

фундаментализмом, и поэтому здесь особых сложностей не возни-

кало. Кроме того, что в это время начинается фактический

распад Золотой орды, причем распад этот весьма любопытен одним

чрезвычайно интересным и сложным явлением - часть Золотой ор-

ды, которая впоследствии станет Казанским ханством, постепенно

начинает менять тип цивилизации. Сначала были кочевники, а

впоследствии Казанское ханство станет земледельческой цивили-

зацией. Этот момент очень интересен, и говорит он, конечно, о

значительных изменениях в Орде, а если иметь в виду, что в

конце 15 столетия Золотой орды просто фактически уже не будет,

а будет Большая орда, Ногайская орда, Сильная орда или

Крымская орда начнет возникать, то можно говорить о том, что

процесс распада некогда мощного татаро-монгольского госу-

дарства налицо в начале 15 столетия, несмотря на какие-то от-

дельные успехи.

В это время отдельные татарские князья считаются уже дан-

никами Литвы. В знаменитом сражении 1410 года между Польшей и

ордами крестоносцев (знаменитая Грюнвальдская битва) татары

участвуют как данники великого князя Витовта. Правда, там же

сражаются и знаменитые три смоленских полка, которые приняли

на себя удар тяжелой конницы и почти полностью погибли, т.е.

мы можем сказать, что немцам пришлось иметь дело не только с

Польшей, но и с представителями просто славянских земель Запа-

да и Востока плюс данники литовские - татары. Но отсюда и вы-

вод о том, что татары слабеют, а Литва, наоборот, усиливается.

Но при этом мы должны помнить, что Литва говорила по-русски.

Государственным языком Литвы был русский язык. А православная

вера была верой большинства населения Литвы. То есть специфика

отношений Москвы и Литвы была в том, что вражда была на уровне

государственной структуры, если хотите, династических каких-то

проблем, а национальной вражды, религиозной, этнической мы не

видим. Этим объясняется и та легкость, с которой некоторые

московские бояре и князья отъезжали в Литву после конфликта с

московскими князьями, и наоборот - литовские князья ехали на

службу к князьям московским. Итак, это первая проблема, кото-

рую надо четко себе представлять.

Вторая проблема - это 20-летняя междоусобица, которая

имела место между Василием Васильевичем, или Василием Вторым,

или Василием Темным, великим князем московским, и его родным

дядей - князем Юрием Звенигородским, а после его смерти с

детьми Юрия Звенигородского, то есть двоюродными братьями ве-

лимкого князя - Василием Косым и Дмитрием Шемякой. Раньше

учебники это квалифицировали как феодальную войну второй чет-

верти 15 столетия, но если мы обратимся к каким-то аналогиям,

параллелям, то увидим, что и в Западной Европе в это время

происходит то же самое, возьмем ли мы историю Вранции или анг-

лийскую историю. Но нас, очевидно, будет больше интересовать

наша, отечественная история.

Надо сказать, что учебники пишут об этом довольно мало.

Поэтому я вас сразу хочу отослать к Соловьеву, где, кажется, в

4 томе эта история очень подробно изложена. Она изложена,

естественно, на основании рукописных текстов, архивных матери-

алов, документальных данных, ну а если кто-то хочет почитать

точники, то в 5 выпуске "Памятников литературы древней Руси"

напечатан так называемый "Северно-русский летописный свод 1472

года" - основной источник по событиям этой усобицы.

Суть усобицы сводилась к следующему. После смерти Василия

Дмитриевича на московский стол предъявил права его родной

брат Юрий Дмитриевич. Он чисто формально интерпретировал одну

строку замечания Дмитрия Донского, которая звучала так: "А....

........отымет Бог сына моего князя Василия, ....".

Эту фразу можно было интерпретировать так: умирает Васи-

лий Дмитриевич, и все наследует его брат Юрий Дмитриевич. Но

Дмитрий Донской этого как раз в виду не имел. Он говорил о том

случае только, если его старший сын Василий умрет бездетным -

тогда все получает следующий брат. Это была традиция. Так по-

лучил московский стол отец Дмитрия Донского. Никаких старинных

лествичных прав в Москве и на дух не было. Этим Москва и отли-

чалась с самого начала. Начиная с Даниила Московского и его

детей, никаких традиций Киевской Руси, или удельной Руси, ни-

какого лествичного права наследования - все по нисходящей пря-

мой линии: от отца сыну. Только тогда мог наследовать родной

брат великое княжение, если князь умирает бездетным.

Так вот Юрий Дмитриевич пытался таким образом восстано-

вить древнюю традицию, но традицию не московскую, которая в

Москве никогда не жила, и применить ее к ситуации. Конечно,

психологически он мог считать себя имеющим определенные права,

потому что он был сыном Дмитрия Донского, а не его племянник,

который ему только какой-то там внук; он, духовный сын

прп.Сергия, он, строитель Троицкого собора Троице-Сергиевого

монастыря, строитель Успения на городке, который и ныне стоит

у валов древнего Звенигорода. Но здесь и московское боярство,

и духовенство, и митрополит совершенно четко сказали, что ни-

чего подобного быть не может, что тут все совершенно определе-

но. И несмотря на то, что новому великому князя Василию

Васильевичу было только 10 лет, когда умер его отец (1425

год), он становится великим князем московским. И вот здесь,

возможно, семейные узы, которые связывали московских князей с

Витовтом, сыграли определенную роль. Если еще с московским бо-

ярством Юрий Звенигородский мог скандалить, мог воевать, то с

Витовтом литовским он воевать не мог. А Витовт, естественно,

не желал, чтобы его родного внука кто-то обошел. Витовт - это

была очень большая сила, и Юрий Звенигородский вынужден был с

этим считаться.

Поэтому в 1425 году никаких военных действий не произош-

ло, были просто недоразумения, споры, разговоры, была попытка

что-то предпринять - Юрий Звенигородский уезжает в Галич,

московский митрополит едет туда, пытается его уговорить, тот

его не слушает, тогда митрополит, не добившись успеха, уезжает

из Галича в Москву (Галич Костромской, а не Мерский - от слова

"меря", т.к. там жила эта народность когда-то), не дав Галичу

своего благословения. Не успел он далеко отъехать, как там на-

чалась какая-то эпидемия. Юрий в ужасе шлет гонца, митрополит

возвращается, Юрий идет на уступки, признает своего племянника

московским князем и мирится с митрополитом (митрополит,

естественно, благословляет город, и эпидемия заканчивается).

Во всяком случае так излагает летопись, и что-то подобное мог-

ло действительно иметь место.

Но в 1430 году Витовт умирает, и с этого момента начина-

ется обострение отношений, которое вскоре приведет к настоящей

войне, которая будет полыхать почти 20 лет с небольшим переры-

вом. Умирает Витовт, а тут еще вскоре играется свадьба в Моск-

ве: Василий Васильевич женится. На свадьбу, естественно, зовут

и друзей, и родственников, в том числе и двоюродных братьев

Василия Косого и Дмитрия Шемяку. И здесь происходит знаменитый

скандал, связанный с княжеским поясом. Один боярин, усмотрев

на Василии Косом красивый пояс, рассказывает историю о том,

что когда еще Дмитрий Иванович, будучи победителем Мамая, же-

нился на дочери суздальского князя, этот князь дал в подарок

два пояса - один великому князю, а другой московскому писецко-

му. Но пояса были подменены писецким или каким-то боярином.

Короче говоря, Дмитрий Донской получил какой-то не тот пояс, а

пояс Дмитрия Донского перешел в семью этого писецкого, а по-

том, переходя из рук в руки, постепенно оказался на чреслах

Василия Косого.

Мы не знаем, было ли так на самом деле, но факт тот, что

подобная история была действительно рассказана на пиру. С пья-

ных глаз московский боярин рассказывал эту историю, и может

быть, здесь был тонкий расчет - кто-то хотел взорвать ситуа-

цию. Софья Витовтовна, мать великого князя, дама с очень твер-

дым характером, подошла и, обвинив Василия Косого в присвоении

чужого добра, взяла и сняла с него пояс. Это было, может быть,

самое страшное оскорбление в средние века, которое можно было

нанести князю. Потому что пояс этот был отнюдь не приспособле-

нием для удержания брюк, а символ власти, символ княжеского

достоинства. Пояса были чрезвычайно богаты и хранились в каз-

не, переходили по наследству. Естественно, что после такого

оскорбления Косой тут же со своим братом уезжает в Звенигород,

и через несколько недель вспыхивает война.

Не буду утомлять вас изложением всех перипетий это войны,

скажу только, что не было в этой войне битвы, стычки, осады,

которую бы не проиграл, в которой не потерпел бы поражения ве-

ликий московский князь Василий Васильевич. Он был щедро одарен

отсутствием какой бы то ни было удачи в течение всей этой вой-

ны. И самое поразительное, что несмотря на то, что он проиграл

все битвы, неоднократно был захвачен в плен, неоднократно от-

рекался от московского великого княжения в пользу своих обид-

чиков, успел побывать в татарском плену, потому что был разбит

татарами под Суздалем, наконец, был ослеплен в 1446 году, - но

все равно из этой войны выходит победителем. Да кроме того еще

и округлив границы Московского княжества за счет нижегородских

земель.

Потрясающая вещь: полное, казалось бы, ничтожество как

политик, как государственный деятель, как полководец - но

несмотря ни на что, он побеждает своих удачливых противников.

Москву захватывают, его ссылают в Коломну, за ним в Коломну

устремляется Москва: бояре, духовенство, ремесленники. Оказы-

вается, что нижегородские князья могут княжить в Москве только

номинально, потому что подданных там не окажется очень скоро.

Москве, видимо, были неважны личные достоинства князя, им ва-

жен был тот порядок, благодаря которому Москва стала Москвой.

Ты мог быть полным ничтожеством, но ты наш князь, и этого

вполне достаточно. Все остальное мы сделаем сами.

Из Коломны он возвращается в Москву только потому, что

его оппоненты не могут в Москве княжить, и они это понимают. В

первый раз как будто пронесло. Но и последующие разы будут

точно такими же. Когда великий князь избавится от первого сво-

его обидчика Василия Косого (избавится традиционным способом:

Василий Косой будет взят в плен и ослеплен - видимо, по прика-

зу московского князя), то это московскому князю аукнется тем

же самым, и довольно скоро. Он тоже попадет в плен, один из

помощников Дмитрия Шемяки его захватит в Троицком монастыре по

время богомолья, вытащит его буквально за уши из Троицкого со-

бора. Его отвезут в Москву и ослепят. После этого он уже никто

- какой же глава государства слепой? Его сошлют, потом ему

дадут в удел Вологду, он подпишет так называемые проклятые

грамоты, смысл которых в том, что он трекается от всего и если

нарушит свою клятву, то будет проклят потомством. Ничто не по-

могает: к нему в Вологду приезжает игумен Кирилло-Белозерского

монастыря Трифон и говорит, что ты, князь, должен ехать в

Москву, а проклятье я возьму на себя и отмолю тебя. Самое ин-

тересное, что здесь нет никакой провокации, это инициатива са-

мого Трифона. Когда он попадает, еще не ослепленным, в та-

тарский плен, то татары хотят одного: выкупа. С деньгами у них

уже очень плохо, Москва давно ничего не платит. А тут есть

возможность поживиться. Москва уплачивает требуемый выкуп -

какие-то совершенно ненормальные деньги. И тут татары не

просто возвращают свободу своему пленнику, но многие знатные

татарские деятели едут вместе с ним и начинают бодро принимать

православие и определяться на службу великому князю. Он раз-

бит, он никто, он пленник - нет, все равно он сильнее татар, все

равно он лучше! Удивительная вещь: все против него - и все за него.

Чем же объяснить такой удивительный парадокс? Конечно, мы

можем сказать, что Церковь стабильно поддерживала Василия Тем-

ного. Вряд ли Церковь одобряла историю с ослеплением Василия

Косого. Но, с другой стороны, когда князь был ослеплен, его

тоже жалели. Московское боярство в основном было очевидно за

Василия Темного. Ремесленники, посадские - тем более. Порази-

тельное единодушие; мы, несмотря ни на что, будем отстаивать

свой, московский порядок, своего князя, и этим мы сильны. Его,

действительно, фактически выталкивают опять наверх.

Когда после ослепления, после возвращения из Вологды он

оказывается в Москве, тут уже очевидно: борьба подходит к кон-

цу. Василий Косой уже давно вышел из игры, да и Дмитрий Шемяка

растерял свои силы, он еще пытается держаться под Костромой,

потом, разбитый, бежит в Новгород, тогда еще независимый, где

ему дают приют. Но туда отправляется сособой миссией по делам

службы московский дьяк Степан Бородатый. Очевидно, он там дол-

жен представлять какие-то интересы великого князя, а заодно,

как выясняется, он делает еще одно важное дело - ведет перего-

воры с одним из новгородских бояр, у которого вскоре должен

пировать на званом обеде Дмитрий Шемяка. Кто конкретно давал

повару, который должен был готовить на этот званый пир, соот-

ветствующее зелье, или сам повар проявил инициативу, - это уже

детали. Факт тот, что Дмитрий Шемяка на этом званом обеде от-

кушал особенно вкусно приготовленную курочку, после чего очень

быстро скончался. Специальный гонец был послан в Москву с этим

чрезвычайно важным известием. Это был какой-то подьячий, кото-

рый только за то, что просто привез это известие, был тут же

произведен в дьяки, а это был уже очень высокий чин.

Так закончилась эта, честно говоря, переполненная

гнусностями, клятвопреступлениями, безобразиями 20-летняя вой-

на. Она шла с перерывами, были замирения. Но сказать, что мы

здесь не были на уровне Западной Европы, при всем желании

нельзя. Все то, чем переполнены хроники Шекспира, было и в на-

шем любезном отечестве:отравление, выжигание глаз, клятвоп-

реступление и т.д.

Но коль скоро затронута процедура ослепления, скажу, что

тут были некоторые тонкости. Иногда противника хотели просто

пугануть, и тогда, повалив его на спину и держа за руки, спе-

циалист этих дел просто надрезал ему надбровные дуги. Кровь

заливала глаза, но человек оставался зрячим, хотя ему и каза-

лось некоторое время, что глаза он потерял. Вторым способом,

который был применен к Василию Косому и великому князю, было

ослепление при помощи кинжала: человеку тыкали в глазное ябло-

ко кинжалом. Если останешься жив, то тебе повезло. Ну а третий

способ был уже просто варварством - глаза выжигали смоляным

факелом. Раскаленную смолу закапывали в глазницы. У нас народ

был гуманный, и использовали для этих целей холодное оружие.

Вторая для вас проблема на экзамене - рассказать подробно

о том, что произошло в период этих безобразий. Дальше, как раз

в середине всего этого кошмара, вклинивается история с Флорен-

тийским Собором - тем Собором и тем митрополитом, которых у

нас справедливо полагают предтечами современных экуменистов.

Не буду вторгаться в чужую епархию и излагать вам обстоя-

тельства этого Собора, скажу только, что митрополит Исидор был

на своей митрополии очень короткое время, потому что в основ-

ном был за границей, но обойти эту проблему нельзя, и решать

ее в отрыве от событий общемировых, общеевропейских тоже не

имеет смысла, потому что это все было увязано с фактической

гибелью Византии, от которой к этому времени оставались только

Константинополь и самые его ближайшие пригороды. Греки надея-

лись на какую-то помощь Запада и вместе с тем были почему-то

наивно убеждены, что сумеют на Соборе добиться от католиков

каких-то уступок. Исидор не был случайным человеком, он был

одним из творцов этой унии, искренне убежденным в своей право-

те. В Москве, естественно, в этом плохо разбирались, там было

не до этого, как вы сами понимаете, и поэтому никакой особой

подготовки к Собору здесь не велось, разве что митрополит

весьма достойно был обеспечен и чувствовал себя чрезвычайно

прочно в смысле материальном, представлял русскую Церковь

очень достойно. Затем, когда он вернулся и прочитал акт о Со-

боре на торжественной службе, где присутствовал великий князь,

то реакции не было никакой, несмотря на то, что уже все знали:

спутник Исидора, епископ Суздальский Авраамий, чья подпись то-

же красуется под актом Флорентийской унии, приехал в Россию

значительно раньше Исидора и успел, что называется, заложить

своего патрона, объяснив, что сам ни в чем не виноват и вынуж-

ден был подчиниться. И когда Исидор очень активно пытался объ-

яснить, что же произошло на Соборе, реакции не было никакой, и

в летописи объясняется, почему: "и воздремавшася и уснуша".

То ли Исидор скверно излагал свои мысли, то ли слишком занудно

читал протодоьякон, которому было поручено читать этот акт. Но

через три дня опомнились: Исидор был тут же арестован и заперт

в Чудовом монастыре. Потом его пытались пристыдить, якобы даже

Собор русского духовенства пытался навести его обратно на путь

истинный, затем якобы представители светской власти объясняли

ему, что могут быть всякие нежелательные эксцессы и страшные

муки, поскольку латинская ересь - ужасная вещь. На самом деле

просто не знали, что с ним делать: судить и казнить митрополи-

та пока еще не было принято на Москве. В 16 веке подобная про-

цедура будет рядовым явлением. И только осенью 41-го года так

случилось, что он бежал из Москвы. Видимо, ему дали возмож-

ность бежать и догонять не стали, таким образом решив эту

проблему, разрубив этот гордиев узел.

Ну а дальше вы должны будете мне расказывать о Соборе,

который провозгласил митрополитом московским и всея Руси

свт.Иону, и о том, как была установлена автокефалия русской

православной Церкви. Потому что все это приходится на Василия

Темного, и вы должны это совершенно четко себе представлять. И

тогда получается, что его правление переполнено такими неверо-

ятными событиями, что представить их воедино очень сложно, по-

этому я прошу вас быть очень внимательными. Не нужно излишней

детализации, но то, что вы ясно представляете себе последова-

тельность событий, их, если хотите, какую-то сцепку друг с

другом, - это вы должны будете продемонстрировать на экзамене.

Дальше Василий Темный сделал очень умное дело - он возвел

на великое княжение при своей жизни старшего сына Ивана

Васильевича, который впоследствии получил прозвище Ивана

Третьего. Иван был уже человеком весьма опытным, потому что

уже успел насмотреться на особенности политической жизни в на-

шей стране, успел побывать и в ссылках, убегая от врагов свое-

го отца. Очевидно, что он, получив богатейшую практику и заме-

чательные навыки правления, начинает управлять еще при жизни

отца, во всяком случае грамоты пишутся от имени двух великих

князей, запечатывают они оба эти грамоты. Василий Темный хотел

обезопасить своего сына от всяких неожиданностей в случае сво-

ей смерти, с тем чтобы великое княжение на этот раз переходило

абсолютно автоматически, т.е. он здесь опять-таки следует тому

московскому порядку, который укоренился, причем делает это

так, чтобы никаких формальностей не возникало: один князь

умер - другой уже есть, и все в порядке.

Иван Третий - это целая эпоха. Самостоятельно он правил

40 лет, а если иметь в виду, что начал править вместе с отцом,

то получится чуть ли не 50 лет. За это время чрезвычайно много

опять-таки произошло событий. И первое - это присоединение

Новгорода. То есть надо давать характеристику Новгороду, его

политическому строю, его экономическому положению и взаимоот-

ношениям с Москвой. Потому что ошибкой будет думать, что Нов-

город был завоеван,...........было весьма формальным, прямо

скажем. Скорее Новгород свалился как гнилое яблоко - конечно,

в вовремя подставленные руки.

Вторая тема, когда речь пойдет об Иване Третьем, - матри-

мониальная, это второй брак Ивана Третьего, его женитьба на

Софии Фоминичне Палеолог, последней византийской принцессе, и

обстоятельства, связанные с этим. Здесь опять-таки я вас отп-

равляю к Соловьеву, там это все неплохо изложено.

Третья тема - это то, что у нас в учебниках называют па-

дением татарского ига. Ига уже не было фактически, потому что

никому в голову не приходило платить татарам дань. И не было

Золотой орды, а была просто какая-то Большая орда, руководи-

тель которой Ахмат решил тряхнуть стариной и попытаться совер-

шить набег на Москву.

Иван Третий был выдающийся политик, государственный дея-

тель и совсем не военный. Но особого значения это не имело,

потому что Москва была уже настолько мощной, настолько все бы-

ло отлажено, что все делалось как бы само собой. В Коломну при

известии о приближении Ахмата отправляется сам великий князь с

полками, соответственно его старший сын отправился в Серпухов,

воеводы встают дальше, дальше и дальше. Короче говоря, по все-

му течению Оки, у всех бродов и перевозов стоят полки или от-

ряды, которые просто не дают переправиться. Тот вынужден, как

известно, идти вдоль правого берега Оки до литовских пределов,

там свободно идет до реки Угры, где пытается переправиться,

проходит Мценск, ..........., останавливается у Воротынска, но

и здесь переправиться не может, потому что там, где татары по-

являются на брод, гремит огнестрельное оружие, пищали, сып-

лется град стрел, причем летописец замечает, что от татарских

стрел в русских полках убыли не было никакой. Если татары ра-

зучились стрелять, то это, конечно, уже не татары.

Иван Третий здесь не появился как полководец, наоборот,

имело место даже какое-то опасение, во всяком случае свою жену

он отправил на Белоозеро вместе со всей казной. И вот здесь я

бы вам рекомендовал почитать послание великому князю архие-

пископа Ростовского Вассиана ....... на Угру, где архиепископ,

в то время находившийся в Москве, в чрезвычайно резких выраже-

ниях требует, чтобы Иван Третий сражался с татарами и защищал

Русь, не входя ни в какие переговоры и не идя ни на какие

компромиссы. Церковь представляла интересы общества, в Москве

уже не было никаких опасений, было очевидно, что история сто-

летней давности повториться не могла и при том, что князь не

был полководцем, это никого не смущало - изволь воевать, и де-

ло с концом. Но воевать не получилось, потому что когда Угра

замерзла и встала и татарская конница должна была ринуться без

всяких бродов и перевозов на собственно московскую землю, она

ринулась в обратном направлении. Летописец замечает, что были

великие холода. Вероятно, градусов 30, не меньше. Напомню, что

нечто подобное было еще в 1941 году, когда морозы доходили до

40 градусов. Даже морозоустойчивые татары не вынесли. Лошади у

них стали дохнуть, а сами они тоже чувствовали себя крайне

неуютно. Нашествие кончилось пшиком: Ахмат бежал в район Дона,

где его и прирезал конкурент из Ногайской или Тюменской орды,

какой-то Ильхан Ивак, который, совершив это героическое дело,

тут же послал Ивану Третьему известие о том, что вот-де,

великий государь, твоего супостата больше нет, за что был наг-

ражден. Поэтому татарская история кончается скверно для татар:

они уже, не будучи даже формальными данниками, стремятся

снискать расположение московского великого князя.

Следующий момент очень специфический, и мы будем зани-

маться им отдельно, - это судебник Ивана Третьего, т.е. все,

что было связано с изменением социального состава русского об-

щества. Здесь я пока ничего не скажу, это тема особая.

Следующий момент (можно разделить его на два вопроса) -

это начало созидания новой государственной идеологии "Москва -

третий Рим", об этом мы еще будем говорить,и строительство

московского Кремля, потому что, как ни верти, но стены, кото-

рые мы с вами видим, - это стены Ивана Третьего. Соборы, кото-

рые постепенно начинают использоваться по назначению, построе-

ны Иваном Третьим. Грановитая палата, в которой Ельцин угощает

американских президентов, - постройка Ивана Третьего. И так

далее, и так далее. И правильно делает, что угощает: там Иван

Грозный пировал и Петр Первый праздновал победу под Полтавой.

Это место всегда служило для подобных процедур. Что касается

Кремля, то литература на эту тему очень обширна, лучше всего

читать Забелина, это самые замечательные книжки по истории

Москвы, их признают и все исследователи. А если иметь в виду

именно судьбу кремлевских памятников, то надо смотреть Пала-

марчука - "Сорок сороков", первый том (пока только он и вы-

шел). там все подробно изложено, хотя и сухо. Но хорошо ил-

люстрировано.

Теперь скажу, чем мы с вами будем в ближайшее время не-

посредственно заниматься. Возвращаться к Василию Темному осно-

ваний у нас с вами нет, какой-то обзор мы сейчас сделали. А

вот что касается Ивана Третьего, то о нем надо будет погово-

рить подробнее. Следовательно, следующая лекция будет как раз

на эту тему. У Платонова достаточно общо разобран этот матери-

ал, и мне было бы приятно, если бы вы все-таки почитали Со-

ловьева. Что касается Ключевского, то у него, пожалуй, наибо-

лее интересно разобрана только тема падения Новгорода, причем

не с точки зрения москвича - он рассматривает конец самостоя-

тельности Новгорода как бы изнутри. Это очень впечатляющая

лекция его курса.

Это общие замечания, на которых сегодняшнюю лекцию я и

закончу.

Л Е К Ц И Я 12

В прошлый раз мы с вами сделали обзор основных событий 15

века, и я говорил вам, что на княжении Ивана Третьего нам надо

будет остановиться более подробно. Сегодня мы с вами рассмот-

рим два вопроса: присоединение Великого Новгорода к Москве и

брак Ивана Третьего с Софией Палеолог.

Перед тем как переходить к изложению событий, не-

посредственно связанных с присоединением Новгорода, вероятно,

надо вспомнить о том, что собой представлял Новгород на протя-

жении предшествующех веков своей истории.

Мы знаем, что Новгород - древнейший, если не самый древ-

ний, город Руси. Во всяком случае уверенно можно говорить, что

в этом отношении он никоим образом не уступает Киеву. Он был

действительно первой столицей, поскольку Рюрик, призванный

безвестными представителями славянских племен, сел княжить

именно в Новгороде, и уже только потом Олег перенес столицу в

Киев.

Мы знаем, что одним из первых новгородских князей был

Владимир Святославич, который отправился княжить туда по сове-

ту своего дяди Добрыни, в то время как его старшие братья Яро-

полк и Олег княжить в Новгороде не согласились. И вот, может

быть, с этого момента мы можем наблюдать традицию, в соот-

ветствии с которой старший сын киевского князя обычно княжит в

Новгороде. Но, в отличие от всех других стольных городов, Нов-

город всегда заключает с князем ряд договоров. Эти договоры на

протяжении веков менялись достаточно мало.

Суть их всегда сводилась к тому, что князь принимает на

себя обязанность вместе со своей дружиной охранять, защищать

Новгород от внешних врагов; иногда выполнять обязанности тре-

тейского судьи - в тех случаях, когда это необходимо. В свою