АНГЛИЯ В ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

АНГЛИЯ НА ВТОРОМ ЭТАПЕ ОБЩЕГО КРИЗИСА КАПИТАЛИЗМА

торая мировая война была для Англии, как и для большинства стран мира, великим историческим испытанием. В смертельной схватке с фашизмом испытывалось все — позиции классов и партий, жизнеспособ­ность идеологий и политических доктрин, экономические структуры, сами социаль­ные системы.

Война 1939—1945 гг. проходила в неиз­меримо более сложной обстановке, чем пер­вая мировая война. Субъективно правящие круги Англии стремились в этой войне лишь к победе над опасным конкурентом, к расширению своих ми­ровых позиций. Но все же это была война против фашистских го­сударств, против самой чудовищной реакции, которую когда-либо порождал капитализм. Противоречие между освободительными целями и чисто империалистическими замыслами правящих кругов Англии, которое объективно порождалось самим фактом войны с фашизмом, сказывалось на всем протяжении войны.

В течение первого года военных действий явно преобладали реакционные маневры правящей верхушки, а с лета 1941 г., когда начал складываться боевой союз между СССР, Англией и США, война со стороны Англии окончательно приобрела антифашистский освободительный характер.

Когда гитлеровские войска вторглись в Польшу (1 сентября 1939 г.), Чемберлен все еще не решался объявить войну, несмотря на данные в марте гарантии и на пакт о взаимной помощи, заклю­ченный с Польшей 24 августа 1939 г. Народные массы были так возмущены бездействием правительства, что даже руководство лей­бористской партии решительно потребовало немедленного объяв­ления войны. В результате нажима вне палаты и внутри ее Чем­берлен 3 сентября объявил войну. Вслед за тем войну объявили доминионы — Австралия, Новая Зеландия, Канада и Южно-Афри-

канский Союз. Чемберлену удалось «умиротворить» оппозицию в рядах собственной партии, предоставив портфель морского минист­ра У. Черчиллю, а министра по делам доминионов — А. Идену.

Мюнхенцы, располагавшие в правительстве огромным большин­ством, и после объявления войны Германии по-прежпему мечтали о фактическом союзе с ней против СССР. В жертву этим планам была принесена Польша, которой Англия никакой реальной помо­щи не оказала. Началась «странная война»: Англия и Франция не предпринимали почти никаких операций ни на суше, ни в воздухе; только на море произошло несколько сражений, не отразившихся на соотношении сил: подготовка к будущим боям с Германией шла крайне медленно. Кое-какие военные меры все-таки принима­лись — как для перестраховки, так и для успокоения общественного мнения. Не спеша военные руководители проводили мобилизацию и перебрасывали экспедиционные войска во Францию; увеличива­лось производство вооружений; расширялись закупки оружия в США, где был пересмотрен «закон о нейтралитете», началась эва­куация женщин и детей из больших городов. Но по сравнению с бешеным темпом подготовки германских армий к операциям на Западе все эти меры были весьма незначительны.

Вскоре наступило возмездие. 9 апреля 1940 г. германские войска оккупировали Данию и начали оккупацию Норвегии. Это пора­жение было плодом не только мюнхенской политики в довоенное время, но и политики Чемберлена в период «странной войны». А ведь война уже утратила свой «странный» характер. Оставлять власть в руках людей, абсолютно провалившихся и в дни мира, и в дни войны, уже было невозможно.

Настроения в стране нашли отклик и в парламенте. 7—8 мая 1940 г. произошел давно назревавший взрыв. Лейбористы, либера­лы и даже часть консерваторов обрушились на правительство, тре­буя его отставки. Л. Эмери, обращаясь к Чемберлену, повторил слова, которые некогда произпес Кромвель: «Во имя бога, уходи­те!» Ллойд-Джордж заявил, что лучшим вкладом премьер-министра в дело победы было бы, «если бы он пожертвовал тем постом, ко­торый занимает сейчас».

10 мая Чемберлеи подал в отставку. Тактика лейбористов, од­нако, привела к тому, что власть фактически осталась в руках кон­серваторов, хотя новый кабинет был коалиционным. Во главе пра­вительства стал Уинстои Черчилль. Клемент Эттли занял пост его заместителя. В новом кабинете осталось немало мюнхенцев, в том числе сам Чемберлен и Галифакс. Но соотношение сил между ними и сторонниками решительного сопротивления агрессору теперь изменилось в сторону последних.

В то самое время, когда Черчилль подбирал министров для своего правительства, гитлеровские войска начали гигантское на­ступление на Западном фронте. Вторгшись в нейтральные Бельгию, Голландию и Люксембург, германская армия рвалась к побережью и к границам Франции. Голландская армия капитулировала уже

31$

14 мая. В тот же день немцы прорвали фронт у Седана и за пять дней, пройдя через весь север Франции, вышли к Атлантическому океану. Тем самым они отрезали французские войска, которые вели бои в Бельгии, от Центральной и Южной Франции. Над Бельгией и над самой Фрапцией нависла угроза поражения.

Английское командование, нарушая разработанный объединен­ным штабом союзников план окружения прорвавшейся к морю не­мецкой группировки, внезапно приказало своим войскам отступить к портам для эвакуации в Англию. Не только французскими пат­риотами, но и некоторыми английскими офицерами и солдатами это решение было воспринято как предательство. Тем не менее операция по выводу английских и некоторых французских соеди­нений на Британские острова сопровождалась давно невиданным патриотическим подъемом в Англии. Массы не разбирались в тон­костях стратегии; они знали, что по ту сторону Ла-Манша, в рай­оне "Дюнкерка, могут погибнуть или попасть в плен сотни тысяч «наших парней», и бросились на помощь. В операции использова­лись самые разнообразные плавучие средства — от крупных судов торгового флота до прогулочных яхт и рыбачьих шхун. Героизм простых людей, проявленный в дни эвакуации (26 мая — 4 июня 1940 г.), не подлежит сомнению, но это не дает оснований тракто­вать поражение английского экспедиционного корпуса как победу, а именно такую легенду о Дюнкерке создают многие английские мемуаристы и историки.

Начавшееся 5 июня новое мощное наступление германских ар­мий завершилось капитуляцией Франции. Англия лишилась союз­ника, приобретя за это время еще одного противника: 10 июня в войну вступила фашистская Италия. За все время второй мировой войны Англия не переживала более напряженного и опасного пе­риода, чем лето и начало осени 1940 г. В непосредственной близо­сти от Британских островов появились германские морские базы и аэродромы.

Дюнкерк положил начало новому этапу аптифашистского подъ­ема. Необходимость отпора агрессору английский рабочий класс понимал и до войны, и на ее ранней стадии, когда правительство Чемберлена еще искало пути примирения с Гитлером. Выдвинутый КПВ лозунг—«Мюнхенцы должны уйти!» — был подхвачен мас­совыми организациями рабочего класса. Хотя тяготы войны обру­шились именно на рабочий класс (12-часовой рабочий день при 7-дневпой рабочей неделе, падение реальной зарплаты и пр.), он и не помышлял о «мире без победы». Благодаря трудовому энтузи­азму рабочих быстро росло военное производство: уже к июлю 1940 г. оно более чем удвоилось по сравнению с сентябрем 1939 г.

В порядке подготовки к вторжению, а также для психологиче­ского давления Гитлер приказал усилить бомбардировки англий­ских городов. Массированные налеты германской авиации нача­лись в августе 1940 г. и принесли огромный ущерб Лондону, Бирмингему, Ливерпулю, Глазго. 15 ноября 500 германских бом-

бардировщиков разрушили значительную часть небольшого города Ковептри. Несмотря па мужественное сопротивление английской истребительной авиации, превосходство в воздухе на этом этапе войны было явно па стороне Германии. Но психологический эффект воздушной «битвы за Англию» был прямо противоположен тому, на что рассчитывали в Берлине. Ненависть к фашистам, убивав­шим женщин и детей, лишь усиливала волю английского народа к сопротивлению.

Нависшая пад свободой и самим существованием нации опас­ность, естественно, вызывала высокий накал гражданских чувств, драматизм исторических битв порождал жажду подлинного искус­ства. Ведущие актеры английской сцены — Джон Гилгуд, Лоренс Оливье, Сибилла Торндайк и другие — нашли дорогу к такому зри­телю, с которым им раньше не приходилось встречаться. По собст­венной инициативе и по заданию созданного в начале 1940 г. «Со­вета искусств Великобритании» они с небольшими, но художествен­но полноценными труппами разъезжали по промышленным горо­дам п шахтерским поселкам, где никогда не видели настоящего те­атра. И вот перед людьми, духовные запросы которых еще недав­но пытались удовлетворить низкопробными эстрадными ревю, вы­ступила Сибилла Торндайк в ролях Медеи и леди Макбет...

Особенно активен был театр «Юнити», который не прекращал работы даже в дни самых жестоких бомбардировок. В 1941 г. театр поставил новую пьесу Шона О'Кейси «Звезда становится крас­ной» — пьесу, по определению автора, «о завтрашнем или после­завтрашнем дне». Тема пьесы — будущее восстание рабочего клас­са, прямое столкновение коммунистов с фашистами. Созвучное все­му духу театра «Юнити» произведение первоклассного драматурга позволило создать спектакль, ставший событием в театральной жизни столицы.

В целом, однако, английская драматургия, как и проза периода войны, не удовлетворяла потребностей зрителей и читателей в про­изведениях, насыщенных пафосом антифашистской борьбы, ставя­щих острейшие социальные и этические проблемы современности. Тем более велик был интерес к советской литературе. Произведения М. Шолохова, А. Толстого, И. Эреибурга, К. Симонова широко пере­водились и печатались в Англии на втором этапе войны, когда сло­жилась антигитлеровская коалиция. «Юнити» поставил пьесу К. Симонова «Русские люди», а в других театрах участились по­становки пьес из русского классического репертуара.

Реакция не прочь была придать патриотическому подъему на­ционалистический характер. Обращаясь к истории, буржуазные идеологи выдвигали на первый план такие события, в которых проявлялись чисто военные традиции. Пусть народ сравнивает борьбу с Гитлером и борьбу с Наполеоном — при всей бессмыслен­ности этой аналогии между ситуациями начала XIX в. и 40-х годов XX в. было некоторое внешнее сходство! Идущая война рассматри­валась как очередная схватка с претендентом на европейскую геге-