Путь испытаний

ИНИЦИАЦИЯ

Перейдя через порог, герой оказывается в фантастической стране с удивительно изменчивыми, неоднозначными формами, где ему предстоит пройти через ряд испытаний. Это излюблен­ная часть мифа – приключения. Она составила целый мир лите­ратуры об удивительных странствиях, состязаниях и суди­лищах. Герою неявно помогает советом, амулетами и тайными силами сверхъестественный помощник, которого он встречает перед входом в эту страну. Или же может быть так, что о су­ществовании милосердной силы, всюду помогающей ему в этом сверхчеловеческом переходе, он впервые узнает только здесь.

Одним из наиболее известных и самых очаровательных и примеров темы «трудного испытания» является поиск Психеей своего пропавшего возлюбленного, Купидона1 Здесь все главные роли поменялись местами: вместо влюбленного, стремящегося за – 4 воевать невесту, как раз сама невеста стремится найти своего 1 возлюбленного; и вместо жестокого отца, не пускающего дочь к ее возлюбленному, здесь ревнивая мать, Венера, скрывает своего сына, Купидона, от его невесты. Когда Психея обратилась с моль­бой к Венере, богиня схватила ее за волосы и сильно ударила у – головой о землю, затем взяла целую гору пшеницы, ячменя, – . проса, семян мака, гороха, чечевицы и бобов, смешала все это и велела девушке перебрать до наступления ночи. Психее ‘ помогла целая армия муравьев. Затем Венера велела ей настричь золотой шерсти опасных диких овец с острыми рогами и ядови­тыми зубами, которые паслись в недоступной лесной чаще. Но зеленый тростник научил Психею, как собрать в тростниковых зарослях клочья золотой шерсти, которые овцы оставляли на своем пути. Теперь богиня потребовала принести воды из ледя­ного ключа, бьющего на вершине высокой скалы, охраняемой недремлющим драконом. Это трудное задание выполнил за Психею орел. И наконец ей было велено принести из самой преисподней шкатулку сверхъестественной красоты. Но высокий заступник научил ее, как спуститься в подземный мир, дал ей мо­неты для Харона и приманку для Цербера и ускорил ее путь.

Путешествие Психеи в потусторонний мир является всего лишь одним из подобных бесчисленных путешествий бесчис­ленных героев сказок и мифов. Самыми опасными из них явля­ются походы шаманов у народов Крайнего Севера (саамов, жителей Сибири, эскимосов и некоторых племен американских индейцев), когда они отправляются на поиски потерявшейся или похищенной души больного соплеменника, чтобы вернуть ее обратно Сибирские шаманы для такого путешествия обла­чаются в магические одежды, изображающие птицу или оленя, постоянного спутника шамана, образ его души. Его барабан представляет его животное – орла, оленя или лошадь; считает­ся, что он летает или скачет верхом на нем. Другим его вспо­могательным инструментом является шест, который он носит с собой. Ему также прислуживает целая армия близких ему, невидимых духов.

Один из ранних путешественников, побывавших у саамов, оставил нам яркое описание причудливого исполнения обряда одним из этих странных эмиссаров, имеющих доступ в царство мертвых2. Так как иной мир (тот свет) – это мир вечной ночи, то обряд шамана должен происходить после наступления тем­ноты В тускло освещаемом мерцающим огнем жилище забо­левшего человека собираются его друзья и соседи и внимательно наблюдают за жестами колдуна Сперва он вызывает духов – помощников, те появляются, невидимые для всех, кроме самого шамана. Две женщины в церемониальных нарядах, но без поясов и с льняными капюшонами на головах, мужчина без пояса или капюшона и не достигшая зрелости девочка помогают шаману. Тот обнажает свою голову, развязывает пояс и шнурки на обуви, закрывает лицо ладонями и начинает кружиться. Внезапно, отча­янно жестикулируя, он кричит: «Запрягите оленя! Подготовьте его в дорогу!». Схватив топор, он начинает ударять себя им по коленям и замахиваться в направлении женщин. Он голыми руками вытаскивает из костра горящие поленья, три раза обе­гает вокруг каждой из женщин и, в конце концов, падает на землю, «как мертвый». На протяжении всего этого времени никому не разрешается дотрагиваться до него. Пока он лежит в трансе, за ним нужно наблюдать настолько внимательно, чтобы даже муха не могла сесть на него. Его дух покинул его и осматривает свя­щенные горы, на которых обитают боги. Женщины – помощницы перешептываются друг с другом, пытаясь угадать, в какой части иного мира он может сейчас находиться3. Если они, верно, назы­вают гору, шаман двигает рукой или ногой. Наконец он начинает возвращаться. Тихим, слабым голосом он произносит несколь­ко слов, услышанных в потустороннем мире. Затем женщины начинают петь. Шаман медленно пробуждается, называет причину болезни и то жертвоприношение, что требуется совершить. Затем он объявляет, сколько времени потребуется для выздоровления больного.

«Во время своего утомительного путешествия, – пишет дру­гой наблюдатель, – шаману приходится встречаться с рядом препятствий (pudak), которые ему следует преодолеть и с ко­торыми не всегда можно легко справиться. Пройдя через тем­ный лес и широкую горную гряду, где он иногда натыкается на кости других шаманов и их верховых животных, погибших в пути, шаман достигает дыры в земле. Теперь, когда перед ним открываются глубины потустороннего мира с его удивительными явлениями, начинается самый сложный этап приключения... За­добрив стражей царства мертвых и преодолев многочисленные опасности, он наконец приходит к Владыке Преисподней, самому Эрлику. И последний с ужасным ревом бросается на него; но если шаман достаточно искусен, то ему удается успокоить чудовище и обещаниями роскошных подношений заставить отступить. Этот момент диалога с Эрликом является критическим моментом обря­да. Шаман впадает в экстатическое состояние»4.

«В каждом примитивном племени, – пишет доктор Геза Рохейм, – мы находим в центре общины знахаря – шамана, и не­трудно показать, что этот знахарь является либо невротиком, либо психотиком, или что, по крайней мере, его мастерство базируется на тех же механизмах, что и невроз ыш психоз. Че­ловеческие группы приводятся в действие своими групповыми идеалами, а они всегда коренятся в инфантильных ситуациях»5. «Ситуация младенчества модифицируется или претерпевает инверсию в процессе созревания, снова модифицируется в связи с необходимостью приспособления к реальности, и все же она не исчезает совсем и задает те незримые либидозные связи, без которых не может существовать ни одна человечес­кая группа»6. Таким образом, знахари просто делают явствен­ными и открытыми для всех фантастические символы, которые присутствуют в психике каждого взрослого члена их общины. «Они являются лидерами в этой инфантильной игре и громо­отводами общей тревоги. Они сражаются с демонами, для того чтобы остальные могли охотиться за своей добычей и в целом бороться с реальностью»7.

Итак, получается, что если кто – либо – в каком – либо общес­тве – предпринимает опасное путешествие во тьму, намеренно или ненамеренно спускаясь в извилистые закоулки своего соб­ственного духовного лабиринта, он скоро оказывается в стране символических образов (любой из которых может его поглотить), которая не менее удивительна, чем дикий мир сибирских священ­ных гор и препятствий инициации. В терминологии мистиков это вторая стадия Пути, стадия «очищения Самости», когда чувства «очищаются и смиряются», а энергии и влечения «сосредоточи­ваются на трансцендентных вещах»8; или, говоря более совре­менным языком, это процесс разложения, преодоления или преобразования инфантильных образов нашего собственного прошлого. Каждую ночь в наших сновидениях мы все так же встречаемся с вечными опасностями, фантастическими сущест­вами, испытаниями, таинственными помощниками и фигурами наставников; в их облике нам представляется не только вся картина настоящего, но также и ключ, к тому, что мы должны сделать, чтобы спастись.

«Я стоял перед темной пещерой, – рассказывает о своем сно­видении в начале курса психоанализа один пациент, – и содро­гался от мысли, что не смогу найти дорогу обратно».9 «Я видел одного зверя за другим, – записал в своей книге сновидений Эмануэль Сведенборг виденное им в ночь 19 – 20 октября 1744 г., – они расправили свои крылья, и оказалось, что это драконы. Я летел над ними, но один из них поддерживал меня»10. А столетие спустя (13 апреля 1844 г.) драматург Фридрих Геббель написал: «Во сне меня с огромной силой несло по морю; кругом были ужасные бездны, и то там, то здесь встречались скалы, за кото­рые можно было ухватиться»11. Фемистоклу приснилось, что змея обвила его тело, затем приблизилась к шее, а когда кос­нулась лица, то превратилась в орла, который схватил его когтями, поднял вверх, перенес на значительное расстояние и опустил на внезапно появившийся золотой жезл герольда, причем так благополучно, что он сразу же избавился ото всех своих больших тревог и страхов12.

Специфические психологические проблемы человека очень часто с трогательной простотой и силой раскрываются в сновидении: «Я должен был взобраться на гору. На пути было множество разного рода препятствий. Мне приходилось то перепрыгивать через канаву, то пробираться через густой кус­тарник, и наконец я вынужден был остановиться, потому что у меня перехватило дыхание». Это сновидение заики13.

«Я стояла у озера, которое казалось совершенно спокойным. Внезапно налетела буря, поднялись высокие волны, так что все мое лицо забрызгало водой»; это сновидение девушки, которая боялась краснеть (ereuthophobia), когда она краснела, ее лицо покрывалось испариной14.

«Я следовал за девушкой, которая шла впереди меня по тем­ной улице. Я мог видеть ее только сзади и восхищался ее великолепной фигурой. Меня охватило страстное желание, и я побежал за ней. Внезапно луч света, будто бы отпущенный пружиной, пересек улицу и преградил мне путь. Я проснулся с колотящимся сердцем». Этот пациент гомосексуалист; пересе­кающий луч является фаллическим символом15.

«Я сел в машину, но не знал, как ею управлять. Сидящий за мной человек давал мне указания. Наконец все пошло, как следует, и мы приехали на площадь, где стояло много женщин. Мать моей не­весты приветствовала меня с огромной радостью». Этот мужчина был импотентом, но нашел в психоаналитике своего учителя16.

«Камень разбил лобовое стекло моего автомобиля. Теперь я была открыта ветру и дождю. И я заплакала. Доберусь ли я когда – нибудь до нужного места на этом автомобиле?» Этот сон приснился девушке, которая потеряла свою девственность и это ее беспокоило17.

«Я увидел лежающую на земле половину лошади. У нее было только одна передняя нога, она пыталась встать, но ей это не удавалось». Этот пациент поэт, которому приходилось зараба­тывать на жизнь, работая журналистом18.

«Меня укусил ребенок». Этот сон приснился человеку, стра­дающему психосексуальным инфантилизмом19.

«Я оказался закрыт в темной комнате вместе со своим братом. У него в руке был большой нож. «Ты сведешь меня с ума и доведешь до сумасшедшего дома», – сказал я ему. Он рассмеялся со злобным удовлетворением, отвечая: «Ты никуда не денешься от Меня. Нас сковывает цепь». Я посмотрел на свои ноги и впервые заметил, что меня с братом сковывала толстая железная цепь». Брат, комментирует доктор Штекель, репрезентирует болезнь пациента20.

«Я иду по узкому мостику, – снится шестнадцатилетней девуш­ке, – внезапно он ломается подо мной, и я падаю в воду. За мной ныряет полицейский и крепкими руками вытаскивает на берег. И тут мне неожиданно кажется, что я мертва. И полицейский тоже выглядит очень бледным, как мертвец»21.

«Человеку снится, что он оказывается абсолютно покинут и одинок в глубоком подвале. Стены помещения, в котором он находится, становятся все уже и уже, так что он не может ше­вельнуться». В этой картине сочетаются идеи материнского лона, заточения, тюремной камеры и могилы.22

«Мне снится, что я должен пройти через бесконечные коридо­ры. Затем я долгое время остаюсь в маленькой комнатке, которая выглядит, как бассейн, какие бывают в банях. Меня заставляют оставить бассейн, и я должен пройти через мокрый, скользкий, узкий коридор, после чего я выхожу через маленькую решетча­тую дверь наружу. Я чувствую себя как заново рожденный и думаю: ‘Это означает для меня духовное возрождение благодаря психоанализу’23.

Не может быть никакого сомнения в том, что психологи­ческие проблемы, которые предшествующие поколения решали с помощью символов и ритуалов своего мифологического и религиозного наследия, сегодня мы (поскольку являемся неве­рующими, а если и верующими, то унаследованные нами веро­вания не в состоянии отражать реальные проблемы современ­ной жизни) должны решать самостоятельно или, в лучшем случае, лишь с пробным, импровизированным и зачастую не очень эффективным направляющим руководством. В этом наша проблема как современных, «просвещенных» индивидуумов, Для которых вследствие рационализма все боги и демоны перес­тали существовать24. Тем не менее в том множестве мифов и легенд, что дошли до нас и собраны со всех уголков земли, мы по – прежнему способны узреть за общими начертаниями нечто такое, чем отмечен и наш человеческий путь. Однако для того чтобы внять и последовать ему, человек должен каким – то образом пройти очищение и отречение. И наша проблема отчасти состоит в том, как это сделать. «Или вы думали, что войдете в рай, когда вам еще не пришло подобное тому, что пришло к про­шедшим до вас?»25.

Самым древним из дошедших до нас повествований о про­хождении через ворота метаморфоз является шумерский миф о спуске богини Инанны в преисподнюю.

От «великого превыше» она устремилась помыслами к

«великому прениже»,

Богиня из «великого превыше» устремилась помыслами к

«великому прениже».

Инанна из «великого превыше» устремилась помыслами к

«великому прениже».

Моя госпожа покинула небо, покинула землю,

в преиспод­нюю спустилась она,

Инанна покинула небо, покинула землю,

в преисподнюю спустилась она,

Оставила власть, оставила владенья,

в преисподнюю спустилась она.

Она облачилась в свои королевские одежды и драгоценные каменья. Семь божественных повелений пристегнула она к сво­ему поясу. Она была готова войти в «страну, из которой нет возврата», в потусторонний мир смерти и тьмы, где правит ее сес­тра и ее враг, богиня Эрешкигал. Опасаясь, что сестра может убить ее, Инанна велела Ниншубуру, своему посланнику, в том случае, если она не вернется через три дня, отправиться на небо и бить тревогу в месте, где собираются боги.

И Инанна спустилась вниз. Она пришла к замку из лазу­рита, у ворот которого ее встретил главный привратник, кото­рый спросил, кто она и зачем пришла. «Я царица небес, места, где восходит солнце», – ответила она. «Если ты царица небес, – сказал привратник, – места, где восходит солнце, то скажи на милость, зачем пришла ты в страну, из которой нет возврата? Как сердце твое привело тебя на дорогу, на которой путнику нет возврата?». Инанна заявила, что она пришла, чтобы присут­ствовать на церемонии похорон мужа своей сестры, господина Гугаланны, после чего Нети, привратник, попросил ее подож­дать, пока он не доложит Эрешкигал. Нети было велено отво­рить перед царицей небес семь ворот, но придерживаться уста­новленного обычая и у каждого входа снимать часть ее одежды.

И чистой Инанне сказал он: «Входи, Инанна, входи».

И как вошла она в первые врата,

Снята была шугурра, «корона равнины» с ее головы.

«Скажи на милость, что это?»

 

«О Инанна, законы преисподней чрезвычайно совершенны.

О Инанна, не подвергай сомненью обычаи преисподней».

Когда вошла она во вторые ворота,

Был взят у нее жезл из лазурита.

 

«Скажи на милость, что это?»

«О Инанна, законы преисподней чрезвычайно совершенны.

О Инанна, не подвергай сомненью обычаи преисподней».

Когда вошла она в третьи ворота,

С шеи было снято ожерелье из лазурита.

 

«Скажи на милость, что это?»

«О Инанна, законы преисподней чрезвычайно совершенны.

О Инанна, не подвергай сомненью обычаи преисподней».

Когда вошла она в четвертые ворота,

С ее груди были сняты сверкающие каменья.

 

«Скажи на милость, что это?»

«О Инанна, законы преисподней чрезвычайно совершенны.

О Инанна, не подвергай сомненью обычаи преисподней».

Когда вошла она в пятые ворота,

С ее руки было снято кольцо золотое.

 

«Скажи на милость, что это?»

«О Инанна, законы преисподней чрезвычайно совершенны.

О Инанна, не подвергай сомненью обычаи преисподней».

Когда вошла она в шестые ворота,

С ее груди был снят нагрудник.

 

«Скажи на милость, что это?»

«О Инанна, законы преисподней чрезвычайно совершенны.

О Инанна, не подвергай сомненью обычаи преисподней».

Когда вошла она в седьмые ворота,

Все одежды ее светлости были сняты с ее тела.

 

«Скажи на милость, что это?»

«О Инанна, законы преисподней чрезвычайно совершенны.

О Инанна, не подвергай сомненью законы преисподней».

Обнаженную ее подвели к трону. Она низко поклонилась. Перед троном Эрешкигал сидели семь судей преисподней, Аннунаки, устремив взгляды на Инанну – взгляды смерти.

При их словах, словах, что терзают дух,

Несчастная женщина превратилась в труп,

Труп был подвешен к столбу26

Инанна и Эрешкигал, две сестры, свет и тьма, согласно древ­нему способу символизации, вместе представляют одну богиню в двух ее ипостасях; и их конфронтация резюмирует всю суть труд­ной дороги испытаний. Герой, будь то бог или богиня, мужчина или женщина, персонаж мифа или человек, наблюдающий за собой во сне, обнаруживает и ассимилирует свое противополож­ное (свою собственную ранее неизвестную самость), либо прог­латывая его, либо будучи проглочен им. Один за другим барьеры сопротивления разбиваются. Он должен отречься от своего дос­тоинства, добродетели, красоты и жизни и подчиниться или поко­риться абсолютно невыносимому. Тогда он обнаруживает, что он и его противоположность не разнородны, а есть одна плоть27.

Тяжелое испытание является углублением проблемы первого порога, когда все еще не решен вопрос: может ли эго предать себя ^ смерти? Ибо эта неотступная Гидра многоголова; отрубишь одну ‘, голову – появятся две новые, если не прижечь обрубок надле­жащим образом. Исход в страну испытаний представляет только лишь начало долгого и действительно опасного пути завоеваний ‘ и озарений инициации. Теперь следует убить дракона и преодолеть множество неожиданных препятствий – снова и снова. В ходе этого будет еще немало сомнительных побед, преходящих наитий и мимолетных картин чудесной страны.