Подарок Туркменбаши

Говорят, есть люди, которые любят дарить подарки. Нурсултан Абишевич относится к другой категории - он любит их получать. За двадцать лет, которые он сидит в кресле начальника нашей республики, подарков накопилось, как нетрудно догадаться, очень и очень немало.

Некоторые из них, например, сувенир „Миловидная крыса" и макет пекинского стадиона „Птичье гнездо", отправляются в музей первого президента республики Казахстан в Алма-Ате. Другие, как например, классиче-сий „Bruggeut" с турбийоном лимитированной серии, по цене в 102 950 евро по каталогу Uhren Exclusiv, в музей первого президента не отправляются.

И в самом деле, что за странная идея, какой-то музей, когда первый президент - вот он, и даже по конституции теперь будет пребывать с нами вечно. Впрочем, как некогда говорил французский политик Эдгар Фор, вечность в политике длится не больше двадцати лет ...

Вот про это я могу вспомнить один занятный эпизод, связанный с темой подарков первому президенту. В свой очередной визит в Казахстан б июля 2001 года ныне покойный лидер братского Туркменистана Сапармурад „Туркменбаши" Ниязов (о котором, подчиняясь известному требованию „о мертвых либо хорошо, либо ничего", мы ничего тут говорить не будем) приехал точно на день рождения к Назарбаеву, как водится, с подарками. Он подарил нашему „баши" несколько прекрасных жеребцов-ахалтекинцев, знаменитые туркменские ковры, но все эти дары были лишь прелюдией к основному дару от щедрого сердца коллеги из соседней „ республики".

В последний день визита, когда официальная часть переговоров уже закончилась, и лидеры общались уже в формате, который на дипломатическом языке называется „без галстуков", Ниязов вдруг раскрыл свой огромный портфель, который всюду таскал с собой и никому не доверял даже подержать. Портфель лидера беднейшей страны Центральной АЗИИ бЫЛ НабиТ ОГРОМНЫМИ перстнями с бриллиантами

невиданных размеров, Выбирай! - сказал Ниязов Назарбаеву.

Видно было, что мой бывший тесть несколько смутился, что с ним происходит, надо сказать, нечасто. Он даже сказал что-то насчет того, что ему неудобно ... что происходит совсем уж в исключительных случаях.

Ниязов настаивал. Он покрутил под носом у президента своей кистью с пухлыми пальцами, которую украшал огромного размера „болт", более приличествовавший бы какому-нибудь преуспевающему репперу или сутенеру. „Это от сглаза", - сообщил он тоном человека, которому известен секрет бессмертия, и он делится им с любимым другом. „Пусть смотрят на перстень, а не на тебя. Уберегает от завистливых взглядов!"

Если Нурсултан Абишевич и сомневался, то последний аргумент рассеял все его сомнения. Он покопался в портфеле эксцентричного туркменского лидера и выудил оттуда какой-то понравившийся ему экземпляр. На официальные мероприятия потом надевать его он все-таки стеснялся, а на неофициальные иногда носил.

После того, как выяснилось, что средство от сглаза не с работало (когда туркменскому народу в одно прекрасное утро сообщили, что вчера вечером Великий Сердар, отец всех туркмен и едва ли не полубог вдруг занемог, покинул этот грешный мир, и на его место заступил новый достойный человек), подарок Туркменбаши куда-то исчез.

Что-то мне подсказывает, что искать его следы в музее первого президента бесполезно ....

С другим своим коллегой, узбекским диктатором, Назарбаев соревнуется во всем и вся, и даже, как говорят, поставил „Ислама" под контроль.

Ошибочно думать, что до того момента, как я оказался в оппозиции президенту Назарбаеву и отказался вернуться на родину, у казахской разведки не было никаких особых дел. Перед тем, как переключиться на мою скромную персону, вся сила разведсообщества Казахстана была направлена на получение детализированной, скрупулезно выверенной и подтвержденной - по всем правилам разведывательной практики - из нескольких независимых источников информации об одном сверхважном „объекте".

Спецслужбы интересовались буквально всем. С кем встречается объект, какие кушанья предпочитает, и даже чем именно отобедал позавчера, отужинал вчера и как позавтракал сегодня. Составлялись подробнейшие планы его перемещений и предпочтений. Разумеется, особенно интересовала разведчиков медицинская карта объекта, а поскольку человек он был уже немолодой, медицинской информации накопилось изрядное количество.

Наши джеймс бонды работали денно и нощно, добывая засекреченные сведения о содержании сахара в крови объекта, его эритроцитах и лейкоцитах, количестве блюд в меню и, разумеется, о его настроениях, политических предпочтениях, не говоря уж о перестановках в кругу приближенных лиц. Понятно, как часто бывает в таких случаях, разобраться, какие из добытых сведений были правдивыми, а какие - плодом богатой фантазии резидентов и многочисленных шпионов, в Центре не было никакой возможности, да, собственно, и необходимости такой тоже не было. Главное - регулярно, раз в неделю, в числе самых приоритетных и строго засекреченных донесений положить на стол Нурсултану Абише-вичу разведсводку об объекте.

Этим объектом болезненного интереса казахских спецслужб был коллега моего бывшего тестя, конкурент в первенстве за лавры лидера Центрально-азиатского региона, глава Узбекистана Ислам Каримов. Я думаю, и сам Ислам Абдуганиевич не знает о себе столько, сколько информации накопил о нем Нурсултан Абишевич.

Но вот что поражало меня больше всего в этой истории, за которой я многие годы наблюдал с довольно близкого расстояния. Ознакомившись в очередной раз с анализом мочи Ислама Абдуганиевича и перечнем принятых им зарубежных организаций, Назарбаев, как ни в чём ни бывало, звонил по правительственной связи своему коллеге и, как с лучшим другом, принимался обсуждать непростую политическую ситуацию в Центральной Азии и окрестном мире ...

Глава 22.