Формы завещаний. История

Завещательная правоспособность и дееспособность

1) Завещательную правоспособность - testamenti factio activa, т. е. право оставить завещание, имели только cives Romani sui juris. Ее были совершенно лишены рабы и известные категории преступников. Что касается перегринов, то завещательная правоспособность их, так же, как и способность их вообще иметь наследников, определялась по законам их civitates. Что касается, наконец, подвластных детей, то они в позднейшем праве пользуются testamenti factio activa относительно peculium castrense и quasi castrense, но лишены ее относительно bona adventicia. Последнее ограничение сохранилось и в современном римском праве. 2) Что касается завещательной дееспособности, то она отсутствует: а) у impuberes, т. е. у детей моложе 14 (для девочек 12 лет); b) у умалишенных (за исключением dilucida intervalla); с) у объявленных расточителей; d) у лиц, которые по болезни или по каким-нибудь постоянным недугам (глухонемота) не могут изложить своей воли ни устно, ни письменно.

Древнейшие формы завещаний были testamentum in comitiis calatis - составление завещания пред народным собранием (2 раза в году), и testamentum in procinctu - завещание пред фронтом армии. Обе эти формы завещания - публичные. Позднее сложилась новая частная форма завещания - testamentum per aes et libram. Оно совершалось в присутствии 5 свидетелей и libripens и имело характер фиктивной продажи имущества. Именно имущество манципировалось так называемому familiae emtor, который считался heredis loco; с манципацией была связана nuncupatio, т. е. особое дополнительное заявление завещателя, в котором он подробно излагал свою последнюю волю, указывал, как распределить свое имущество, и т. п. С течением времени манципационное завещание подверглось двум весьма существенным изменениям. Во-первых, - familiae emtor перестал считаться heredis loco, вместо этого назначались наследниками другие лица; вследствие этого роль familiae emtor стала чисто формальною, он фактически был низведен до положения простого свидетеля. Во-вторых - вошло в обычай составлять письменное завещание, которое подписывалось 5 свидетелями, весовщиком и familiae emtor, всего 7 лицами; вместе с тем прежняя подробная nuncupatio - перечисление отдельных распоряжений завещателя - была заменена общей формулой: завещатель после манципации брал в руки письменное завещание и, показывая его присутствующим, говорил: ita do, ita lego, ita testor, itaque vos Quirites testimonium mihi perhibetote. Вследствие этого центр тяжести, конечно, был перенесен на письменное завещание, снабженное подписями указанных выше 7 лиц; все остальное стало пустой формальностью. Этим воспользовался претор. Он объявил, что даст bonorum possessio всякому, кто представит ему tabulae testamenti septem signis testium obsignatae, не требуя доказательства того, что были соблюдены остальные формальности (mancipatio и nuncupatio). Однако первоначально все-таки предполагалось, что эти формальности были соблюдены, и если это не имело места, то цивильный наследник по завещанию мог оспорить силу завещания. Лишь при Антонине Пии было признано, что несоблюдение этих формальностей не подрывает силы завещания. Поэтому только с этих пор окончательно сложилось особое преторское завещание. Феодосий II окончательно слил преторское и цивильное завещание. Вместе с тем появились и новые формы публичного завещания.