Ее история – любовь 8 страница

Повторю еще раз, что ничуть не слишком много своим телом – храмом души занимаюсь. Я его выращиваю (опять от слова «расти»), его слушаю, с органами знакомлюсь, разговариваю внимательно, глубоко уважаю ту долю, которая мне подана, ибо сперва я влюблена в творение и тайну Господнюю. Телом-храмом занимаюсь в меру, оно на последнем месте, поскольку другие дела всегда поглощали главное мое внимание и требовали моих рук. Это, конечно, забота о муже, доме, детях – и уже только потом интерес к движению, к тому, как cохранить свой дух тела-храма, не забывая о великолепии его со-творения.

– А рождение седьмого ребенка – Татьяны, что-то в вас изменило?

– Я чувствовала себя очень молодой, радостной, она, как жемчужина, прикатилась на воскресение – на седьмой день. Я продолжала свои занятия, их было достаточно, и уставать себе не позволяла, как моя чудесная мать.

– Как ваши ученики в Париже в то время воспринимали подход к движению и к телу как храму жизни?

– Глубину темы им было еще не объять, и они не к ней подходили. Их интересовала (и сейчас интересует), в первую очередь, внешняя красивость, как это интересует всякую женщину, и меня тоже когда-то давно! Они только смотрели, да и то очень мало, чтобы что-нибудь понять. Но им новое всегда интересно. Особенно, если сама показываешь и можешь объяснить то, что предлагаешь, не только словом, но и делом, в моем случае – телом, экспериментируя перед ними, показывая как углубить понимание в сотворении телесном, с присутствием духовного звука.

На это дана целая жизнь и любовь к жизни для восстановления породы человека. Когда люди видят результат опыта, им становится интересно выйти на новый уровень, на котором нет никакой гимнастики, а есть осмысленное преображение себя. Каждый успех ведется терпением – у кого нет терпения, тот не окажется на пути истины.

Когда передо мной стоит новый человек, я вижу его насквозь, очень глубоко и сразу люблю таким, какой он есть. Но вижу и то, как его тело может стать осознанным храмом, преобразиться, то есть вырасти и медленно, с терпением избавляться от излишнего веса, безразличия к себе – той без-образности, которая нарастает из-за отсутствия глубокой грамоты о себе и чувственности себя. Словом, лучше бы, наконец, по-иному подойти к себе и уважать Господний дар жизни на временное дыхание, не сомневается Натали.

– Но почему же вы свой новый подход к движению не стали продвигать в Америке, где за новое дело непременно бы ухватились?

– Да, это страна, где президент дает клятвы на Библии, но при этом в Америке царствует бесконечная битва за прибыль, жизнь подчинена коммерции, добыче денег, идет борьба за власть и деньги, чтобы всех подчинить. Если новый подход к движению полностью подчинить той же коммерции, на этом, наверное, можно было бы сделать большие деньги, но это значило бы попасть в плен на «потребление денег». Так вышло, к примеру, с аэробикой, хотя для здоровья это полный абсурд. Прибыли много, а истинной пользы ни на грош, и стыд сопровождает этот провал.

Я знаю одно: человека не сделать здоровым, если у него не будет «иного», коренного подхода для истинного оздоровления. Тут предлагается не методика и не система, не теория и не техника, а иной образ жизни и всего мироощущения – от онтологических корней нашей богатейшей традиции. Не деньги первая власть, хотя они необходимы, но их плен смертельно ограничен. Я не могу признать универсальный рецепта счастья по-американски. Истинная власть иная, она есть рост к свету и общий стержень всем нациям на просвещение: «Идите и просвещайте все народы!» Здесь истинные слова любви, и тогда клятва на Библии понесет ее просвещение и не будет шести тысяч разных сект, не будет торжества оккультных сил, лжепророков, которых повсюду легион.

– Многие убеждены, что трагические события 11 сентября 2001-ого года – это некое высшее возмездие этой стране. Вы с этим согласны?

– Ни в коем случае. Зло творим мы, люди, оно не может быть «подарком» свыше. Самый губительный фанатизм взорвал дьявольские силы, да еще во имя Господа – Аллаха. Ислам губит своих детей, посылая их на смерть, забыв, что в праве библейском человек власти над своей жизнью не имеет. Если для кого-то Америка – дьявольская сила, то он думает, что может уничтожить дьявольскую силу. Но такие люди дважды согрешили – известно одно: не убий! Даже своего худшего врага! II самого себя не смей, да еще во имя Аллаха! Тут человечество ввергается в какую-то бойню между народами, где нет уже ни человека, ни зверя, а какое-то фанатично больное чудовище...

Человеческая цивилизация вообще беззащитна, если она оторвана от библейских корней. Наука делает свое дело великолепно, «она давным-давно вкусила плод до времени, открыла атом и клетку, приумножает знания и свою власть, преодолевая всякое сопротивление. И человек в безумии может взорвать все силы мира, соглашаясь на собственную погибель. Вот нам и доказательство, что мир может быть ввергнут в полное с-ума-сшествие из-за потери онтологических корней, которые в Господнем завещании. Культ вседозволенности есть гибель человеческому роду.

Защитить свою жизнь по-настоящему – это значит, в первую очередь, подойти к пониманию того, где твои корни. Человек на своей земле, на своей территории имеет свое древо, у которого есть ствол, состоящий из поколений пророков, и именно христианство составляет сейчас этот живой ствол человечества. Сегодня этот ствол жизни может приподняться к вертикали, чтобы спасти ее, сокращая болезни и уродство. Настало время женам все начать сначала – передать человеку у его царский род: сперва образ Божий, а потом уже наука о человеке – метафизиология сможет научить его, как дойти до подобия.

– В начале 80-х годов у нас вышел фильм известного режиессера Тенгиза Абуладзе, который назывался пророчески – «Покаяние» и заканчивался, как тогда казалось, философским вопросом: зачем эта дорога, если она не ведет к храму?

– Но к какому храму, позвольте уточнить? Я пытаюсь вжиться в тот храм, который внутри нас, который несет наш рост от первого вдоха до последнего выдоха. Каждый может и должен завоевывать свою собственную осознанность, которая будет вести его от Господнего «рода» до «породы жизни» полноценного человека. Учиться с собой бороться, вос-сотворяться с потенциалом высших в каждом из нас измерений. И надо помнить, откуда высота. За этим открывается новая матрица в понимании, зачем нам в жизни нужна свобода.

Речь не о той свободе, которая принимается за вседозволенность. Казалось бы, каждый нормальный человек отвергает вседозволенность, которая всегда – «недоучка» и неграмотность во всем. Свобода – выбор, который ведет к осознанности и может помочь себя изменить, а неосознанность всегда искушает и может, в конце концов, погубить. Доказательств тому сколько угодно.

Натали вспоминает, как в первый раз приехала в Нью-Йорк, смотрела на гигантские башни-близнецы и небоскребы и думала – до чего же они неорганичны! Именно после Америки она стала учиться дышать по-иному, по-настоящему, не так, как было до сих пор. Учиться дыханию, учиться исходить от тайны – к секрету, и эта дорога открыта каждому человеку. Важна не гимнастика, не технические приемы, а истинное переливание крови. Тот путь, по какому ведет традиция от ее корней – прислушайтесь, проникните глубочайшим слухом, не ментально – услышите в сердце звон!

Мне постепенно становилось понятно, почему я, как и все наши ведущие, так долго и мучительно училась понимать Натали: когда она говорила, особенно в первые наши встречи, я вроде бы понимала каждое отдельное слово, но чувствовала, что главный смысл многих привычных слов от меня все равно ускользает. Мы по долгу «разжевывали» многие слова и понятия, и для меня открывался второй, третий, четвертый уровни понимания, а их, может, и больше. Я предлагала Натали: давайте, поговорим сегодня о том, что такое род и порода, хотя, на первый взгляд, это понятно, но только на первый. Есть и другие уровни: порода как определение высшего назначения родства с ответственностью за род. Или, что значит в вашем понимании, спрашивала я Натали, рост и растительность? О каком вдохе и выдохе идет речь? Хотя и то, и другое мы делаем постоянно, но дышать-то можно и по-звериному, и по-человечески, и как-то по-иному...

В нашем привычном общении многие слова оказались сужены, обрели лишь поверхностное, обыденное значение. Мы действительно нередко употребляем слова, которые безмерно богаты, но все перестали замечать это богатство, потому что воспринимают их только на уровне повседневности, бытовой речи. А эти слова могут отозваться в сердцах гораздо глубже, если связать их с тем, что известно на других уровнях...

Мы уже говорили о том, что значит слово «традиция» – как правило, люди употребляют его в значении «быт», «привычки», «уклад жизни или семьи», но у этого слова есть гораздо более глубокий фундаментально сокровенный смысл. Традиция – это и есть Откровение, переданное на вос-сотворение высшего органа – нового слуха, духовного, призывающего к послушанию. И слово «послушание» обозначает вовсе не только то, что дети должны слушаться родителей. Это иное, «сокровенное ухо», направленное на высший союз понимания.

Так же и корни – не только те, которые под землей, но сокрытые гораздо глубже – это богатство традиции. Именно корни, по убеждению Натали, определяют путь к Богу как цель жизни. Слово рост» подразумевает не только физический смысл, но главное – восход к полноценности. Определение «мужское» обозначает не только пол, но ответственность за род, авторитет под Господним управлением «апостольство». Так и слово «женское» тоже значит не только пол, ноглавное – чрево, чаша жизни, семя любви. И женщина не должна позволить опустить себя только до обозначения пола.

Я расспрашивала Натали: а что значит, по-вашему, «тайна», «откровение», как, впрочем, и «корень» – это, по сути, одни и те же понятия, или между ними есть разница? Если есть, то в чем? И она говорила о том, как важно открыть в себе иной слух – внутренний, открыть иное зрение – духовное, чтобы попытаться приоткрыться Тому послушанию, которое каждому из нас подается, чтобы по-иному осознавать свое поведение, свой образ жизни и, наконец, дыхание...

Так слова могут быть замечательно богатыми, если мы углубим наши размышления и будем внимательнее к тому, что произносим, чтобы не осталось слов опустошенных, подлинный смысл коих утрачен – а это случается постоянно. Погружение в глубину слов, такой подход к ним, чтобы они стали частью внутренних ощущений, тоже содействует нашему росту.

Но если слова, которые мы употребляем, не обретают реальности в том, как мы живем, они также остаются пустым сотрясением воздуха. Чтобы помочь новым русским ученицам углубить понимание слов, научить ощущать их своим «нутром», Натали в дальнейшем предложила на семинарах свою особенную «игру в слова». Например, выбирать из текстов Анник де Сюзенель, которые перевела Натали, по три слова каждый день и искать их иное, не бытовое значение, чтобы докопаться до сокровенной сути. И вместе с ней новые ведущие пробивались вглубь, прокладывали свой путь в недра души, чтобы извлечь на поверхность удивительный самородок.

В конце концов, Натали предложила и мне: давайте, для читателей книги тоже подготовим небольшой словарик и включим в него такие слова, которые мы часто употребляем, но не в привычном, бытовом понимании, а в онтологическом. Так мы и сделали. Если у вас есть сомнения, так ли вы понимаете то, о чем говорит Натали, загляните в словарик, ею составленный. Он не претендует на научность и составлен не из учебников, а из глубины ее «женственности», женской мудрости. Это в истинном смысле ее кодекс чести и ее ощущение мира как высшей гармонии. Такой словарик вы найдете в конце нашей книги. В своих пояснениях Натали руководствовалась замечательным чеховским принципом: краткость – сестра таланта. Впрочем, с вашей помощью словарик может быть как угодно расширен, ибо каждое слово имеет особую глубину.

Вернуть женщине ее титул – царскую породу любви!

В середине 80-х в России начался восход нового времени, в тревогах рождалось ее новое лицо, которое поначалу Натали встретила во Франции. В 1984 году она познакомилась с Татьяной Горичевой, выдворенной из СССР еще в 1980-ом году за «антисоветчину», как тогда говорили. Православный философ, она, как и многие диссиденты, имея университетский диплом, работала в котельной, писала книги и обличительные статьи, которые отправляла на запад – о правде испытаний, выпавших на долю советских людей.

И вот во Франции книга Горичевой «Мы новокрещенные СССР» привлекла большое внимание, и ее лекции вызвали самый широкий интерес. «Элитарный ум, блестящий оратор, она рассказывала о реальной жизни в Советском Союзе, и ее образной речью можно было заслушаться, – вспоминает Натали. – Одевалась Горичева во время своих выступлений как монашка – черное платье, черный платок. Однажды мне довелось услышать ее рассказ о женской судьбе в советском быту, и я была словно загипнотизирована – многое оказалось созвучным тому, о чем и я сама думала. Три года пробивалась к ней, чтобы познакомиться, и, наконец, мы договорились о встрече – поговорить о русской женщине.

Натали сразу, как она признается, затеяла беседу о теле как о живом храме, что Горичеву поначалу очень заинтересовало. Потом Натали пригласила ее на свои занятия, и они стали встречаться раз в неделю. Горичева приезжала по средам, и после занятий они вели беседы дома у Натали. Гостья просила: вы начинайте, и хозяйка включала диктофон. Горичева могла интересно развить любую тему, и Натали сожалела о том, что сама оказывалась слишком многословной, никакой для Горичевой не собеседницей.

И все же Натали захотела показать этой новой русской женщине достопримечательности святой Франции – монастыри, аббатства, очаги средневековой культуры, и они вместе изрядно попутешествовали. Но их общение не стало той встречей, которая рождает глубокую связь между людьми, о чем Натали мечтала.

– Между нами, – признается она, – не возникло дружбы или теплоты. К сожалению, я со своим характером не могла к ней приблизиться, и даже когда мы были вместе, то оставались на большой дистанции.

– А что мешало сближению?

– Вся жизнь Татьяны Горичевой была тяжелой, с множеством семейных и жизненных неурядиц, проблем и разводов. А у меня же все было слишком, как ей, наверное, казалось, гладко. И занятия мои она принимала лишь до поры до времени, хотя ее тело требовало работы колоссальной, и она его ненавидела, как и свою женскую судьбу. Чувствовала в ней обузу, словно стонала под игом мужского пола, как и многие пережившие страдания женщины. Я, по-видимому, казалась ей нетерпимой, самодовольной, самозащищенной, самоуверенной. «Я эту женщину ненавижу» – так она впоследствии написала обо мне в одной своей статье. Я этому не поверила, но тогдашние мои ученицы показали мне этот текст, как только прочли. Бог им судья и мне также.

Для меня Татьяна Горичева, продолжила Натали, была интересна тем, что сумела начать обсуждение женской доли в России. Нет женщины в мире, говорила она, которая перестрадала бы столько, сколько русская женщина, и я тут с ней согласна. Коммунистическое иго еще царствует в Азии, в Китае, в Индокитае и даже в Африке, но Святая Русь – это все же не Африка. Потом Горичева увлеклась феминистическим движением, идеей освобождения женщины от всякого ига и власти. Она права в том, что не красота спасет мир, а осознанность необъятного стыда. Тут я с ней тоже полностью согласна, – заключила Натали.

У Татьяны Горичевой в Ленинграде в ту пору была близкая подруга – Галина Григорьева, у которой теперь тоже семеро детей, и тогда было уже четверо. Горичева познакомила ее с Натали сначала заочно и они стали переписываться. В одном из писем Натали делилась размышлениями о Горичевой и о своем подходе к женщине:

Дорогая Галиночка, «Да будет Воля Господняя!» – это в едином и множественном числе моя молитва, моя любовь, моя вера, моя улыбка и мои слезы. Я не бываю в отчаяньи, но постоянное отсутствие у меня правильных слов разрывает на моем пути людей между собой. И каждый раз с нуля, на дне, все с начала. Мы еще неосознанные люди, как звери самолюбивые, живем и боремся – гордые, самомнительные, а я, как говорит Горичева, как будто «высокомерна» и «победоносна». Подумала-подумала и поблагодарила ее за откровение. Если высокомерность в союзе с желанием Господним подать нам, каждому, его образ, его измерение – то спасибо за убедительность нести от стоп до голгофы-головы дыхание образа высокомерности по желанию Творца.

Если победителъностъ – это ежеминутное желание включить осознанность рода и породы человека как задание стать на путь сына Божьего, то не отступать от такой царской породы желаний является славной дорогой на распятие наших грехов до поклона за боль. А складываться в три погибели в немощи таинственного беспорядка – это все еще звериная неграмотность. Прости меня, во мне какая-то белая птица летает, размахивает крыльями и тянет женщину на полет, где все «красно, сине-зелено и бело», где поют чудеса! Где молодость на старых ранах вырастает, где смерть – слово только человеческое, где разум отдан сердцу, где покой – начало и конец – где дыхание соединило вдох к выдоху, где, наконец, человек с Господом связан, где любовь одна, мужская с женской слиты» ...

Татьяна Горичева первой из современных русских Женщин оставила глубокий след в памяти Натали как образ женщины – распятой, но через испытания встающей с колен. А вскоре, в 1988-ом году, Натали впервые встретилась и с Галиной Григорьевой. Было это уже в Ленинграде, и со знаменитой больше на Западе, чем в России «перестройкой», в судьбе Натали начался новый виток интереса к родине предков. Она стала приезжать сюда, как минимум, один, а то и два-три раза в год. Во второй раз Натали приехала с группой туристов транзитом через Москву.

Остановилась в гостинице «Космос», чтобы утром продолжить путь в Ленинград, где для нее уже были организованы разные встречи. Оставила две большие кожаные сумки на хранение у администратора, уточнила, что он сменится в девять утра, и поднялась в номер немного передохнуть. Когда она спустилась без четверти девять, то увидела, что сумок нет, администратора тоже, он ушел раньше времени, и сумки без присмотра пропали.

– Моих сумок нет?! – ужаснулась Натали: в них были не только ее личные вещи, но и такие, которые она везла в подарок русским матерям.

– Этого не может быть, – ответил новый администратор. – Я работаю уже 5 лет, и такого у нас никогда еще не было.

– У нас не воруют, – заявил и директор гостиницы, когда Натали добралась до него.

– Тогда вы счастливый народ, потому как у нас, в Париже, такое случается часто, только гостиницы за это все-таки отвечают. Я – ваш гость и буду сидеть, пока мне не отдадут все мои вещи, без них мне просто нечего больше надеть, – решительно заявила Натали.

Она руки не опустила, подняла на ноги всех начальников – гостиницы, милиции, даже посольства: «Мне нужны мои сумки, там вещи, которые я везу российским матерям. Сопроводите меня, и мы пойдем к тому дежурному, который ушел раньше времени. Думаю, что мои сумки могли бы найтись прямо у него, но пока я его не осуждаю».

– Как вы можете!? Как вам не стыдно?!

– Стыд вам, что сумки исчезли из-под вашей охраны, под носом у ваших дежурных! И платить за гостиницу я не буду. Прошу об одном – я хочу иметь дело с ответственными людьми, но не знаю, понятно ли вам, о чем я говорю.

Решительный напор Натали вызвал оторопь даже у тех, кто ее сопровождал. Но она не отступала: «Вполне имею право возмущаться! Почему я должна 40 минут ждать начальника милиции, даже если он мой последний шанс увидеть, наконец, ответственное лицо! Я не могу тратить время понапрасну, меня в Ленинграде ждут десятки людей, которых я не по своей вине подвожу, но раз не приезжаю – значит обманываю!» Все происходящее ее бесило, и она не сомневалась, что добьется своего.

Позвонила дочь из Парижа и рассмеялась: «Мама, ты ничего не найдешь»! Натали это не остановило. Между тем французский консул, да еще женщина, тоже ей посоветовала: «Махните на все рукой». Но Натали следует другим правилам. Она сама – ответственный человек и не терпит безответственного поведения. Она провела и Москве целый день, но ей хотелось безответственных людей поставить на место, чтобы они перестали кивать друг на друга и отвечали бы за все свои действия и бездействие тоже. Натали настояла на своем.

Директор «Интуриста» попросил ее написать заявление с описанием всех вещей, которые были в ее багаже. Две кожаные сумки «Гермес», каких в России тогда еще не было, одежда модных французских домов. Натали составила подробную опись, и через некоторое время получила от «Интуриста» полную компенсацию. Она ответила благодарным письмом, выразив компании свое почтение. Дело, конечно же, не в деньгах, а в порядке, и Натали его всегда добивается.

Когда вскоре в Ленинграде она встретилась с тележурналистами из «Русского видео», то сходу предложила им тему для фильма – «Документ свободы». Перед вами, улыбалась Натали, живой реальный документ свободы, и свобода, как мы на западе ее понимаем, – это не вседозволенность, а, в первую очередь, осознанная ответственность. Ленинградских режиссеров эта тема восхитила, но только на словах. Тогда всем в обновлявшейся России казалось, что свобода где-то совсем близко, только протяни руку. Но до настоящей свободы люди и тогда, и теперь мало где доросли.

На следующий после пропажи день, уже без сумок, Натали приехала в Ленинград, и на первую встречу с ней собралось больше двухсот человек. Ее слушали с огромным вниманием – русская из Парижа, у нее другое лицо, она по-иному одета, с ней есть, о чем поговорить. Всех интересовал, конечно, образ жизни, быт, пристрастия парижанок, то, как они одеваются, отдыхают, воспитывают детей. Натали отвечала на любые вопросы, но все равно ухитрялась «нырнуть» на свою территорию, чтобы поговорить о духовной традиции, об истории, о движении и о теле, поделиться своим опытом. Для этого со временем она решилась представляться в натяжке, как бы нагой, без привычной одежды и «прикрывающих» слов. Отвечала своим движением, ростом, достоинством, «вертикальным» дыханием!

Она стала приезжать в Ленинград регулярно, и Галина Григорьева помогала организовывать самые разные встречи – с врачами, учеными, политиками. Однажды Натали довелось выступить по просьбе Французского консула на открытии 1-ой сессии первого демократического Ленсовета. Ее яркую речь в защиту женщины и семьи с трибуны знаменитого Мариинского дворца зал встретил овацией – депутаты как раз обсуждали новый закон о поддержке многодетных и малоимущих семей. Выступление многодетной матери из Парижа напрямую транслировали по радио, и когда она проходила по залу, люди, стоя, ей аплодировали.

В тот первый приезд у нее было особенно много встреч. Натали привезли, к примеру, в курортный пригород Ленинграда – Зеленогорск и показали, как у нас воспитывают школьников на природе. В другой раз архитектор Шмелев принял ее у себя в мастерской и рассказал о своей новой работе – он строил храм, подобный ковчегу, на юге России. А Натали показала фотографии прекрасного семейного дома мужа на берегу Атлантики, Бассейна Аркашен, в провинции Бордо, в местечке под названием Пиля. Это настоящий архитектурный шедевр, который находится под охраной государства как памятник архитектуры середины 20-х годов XX столетия. Автор проекта – очень известный тогда во Франции архитектор Роже Генри Экспер, и по заказу отца Жильбера он построил замечательную виллу, которую назвали Tethys в честь богини океана.

Дом возвышается на белых колоннах, как греческий атриум, иторжественно выступает на сушу прямо из пены морской и песка. Увхода и вокруг дома разбит прекрасный сад, ведущий к зеленым террасам, которые спускаются к самой воде. Образец постройки в особом стиле модерн, вилла Tethys вошла в учебники по новейшей архитектуре. Натали всегда сожалеет, что ей не довелось познакомиться с отцом Жильбера, которою звали Георгий Дроэн – тот умер совсем молодым вскоре после войны. Именно он был истинным вдохновителем и создателем этого белокаменного дворца.

В архитектуре дома, как ей кажется, нашли отражение характер и полет жизни этого человека. Великолепное здание, построенное для большой семьи, восторгает уже ее третье поколение Дроэн. Его глава сумел, как говорит Натали, «имущество обратить в творчество», Ипервый его хозяин был бы ей мудрым советником. Именно его она с благодарностью вспоминала, когда в светлых залах этого большого семейного гнезда проходили свадьбы ее детей, и здесь принимали особенно много гостей. Открытки с видами этого дома, которые можно купить в магазинах наряду с фотографиями других архитектурных достопримечательностей Франции, наша русская парижанка показывала ленинградскому архитектору, и собеседники обменивались впечатлениями, а оператор снимал их разговор. Это были ее первые и потому особенно памятные встречи в новой, рождавшейся в муках России…

Однажды в репетиционном зале Мариинского театра ей аккомпанировал знаменитый пианист, профессор Владимир Владимирович Нильсен. Он несколько лет обучал ее сына Николая в Ленинградской Консерватории. Божественная музыка и сакральная архитектура тела – высшая гармония и полет духа в едином творении Господнем. Натали выступала в клубах и во дворцах, в скромных залах и роскошных интерьерах, ее приглашали на радио и телевидение. Круг новых друзей стремительно расширялся, собралась целая «команда Наташ», как шутила Натали, которые тепло ее принимали, с радостью с ней общались, и она их вспоминает с благодарностью и любовью. Однако ее опыт они еще воспринять не могли...

Однажды она задумала показать на себе, изменилась ли мода в Париже за последние сорок лет. Привезла с собой чемодан нарядов, которые накопились за жизнь, чтобы в России их кому-нибудь подарить. Короткое скользящее черное платье от FERO, костюмы от DIOR и ROCHAS – истинно высокая простота и элегантность! Переодевалась и прогуливалась, как по подиуму, в большой квартире Ирины Никитичны Смирновой, у которой не единожды останавливалась. Чудесная женщина, врач по профессии, она всегда с открытым сердцем принимала Натали. В тот раз по ее приглашению пришли молодые теле- и радиожурналисты станции «Юность», чтобы взять у Натали интервью. Было много гостей, все с восторгом встретили и снимали такое необычное дефиле, и молодежь была «чудная, очень открытая и любознательная», с радостью вспоминает Натали.

Мода за 40 лет, может быть, и изменилась, но тело героини этого вечера оставалось по-прежнему молодым, стройным, не расползлось и не увяло даже после 65 лет. Где тут старость? «Для женского тела как живого храма по закону Божьему старость есть воз-рост», – говорит Натали, делая ударение на слове «рост». Для этого свой внутренний храм надо учиться беречь и сохранять, что требует одного – особого послушания. Речь о необходимости открыть те великолепные дары, которые каждому без исключения поданы свыше. Но в самые первые поездки о своей сокровенной теме Натали говорила с большой осторожностью, понимая, что воспринимать такую информацию люди еще не готовы. Они упивались впервые открывшейся им внешней свободой, а о свободе истинной, глубинной, от мира вещей и людей никак не зависящей, после пережитого ига они пока не задумывались.

В конце вечера Натали предложила всем желающим примерить наряды и взять себе на память что кому подойдет. Но элегантные костюмы и платья, как ни странно, не подошли тогда никому, и не подошли, в первую очередь, тому быту, в котором жили все эти женщины. Они так и сказали: зачем брать, если не будет повода надеть?! Так что увезите их, Натали, снова с собой, посоветовала Галина Григорьева. К тому же красивая одежда по-своему требовательна – действительно не каждой дано с ней справиться. Тут мало иметь только внешнюю привлекательность – важна, в первую очередь, походка, осанка, внутреннее достоинство. Красота умножается, если тело, весь образ преображаются изнутри. Как же открыть тот особый клад, который зарыт внутри каждого из нас? Натали знала ответ на этот вопрос, но ее об этом пока не расспрашивали.

В другой раз Галина Григорьева пригласила ее на показ мод в Москве. Зрелище для Натали было тягостным: девушки старались, но не чувствовали еще ни свою походку, ни свое тело. После показа Натали к ним подошла, обняла, рассказала, как в 61-ом году она представляла фирму DIOR. Показала, как надо ходить: «Вам говорят, что вы должны костюм показать, но вы же не вешалки, вы сами как феи. Встаньте перед собой. Покажите, как вы в этом платье красиво не только ходите, но живете, найдите эту радость».

Натали вспомнила дефиле, устроенное в Лувре ее зятем – Бертраном, мужем Дианы, во время рождественского благотворительного вечера фирмы «Гермес», которую он представлял. Были приглашены 40 лучших манекенщиц со всего мира и самые знаменитые кутюрье. Великолепные вечерние туалеты! Но и в Париже, по мнению Натали, мило кто из блестящих моделей умеет ходить правильно – как образ Божий, и им тоже стоило бы учиться сверхъестественной красоте. Да, такие красавицы покоряют аудиторию, берут над ней власть, но их внешний блеск все-таки очень далек от истинной красоты и простоты. Той, которая созидательна и с годами не угасает, а воскресает. Конечно, легко сказать, но как такого чуда добиться? Натали знает этот секрет и готова с радостью его передавать, но это не просто секрет – это иной образ жизни...

Однажды, еще во время первых своих приездов, она выступила в знаменитом ленинградском кафе «Бибигон», который был очагом диссидентства. Там встречались и феминистки, вольнодумствующие независимые женщины. Натали им тоже стала рассказывать, как можно было бы каждой из них управлять своей женской судьбой в любых,самых драматических обстоятельствах – даже таких, в каких оказалась ее прекрасная мать. Натали предложила: я могу постараться показать по себе, как телом вдохнуть правильно. И показала, как была, в платье, что тело можно преобразить и научить в нем искать свой иной образ. Тут же все пошли в соседний зал, где было просторнее, и она снова по себе продемонстрировала то, о чем только что говорила – свой опыт: как приступить к построению реального тела-храма, к разговору с чудом органов, оживляя дыханием движение крови одним «током» ...