Минут до воздушной бомбардировки

Я чуть было не намочил штаны. Джон глянул на мое лицо и развернулся назад, вскинув обрез. Он пошел впереди, и мы медленно двинулись к открывшемуся лифту. Внутри стояла маленькая девочка. Длинные, черные, прямые волосы. Она была одета в грязную длинную ночную рубашку.

- Черт побери. Что ты здесь делаешь? - спросил Джон.

- Джон, назад... - сказал я.

Девочка посмотрела на меня и сказала, “Не бойтесь.”

- Анна?

Она кивнула.

- Ты знаешь ее? - спросил Джон.

- Джон, не опускай оружие.

- Хочешь подержать его сам? Я не буду наставлять ствол на ребенка.

- Почему там у этого оружия столько дырок? - спросила Анна.

- Что тебе нужно? - сказал я.

- Я могу проводить тебя к Эми.

- Она здесь?

Анна слегка кивнула.

Джон и я обменялись взглядами.

Джон спокойно сказал: “Хорошо, я признаю, она довольно жуткая.”

- Мужик, да если бы это был фильм ужасов, то весь зал уже орал бы нам, чтобы мы съебывали отсюда, - прошептал я.

- Ага, ну, по крайней мере, они бы подумали об этом. Вряд ли они бы кричали, ты понимаешь бесполезно орать, когда ты...

- Она внизу, - прервала его Анна. - Ваша собака тоже здесь. Заходите.

- Мм, нет. Если нам нужно спуститься, мы выбираем лестницу, - сказал Джон.

Анна покачала головой. “На лестнице нет освещения. Мы должны избегать темноты."

Я сглотнул и сказал, “Из-за человека-тени.”

Она кивнула. Джон прошептал: “Господи боже.”

- Так как хочешь, а я иду, - сказал я Джону.

Других идей у Джона не было. Это, очевидно, была ловушка. И, не менее очевидно, что ничего другого, как идти в нее, нам не оставалось.

Джон спросил у Анны: “Где она? На каком этаже?”

- На минус втором. Там Мистер Медведь, он за ней присмотрит.

- Отлично, и Мистер Медведь - это...

- Это плюшевый мишка, - ответил я за нее.

- Ясно.

- Мы пойдем. Ты - ждешь тут в течение двух минут. Я иду по лестнице. Если нас там что-то поджидает, я выясню как ему на вкус картечь. Потом вы спускаетесь на лифте, а я встречу тебя там. Тогда, если она, ммм... нападет на тебя, тебе всего лишь нужно будет продержаться пока лифт проедет два этажа. Против ребенка. - сказал мне Джон.

- Я думаю, что мы должны все поехать вместе, - сказала Анна.

Джон уже направлялся на лестницу. Я вздохнул, приготовился дать отпор, и ступил в лифт с Анной. Я притронулся пальцем к кнопке “B2” и досчитал до ста, приготовившись к звуку выстрелов из ружья, крикам или чему-то в таком стиле.

Ничего такого.

Я нажал кнопку.

Дверь закрылась.

Анна неподвижно стояла слева от меня, вся в нетерпении, как и любой человек, едущий в лифте. Лифт медленно, с грохотом спускался ниже и ниже. Крошечная, мягкая, теплая рука ухватила мою. Я посмотрел вниз на Анну, и она мне улыбнулась.

Лифт затрясся и остановился.

Свет пропал.

Маленькие пальчики, сжали мою руку. Я ударил по двери и закричал: “ДЖОН! ЭЙ!”

Тишина. Рука Анны сжала мою еще сильнее. Очень сильно. Слишком сильно.

Я ударил кулаком по панели с кнопками. Ничего. Я пнул дверь и попытался вырвать свою руку у Анны, но не мог.

Пальцы изменились. Я чувствовал, что они таяли под моей хваткой, соединяясь, становясь чем-то похожим на змею или щупальце...

* * *

Мигнув, свет включился. Я взглянул на Анну, она вновь была просто маленькой девочкой с небольшими детскими ладошками.

Она сказала: “Со светом иногда такое происходит."

Я одарил ее тяжелым взглядом. Ее глаза излучали невинность. Двери открылась, и за ними появился Джон, направивший ружье прямо мне в лицо.

Я сказал: “Не стреляй. Свет... мм... погас. Тут все чисто?”

- Ага.

Анна вышла из лифта и направилась вперед, остановившись, чтобы подобрать игрушечного мишку, купленного и проданного, похоже, на трех различных гаражных распродажах в течении двадцати с чем-то лет. Она прижала его к себе и пошла вниз по очередному залу.

* * *

Я оглядел коридор, сложенные напротив тронутые ржавчиной стальные двери, ощутил запах испражнений и последовал за Анной. Джон шел за мной, держа дробовик у уха так, что его ствол был направлен в потолок, пытаясь смотреть во все стороны одновременно.

Мы завернули за угол, пройдя еще несколько дверей и достигли конца зала и изрешеченной пулями двери обслуживания, забаррикадированой с этой стороны: полосы металла крест-накрест со следами свежей сварки. Еще тут были пустые мешки из-под цемента и инструменты для кладки, валяющиеся по всему залу, и я задался вопросом, окажется ли, что по ту сторону двери паровой туннель заделан свежей кирпичной кладкой.

Анна повернула налево, в другой зал. Потом она прошла через дверь с надписью ПРИСТРОЙКА, за которой открылся настолько длинный коридор, что казалось что он просто невозможен для этого здания. Мы направились вниз, наши шаги отзывались эхом бесконечно в обоих направлениях. Стены были покрыты поблекшими фресками, изображающими огромные улыбающиеся лица, возможно клоунов или мимов. Местами время и влага разъели краску так, что огромные куски красочного пейзажа исчезли, а их жители продолжали улыбаться, не осознавая, что сама ткань их реальности рушится. Граффитчики изрисовали все тэгами, знаками анархии и рисунками членов. Вдоль стены слева огромными буквами было написано:

ПИЗДЕЦ НЕ РЯДОМ

ОН УЖЕ ЗДЕСЬ

НО НАС ЭТО НЕ ВОЛНУЕТ

Анна оглянулась на меня и улыбнулась. Невидимые муравьи пронеслись по моей спине.

Я оглянулся на Джона и на его лице прочел, что он уже понял, что если нас и ждет что-то в конце пути, то чем бы это ни было, это однозначно не Эми. То что мы там найдем однозначно будет плохой новостью, и остается только один вопрос: что мы будем с этим делать. Мы не контролировали ситуацию. Мы ее никогда не контролировали. Последняя из рабочих аварийных ламп освещала только половину нашего пути по коридору - свет исчезнет задолго до того, как мы достигнем его конца. Наше эхо следовало за нами вниз, и вниз, в темноту. Анна замедлилась, и я еще раз почувствовал крошечную, руку, согревающую мою. Мы шли вместе, и в конце темного зала я мог увидеть закрытую дверь с небольшой лужей перед ней. Именно так люди описывают клиническую смерть - длинный туннель с освещенной дверью в конце.

- Эми - там, - прошептала Анна. В тот момент, я решил, что хотя и не в буквальном смысле, вероятно, это была правда. Что бы ни ждало нас за этой дверью, оно очень быстро поможет мне увидеть Эми. Ну или по крайней мере, быть к ней, если там где мы окажемся не будет такой штуки как зрение.

Мы подошли к двери. Анна отпустила мою руку и сказала: “Она заперта. Только Эми может ее открыть. Позовите ее.”

Я произнес, “Эми?”, но подумал, что сделал это слишком тихо для даже того чтобы меня услышала Анна. Я откашлялся и повторил громче.

В этот момент я понял, что почувствовал запах чего-то полностью неуместного в этом гнилом позабытом здании. Запах, который я ощущал сто раз до этого, запах, который пробуждал воспоминания, вызывающие волну печали.

Я услышал как замок, запирающий дверь, повернули.