Северомесопотамская Аратта

Распространившись на протяжении IV - середины II тыс. до н. э. вдоль северной, лесостепной границы тогдашнего земледелия, эти сооружения достигли британского Стоунхенджа и зауральского Аркаима - оставшись для потомков наиболее очевидным свидетельством существовавшей Аратты, высочайшего интеллекта её правителей и крепчайших общественных связей.

Письменность Кукутени - Триполья представлена "счетными фишками" (подобие наборной азбуки и арифметики, да только из керамических кубиков и т.п.), неясными пока ещё знаками на сосудах и вышеуказанными прашумерскими табличками. Упоминаемые на последних "близнецы Инанны" обнаруживаются, возможно, уже в барельефных изображениях чатал-гуюкских храмов. Можно предположить, что с распространением указанных выше святилищ-обсерваторий эти близнецы перевоплотились в Аполлона и Артемиду (в персонификацию главных созвездий зодиака и зенита, т.е. в Тельца с его Плеядами и Медведиц с их Полярной звездой) - детей Дьяуса (-Дзеуса-Зевса или Дня) и Рато (-Лато-Латону), где последняя воплощала зодиак и закон (Рита аратто-арийской Ригведы).

Если признать ошибочными расшифрованные датировки 5702-5622 гг. до н. э., указанные в летописи приднепровского Шу-нуна, то завершение рассмотренного этапа "трипольской" Аратты можно соотнести с вышеприведенными строками о возникновении шумерского Ура.

III этап охватил приблизительно 3000-2250 гг. до н.э. (от укоренения Шумера до возникновения Вавилонии). Уже в начале данного этапа центр 'Солнцеподобной страны (земледельцев)' утвердился в почти замкнутом междуречьи Буга ('Бога' ни с того ли этапа?), Соба, Роси, Синюхи - и достиг здесь максимального за всю историю Аратты развития.

В 60-х годах пилотом К.В.Шишкиным и археологом Н.М.Шмаглием были открыты грандиозные трипольские (т. е. араттские, как теперь выясняется) города площадью до 500 га. Обладая ранее сложившейся концентрической планировкой и проч., они окружались небольшими сёлами с преимущественно нерегулярной застройкой, а также святилищами-обсерваториями лендельского типа. Очевидно, что каждый такой комплекс представлял собой довольно автономный район - подобный одновременным городам-государствам уру (см. выше о возникновении Ура, а ниже - У рука) Шумера, последующим полисам Греции.ещё более поздним Па.чуни и полянам, а также "городам и весям" древней Руси.

Языковеды знают, что древнерусская весь -'вся' обжитая той или иной крестьянской общиной округа - соответствует вис(ш)ям Индии-Бхараты и соприкасается с почитаемым в ней 'Всеобъемлющим' Вишну. Наиболее известный атрибут этого бога - стопа третьего шага, с которым гигант в жертвенном пламени возносится на небеса. Такие представления хорошо согласуются и со стопообразными очертаниями наибольшего города приднепровской Арапы (у с. Тальянки Тальновского р-на Черкасской обл.), и с удивительным обычаем периодического самосожжения "городов и весей" этого древнейшего в мире, индоевропейского государства.

Данный обычай вытекал из переложной системы землепользования, несовершенства агротехники и, по-видимому, стремления жрецов-правителей 'Солнцеподобной страны' предотвратить расслабление и деградацию народа. Во всяком случае, примерно через три поколения - когда почва окрестных полей истощалась - неподалёку поднималась целина, строились новые город и села, а старые приводились в ритуальный порядок и поджигались...

Так были заложены основы учения о "дне Брахмы" -сохранившегося в Бхарате-Инпии и вспоминаемого в Рахмаиском Великдпе долины Артаплота и других районов Украины.

Ритуальные самосожжения поселении Аратты были сопряжены с обозначенным выше институтом Спаснтельства и сделали его основным инструментом государственных связей.

В дальнейшем мы будем ещё не раз возвращаться к данной проблеме. А здесь присовокупим к ней артефакт чрезвычайно далёких жреческих странствий - заложенных рассмотренной выше экспедицией жрецов-правителей малоазийской прародины индоевропейцев и прослеживаемых затем до таинственных странников Гипербореи.

Выдающийся археолог В.Н.Даниленко впервые обратил внимание на "азово-черноморскую линию развития степного энеолита" и объяснил её связями Триполья с Ближневосточными цивилизациями. Этот путь начали торить если не чатал-гуюкские, то уж во всяком случае буго-днестровские путешественники в необжитую тогда Месопотамию.

Помимо отдельных находок, захоронений и смешанных пограничных культур, на Чонгарском полуострове (в преддверии Крыма) было обнаружено небольшое зимовье араттской экспедиции (отправившейся на Восток?). С другой стороны, в районе Каменной Могилы (у с.Надеждино) и даже в междуречьи Днепра-Ингульца (в пос. Большая Александровка) обнаружены шумерские захоронения с надписью и зодиакальным изображением; в последнем случае - в паре с араттским захоронением.

Надписи приднепровского Шу-нуна (Каменной Могилы) свидетельствуют, что в 2782 г. до н. на ней побывала делегация из одноименного шумерского города на севере Месопотамии - и сняла копии с вышеупомянутых надписей на плитах 2-7 для своей едва ли не древнейшей в Шумере библиотеки. По авторитетному мнению А.Г.Кифишина, именно в данной связи мог сложиться известный шумерологам цикл из пяти поэм "Тайного Святилища", где праматерь Инанна и бог-воитель Нингирсу (один из сыновей бога-творца Энлиля) хранили 7 древнейших в мире кудурру - храмовых подобий так называемых чу ринг (священных, чаще всего каменных продолговатых предметов). Кифишин считает, что их-то и нашёл Даниленко в каменномогильском "Гроте чуринг", восходящем к XII тыс. до н. э.; они были изукрашены как изображениями мамонтов и т.п., так и шумерскими письменами.

2535 годом до н. э. завершается летопись потомков упоминавшегося выше каменномогильского "дома ИмдугудсГ, который перед этим 10 лет воевал(?) с родственным месопотамским "'домом Барагеси".

В 2530 г. до н. э. новая шумерская делегация оставила многочисленные надписи на плитах 1 и 52/А, а также обновила некоторые из старых. Среди них значится "владыка Эшнуна" -города, который именно с этого года 30 лет вместе с Уром, Уруком, Лагашем воевал против Киша.

В 2517 г. до н. э. случилось последнее, быть может, посещение, во время которого на плите 7 была оставлена надпись: "Шара, владыка Страны (Шумера) и Семи" (кудуру Шу-нуна?). Шарой именовался один из лунных богов, нижняя часть которого была смертной - людскою. Вероятно, эта делегация не только почтила пращурское святилище, но и оставила жертвенное захоронение у Надеждино (см. выцге): Оно содержало кости ног и таза взрослого человека и было перекрыто каменномогильской плитой с шумерской надписью "Шара".

Конец заключительного этапа "три польской" Аратты отмечен несколькими знаменательными, взаимосвязанными событиями внутреннего и внешнего порядка. Прежде всего, сказались геокосмические причины, сопряжённые с известным историкам Огигосовым потопом конца III тыс. до н. э. К этому времени Аратта уже имела на черноморском побережьи (в районе между современными сёлами Усатово и Маяки на Одесщине) свой южный форпост.

Особенности его металлургии неоспоримо свидетельствуют о развитых связях с малоазийской прародиной -которые осуществлялись, несомненно, преимущественно водным путём. Вследствие этого сухопутный путь захирел. Стали угасать и традиции матриархата: усатовско-маяцкие статуэтки преимущественно мужские, фаллические.

Исчезают города с населением в 10-40 тысяч человек, распадаются полисы. Часть населения уходит на север, в озерно-лесные низовья правобережной Припяти и левобережной Десны - притоков Днепра. Образованные этими переселенцами культуры связываются исследователями с началом этногенеза славян. Южная же часть населения - до вероятного морского переселения в район малоазийской Троады - всё теснее сосуществует с арийскими племенами ямной археологической культуры. Последнее обстоятельство отчетливо отразилось в антропологии останков из кладбищ и курганов возле Усатово и Маяков.

Внимание исследователей всё более привлекает подобие исторических процессов, которые протекали в позднем Триполье (приднепровской Apaттe) и месопотамском Шумере. Одновременно возникли и расцвели города, одновременно унифицировались, а затем пришли в упадок культуры; воцарение а Шумере семитской династии Аккада совпало с трансформацией Триполья в иные культуры.

Открытия археолога Ю.А.Шилова и языковеда А.Г.Кифишина позволяют вскрыть неведомые ранее археологам механизмы этнокультурных связей -приводившихся в действие не столь "миграциями народных масс", сколь тончайшими связями и резонами интеллектуальных элит различных народов.

Выше затрагивались вопросы о противоречиях между воцарившимися в Приднепровье "трипольцами" и частично переселившимися в Месопотамию "буго-днестровцами", между местным "домом Имдугуда" и ставшим шумерским "домом Барагеси" — и других противоречиях, не прервавших, однако, дружественных обменов делегациями... Они были прерваны отмеченным выше воцарением Аккадской династии, поведшей экспансию (известными историкам походами владык Саргона и Нарамсина) в направлениях как Малой Азии, так и Северной Месопотамии. Ю.А.Шилову и В.А.Сафронову удалось проследить, что в XXIII в. до н. э. арийско-хурритский союз племён Днепро-Кубанского междуречья принял активное участие в отпоре этой агрессии. Конец северомесопотамского похода союзников маркируется появлением в окрестностях Каменной Могилы и дальше к Днепру сосудов местного изготовления, но украшенных центральным эпизодом из шумеро-аккадской "Поэмы о Гильгамеше".

Подкурганные материалы у сёл Любимовка и Софиевка (возле Каховки) свидетельствуют об участии в этом движении людей из причерноморской части Аратты. Однако следы эти указывают на незначительность сыгранной роли. По-видимому, потому, что как раз в это время резко сворачивается "усатовский вариант позднетрипольской культуры" - и, вероятно, переселяется морским путём в Малую Азию. Приняли ли там переселенцы участие в отпоре против аккадской экспансии - ученым пока неизвестно.

Итак, налицо несомненные политические противоречия между поднепровской Араттой и месопотамским Шумером, особое их обострение с приходом к власти в последнем семитской династии Аккада. В плане военного и даже торгового (малоазийский экспорт металла и проч.) противостояния указанные противоречия не могли сыграть существенной роли в судьбах столь отдалённых, хотя и взаимосвязанных праиндоенвропейской историей стран.

Куда серьёзнее было идейно-социальное противостояние присущих им, соответственно, общинной и рабовладельческой (первобытнокоммупистической и раннеклассовой) государственных систем. Аратта с её переложным земледелием и обилием плодородных целинных земель ещё могла снимать свои накапливавшиеся противоречия традиционным способом - расселением и переселением; Шумер же, связанный создаваемой поколениями мелиорацией, » вынужден был загонять свои противоречия в их порождающее общество -- и » предотвращать постоянную угрозу взрыва ужесточением госаппарата (вот где - история впервые начинает развиваться в соответствии с марксистским пониманием законов истории!)... Однако и в благодатном Дунайско-Днепровском междуречьи к концу III тыс. до н. э. стал назревать демографический взрыв, усугубленный вышеотмеченными Огигосовым потопом и сопутствующими эко-климатическими изменениями, а также резко возросшей активностью и миграциями арийских племен.

Вполне вероятно, что в таких кот условиях жрецы-правители Аратты увидели оптимальное будущее для своего народа в том, чтобы вновь расселиться и возвратиться из губительного "следования шумерским путём" к догосуднрствеппым традициям прапоров (в частности, "буго-днестровцев"' и "сурско-дпепронцеи" ). — что успешнее всего воплотилось в судьбах северной части Арапы (см. выше). Южные же её переселенцы в Троаду в большей мере сохранили уровень араттской цивилизации.

Впрочем, ни те ни другие не отреклись от своих этнокультурных связей и государственных традиций - на что будет многократно указываться ниже при рассмотрениях наследников 'Солнцеподобной' Аратты: ''Солнечных' же малоазийского Илиона и приднепровского Гелона, потомки которых хранили или же воссоздавали в Европе то Артану, то Арсанию с Артой, то Артаплот...

А сейчас перейдём к рассмотрению древнейшего и наиболее близкого к Шумеро-Аккаду форпоста тогдашней Аратты.

Вышеочерченные противоречия (пра)индоевропейской Аратты с семитизированным Шумеро-Аккадом — не только научный вывод, но и исторический факт, письменно засвидетельствованный поэмой "Энмеркар и верховный жрец Аратты". Правда, повествуется в ней не о вышерассмотренных подунайской, а затем поднепровской Араттах, — а об иранской Аратте, которую М.Ю.Видейко отождествляет с неплохо исследованным городищем Шахри-Сотхе в низовьях р.Хильмунд.

Если это действительно так, то возникновение данного форпоста на рубеже IV-III тыс. до н. э. и его тяготение к культурам Южной Туркмении не позволяют связывать его с описанными выше переселениями племен буго-днестровской и трипольской культур. Намного вероятней другое: участие в создании этой Аратты жреческих кланов, странствовавших "азово-черноморской линией" (по В.Н.Даниленко, Ю.А.Шилову, В.А.Сафронову, А.Г.Кифишину и др.) между Поднепровьем и Месопотамией, разведывая одновременно и путь грядущего переселения араттов и ариев в Индию... Такое предположение подтверждается находкой в древнейшем слое Шахри-Сотхе печати из Джемдет-Насра - древнейшего же шумерского города Шу-нуна, родственного приднепровскому Шу-нуну. Тем более, что в рассматриваемой поэме немалое внимание уделено изрядно призабытым уже

Поэма "Энмеркар и верховный жрец Аратты"

Поэма "Энмеркар и верховный жрец Аратты" записана на нескольких более-менее уцелевших глиняных табличках—и состоит—из 36 разделов... Энмеркар - имя верховного жреца шумерского города-государства Урука, главный храм которого является "домом Энлиля". Аратту же и её главный храм основала Инанна, а опекает её возлюбленный Думузи. (Вспомним, что все эти три и много иных божеств впервые засвидетельствованы ещё в доиндоевропейской части вышеуказанной летописи Каменной Могилы.) Сообщается также, что выходцы из Аратты основали Урук,— однако его жрец-правитель добивается теперь отвращения Инанны от метрополии и подчинения её Уруку.

В знак покорности жители Аратты должны предоставить для реконструкции его храмов металлы, каменья, строительные материалы, а также ремесленников; за невыполнение угрожается разрушением городу, рабством населению, убийством главному жрецу. Тот на угрозы ответствует так:

Я - верховный жрец, назначенный чистой рукою (Инанны).

Скипетр небесного царя (Any), апидычици асе.чепной,

"Иннин " всех законов, светлая Инанна

в Аратту, страну чистых обрядов воистину меня привела,

в горах пред нею поставила словно врата, —

то как же Аратта может покориться Уруку?

..................................................

Гора (-Аратта) - это герой, напитанный мудростью,

она подобна вечерней заре, идущей к родимому дому

и прогоняющей мрак пред своим (лучезарным) лицом.

Она подобна луне, вздымающейся на небеса,

лик которой блеском исполнен.

Она подобна деревьям, окружающим горы.

(Снова-таки, обратим внимание на совпадения "чистой руки" богини с "Рукою владычицы", как издревле именовали Каменную Могилу аратты, пра- и -шумеры; в обоих случаях "руки" сопряжены с "законом".)

Внявшая увещеваниям Энмеркара, Инанна отвернулась было от Аратты и перестала её защищать... Гонец несколько раз носил грозные приказы из Урука в Аратту, а обратно - неопределённые ответы. Приказы, помимо требований и угроз, включали магические загадки и напоминания о тех временах, когда не только Шумер и прочие страны (не дунайско-днепровская ли Аратта, прародина Энлиля, Инанны и др.?), а "всё благочестивое человечество, вся вселенная общим наречием искренне восхваляли Энлиля", чей храм теперь - главный в Уруке.

Ответы тоже аппелируют к исторической истине (см. цитату) и сетуют на то, что нынче "Аратта подобна отаре, которая разбрелась; пути её -враждебная (араттам) земля"; взамен дани, которую вымагает Энмеркар, его коллега-антипод молит прислать зерна своим страждущим от засухи соотечественникам. Не сразу, однако же удовлетворяется эта мольба. (Для понимания этноисторической принадлежности Аратты немаловажно то обстоятельство, что зерно из Урука привозят ослами, а дань аратты собираются отправлять лошадьми - впервые прирученными арийскими племенами каспийско-черноморских степей.) А пока благодарные горожане собирают в ответ караван, нетерпеливый Энмеркар вновь присылает гонца - с новой головоломкой о скипетре, который надлежит принести в храм Энлиля. На это верховный жрец Аратты отвечает достойной загадкой. Такое дипломатическое общение вскоре настолько запутывается, что несчастный гонец уже не в состоянии запоминать поручения. Вот тогда-то Энмеркар будто бы изобретает письмо - которое его "неграмотный" коллега из Аратты без затруднений прочитывает. А пока обдумывает очередной ответ - Инанна, смилосердясь к родному городу, поливает его поля долгожданным дождём.

Теперь Аратта спасена от жажды и голода, защищена разливами рек! К тому же богиня устраивает здесь праздник в честь воскресающего Думузи... Ввиду таких неблагоприятных для себя перемен, Энмеркар решает закончить спор миром - и отправляет в Аратту новую партию зерна, а также скот на предстоящее празднество. В ответ на это аратты посылают-таки дары для храмов Урука...

Конец поэмы почти не сохранился, но всё же понятно, что некто на празднике поучает Энмеркара: дела следует улаживать не войною, а миром.

Как видим, основная идея поэмы не утратила свою актуальность поныне. Тем более что симпатии автора - на стороне миролюбивой Аратты...

В заключение локщяп укажем на то, что главный герой упомянутой выше "Поэмы о Гильгамеше" выводил свой род из Аратты и был пятым в династии, правившей Уруком в начале III тыс. до н. э. Возможно, что не без этого обстоятельства Поднепровье вспомнило о Гильгамеше в трудные годы конфронтации с Шумеро-Аккадом...

Вспомним еще и еще раз о том, что на Руси традиция Арты-Арсанпи просуществовала до татаро-монгольских времён, что Артаплот (река на Полтавщине) и поныне струится на Украине.

В Иране память об Арте (возможно, о рассмотренной в данном разделе; но не от иранцев ли арабские купцы-путешественники узнали о русской, приднепровской Арсании?) доныне остаётся синонимом Золотого века и Высшего миропорядка. А индусы именуют свою страну Бхаратой - "Божественной Аратой"; есть там и провинция Арата... С индо-иранской традицией согласуется то, что государственный строй пра-, а затем индоевропейской Аратты был общинным, то есть доклассовым или первобытно-коммунистическим.