Международное сотрудничество в области правосудия для несовершеннолетних: современный период

Видимо, сразу придется сделать оговорку, что именно следует понимать под современным периодом международного сотрудничества по проблемам правосудия для несовершеннолетних.

В западной литературе по указанному вопросу современным принято считать весь период, начиная с 50-х годов XX в. и до них дней. В такой хронологии есть свой резон. Именно на начало 60-х годов приходится резкий скачок в росте преступности несовершеннолетних, появление наиболее опасных новых форм этой преступности, что потребовало и соответствующей быстрой реакции общества на такую ситуацию.

Негативная характеристика молодежной преступности выявилась в большинстве развитых капиталистических стран, прежде всего — в США, Англии, Франции, ФРГ, Японии, Скандинавских странах, а также в ряде стран, относившихся в тот период к «социалистическому содружеству» (9).

Негативная ситуация была отмечена и зафиксирована в большинстве национальных исследований. И поскольку «беды» эти оказались общими, у ученых и практиков в области уголовной юстиции по делам несовершеннолетних возникла естественная потребность объединить свои усилия и постараться оценить тенденции в преступности несовершеннолетних, выявить общие причины ухудшения дел в этой области и выработать соответствующие меры противодействия. Можно констатировать, что именно тяжелая криминогенная ситуация, касающаяся молодежи и подростков, положила начало небывалой до того активизации совместных исследований в рассматриваемой области (10).

Исследования эти были как региональными, так и глобальными, включавшими большинство стран международного сообщества. Итогом первого этапа этих многочисленных исследований и явился упомянутый выше второй конгресс ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, проходивший с 8 по 20 августа 1960 г. в Лондоне.

Еще одно обстоятельство необходимо учитывать при оценке состояния международного сотрудничества по проблемам правосудия по делам несовершеннолетних на его современном этапе. Дело в том, что именно бурный рост преступности несовершеннолетних в 50-60 - е гг. потребовал от исследователей этого вида преступности искать ее причины не только в традиционной сфере личностных отношений (прежде всего — в концепции юношеской психологической неадаптированности), но и в области социально-экономической, что, скажем, буржуазной криминологии прошлых лет вовсе не было свойственно. Соответственно, и меры борьбы с юношеской преступностью и, главное, меры по ее предупреждению стали связываться не только (и не столько) с индивидуальной уголовной ответственностью и наказанием конкретных несовершеннолетних правонарушителей, но больше с поиском и применением мер общепредупредительных, причем, ранних. Нетрудно понять и сформировавшуюся в этих условиях общую тенденцию в предупреждении преступности несовершеннолетних: она стала ориентироваться не на правовые, а на социальные меры, причем, относящиеся к различным социально-демографическим, профессиональным и другим группам подростков. Именно поэтому даже в основных документах ООН и ее учреждений удельный вес исследований, посвященных чисто правоохранительной деятельности, невелик. Вместе с тем, следует подчеркнуть, что данные о судах для несовершеннолетних, их учреждениях, равно как и полиции в рамках борьбы с молодежной преступностью большей частью оказывались исходными для дальнейших исследований. Наиболее типичным в этом отношении является генеральный доклад на втором конгрессе ООН по предупреждению преступности, озаглавленный «Новые формы юношеской делинквентности, происхождение, предупреждение и обращение», представленный судьей и известным ученым ФРГ в области проблем преступности несовершеннолетних Вольфом Миддендорфом. Поскольку этот доклад лег в основу резолюций и других итоговых документов второго конгресса ООН, определив тем самым и уголовную политику в отношении преступности несовершеннолетних, во всяком случае, на следующее после него десятилетие, на его содержании необходимо остановиться несколько подробнее (11).

Доклад В. Миддендорфа включал четыре раздела:

1. Юношеская делинквентность сегодня, где речь шла главным образом о ее статистической характеристике. Акцент был сделан на двух группах стран — где эта преступность растет и где снижается (во второй группе оказалось значительно меньше стран, чем в первой). Здесь же специальному исследованию была подвергнута рецидивная преступность несовершеннолетних.

2. Собственно новые формы юношеской делинквентности. К ним были отнесены: деликты против собственности; нарушения норм дорожного движения; групповая преступность; банды подростков; вандализм; сексуальные деяния; алкоголизм и наркомания. Не вдаваясь в подробности этого раздела доклада, хотя он и является основным, отошлем читателя к соответствующей литературе, где он подвергается детальному анализу (10, 12).

3. Факторы юношеской делинквентности. В данном разделе речь идет о «классических» и новых причинах и условиях, стимулирующих появление делинквентного поведения несовершеннолетних.

4. Исследования и превенция. В этом разделе анализируются исследования, касающиеся оценки программ обращения с несовершеннолетними правонарушителями в прошлом и настоящем; есть специальная тема лекции, посвященная системе судов по делам несовершеннолетних, а также — системе пробации, условного осуждения под надзором, краткосрочного и длительного содержания в закрытых учреждениях и др. Именно в этом разделе отражен комплекс вопросов, касающихся функционирования правосудия по делам несовершеннолетних.

Уже в период 60-х гг. в западной литературе было немало работ, посвященных всем перечисленным выше вопросам деятельности правосудия для несовершеннолетних. Ценность рассматриваемого генерального доклада, как и второго конгресса ООН по предупреждению преступности в целом, в том, что в этих материалах впервые были отражены данные многих стран мира, собранные по общим для всех принципам и критериям и подвергнутые изучению на сравнительно-правовом и сравнительно-криминологическом уровнях.

Это еще не был совместный международный исследовательский проект, которые существуют теперь, в 80-е и 90-е годы, но это был уже путь к ним. Причем, что весьма важно, генеральный доклад отразил серию предшествовавших конгрессу сравнительных исследований на указанную тему, осуществленных по разным регионам мира (Северная Америка, Европа, Латинская Америка, Азия и Дальний Восток, Австралия и Новая Зеландия, а также — так называемые «неавтономные» территории) (см. 12, 13,14, 15,16,17,18, 19). В самом генеральном докладе по поводу этих предварительных материалов специально подчеркивается, что «подобного рода научные исследования играют важную роль в комплексе мер, которые суды и иные учреждения по делам несовершеннолетних, равно как и государственные службы и общественность, используют для борьбы против преступности и предупреждения предделинквентности, делинквентности и рецидива» (11. С. 87).

По мнению Миддендорфа, всякое исследование, имеющее цель разработать на своей базе систему мер предупреждения преступности (в данном случае — преступности несовершеннолетних), обязательно включает изучение причин этой преступности, средств, имеющихся в распоряжении правоохранительных органов и социальных служб, а также — исследования, относящиеся к прогнозу будущего поведения несовершеннолетних правонарушителей. Именно по такой схеме и строится рассматриваемый раздел генерального доклада В. Мидцендорфа.

Наибольший интерес, с учетом нашей темы, представляет ряд вопросов, относящихся к оценке программ обращения с несовершеннолетними правонарушителями в рамках судебной деятельности, исполнения назначенных судом мер воздействия, а также — прогноза поведения несовершеннолетних в связи с определением меры и режима исполнения наказания, равно как и предупреждения рецидива преступлений несовершеннолетних.

В докладе начала формироваться тенденция рассмотрения наиболее актуальных, с точки зрения генерального докладчика, вопросов избранной темы конгресса. Отобранные таким образом вопросы изучались на сравнительно-правовом уровне по группам стран. Утвердился и общий социологический метод сбора материала — на базе разработанного вопросника, ответы на который должны отразить своеобразие законодательства и практики стран-участниц.

Применительно к исследованию деятельности судов по делам несовершеннолетних актуальными были признаны вопросы судебной охраны и судебного преследования возрастной группы молодежи, частично относящейся к несовершеннолетним, частично — являющейся пограничной с ней. Речь идет о подростках и молодежи от 16 (18) лет до 21 года и даже до 25 лет, в зависимости от особенностей национальных законодательств, определяющих наступление совершеннолетия и возраст уголовной ответственности. В докладе справедливо отмечается, что именно от неопределенности рамок несовершеннолетия эта возрастная группа оказывается менее всего защищенной как в уголовном процессе, так и при исполнении наказания. После анализа национальных законодательств и их сравнения между собой в генеральном докладе даются рекомендации весьма непривычные и по тому времени (1960 г.), да и по современным достижениям в этой области (т.е. к 1990-1992 гг.). Следующий перечень предложений по улучшению правового положения указанной группы несовершеннолетних (условно-молодых взрослых) свидетельствует о не исчезнувшей до сих пор их новизне:

1) создать специальные судебные юрисдикции, исключительно для молодых взрослых;

2) отнести категорию молодых взрослых делинквентов к юрисдикции судов для несовершеннолетних или административных органов, таких как комитеты по защите детства, подняв возрастной лимит для делинквентов, относящихся к этим учреждениям (например, с 18 лет до 21 года);

3) осуществить распределение компетенции между репрессивными судами для взрослых и судами для несовершеннолетних в отношении дел, которые могут быть рассмотрены общими судами, учитывая следующие обстоятельства:

а) тяжесть правонарушения;

б) пол делинквента;

в) степень зрелости делинквента;

г) решение суда (о передаче дела в определенный суд) или

д) выбор суда самим делинквентом;

4) доверить делинквентов, о которых идет речь, общим репрессивным судам, но предоставить им более благоприятный режим обращения, применяемый или специальными учреждениями, или административными органами, занимающимися молодыми делинквентами (например, службами по делам молодежи).

То, что докладчик в 60-е гг. сетовал на то, что ни одна страна не создала еще такие суды для взрослых, где бы был предусмотрен особый режим повышенной правовой охраны молодых делинквентов, или не приспособила для этих целей суды для несовершеннолетних, не вызывает удивления. Ведь это было более 30 лет назад. Удивительно то, что до сих пор в законодательствах разных стран так и не предусмотрен такой специальный режим защиты для молодых взрослых правонарушителей.

Интересное исследование функционирования служб пробации отражено в рассматриваемом генеральном докладе В. Миддендорфа. Опирается это исследование на ряд предварительных исследований, сделанных также в рамках ООН (см., например, такие публикации ООН, как «Пробация и аналогичные меры» (20), «Предупреждение молодежной преступности в некоторых европейских странах») (21). И эти предварительные исследования, и то, что отражено в генеральном докладе, проведены на международном сравнительно-правовом уровне, что повышает их ценность.

Пробация является достаточно старым по времени методом, широко распространенным в тех странах, где функционируют системы правосудия по делам несовершеннолетних. Напомним, что в западной литературе пробация определяется как метод обращения со специально выбранными делинквентами. Она состоит в условном освобождении от наказания и помещении делинквента под персональный надзор, специальное руководство им и индивидуальное его обращение (22).

В докладе обращено внимание на одну особенность пробации, когда речь идет о несовершеннолетних правонарушителях. В этом случае было отмечено, что в последние перед вторым конгрессом ООН годы режим пробации и система судов для несовершеннолетних объединились, и тем самым пробация стала наиболее часто употребляемым методом для обеспечения обращения и реадаптации молодых делинквентов. Это подтверждено указанными выше исследованиями в рамках ООН. Вместе с тем, при общей тенденции к объединению сил было отмечено значительное разнообразие практики применения пробации судами для несовершеннолетних и административными органами режима пробации в разных странах, да и в одной и той же стране, но разными судами. В частности, в США только 20% помещенных на режим пробации несовершеннолетних делинквентов были в этой связи условно освобождены от реальной меры наказания. Остальные помещены в закрытые учреждения для несовершеннолетних, где режим приближался к тюремному.

Более того, именно в 60-е гг. появилась и утвердилась новая тенденция, не свойственная доктрине правосудия по делам несовершеннолетних. Речь идет о возможности передачи дел о правонарушениях несовершеннолетних в общеуголовный суд, что абсолютно не допускалось при создании судов для несовершеннолетних вначале в США, а затем во многих странах Европы, Америки, Азии. И если первоначально в судах англосаксонской системы возник вариант такой передачи с согласия самого несовершеннолетнего, достигшего 14 лет, то впоследствии, в частности, в США, решением Верховного Суда по знаменитому делу Кента (23) уже прямо предусматривалась возможность, в случаях совершения тяжких преступлений, передать дело несовершеннолетнего в общеуголовный суд для взрослых преступников. Правда, здесь были сформулированы определенные процессуальные гарантии для подростков-правонарушителей, но сама возможность изъятия их дел из юрисдикции судов для несовершеннолетних существенно изменила то, что принято называть философией правосудия для несовершеннолетних. Выше признаки этой философии рассматривались (учет возрастных особенностей несовершеннолетних, соответствующая повышенная правовая охрана личности в уголовном процессе, социальная насыщенность правосудия, преимущественное применение к несовершеннолетним не уголовного наказания, а принудительных мер воспитательного характера).

Оценивая такое развитие теории и практики правосудия по делам несовершеннолетних после второго конгресса ООН по предупреждению преступности, можно констатировать, что на конгрессе был поднят и рассмотрен важный вопрос, касающийся возрастной дифференциации судебного вмешательства в рамках всей возрастной группы несовершеннолетних. Были приняты и соответствующие рекомендации конгресса. Однако ситуация с преступностью несовершеннолетних и молодых взрослых в современном мире, будучи весьма неблагоприятной в период после указанного конгресса, не позволила, видимо, реализовать указанные решения этого конгресса.

В целом же результаты сравнительного исследования применения пробации по представительной группе развитых стран мира привели автора доклада к не очень радостной мысли, что режим пробации в рассматриваемый им период времени (1940 —1960 гг.) не отличался достаточной эффективностью. В частности, данные по США (Шелдона Глюка) и по Великобритании (Леона Радзиновича) свидетельствовали о недостаточной эффективности методов пробации в этих странах. Уже тогда возникала настоятельная необходимость проведения более обширных и многоплановых сравнительных исследований института пробации для выработки предложений о его усовершенствовании.

Отметим, что в современный период именно в США проводилась целая серия исследований применения режима пробации судами по делам несовершеннолетних (24), и было установлено, что действующая сейчас система пробации стала более распространенной и применяется по преимуществу в так называемой «открытой среде» (то есть без помещения в закрытые исправительные учреждения). Можно видеть здесь и отдаленное влияние предложений, содержащихся как в генеральном докладе на втором конгрессе ООН, так и в его решениях. Подобное влияние проведенных в прошлом крупномасштабных межгосударственных исследований в рамках проблемы «преступность несовершеннолетних - правосудие по делам несовершеннолетних» можно проследить и по ряду других подобных исследований, которые будут рассмотрены ниже.

* * *

В достаточно бурном и широком потоке международных контактов в области правосудия по делам несовершеннолетних особое место занимают международные научные проекты, которые реализуются по единой программе и плану, где представители стран-участниц либо выполняют общие задачи, будучи лишь идентифицированы своими национальными законодательствами, либо, что бывает чаще, выбирают в рамках совместного исследования какой-то раздел, более всего важный для данной страны и для развития ее правовой науки и судебной практики.

Надо сказать, что в истории развития международного сотрудничества в области проблем правосудия по делам несовершеннолетних таких совместных проектов было меньше, чем исследований, проводимых в порядке подготовки различных международных конгрессов. Между тем именно совместные международные проекты больше дают для развития теории науки, для формирования научных концепций, затем уже используемых в целях совершенствования этих концепций на национальном уровне. Тем самым достигается двойной результат: обобщаются на сравнительном уровне данные науки в странах-участницах совместных международных проектов и выявляются соответствующие пробелы в теоретической и практической разработке данной проблемы в мире. «Возвращение» странам-участницам научного проекта в уже обогащенном виде позволяет глубже исследовать и полнее оценить мировое развитие науки. Но, повторяем, распространение подобных исследований невелико. Видимо, приоритет в этой области международных исследований в рамках международных форумов, особенно проводимых ООН, связан как с большими финансовыми возможностями международного сообщества, так и с хорошо отлаженным механизмом его деятельности.

Из числа совместных международных проектов подобного рода следует остановиться на многостороннем по замыслу его участников и кругу решаемых проблем совместном исследовании по теме «Преступность несовершеннолетних и экономическое развитие современной Европы». Проект этот был начат в 1964 г., с перерывами продолжался до 1978 г. В состав его участников входили представители Франции, Польши, Бельгии, Венгрии, Югославии, Италии, ГДР и ФРГ. Советские представители, так же как и представители США и Канады, участвовали только в качестве наблюдателей, да и то не в самом исследовании, а в заседаниях авторского коллектива на коллоквиумах по теме (подробно см. 25, 26, 27, 28).

Как явствует из первого сообщения о международном коллоквиуме по данной теме, проведенном в октябре 1964 г. в Варшаве, основная идея проекта состояла в анализе влияния экономического развития, особенно технического прогресса, на состояние, динамику и структуру молодежной преступности.

Следует сразу указать на одно важное обстоятельство: в целом рассматриваемый международный научный проект имел ярко выраженную криминологическую ориентацию. Об этом свидетельствует как его тема, так и основные направления исследования. Основная обсуждавшаяся проблема была сформулирована так: зависимость преступности несовершеннолетних от влияния экономического прогресса и, в частности, индустриализации. Показатели, выбранные для исследования, были весьма глобальные и достаточно далекие от правоохранительной деятельности. Поэтому нет смысла сейчас, спустя почти три десятилетия, подробно анализировать ход и результаты этого коллоквиума. Перечислим основные факторы, подвергнутые изучению, и обратимся к вопросам осуществления правосудия в этих новых условиях, которые на коллоквиуме отнюдь не были забыты.

Итак, в качестве основных показателей экономического прогресса были взяты следующие данные: общий объем валовой промышленной и сельскохозяйственной продукции в стране и отдельных ее районах; удельный вес этой продукции в расчете на душу населения, занятого в промышленности; количество новых промышленных городов и рабочих поселков. Особое внимание было обращено на процесс урбанизации, го есть на рост промышленных городов, миграцию населения из сельских местностей в города, формирование на этой базе урбанизированного образа жизни населения. Зависимость между показателями индустриализации, урбанизации и преступности несовершеннолетних была выявлена в ряде докладов, представленных на коллоквиуме (например, самый высокий уровень преступности несовершеннолетних пришелся на 1959 г. период наиболее интенсивного процесса урбанизации в ряде польских городов (26. С.118), более индустриализованные и урбанизованные районы Франции и Бельгии дали, соответственно, и более высокие показатели преступности несовершеннолетних по сравнению с районами, не относящимися к зонам индустриализованным и урбанизованным (26. С. 119).

Даже из общей картины преступности несовершеннолетних в рамках индустриальных районов разных стран, которая была подвергнута дискуссии на коллоквиуме в Варшаве, видно, что проблема эта достаточно неоднозначна. Очевидно, что напрямую состояние и темпы индустриализации и урбанизации с соответствующей характеристикой молодежной преступности все же не увязываются. В причинно-следственном механизме есть немало опосредующих звеньев, на что некоторые участники коллоквиума обращали внимание. И именно в этих связующих звеньях нашлось место правоохранительному механизму, почему и оказалось правомерным вспомнить об этом международном исследовании по прошествии стольких лет.

О чем же шла речь? Прежде всего, о регулирующей роли права в социально-экономическом механизме возникновения, ускорения или замедления темпов роста молодежной преступности. Именно здесь отчетливо звучали упреки в адрес правоохранительных органов и системы правосудия для несовершеннолетних по поводу стигматизации (образно говоря, «клеймения») подростков самым фактом его контактов с правосудием и, особенно, приговором (решением) «детского» суда, действиями полиции, что неминуемо вело к ухудшению положения такого подростка в глазах его окружения и общества в целом. Значит, полагали участники коллоквиума, одной из главных задач правосудия для несовершеннолетних является укрепление и совершенствование такого правосудия, где с первых шагов подростка во дворце правосудия свято соблюдалась бы презумпция невиновности и охранялись честь и достоинство личности.

Напомним, что именно в судах для несовершеннолетних эти принципы нередко подрываются неформальным характером этого правосудия.

Коллоквиум в Варшаве, равно как и само исследование проблемы преступности несовершеннолетних в связи с экономическим развитием, имели свое продолжение. На самом коллоквиуме, в его итоговых документах было принято решение разработать генеральный научный межгосударственный проект исследований по данной теме. Проект предусматривал три стадии работы: 1) сбор статистических данных об экономическом развитии и преступности несовершеннолетних в отдельных странах Европы; 2) обработка этих данных с целью установления характера зависимости между первым и вторым; 3) изучение единичного «случая», включая анализ механизма конкретного преступления, личности преступника, взаимодействия этих двух факторов с правоохранительным механизмом. Завершиться работа должна была написанием совместной монографии о преступности несовершеннолетних в молодом промышленном городе и связи этой преступности с уровнем экономического прогресса. В первой стадии исследования должны были принять участие все семь упомянутых выше стран, во второй и третьей стадии — четыре страны: Франция, Италия, Польша, Югославия.

Уже по первым результатам варшавского коллоквиума можно было судить, что в Европе 60-х годов существует серьезная проблема быстрого роста преступности молодежи и подростков, связанная с деструкцией экономической и общественной жизни из-за быстрой индустриализации и урбанизации даже такого старого и структурно устоявшегося континента.

На самом коллоквиуме уже были высказаны пожелания более детального и углубленного исследования по этой же схеме и ситуации в развивающихся странах. Было немало споров относительно содержания зависимости показателей экономического развития и преступности. В целом проект представлялся перспективным и важным.

Позже, в 1967 г., вышли две статьи, посвященные дальнейшим исследованиям в рамках рассматриваемого международного научного проекта. Написаны они были участниками проекта — представителями: Польши — Ханной Малевской и Франции Венсеном Пейром. В одной из статей освещены некоторые гипотезы и первые результаты рассмотренного выше европейского научного проекта (автор статьи — В. Пейр) (29 С. 103 – 116), в другой (совместной — Х. Малевской и В. Пейра) речь идет о той же проблеме, но исследованной на сравнительном уровне применительно к ситуации в Польше и во Франции (29. С. 73 — 109).

Поскольку к моменту публикации этих статей уже были результаты второго этапа исследования, а именно, «изучение случая», — они получили отражение в указанных публикациях. Отметим, что в ходе работы над проектом состав участников несколько изменился, что, кстати, бывает характерно для реализации международных проектов. Во втором его этапе участвовали представители Греции, Венгрии, Польши, Югославии и Франции. Методами исследования были: углубленное биографическое изучение личности несовершеннолетних делинквентов (всего — от 100 до 200 человек), дополненное, как сказано в статье, «судебным и социальным исследованием». Для исследования характерно то, что была разработана единая анкета, включавшая одинаковые для всех стран вопросы, а само исследование осуществлялось единой интернациональной исследовательской «командой».

Упомянутое выше «судебное исследование» включало анализ данных судебной статистики, отразившей изучение судом и сторонами в процессе сведений о причинах конкретного преступления, семейной и школьной ситуации, в которой был правонарушитель, и в оценке внимания к ним со стороны суда при решении вопросов об ответственности и наказании несовершеннолетних делинквентов.

Участники именно этого, второго этапа исследования пришли к выводу, что комплексность проблемы, множественность изучаемых факторов, сложность самого понятия экономической и социальной мобильности, как базы для сравнения, позволили провести такое исследование только на первом его этапе — при изучении статистической характеристики экономического развития и преступности несовершеннолетних с точки зрения их корреляционной зависимости. Метод единого исследования на общей базе показателей оказался неприемлемым для «изучения случая». Здесь авторы вынуждены были вначале провести раздельные национальные исследования, а затем уже — качественное сравнение полученных данных. Такой результат представляется важным потому, что определил объективные возможности и границы сравнительного международного исследования, которое, как оказалось, не всегда подчиняется разработанному заранее единому межгосударственному проекту.

Приходится с сожалением констатировать, что этот международный проект не был реализован до конца. И, что характерно, он со временем был ограничен либо двусторонними исследованиями (как только что рассмотренное польско-французское), либо завершался индивидуально — отдельными участниками этого проекта. Именно таким было исследование преступности детей мигрантов, прибывающих во Францию и ряд других стран Европы, где также прослеживалось влияние деструктивной среды проживания этих подростков. Исследование было проведено в целом с учетом общего плана и схемы исследования, разработанных в международном проекте «Преступность несовершеннолетних и экономическое развитие современной Европы», хотя и имело вполне самостоятельное содержание. Отметим, что базой этого исследования были данные судов для несовершеннолетних. Добавим, что руководителем этого нового проекта, который был реализован сотрудниками Французского центра междисциплинарных исследований, была Ханна Малевска-Пейр, которая уже длительное время работает в этом центре.

* * *

Выше упоминалась ассоциация магистратов по делам несовершеннолетних и семьи (МАМНС) — известная и влиятельная неправительственная организация ООН, в деятельности которой значительное место занимает профессиональное изучение правосудия по делам несовершеннолетних, включая соответствующие суды для несовершеннолетних и семейные суды. В данной теме, учитывая ее объем, затруднительно полностью осветить все проблемы правосудия для несовершеннолетних, разработанные в рамках деятельности этой организации. Но на одной из них следует остановиться подробнее, ибо она включает в себя именно современное состояние рассматриваемого правосудия и в известной мере отразила его модернизацию. Речь идет о так называемом «альтернативном вмешательстве» по делам совершеннолетних; иными словами, о замене юрисдикции для несовершеннолетних юрисдикцией административного и даже социального органа, наделенного функциями рассмотрения дел о правонарушениях несовершеннолетних.

Вопрос об альтернативном вмешательстве был предметом специального изучения на девятом конгрессе тогда еще Международной ассоциации магистратов по делам несовершеннолетних (Оксфорд, 1974 г.). К тому времени возможность альтернативного вмешательства была предусмотрена в законодательствах ряда стран (Болгарии — 1958 г. — создание комиссий по борьбе с антисоциальными явлениями среди детей и подростков; СССР — 1959 г. — воссоздание комиссий по делам несовершеннолетних; Польши — 1968 г. — комиссий по делам детей и молодежи; Бельгии — 1965 г. — комитетов по защите молодежи). Следует упомянуть Скандинавские страны, где подобная юрисдикция возникла задолго до этого и где соответствующие комитеты были основными органами по рассмотрению дел несовершеннолетних. Суды по делам несовершеннолетних, как известно, там не были созданы. В Норвегии и Швеции комитеты по благополучию детей существуют с 1902 г., в Дании — с 1905 г.

Надо сказать, что и в литературе еще до девятого конгресса МАМН проблема альтернативного вмешательства обсуждалась на национальном уровне (см., например, 33, 34). Именно потому, что практика альтернативного вмешательства была уже широко распространенной и в теории вопрос этот оживленно обсуждался, — он оказался в числе наиболее актуальных, почему и удостоился международного уровня его решения. Главное же, что толкнуло на этот путь исследователей правосудия для несовершеннолетних в разных странах, — это падающая эффективность судов для несовершеннолетних, накопившаяся неудовлетворенность методами их работы, как у населения ряда стран, так и у самих представителей правоохранительных органов. Словом, как всегда это бывает в подобных случаях, возникла насущная потребность в изучении проблемы на более высоком уровне, путем проведения широкого сравнительно-правового и социологического исследования с использованием теоретических положений и судебной практики стран-участниц МАМН. Уровень работы этой международной организации предусматривал при подготовке ее конгрессов создание единого плана исследования, формулирования общей темы и соответствующих подтем, разработки единого вопросника, создания рабочих групп экспертов, выбора генеральных и национальных докладчиков. В этом деятельность МАМН подчиняется общим правилам работы неправительственных организаций ООН, отражающим рассмотренные выше общие правила подготовки и проведения ее международных конгрессов.

Следует сказать, что тема альтернативного вмешательства не была единственной на девятом конгрессе МАМН, почему и было несколько генеральных докладчиков. На третьей секции конгресса был сделан и обсуждался генеральный доклад «Формы вмешательства, являющиеся альтернативой судебного вмешательства по делам несовершеннолетних». Речь в нем шла о юридической природе альтернативных суду органов, наделенных функциями защиты прав несовершеннолетних и принятия решений, связанных с совершением подростками правонарушений; о компетенции и видах таких административных органов; о разграничении случаев судебного и административного (вместо судебного) вмешательства. Доклад этот был представлен на конгрессе. В основу его был положен анализ и сравнение ответов на вопросник к докладу, полученных от 54 стран, а также соответствующего уголовного, уголовно-процессуального и административного законодательств этих стран (35).

На конгрессе обсуждался вопрос о самом понятии альтернативного вмешательства в системе правосудия по делам несовершеннолетних. Речь шла о возможности выбрать административный несудебный орган вместо суда, включая и случаи, когда подобную функцию по закону может осуществить и сам суд. Это — альтернативное вмешательство в собственном смысле слова. Второй вариант — возможность использования охранительных функций административного органа наряду с соответствующими функциями суда, причем в рамках судебного процесса по делам несовершеннолетних (например, досудебная и пост-пенитенциарная деятельность). Функцию административных органов здесь нельзя назвать альтернативой суду в собственном смысле слова, поскольку она не заменяет правосудия, а лишь дополняет его. В некоторых случаях указанные органы (например, администрации воспитательных, пенитенциарных учреждений) наделяются правами принятия решений, имеющих правовые последствия в отношении несовершеннолетних.

Варианты такого альтернативного вмешательства специально изучались на конгрессе.

Самой обширной группой «альтернативных» органов, судя по материалам конгресса, оказались органы социальной помощи и защиты. Они существуют во многих странах и обладают большим полем деятельности в отношении несовершеннолетних. Конечно, их отнесение к числу альтернативных суду органов представляется достаточно спорным, что и было отмечено в генеральном докладе. Однако большинство участников дискуссии, опираясь на свое национальное законодательство и соответствующую компетенцию органов социальной помощи, отнесли их деятельность к альтернативной, заменяющей судебную. Видимо, об альтернативе здесь можно говорить лишь в том случае, когда суд уже принял решение об освобождении несовершеннолетнего от уголовной ответственности и наказания (или об отказе от возбуждения уголовного дела) и решил применить к нему «меры социальной помощи и поддержки» (это распространенное решение в судебном процессе по делам несовершеннолетних, например, в англосаксонской судебной системе). Правда, надо оговорить то обстоятельство, что меры социальной помощи и поддержки более ориентированы на защиту от неблагоприятных условий жизни и воспитания детей и подростков и менее — на принятие мер к самим несовершеннолетним.

Особое, место в проблеме альтернативного вмешательства занимают юридические гарантии деятельности несудебных органов. Здесь административный орган любого уровня и содержания деятельности существенно проигрывает суду. И это не могут не учитывать юристы. Поэтому и вопрос о гарантиях прав личности при несудебной процедуре в административном слушании занял на конгрессе, пожалуй, одно из главных мест. В генеральном докладе в целом предпочтение было отдано судебному вмешательству, во всяком случае, по сложным делам и делам о тяжких преступлениях. Большинство участников третьей секции конгресса разделяло эту точку зрения. Правда, сторонники использования несудебных форм вмешательства приводили доводы в защиту своей позиции, указывая на неповоротливость суда для несовершеннолетних, на невозможность поэтому принять оперативное решение о судьбе подростка. Приводились и примеры новых форм судебного вмешательства, возникшие, например, в Бельгии, и многое другое. Баланс аргументов был все же в пользу юридических гарантий, а значит — судебного вмешательства.

В целом же итоги дискуссии и решения девятого конгресса МАМН оказали определенное влияние на расширение сферы альтернативного вмешательства в судебной практике по делам несовершеннолетних, стимулировав, в первую очередь, создание общественных форм вмешательства по этим делам. Именно после этого конгресса в мире активизировались тенденции освобождения несовершеннолетних правонарушителей от уголовной ответственности и наказания с заменой репрессивных методов воздействия на них различными воспитательными мерами. Отмечен был переход к ранним формам предупреждения антиобщественного поведения подростков с использованием деятельности разного рода активистов движения в рамках территориальных общин. Это наблюдалось в США, Бельгии, Франции. Можно напомнить сходное движение в бывшем СССР и странах Восточной Европы.

Именно в конце 70-х гг. получило широкое развитие социальное предупреждение преступлений несовершеннолетних с привлечением к его реализации профессионалов — юристов, представителей смежных специальностей (педагогов, психологов и др.). Конечно, речь здесь не шла уже о функциях, альтернативных суду, ибо, как правило, дела либо не возбуждались, либо прекращались. Тем не менее, известно, что общественные органы, занимавшиеся в те годы несовершеннолетними (прежде всего комиссии по делам несовершеннолетних) были наделены весьма широкими полномочиями по решению судьбы подростков, находящихся в так называемом предпреступном состоянии.

Для более полной оценки влияния девятого конгресса МАМН и вообще деятельности всей этой международной организации на тенденции развития правосудия по делам несовершеннолетних в современном мире, нельзя не вспомнить об известном противоречии, в которое вступила эта деятельность с некоторыми национальными тенденциями. Для этого достаточно указать на уже упоминавшееся дело Кента (США), благодаря которому уже с 1966 г. произошел поворот в сторону судебных форм вмешательства.

Как известно, прецедент Кента расширил возможности передачи дел несовершеннолетних в общеуголовные суды для взрослых преступников, что не совпадало с только что рассмотренными предложениями о предпочтении в делах несовершеннолетних административных и даже «общественных» форм вмешательства. Правда, дело Кента более всего повлияло на эту практику в США, тогда как влияние решений девятого конгресса МАМН можно отнести преимущественно к Великобритании (где проходил конгресс) и к континентальной Европе. Отметим также, что последний — тринадцатый конгресс МАМНС, проходивший в 1990 г. в Турине (Италия), вновь вернулся к теме альтернативного вмешательства, правда, в основном в его превентивном аспекте в отношении развития рецидивной преступности несовершеннолетних (36). Однако здесь, через 16 лет после девятого конгресса, оценки эффективности административных органов, альтернативных суду, уже не были столь оптимистичны. Видимо, действовал знакомый всем криминологам мира аргумент: рост юношеской преступности. А он происходил все годы, происходит и сейчас. К сожалению, его не остановили ни «прецедент Кента», ни «общественное правосудие». Ясно, почему: правосудие «судит» уже случившееся, а общественные формы вмешательства в дела несовершеннолетних хороши для ранней превенции, когда еще «ничего серьезного не случилось». Причины преступности несовершеннолетних и особенно ее динамики лежат в не правовой сфере, а потому правовые средства борьбы с ней имеют известные ограничения в применении.

* * *

Международное сотрудничество в области правосудия по делам несовершеннолетних в современный период осуществляется и в форме проведения (тоже в рамках ООН) региональных исследований преступности подростков и молодежи. Традиция таких исследований утвердилась примерно в то же время, что и проведение периодических конгрессов ООН по предупреждению преступности и стимулировалась теми же причинами: ростом молодежной преступности, появлением ее новых, более опасных форм, необходимостью принимать меры на государственном уровне по сдерживанию этой преступности.

Так возникли специальные планы ООН по подготовке региональных докладов по проблеме преступности и делинквентности молодежи и подростков. Каждый доклад касался определенного региона стран, отражал весь комплекс вопросов проблемы, в том числе обязательно — вопросы правосудия для несовершеннолетних. Доклады были авторские, а не государственные. Всего было представлено и опубликовано ООН пять докладов: сравнительные исследования юношеской делинквентности в Северной Америке, Европе, Латинской Америке, Азии и на Дальнем Востоке, на Среднем Востоке. Дополнительно был представлен доклад, касающийся указанной проблемы в Австралии и Новой Зеландии (см., соответственно, 13, 14, 15, 16, 17, 18).

В качестве примера можно привести исследование проблемы в менее знакомом европейским ученым и практикам регионе стран Ближнего и Среднего Востока. Исследование включало Саудовскую Аравию, Иран, Ирак, Иорданию, Ливан, Египет, Сирию, Турцию, Йемен (17).

Доклад, подготовленный по результатам сравнительного исследования законодательства, юридической и социальной практики указанных стран, отражал общую программу и план исследования для всех стран. Это — характерный признак всех шести докладов, что позволяет провести их дальнейшее сравнение.

В докладе рассматривались следующие вопросы:

1. общие аспекты проблемы молодежной преступности;

2. методы принуждения, применяемые к несовершеннолетним, в том числе в деятельности полиции, в предварительном заключении;

3. методы наблюдения за несовершеннолетними правонарушителями;

4. деятельность судов для несовершеннолетних (компетенция, процедура); уголовное преследование; наказание и иные меры;

5. деятельность социальных служб;

6. предупреждение молодежной преступности в регионе.

Не вдаваясь в подробности приведенного в докладе исследования, отметим то, что представляется важным для нее. Поскольку страны, включенные в исследование, относятся к двум правовым системам — англосаксонской и континентальной (исходя из принадлежности бывших колоний соответствующим метрополиям или исторических корней современной системы — Турция), судебная процедура в отношении несовершеннолетних оказалась в разных странах различной, а потому сравнимой лишь в той степени, в какой вообще принято сравнивать указанные системы между собой. Принципы такого сравнения в литературе освещены, поэтому читателей можно адресовать к ней (37, С.86—90).

Специфика данного региона — опора закона на местные обычаи, на авторитет семьи, что почти исключается сейчас в странах Западной Европы, США и других развитых странах. Соответственно, меньше места занимают такие процессуальные меры как предварительное заключение несовершеннолетних, их превентивный арест и т.п. Эти меры в странах региона, согласно установившейся судебной практике, применяются к подросткам только в качестве меры исключительной, когда оставление несовершеннолетнего на свободе создает опасность для общества, для самого подростка или для проводимого расследования. Как и в судах для несовершеннолетних англосаксонской и континентальной систем Запада, в странах Ближнего и Среднего Востока судебная процедура по делам несовершеннолетних включает в качестве обязательной ее части обсуждение в суде результатов социального исследования и наблюдения несовершеннолетних правонарушителей в центрах наблюдения и встречи.

Оценивая данное и другие исследования этой серии, можно сказать, что с точки зрения важности их для развития международных сравнительных исследований систем и функционирования правосудия для несовершеннолетних особое значение приобретают не столько элементы сходства (хотя и они важны для формирования обобщенной модели правосудия в современном мире), сколько национальные и региональные различия. Именно они позволяют оценить уровень теоретической разработанности проблем правосудия для несовершеннолетних, наличие тех или иных пробелов в законодательстве отдельных стран, мешающих им подняться до уровня государств, где вопросы правосудия получили достаточно полное законодательное регулирование.

Это, прежде всего, относится к наличию или отсутствию в стране суда для несовершеннолетних, использованию при отправлении правосудия вспомогательных социальных институтов, степени обеспеченности прав личности системой юридических гарантий. Конечно, международное исследование в рамках региона может выявить сходство и в этих компонентах, го, кстати, бывает часто. Такое сходство не послужит сигналом к неблагополучию в системе правосудия для несовершеннолетних, а скорее, наоборот, будет свидетельствовать о правой обеспеченности механизма правосудия. Установление же в результате международного сравнительного исследования указанных изъянов в законодательстве стран данного региона является этим «сигналом неблагополучия» и требует от участников (или авторов) международного исследования дальнейшего, более углубленного изучения особенностей функционирования национального правосудия для несовершеннолетних, оценки уровня его эффективности при наличии таких изъянов.

Разумеется, здесь нельзя обойтись без исследования статистики преступности несовершеннолетних и углубленного изучения причин преступности подростков в конкретных странах. Ясно, что такое исследование под силу только представителям данной страны, знающих и законодательство, и практику борьбы с преступностью. Так обычно и бывает: этап, следующий за реализацией регионального проекта, осуществляется обычно на национальной базе, а результаты — снова обобщаются, но уже на более высоком уровне оценки сравниваемых показателей по ряду стран.

Когда речь идет о комплексных исследованиях правосудия по делам несовершеннолетних в современный период, прежде всего, должно быть сказано о международных проектах, реализуемых в рамках Венского центра ООН, а именно, — его отдела исследований в области прав человека и гуманитарных наук. В его составе существует специальная секция по проблемам преступности и уголовной юстиции. Деятельностью Венского центра охватывается подготовка соответствующих региональных и межрегиональных совещаний экспертов по теме, аккумулирование всех подготовительных исследовательских материалов, равно как и организация исследований, проводимых для оценки эффективности применения решений Генеральной Ассамблеи ООН, ЭКОСОС, резолюций конгрессов ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями.

Аналогичную роль играет Венский центр и при проведении соответствующих исследований проблем правосудия для несовершеннолетних. Формирование исследовательских проектов, разработка их планов и реализация не имеют каких-либо особенностей. Вся специфика, естественно, касается содержания исследований и выбора компетентных экспертов. Тема очередного такого исследования обычно определяется ранее принятыми резолюциями и рекомендациями Генеральной Ассамблей ООН, ЭКОСОС или предшествующими конгрессами. Так что весь процесс международных сравнительных исследований, реализуемых Венским центром (как, впрочем, и другими организациями и учреждениями ООН), становится длящимся. И это повышает его теоретическую и практическую ценность, ибо позволяет проследить тенденции в преступности, мерах борьбы с ней, эффективности судебной системы и многое другое за достаточно длительный период времени.

Если говорить о специфике содержания таких исследований, касающихся правосудия для несовершеннолетних, то, видимо, для ознакомления с ней читателя необходимо выбрать самый обобщенный и многоплановый научный проект. Таковым представляется проект разработки Минимальных стандартных правил ООН, касающихся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних. Они получили название «Пекинских правил» (в Пекине проходило итоговое совещание экспертов по обсуждению и принятию окончательного текста этого документа). Забегая несколько вперед, отметим, что проект Минимальных стандартных правил был представлен седьмому конгрессу ООН, затем — был утвержден 40-й сессией Генеральной Ассамблеи ООН 10 декабря 1985 г. (38).

Созданию Минимальных стандартных правил отправления правосудия в отношении несовершеннолетних предшествовало принятие ряда международно-правовых документов. В порядке указанной выше преемственности в работе конгрессов ООН по предупреждению преступности была учтена резолюция шестого конгресса ООН (1980 г.), где уже содержался призыв к юристам разработать такие минимальные стандартные правила, которые послужили бы моделью для законодательств стран-членов международного сообщества. Согласившись с Каракасской декларацией по этому поводу, ЭКОСОС поручил Венскому центру осуществить подготовку этого международного документа. Как обычно в таких случаях, документ готовился в рамках региональных совещаний (Азиатского и Дальневосточного институтов ООН), межрегионального совещания в Пекине, в работе которого присутствовали уже эксперты из всех регионов мира. После принятия Пекинских правил седьмым конгрессом ООН (1985 г.) эти правила были представлены на утверждение 40-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН и, как отмечалось, были утверждены. Теперь уже восьмому конгрессу ООН было поручено провести обзор результатов, достигнутых в ходе осуществления Пекинских правил.

Характерны два пункта упомянутой резолюции Генеральной Ассамблеи ООН в отношении Пекинских правил. «Существующее национальное законодательство, политика и практика, возможно, нуждаются в пересмотре и изменении с учетом норм, содержащихся в настоящих правилах». Генеральная Ассамблея все же констатирует, что «хотя такие нормы, возможно, представляются в настоящее время трудноосуществимыми ввиду существующих социальных, экономических, культурных, политических и правовых условий, они, тем не менее, как предполагается, могут быть реализованы в качестве программного минимума».

И, как того требуют принципы международного права, в резолюции содержалось предложение государствам-членам сообщества «привести в соответствие с Пекинскими правилами, в тех случаях, когда это необходимо, свое национальное законодательство, политику и практику, особенно при подготовке персонала, связанного с отправлением правосудия в отношении несовершеннолетних, и довести данные правила до сведения соответствующих органов и широкой общественности» (38. С. 2 — 3).

Следуя традиции, Генеральная Ассамблея ООН обратилась к странам-членам сообщества и Генеральному секретарю ООН с просьбой провести последующие исследования и разработать базу данных относительно эффективной политики и практики отправления правосудия в отношении несовершеннолетних, а также разработать экспериментальные проекты по осуществлению Пекинских правил. Были подготовлены также комментарии к правилам, разработанные экспертами непосредственно на межрегиональном совещании при окончательной формулировке самих Пекинских правил (39).

Так, в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН была заложена программа реализации Пекинских правил. Международное сообщество получило возможность повысить эффективность правосудия для несовершеннолетних, прежде всего в плане судебной защиты прав молодежи и подростков.

В чем же состояли цели, и содержание Пекинских правил и почему именно с ними связывается представление о новом этапе развития правосудия для несовершеннолетних?

Кроме общих социально-экономических условий, благоприятных для развития молодежи, к которым должны стремиться страны-члены международного сообщества, в Пекинских правилах формулируются место и задачи правосудия для несовершеннолетних в этой системе (38. С.5). Как подчеркивается в статье 1.4 Пекинских правил, «правосудие в отношении несовершеннолетних должно являться составной частью процесса национального развития каждой страны в рамках всестороннего обеспечения социальной справедливости для всех несовершеннолетних, одновременно содействуя таким образом защите молодежи и поддержанию мирного порядка в обществе» (38. Приложение. С.5). В комментарии к данной статье (Минимальные стандартные правила традиционно включают статьи Закона и комментарии к ним) подчеркивается, что в статье 5 указываются специфические условия каждой страны, в которых функционирует правосудие и от которых могут зависеть формы применения конкретных статей, включенных в Правила. «Эти формы будут неизбежно отличаться от форм, применяемых в других государствах» (38. С.6).

Поскольку Пекинские правила создавались на базе принципов Всеобщей декларации прав человека (1948 г.), Международных пактов 1966 г. о гражданских и политических правах и об экономических, социальных и культурных правах, — в них получили отражение общие принципы защиты прав человека, сформулированные в указанных основных международных документах. Соответственно, в Пекинских правилах существенное место заняли проблемы создания для молодежи и подростков достойных условий жизни и воспитания, что оценивается в качестве важнейшего средства раннего предупреждения преступности несовершеннолетних.

Вместе с тем, в Пекинских правилах (комментарий) обращается внимание на то, что они «специально сформулированы таким образом, чтобы они могли применяться в рамках различных правовых систем и в то же время устанавливать некоторые минимальные стандарты в обращении с несовершеннолетними правонарушителями при любом существующем определении понятия несовершеннолетнего и при любой системе обращения с несовершеннолетним правонарушителем» (38. С.7).

Как уже отмечалось, Пекинские правила являются плодом труда большого числа ученых и практиков-юристов из многих стран мира. Подобный документ впервые вышел из стен ООН.

Поэтому ему было уделено очень большое внимание. Сами Правила содержали основные положения юридической доктрины о несовершеннолетнем, о правонарушениях, совершенных им, о его уголовной и иной юридической ответственности за это, реакции государства на правонарушение в виде наказания и иных принудительных мер воздействия, наконец, об основных положениях концепции судебной защиты прав и законных интересов несовершеннолетнего, оказавшегося в орбите уголовной юстиции.

Не имея возможности рассмотреть во всех деталях все нормы, имеющие международно-правовое значение, включенные в Пекинские правила, укажем на основные из них:

а) понятие несовершеннолетнего правонарушителя. Им считается тот, кто в рамках существующей правовой системы может быть привлечен к ответственности за правонарушение в такой форме, которая отличается от формы ответственности, применимой к взрослому; при этом подросток либо подозревается в совершении правонарушения, либо совершил преступление;

б) понятие так называемого статусного преступления (правонарушения). Речь идет об ответственности за проступки ненаказуемые, если они совершены взрослыми, но наказуемые при совершении их несовершеннолетними (статья 3.1).

в) возраст уголовной ответственности. В статье 4.1 Пекинских правил содержится рекомендация о том, чтобы нижний предел возраста уголовной ответственности не был на слишком низком возрастном уровне, «учитывая аспекты эмоциональной, духовной и интеллектуальной зрелости».

Характерен комментарий к этой рекомендации: если возрастной предел установлен на слишком низком уровне или вообще не установлен, понятие ответственности становится бессмысленным. «Поэтому, — сказано в комментарии, — следует приложить усилия для установления разумного низшего возрастного предела, который мог бы применяться в международном масштабе» (38. С.9);

г) цели правосудия в отношении несовершеннолетних. Они, согласно Пекинским правилам, состоят в обеспечении благополучия несовершеннолетнего и обеспечении того, чтобы любые меры воздействия на несовершеннолетних правонарушителей были всегда соизмеримы как с особенностями их личности, так и с обстоятельствами правонарушения (статья 5.1). Вторая цель, подчеркнуто в комментарии к Пекинским правилам, служит средством ограничения использования карательных санкций к несовершеннолетним (38. С.9);

д) объем дискреционных полномочий в делах о несовершеннолетних. Известно, что расширение объема дискреционных полномочий суда и других правоохранительных органов в отношении несовершеннолетних является характерной чертой всей системы правосудия для несовершеннолетних. Именно поэтому в статьях 6.1—6.3 Правил подчеркиваются особые потребности несовершеннолетних, учитываемые при осуществлении этих дискреционных полномочий, равно как важность контроля за дискреционными полномочиями и требования высокой квалификации и подготовки лиц, использующих эти полномочия. Два последних требования, очевидно, являются средством ограничения широкого и бесконтрольного использования в делах несовершеннолетних дискреционных полномочий. Тем самым в Правилах есть попытка преодолеть существующий в теории и практике правосудия для несовершеннолетних конфликт между концепциями расширения и сужения дискреционных судебных полномочий в делах несовершеннолетних;

е) обеспечение конфиденциальности в делах о несовершеннолетних оценивается в Пекинских правилах как гарантия «избежать причинения несовершеннолетнему вреда из-за ненужной гласности или из-за ущерба репутации (статья 8.1). В статье 8.2 подчеркивается, что, в принципе, не должна публиковаться никакая информация, которая может привести к указанию на личность несовершеннолетнего правонарушителя. Это правило, как известно, не является одинаковым для всех стран. Есть группа стран, где национальное законодательство предусматривает противоположный порядок — гласность, лишь с небольшими оговорками, и при судебном разбирательстве дел о несовершеннолетних. Как известно, именно такой порядок предусмотрен действующими уголовно-процессуальными законодательствами бывших республик СССР. В Пекинских же правилах делается попытка придать требованию конфиденциальности универсальный характер, рассматривать его как обязательный общий принцип всего судебного процесса по делам несовершен-1етних. Это подтверждается не только общей декларацией статей 8.1 и 8.2, но также и запретом доступа «третьих лиц» к материалам дел несовершеннолетних правонарушителей, использования этих материалов при рассмотрении дел взрослых правонарушителей (статьи 21.1 и 21.2);

ж) вторая часть Пекинских правил посвящена вопросам расследования и судебного разбирательства дел о несовершеннолетних. Эта часть рассматриваемого международно-правового документа — наиболее детализированная. В ней рассматриваются следующие проблемы:

задержание несовершеннолетних и все иные контакты судьи и других компетентных лиц с несовершеннолетними. Общие правила доктрины явно прослеживаются в требованиях статей 10.1 — 10.3, получивших, как известно, отражение в Минимальных стандартных правилах ООН обращения с заключенными, принятыми на первом конгрессе ООН по предупреждению преступности;

прекращение дела несовершеннолетнего в досудебной стадии. Пекинскими правилами (статья 11.1) рекомендуется «при рассмотрении дел несовершеннолетних правонарушителей по возможности не прибегать к официальному разбору дела компетентным органом власти» (то есть судом или компетентным административным органом). Вместе с тем, любое прекращение дела несовершеннолетнего и передача его «общинным службам» требует согласия несовершеннолетнего или/и его законных представителей.

Прекращение дела возможно на любом этапе принятия решения (статья 11.2).

Что важно и что, кстати, специально обсуждалось на межрегиональном совещании экспертов в Пекине в мае 1984 г. при окончательной разработке Пекинских правил — это формулирование общего принципа, которому подчиняется движение дела несовершеннолетнего в сторону его прекращения. Суть его — в добровольностидля несовершеннолетнего в его согласии на прекращение дела, передачу его так называемым «общинным службам» (то есть социальным службам, комиссиям и т.д.). В Правилах и комментарии к ним подчеркивается, что не должно быть никакого в этом давления на несовершеннолетнего, тем более его запугивания на всех стадиях прекращения дела, например, для того, чтобы избежать судебного процесса. Надо сказать, что вопрос о волеизъявлении несовершеннолетнего при решении вопроса о судьбе его дела, о передаче дела в другую юрисдикцию является сейчас в западном судебном процессе по делам несовершеннолетних одним из самых острых и дискуссионных. Именно он встает перед судом как при прекращении дела и передаче его в несудебную инстанцию, так и при передаче дела из юрисдикции суда для несовершеннолетних в соответствующую юрисдикцию общеуголовного суда. Выше отмечалась эта необычная для правосудия по делам несовершеннолетних тенденция. Пекинские правила отразили это генеральное направление развития уголовного процесса для несовершеннолетних. Видимо, правила статей 11.1—11.4, рассмотренные выше, весьма перспективны именно в плане развития теории международного уголовного процесса по делам несовершеннолетних;

з) наиболее существенными вопросами, отраженными в третьей части Пекинских правил («Вынесение судебного решения и выбор мер воздействия») можно считать следующие:

о компетентном властном органе, правомочном вынести решение по делу. К ним Правилами отнесен суд (трибунал), совет, комиссия и др. Соответственно, когда речь идет о суде, имеется в виду, что правомочным вынести решение является и единоличный судья в пределах своей компетенции (статья 14.1 и комментарий к ней — 38. С. 17);

о руководящих принципах вынесения судебного решения и выбора мер воздействия. Речь идет: о соразмерности меры воздействия не только с обстоятельствами дела и тяжестью правонарушения (общее правило применения наказания), но и с положением и потребностями самого несовершеннолетнего (индивидуализация ответственности и наказания), а также с потребностями общества (общая превенция) (статья 17.1=а); о запрете применения смертной казни и телесных наказаний несовершеннолетнему: о сведении до минимума ограничения личной свободы несовершеннолетнего правонарушителя (статья 17.1=в и 1=с).

Следует специально подчеркнуть, что именно эти проблемы были предметом очень сложной и длительной дискуссии на межрегиональном совещании экспертов по данной проблеме в Пекине. В ходе дискуссии были сформулированы общие подходы к оценке этих вопросов и было отмечено «неразрешимое противоречие философского характера» между перевоспитанием и воздаянием, между помощью и наказанием, между мерой воздействия с учетом конкретных обстоятельств дела и мерой воздействия в интересах защиты общества, между общей превенцией и индивидуальным наказанием (38. С. 29). Эксперты пришли к выводу, что эти противоречия можно считать спецификой реализации уголовного правосудия для несовершеннолетних, почему они и оказываются всегда в числе основных трудностей правосудия для несовершеннолетних (39. С. 12).

В заключение представленного, достаточно обширного круга вопросов, получивших отражение в Пекинских правилах, обратим внимание на традиционную для уголовной юстиции по делам несовершеннолетних статью 18.1, где дается обширный перечень мер воздействия, которые авторы Пекинских правил полагали возможным рекомендовать для их единообразного применения в странах-членах международного сообщества. В Пекинских правилах предлагается восемь групп мер, определяемых по их общим целям: руководство и надзор; пробация; компенсация и реституция; восстановление ущерба собственным трудом, работа на благо общины; групповая терапия; иные воспитательные меры. В комментарии к этой статье отмечается, что все эти меры успешно применяются в разных правовых системах (38. С. 21). Характерно при этом общее указание статьи 18.1: перечень мер, включенных в нее, предлагается «компетентному органу власти» — «в целях обеспечения большей гибкости и во избежание по возможности заключения в исправительные учреждения» (38. С. 21). В комментарии к этой статье подчеркивается, что речь в ней не идет о требованиях к персоналу, применяющему меры воздействия, ибо в некоторых регионах такого персонала может и не быть. Имеется в виду, что разветвленная система специальных служб применения мер воздействия в отношении несовершеннолетних — это арсенал высоко развитых в правовом отношении стран.

Поэтому реализация указанных мер происходит с опорой на общину, как типичную и оправдавшую себя на практике форму применения мер воздействия к несовершеннолетним. В соответствии с этим, сказано в комментарии, «соответствующим властям следует поощрять предоставление общинами своих услуг» (38. С. 21).

В развитие общего, руководящего принципа для вынесения судебного решения и выбора меры воздействия, а именно сведения до минимума ограничения личной свободы несовершеннолетнего, в статье 19.1 Пекинских правил формулируется следующее требование: «помещение несовершеннолетнего в какое-либо исправительное учреждение всегда должно быть крайней мерой, применяемой в течение минимально необходимого срока». Отметим, что это правило является развитием резолюции шестого конгресса ООН по предупреждению преступности, где говорилось, в каких случаях допустимо помещение несовершеннолетнего в тюрьму.

Применение Минимальных стандартных правил, касающихся правосудия для несовершеннолетних, вошло в так называемый Миланский план дей