Религия протоиндийской цивилизации

Религия протоиндийской цивилизации достигла расцвета в 4-3 тыс. до н.э., т.е. задолго до прихода в Индию племен ариев. Открытие этой высокоразвитой цивилизации, основными центрами которой были города Мохенджо-Даро и Хараппа, произошло лишь в начале ХХ в., но мы уже немало знаем о ее материальной культуре и о повседневной жизни протоиндийцев. Все же многое в ней пока остается для нас загадочным. Не известен, например, этнический состав доарийского населения бассейна р. Инд, в значительной мере скрыта от нас и духовная жизнь общества того времени. Тем не менее накопленный археологический материал, а также результаты работы по дешифровке протоиндийской письменности, дают достаточно оснований для воссоздания хотя бы некоторых присущих этому обществу представлений и верований.

По мнению некоторых исследователей, истоки протоиндийской религии следует искать в сельских культурах Белуджистана и афганистана, которые были частью большой региональной системы в западной азии, включавшей в себя сельские культуры южного Туркменистана и эламскую культуру юго-западного Ирана. Основной чертой религии этого западно-азиатского региона признается отчетливый акцент на идее плодородия, связанный с культом женского производительного начала. Об этом свидетельствует наличие большого количества найденных в этом регионе глиняных и терракотовых женских фигурок, выполненных довольно грубо и примитивно, с выпячиванием характерных деталей – грудей, живота, бедер. Рядом с ним иногда оказывались статуэтки быков или баранов – символов мужской сексуальной потенции.

Такого рода женские фигурки, обнаруженные в ранних слоях протоиндийской культуры, вероятно, использовались в обрядах плодородия и исполняли магическую функцию. Характерно, что с женскими фигурами часто соседствуют изображения змей, связь которых с культом плодородия общеизвестна. Змеи представлены и на многих протоиндийских печатях, в частности, в сцене поклонения богине, стоящей вблизи дерева. Подобные изображения до сих пор встречаются у дравидских народов, живущих на юге Индии. Не вызывает сомнения то, что культ змей – явление в своих истоках, безусловно, не арийское, а аборигенное, автохтонное.

Общая линия развития протоиндийской религии от примитивных земледельческих культов к более или менее упорядоченной системе верований и культа, видимо, была связана с процессом складывания городской культуры, с разрастанием жреческой социальной прослойки. Одновременно происходило усложнение мифологии, складывались массовые, публичные формы ритуальной практики. Одним из существенных внешних признаков такого развития можно считать некоторые структурные особенности древних западно-азиатских городов, в том числе протоиндийских. В западной части Мохенджо-Даро возвышалось сооружение крепостного типа, которое первоначально ученые именовали «цитаделью», подразумевая его возможное оборонное значение, но сейчас уже чаще говорят о том, что эта «цитадель» являлась не крепостью, а местом массовых официальных ритуалов. В центре этого комплекса – т.н. «Большой бассейн», наличие которого свидетельствует о совершавшихся здесь омовениях, носивших скорее всего ритуально-очистительный характер. Немаловажно в связи с этим и возвышенное положение бассейна – ведь до сих пор в индии считается, что чем выше находится источник воды, тем она чище. Не случайно и его соседство с зернохранилищем, выявляющее идею плодородия, которая лежала в основе совершавшихся там ритуалов. Обращает на себя внимание и расположенная рядом кирпичная платформа со сточными желобами, на которой происходили ритуальные действа, включавшие, как можно предположить, и кровавые жертвоприношения.

Разумеется, восстановить в деталях конкретную форму тех или иных ритуалов уже практически невозможно. Нелегко составить и представление о пантеоне богов протоиндийцев. Но можно все же с уверенностью полагать, что на одной из дошедших до нас печатей мы встречаемся с их верховным божеством, «владыкой мира», который изображен с буйволиными рогами на голове, сидящим на своего рода троне в окружении четырех животных, расположенных в плоскости печати по обеим сторонам главной фигуры попарно: слон, тигр, носорог и буйвол.

Буйволиные черты данного образа на этих и других печатях и его сходство с изображениями бога-буйвола в Эламе дают возможность предположить наличие у протоиндийцев развитого культа буйвола, сопряженного с идеей верховной власти. Эта идея выражается на печати посредством определенной космографической схемы: четверка животных, окружающая основную фигуру, символизирует стороны света, которыми повелевает верховное божество. Кроме того, шесть крупных браслетов на его руках означают его власть над шестью временами года, составляющими основу сезонного цикла протоиндийцев, шестнадцать малых – над шестнадцатью (основными и дробными) направлениями света, а двенадцать годовых колец на буйволиных рогах указывают на двенадцатилетний цикл Юпитера, который играл чрезвычайно важную роль в жизни протоиндийцев. Этот цикл соотносился со сроком правления царя и означал смену царской власти через каждые 12 лет.

Культ буйвола сохранился в Индии и до настоящего времени, причем он характерен в основном для дравидоязычных народов (телугу, тамилы, малаяли, каннара, гонды, ораоны и др.), проживающих в основном на юге страны. Буйволиную природу имеют и некоторые мифологические персонажи, играющие немаловажную роль в культовой практике южных народов Индии. Это, например, Мхасоба в Махараштре, Потту-разу в Андхре и часто фигурирующий в индуистских мифах Махиша, демон в образе буйвола. Т.о., можно говорить о невероятной длительности и архаичности традиции, связанной с культом буйвола на территории Индии. И хотя целый ряд ее звеньев безвозвратно утрачен, все же есть основания утверждать, что ее корни лежат в культуре Мохенджо-Даро и Хараппы, а через нее соединяются с цивилизацией Месопотамии.

Божество-властитель – не единственный персонаж протоиндийского пантеона, обладающий буйволиными рогами. Рядом с ним иногда показана фигура женщины, которую на этом основании принимают за супругу божества. Судя по дошедшим до нас изображениям, центральную часть культовой практики протоиндийцев составляло поклонение именно богине, о чем свидетельствуют запечатленные на печатях многофигурные, развернутые сцены ритуального характера. Особенно выделяется композиция, представляющая обнаженную женскую фигуру со стилизованными буйволиными рогами, помещенную как бы в развилку дерева. Перед ней в позе поклонения находится персонаж в рогатом головном уборе, а за ним животное, напоминающее козла или барана. В нижней части поля изображены стоящие в ряд семь женских фигур, которые отождествляются исследователями как богини семи рек или семь богиней-матерей.

Дерево, рядом с которым помещена богиня (на некоторых печатях – в образуемой им арке), изображено весьма достоверно: это ашваттха, или пипал – баньяновое дерево (Ficus religiosa), одно из самых почитаемых в Индии. Листья ашваттхи представлены и в других композициях, не оставляющих сомнения в том, что это дерево и в протоиндийские времена было священным и имело культовое значение. В ряде случаев его ветвь как бы прорастает из рогов буйвола, что связывает его с идеей царской власти и образом верховного божества, а в более общем плане с мужским производительным началом. Т.о. данная композиция (женская фигура, или богиня, в арке из ашваттхи) может пониматься как символическое выражение посредством растительного кода темы плодородия, т.е. соединения мужского и женского начала. К этому следует добавить, что на ряде печатей богиня представлена рядом с другим деревом или с его ветвями на голове. Оно идентифицируется как маргоза, или ним (Azadirachta Indica), - дерево, также издревле священное и широко почитаемое в Индии и повсеместно понимаемое как растительное воплощение богини.

Далеко не все в изобразительном материале, доставшемся нам от протоиндийцев, может быть интерпретировано более или менее убедительно. В нем еще много неясного, и целый ряд фигур, изображенных на печатях или других предметах, часто фантастичны и загадочны. К примеру, не вполне ясно значение нередко встречающихся комбинированных зооморфных образов – с различными головами, туловищами, ногами. Однако основные черты религиозно-мифологических представлений протоиндийцев и облик их главных божеств кажутся нам достаточно определенными.

К этому можно добавить одно любопытное свидетельство, взятое из древнеиндийской эпической поэмы «Махабхарата». Как показали российские индологи Я.В. Васильков и Н.В. Гуров, содержащееся в ней (в части, называемой «Карнапарва») описание некой страны Аратты можно приложить к региону протоиндийской цивилизации. Один из героев эпоса, Карна, выражающий здесь точку зрения арийского мира на жизнь чужого народа, с презрением говорит о царящих в этой стране нравах и обычаях, но содержащееся в его речи фактическое описание религиозно-культового обихода араттцев исключительно важно и многозначительно. С одной стороны. Оно дает прекрасную возможность тесно связать приводимые данные с жизнью неарийских, в первую очередь дравидских народов, а, с другой стороны, содержит факты, указывающие на связь араттской религии с исвестным нам религиозно-мифологическим материалом, относящимся к протоиндийской цивилизации. Среди них можно отметить сакральный характер царя и совмещение им функций правителя и жреца, связь царской власти с идеей плодородия, культ священных деревьев. Кроме того, выявляются экстатический характер богопочитания у араттцев и наличие оргиастических форм культа с сильным элементом эротики, с возбужденным пением и плясками, что сильно напоминает реальную культовую практику дравидов. Все это служит живым подтверждением того, что картина, возникающая перед исследователями в результате анализа археологического и изобразительного материала, несмотря на свою неполноту, в основных чертах оказывается вполне достоверной. Этим, несомненно, определяется значительная роль протоиндийской религии как одного из самых древних источников индуизма.

Ведийская религия

В своем развитии индуизм прошел длительный период, занявший несколько тысячелетий. Начальным этапом в его становлении была ведийская религия, окончательно сформировавшаяся во II тысячелетии до н. э. В этот период в Индию стали проникать волны ариев – кочевых племен протоевропейско-протоиранского происхожения. К этому времени протоиндийская цивилизация вследствие ряда причин, в том числе и естественных (катастрофические наводнения Инда) пришла в упадок. Опустели и разрушились ее города, погибла культура, забылась письменность. Население снималось с насиженных мест и мигрировало в другие регионы, в том числе на далекий юг. Однако многое из протоиндийского наследия – религия и мифология, обычаи, культовая практика – продолжало, хотя и частично, жить в низовых, сельских слоях индийского населения, нередко видоизменяясь, смешавшись с культурой других племен и аборигенных этнических групп.

Вклинившиеся в эти слои индийского населения арии были враждебно настроены к местным народам, чуждым их образу жизни и религиозным воззрениям. Они старались всячески отгородиться от их влияния и тщательно оберегали своих богов и свои ритуалы. Древние индоарии – как и их европейские сородичи (предки германцев, славян, древние греки) – одухотворяли и обожествляли животных, растения и явления природы. И центральное место в их религиозной активности занимали ритуалы жертвоприношений (яджня) в честь богов и связанные с ними культовые отправления. Кровавые жертвы, в том числе и человеческие (считалось, что человек – высшая жертва божествам (пурушамедха), конь – следующая по значимости (ашвамедха), далее – бык, баран и козел), сопровождались произнесением магических формул-заклинаний, обильным пиршеством с жертвенным мясом и возлияниями сомы – особого пьянящего напитка.

Жертвоприношению в религии ариев придавалось настолько важное значение, что даже сами божества по сравнению с жертвой как бы отходят на второй план, поскольку они могут проявлять свое могущество только благодаря силе, получаемой от приносимой им жертвы. И за предоставленную жертву человек был вправе требовать у божества обязательного выполнения своих просьб. Характерно, что даже в тех молитвах, которые посвящены ниспосланию благ, не встречаются слова благодарности. А слово «благодарить» вообще отсутствует в ведийском языке.

Однако религиозные интересы ариев и их ритуальные практики не исчерпывались исключительно прагматическими целями. Существует целый ряд иных вопросов, которые неизменно занимали ведийскую, а затем и индуистскую традицию. Одним из них является постоянная обеспокоенность ариев поддержанием порядка в космосе – они ощущали и разделяли некий всеобщий жертвенный долг, связывающий все сущее. Обоснование этой цели мы находим в текстах брахман, формулирующих концепцию жертвоприношения как средства сохранения космической гармонии. В соответствии с этим учением, материальная вселенная рассматривается как результат самопожертвования космического человека-гиганта Пуруши, из частей тела которого был сотворен мир. В знаменитом гимне Ригведы «Пурушасукта» (Х, 90) этот акт описывается следующим образом:

Тысяча рук у Пуруши, тысяча ног, тысяча глаз;

он целиком покрывает землю и (он) ширее ее на десять пальцев.

Пуруша – это все, что есть и что будет;

он – владыка бессмертия, которое возрастает от питания.

Так велико это величие, но Пуруша превосходит его;

одну его четверть (составляют) все существа, три его четверти – это

все, что бессмертно на небе.

На три четверти он поднялся на небо, а одна четверть, кроме того, здесь;

и так простерся (он) во все стороны, над всем, что поглощает пищу и не поглощает ее.

От него родился Вирадж (мужская сила), а от Вираджа – Пуруша;

родившись, он простерся по земле вперед и назад.

Когда с Пурушей в качестве жертвы боги совершали жертвоприношения,

весна была жертвенным маслом, лето – топливом, осень – жертвой.

Они обрызгали жертвоприношение ранним дождем, (этого) Пурушу, изначально рожденного; это приносили в жертву боги, и Садхьи (класс низших божеств, «исполнители жертв») и Васу (по одной трактовке - второстепенные божества, по другой - древние мудрецы).

Из этой всежертвенной жертвы было собрано жертвенное масло; она сотворила животных, принадлежащих Ваю, - лесных и деревенских.

Из этой всежертвенной жертвы родилась речь, напев, (метрический) размер из нее и жертвенная формула.

Из нее родились лошади и животные, (имеющие) зубы в двух челюстях; коровы родились, и козы и овцы.

Когда расчленяли Пурушу, на сколько частей его разделили? Во что обратилось его лицо? во что его руки? что зовется его ляжками и стопами?

Брахманом стало его лицо (рот); раджаньей (воином) – руки; вайшьей – середина (тела); из двух стоп родился шудра.

Луна родилась из его ума (духа); из глаза – солнце; изо рта – Индра и Агни; из дыхания – Ваю.

Из пупка – атмосфера; из головы образовалось небо; из стоп – земля; из ушей – страны света; так они сформировали мир.

Семь (они) сделали ограждающих столбов, трижды семь (взяли) поленьев боги, когда, совершая жертвоприношение, привязали Пурушу как жертву.

Боги, совершая жертвоприношение, принесли жертву; это было самое раннее священнодействие; могучие, (они) достигли высоты небес; той, где были Садхьи.

В более поздних текстах (упанишадах) Высшая Реальность, Абсолют (Брахман), жертвует собой, появляясь в ограниченной форме в виде материальной вселенной.

Мир есть не только следствие жертвоприношения, но и вечный алтарь непрерывных жертвоприношений, благодаря которым он сохраняется, - растения приносят себя в жертву животным, животные – друг другу и людям, человек жертвует собой ради блага детей и предков и приносит жертвы богам. Тем самым человек восполняет и поддерживает на требуемом уровне энергию богов, необходимую для выполнения ими своих функций поддержания мирового порядка и природной гармонии. Т.о., с метафизической точки зрения жертвоприношение создает и поддерживает мир, и ведийские ритуалы жертвоприношений являлись воспроизведением на уровне микрокосмоса макрокосмических законов бесконечного разрушения и обновления жизни и материи.

Обряд жертвоприношения совершался по строгому регламенту под контролем жрецов, которые подразделялись на ряд категорий. Со временем этот обряд настолько усложнился, что для его выполнения жрец должен был обладать очень большими знаниями. Это существенно повысило роль жреца в обществе, а сама фигура жреца постепенно стала восприниматься как сверхъестественная.

Все более усложнявшаяся практика жертвенного ритуала стала тем импульсом, который вызвал к жизни священные тексты ариев. К началу 1-го тыс. до н.э. эти тексты были сведены воедино, и так образовались четыре сборника (самхиты), получившие общее название Веды(от корня «знать», «ведать»): Ригведа (сборник гимнов), Яджурведа (сборник жертвенных формул), Самаведа (сборник жертвенных песнопений) и Атхарваведа (сборник заговоров и заклинаний). Позднее к ним были присоединены тексты иного рода: брахманы (разъяснение и толкование ведийского ритуала), араньяки (наставления для отшельников и рассуждения по поводу того же ритуала), упанишады (размышления, поучения или словопрения в связи с проблемами устройства мира, сущности человека и смысла ритуала). Эти тексты составили священный ведийский канон, именуемый шрути («услышанное»). Из него можно восстановить комплекс представлений и ритуальных действий, который обобщенно может быть назван ведийской религией.

Индуистская традиция утверждает, что веды существовали в своей «вечной», «неизменной» и «совершенной» форме с начала времен. В момент сотворения мира, они были поведаны в качестве божественного откровения богом-творцом Брахмой семи святым мудрецам-отшельникам - махариши (от санскр. дриш, «видеть»), которое они «услышали», - отсюда и возник термин шрути («то, что услышано», «ниспослано свыше», «богооткровенно»), чье авторство не принадлежит людям, даже и самым святым из них. До сих пор признание авторитета и непогрешимости вед считается одним из критериев принадлежности к индуизму.

К ведам применяются те же эпитеты, что и к богам – «вечные», «непреходящие», «непогрешимые», «неразрушимые» и т.д. В сущности, они признаются даже выше божеств, поскольку когда боги исчезают в циклически повторяющемся вселенском катаклизме, веды остаются. Веды – это абсолютная, вечная истина, существующая вне времени и пространства и не подлежащая сомнению. Святость вед была настолько велика в глазах древних индийцев, что даже после появления письменности было строго запрещено их записывать. Это расценивалось как недопустимое кощунство – ведь существуя в материальной форме, они могли стать доступными для всех (включая недостойных) и открытыми для всякого рода злоупотреблений и фальсификаций в корыстолюбивых целях.

Веды надо было «слышать» в буквальном смысле слова. Поэтому на протяжении почти тех тысячелетий они сохранялись и передавались устно из поколения в поколение жрецами-брахманами, которые заучивали их наизусть. При этом различные брахманские семьи и школы специализировались на отдельных частях вед. Для безошибочного запоминания этого огромного материала, брахманами, отвечавшими за их сохранение, были разработаны специальные техники чтения и запоминания текстов. Каждый гимн заучивался одиннадцатью различными способами – справа налево и слева направо, с пропуском одних букв и удвоением других и т.д. Эта древняя традиция устной передачи священных текстов сохраняется и поныне.

Наиболее древней и авторитетной частью ведийского канона является самхита Ригведа, сборник из 1028 гимнов, распределенных по 10 книгам (мандалам). Она была записана после 1300 г., т.е. только после мусульманского завоевания Индии и возникновения реальной угрозы физическому выживанию брахманов, подвергавшихся уничтожению и гонению со стороны исламских властей. Однако и после этого она на протяжении многих веков держалась в тайне от непосвященных и иноверцев. Долгое время европейцы, слышавшие о ведах и стремившиеся узнать о них хоть что-нибудь, не могли добиться от индусов никакой информации. И только в 80-х гг. XVIII в. с огромным трудом удалось уговорить нескольких бенгальских брахманов открыть Ригведу, ценнейший литературный памятник арийской культуры, после чего брахманы и других регионов Индии сделали то же самое. Когда записанные по всей Индии версии Ригведы были собраны и сличены, то, к величайшему изумлению европейских ученых, оказалось, что североиндийские тексты практически ничем не отличались от южноиндийских. Т.е. в течение нескольких тысячелетий Ригведа передавалась изустно от одного поколения брахманов к другому без значительных погрешностей, и это при том, что сами они уже не всегда точно понимали ее смысл. Возможно именно этот факт и позволил сохранить чистоту священного текста, т.к. механическое сохранение чистоты пусть и не всегда понятного священного звучания избавляло от соблазна что-то «подправить» или «улучшить».

В силу того, что всегда считалось, что звучание ведийских гимнов обладает невероятной святостью и магической силой, ортодоксальная традиция категорически запрещала членам низших каст (шудрам) не только изучать и произносить, но даже слушать ведийские тексты. Древний нормативный текст Ману-смрити («Законы Ману») предписывает, что если шудра слушал чтение вед, то ему следует залить уши расплавленным свинцом (хотя неизвестно, насколько это применялось на практике). Суровое наказание предусматривалось и для брахманов за нарушение запрета читать веды непосвященным и обучать им недостойных – вплоть до исключения из касты. Эта недосягаемость вед для подавляющего большинства людей (женщинам тоже не разрешалось изучать веды, т.к. они не проходили обряд посвящения) давала простор для бесконечных интерпретаций ведийских доктрин и их использования в целях обоснования религиозных инноваций в рамках индуизма и придания им ортодоксальной респектабильности.

В гимнах Ригведы содержатся славословия в честь важнейших богов, в торжественно-возвышенном стиле воспеваются их деяния, родственные связи, великие потенции и основные функции. Большое место в гимнах Ригведы занимают мифо-поэтические образы и сюжеты (вечное преследование богом солнца Сурьей богини утренней зари Ушас, как бы символизирующее бесконечный и ритмичный бег времени; знаменитые «три шага» Вишну, которыми он пересек землю; вариант мифа о сотворении мира Индрой).

Типичный ведийский гимн содержит обращение к тому или иному божеству, восхваление его достоинств и свойств и просьбу к нему о ниспослании блага. Богов в Ригведе достаточно много. Местная традиция говорит о 33 богах, но на самом деле их гораздо больше. Пантеон Ригведы отличается большой сложностью и не поддается однозначной систематизации. Происхождение большинства богов связано с обожествлением космоса, природы и стихийных явлений. Божества населяют все космическое пространство, которое, в свою очередь, состоит из трех сфер – небес (свар), воздуха (бхувас) и земли (бху):

- на небесах обитают бог неба Дьяус, бог справедливости Варуна и его друг Митра, бог-кормилец Пушан и солнечный бог Вишну;

- в воздухе – царь богов Индра, боги солнца Сурья и Савитар, бог ветра Ваю, боги грозы Маруты и грозный Рудра;

- на земле – богиня земли Притхиви, бог жертвоприношений Сома, бог огня агни и добровольно принесший себя в жертву прародитель всего сущего и покровитель человечества Брихаспати.

Старейшим из них, хотя и не самым популярным и могущественным, был Дьяус, бог неба, отец богов, аналогичный по статусу и имени греческому Зевсу и латинскому понятию «бог» (Дьяус – Зевс – Деос - Тео). Он и его жена, богиня земли Притхиви, считались прародителями мира, богов и людей. Важное место в ведийском пантеоне занимали бог солнца Сурья и другие солярные божества (Савитар, Пушан, Вивасват), Ушас (богиня утренней зари), Рудра (бог грозы), Ваю (бог ветра), Маруты (боги бури), Агни (бог огня), Сарасвати (персонифицированная река) и т.д. Но есть и божества, олицетворяющие абстрактные понятия: Арьяман (гостеприимство), Бхага (часть), Амша (доля), Шраддха (вера), Вач (речь, богиня речи) и другие. Есть также божества-демиурги, творцы всех существ и форм (Дакша, Тваштар, Вишвакарман), и боги, тесно связанные с ритуалом (Сома - олицетворение жертвенного напитка), Брихаспати (бог-жрец), Агни (в значении бога ритуального огня).

Все ведийские божества подразделяются на две группы – дэвы (божества) и асуры (демоны). Сначала между дэвами и асурами не было четкого разделения: к числу асуров причислялись такие божества, как Варуна, Митра и даже Вишну. Но уже в Атхарваведе под асурами стали пониматься только злые демоны. В мифологии индуизма возникло множество сюжетов о борьбе асуров с дэвами, в которых асуры постоянно терпят поражение. Эту борьбу с асурами возглавляет Индра, олицетворяющий силы добра и света.

В Ригведе еще нет высшего Бога, и кажется, что тот бог, к которому обращались арии, рассматривался ими в данный момент как величайший. Макс Мюллер назвал такую форму религиозного поклонения генотеизмом. И все же одни боги были явно важнее, чем остальные – именно их чаще всего призывали и восхваляли: на небесах – это Варуна, в воздухе – Индра, а на земле – Сома и Агни, поскольку они были неразрывно связаны с ритуалами жертвоприношений, составлявшими ядро ведийской религии.

Из гимнов Ригведы, обращенных к богам, большая часть (250 гимнов) посвящена Индре, который почитается как бог тепла и света, дождя и бури, мудрец и воин, гроза демонов, молодой царь богов и повелитель вселенной. Рожденный Небом и Землей, Индра выпивает напиток бессмертия сому, начинает быстро расти и тем отрывает Небо от Земли, после чего заполняет пространство между ними воздухом, людьми и т.д. С Индрой связан реконструированный из гимнов основной ведийский миф – победа над Вритрой, огромным змеем, олицетворяющим безжизненный, инертный изначальный хаос. Убив Вритру громовой палицей – ваджрой, Индра расколол плававшую в первородном океане скалу, на которой тот возлежал, и выпустил запертые в ней солнце, живые воды рек, коров и прочие блага жизни. Его деяние, вариант индоевропейского змее-, или драконо-борческого, мифа, имело космогоническое значение, т.к. сразу после победы над Вритрой небытие (асат) стало бытием (сат), были установлены трехчастная структура мира (земля, небо и пространство между ними), мировая ось и мировой порядок (рита).

Индра предстает в гимнах воплощением необузданного напора, грубой стихийной силы, которая явно ощущалась древними ариями как фактор жизненного, в основном материального успеха. Поэтому гимны Индре содержат просьбы о даянии военных побед, добычи, богатства, мужского потомства, воинской мощи и т.д.

Очень известным и почитаемым ведийским божеством был Агни, бог огня – как жертвенного пламени, так и домашнего очага. Основное действие ведийского ритуала довольно просто – возлияние и подношение той или иной субстанции священному жертвенному огню, который магическим образом преобразовывал ее сущность и передавал ее богам, призывавшимся на трапезу священными гимнами. В этом смысле священный огонь и его персонификация бог Агни являлись главными действующими лицами в ритуалах жертвоприношений – именно Агни трансформировал жертвенные подношения богам в доступную для них форму. Он выступал в качестве магического механизма трансформации материального в тонкое и таким образом обеспечивал людям доступ к богам. Только благодаря ему земной и небесный миры соединялись и вступали в общение. Агни считался покровителем семьи и дома, дарителем счастья и здорового потомства, посредником между землей и небом, людьми и богами. Молодой благожелательный Агни был всеми любим. Ему посвящено более 200 гимнов Ригведы, которые почетно располагаются в начале кажой ее книги (кроме 8-й и 9-й). И сейчас ни одна церемония – ни домашняя, ни храмовая – не может свершаться без разжигания священного огня. Его почитание у индусов настолько велико, что считается недопустимым погасить священное пламя, подув на него. Только во время поминальных церемоний священный огонь в ритуальной лампе задувается членами некоторых религиозных общин в знак того, что бессмертная душа покойного покинула бренное тело. Огонь символизирует жизнь, а его угасание – смерть. И с этой точки зрения европейский обычай задувать в день рождения свечи на праздничном торте кажется ортодоксальным индусам в высшей степени неблагоприятным.

С космогоническим актом особым обазом связан и бог Вишну, которому в Ригведе отдельно посвящено всего пять гимнов, но роль которого в космогонии очень важна. Вишну, как сообщается в гимнах, делает три шага, интерпретация которых представляет собой загадку для исследователей. Наиболее убедительной представляется трактовка, согласно которой «широкошагающий» Вишну таким образом объединяет только что возникшие части вселенной, придавая им смысл нераздельного, целокупного единства.

За помощью и покровительством арии обращались и к другим своим многочисленным богам. Из них особняком, пожалуй, стоит Рудра, мрачный и страшный бог грозы и бури, от которого ждали не столько благ, сколько избавления от его гнева и немилости. Впрочем, и Рудра приносил определенную пользу, поскольку считался лекарем людей и скота и знатоком целебных трав и снадобий.

Противоречивой фигурой был и Варуна, царь старшего, доведийского поколения богов, которые, собственно, и стали именоваться асурами и в Ригведе воспринимались как враги молодых богов, дэвов. Варуна занимает промежуточное положение между двумя этими группами и сохраняет свой статус могучего повелителя. В ведийском пантеоне он является царем подземного мира, водной стихии, ночного неба, а самое главное, хранителем риты – добытого Индрой космического порядка. Связь Варуны с ритой, вероятно, обусловила его роль блюстителя закона и стража истины. Он вездесущ, всевидящ и неумолим. Грешникам не удается спастись от его петли и избегнуть наказания, которое нередко предстает в виде насылаемой Варуной водянки. Поэтому не случайно многие гимны Варуне наполнены эмоциями раскаяния, жалобами и мольбами. С Варуной тесно связан Митра, бог, также следивший за порядком и поведением людей, но гораздо более светлый и благожелательный. Он олицетворял собой древнюю идею общественного договора и, как и Варуна, отвечал за соблюдение обязательств и клятв. Несмотря на контрастность их натур, Митра и Варуна часто выступают как некое единое парное божество, половины которого взаимодополняют одна другую.

Весьма важное место в ведийском пантеоне занимал Сома, бог опьяняющего напитка, необходимого для церемонии жертвоприношения. Как напитку, так и этому богу приписывали чудодейственную сверхъестественную силу.

Менее известными и почитаемыми были жены богов, чаще именовавшиеся по мужу (Индрани, Варунани, агнайи). Лишь немногие из богинь (Ушас, сарасвати, мать вед Вач) играли в пантеоне самостоятельную роль.

У ариев, как и у древних греков, кроме «полных» богов были и полубоги, из которых наиболее известны апсары – вариант греческих нимф. Апсары соблазняли богов и героев, но более и охотнее всего – аскетов-отшельников, которые, «впав в грех», теряли тем самым приписываемую им сверхъестественную силу и власть в мире богов. Среди полубогов и героев арии выделяли также небесных певцов (гандхарвов) и танцовщиков, которые часто принимали хорошо известный по греческой мифологии облик кентавров (полулюдей-полулошадей).

Вторая веда, Самаведа, - это самхита песнопений из 1549 песен, в основном (кроме 75) повторяющих гимны Ригведы, варьирующих темы этих гимнов.

Третья, Яджурведа, имеет несколько вариантов самхит, принадлежащих различным школам. Четыре варианта известны под наименованием «Черной Яджурведы». Она состоит из жертвенных формул-заклинаний (яджус) и кратких прозаических комментариев к ним. Две другие самхиты этой веды («Белая Яджурведа») состоят преимущественно из гимнов (около 2000, разделенных на 40 глав). Содержание Яджурвед в основном также повторяет Ригведу.

Атхарваведа – четвертая и позднейшая из вед. Она названа по имени жрецов-атхарванов и состоит из 731 заклинания в 20 частях.

Деление вед на четыре не было случайным – оно соответствовало разделению жреческих функций на церемонии жертвенного обряда. Ритуал ведийского жертвоприношения (яджня), совершавшегося обычно по заказу представителя знати, в первую очередь царя, был разработан до тонкостей. В момент такого обряда хотар, знаток Ригведы, призывал богов, произнося соответствующие случаю гимны. Удгатар, знаток Самаведы, сопровождал обряд необходимыми песнопениями. Адхварью, знаток Яджурведы, совершал обряд, сопровождая его необходимыми формулами и заклинаниями. Церемонию в целом контролировал жрец-наблюдатель, называвшийся брахманом, он же брал на себя грех допускавшихся жрецами ошибок и возникшую во время совершения жертвы нечистоту. Функции брахмана, по мнению некоторых специалистов, несколько искусственно связывались с Атхарваведой, однако не исключено, что эта связь – через жрецов- атхарванов, считавшихся «исполнителями обрядов, приносящих благо», - была для той эпоху вполне оправданной и логичной.

Все четыре веды обожествлены и иконографически изображаются следующим образом: Ригведа – белокожим мужчиной невысокого роста с четками в руке; Яджурведа – худым, желтокожим мужчиной среднего роста с четками и громовым жезлом в руках; Самаведа – высоким, краснокожим мужчиной с четками и раковиной; Атхарваведа – бледнолицым мужчиной с красными глазами, с четками и коротким мечом в руках.

Помимо основных четырех вед, составляющих категорию священной литературы шрути, существуют еще четыре никак не связанные с ними малые веды – упа-веды: Аюрведа, Дханурведа, Гандхарваведа и Артхашастра. Им присвоено название «малых вед» исключительно в силу того, что это первые фундаментальные индуистские трактаты по медицине, искусству и политике.

Аюрведа (аюр-веда, «знание жизни») представляет собой древний трактат по медицине. Аюрведическая медицина, ее методы диагностики, натуральные растительные лекарственные средства, массаж и грязевое лечение очень популярны не только в индии и азии, но и на Западе. Авторство Аюрведы приписывается святому Дханвантари – врачевателю богов, возникшему из первичного Океана во время его пахтания богами и демонами. При этом в руках он держал белый глиняный сосуд с нектаром бессмертия (амритой). Дханвантари посвящен ежегодный праздник Дхантера, который отмечается в Северной Индии за два дня до празднования Дивали.

Дханурведа посвящена военному искусству, правилам военной тактики и стратегии и воинской этике.

Гандхарваведа – основополагающий трактат по индуистскому искусству – танцу, музыке, пению и театру. Ее автором считается святой мудрец Нарада, родословная которого излагается в индуистской мифологии в различных вариантах. По одной версии, он возник изо лба бога-творца Брахмы, по другой – был сыном святого Кашьяпы и дочери правителя Дакши, сына Брахмы. Нарада – активно действующий персонаж индуистской мифологии. Он прославляется в ней как учитель и вдохновитель поэтов, советник царей, посланец богов и одновременно ловкий интриган. Кроме того, Нарада является патроном небесных музыкантов гандхарвов и изобретателем индийской лютни. Часть своих знаний в области искусства он передал легендарному святому Бхарате, и тот на их основе создал труд Натья-шастра, на эстетику которого опираются индуистский классический танец и театр.

Артхашастра – фундаментальный труд по политике и искусству государственного управления. Его написал брахман Каутилья – главный советник императора Чандрагупты Маурьи (IV-III в. до н.э.), «индийский Макиавелли».

Как мы видим, древние арии имели вполне определенные представления об этике, осуждали ложь и неверность, дурное поведение и иные пороки, но в принципе понятие греха понималось ими как отступление от установленных правил и от риты. Это касалось и правил жертвоприношения, которое было основной формой общения человека с божествами (именно поэтому брахман и брал на себя грех за ошибки, допускавшиеся совершителями обряда).

Одним из главных ведийских ритуалов было возлияние в огонь сомы, напитка, изготовлявшегося из растения, также именовавшегося сомой, точное отождествление которого пока не представляется возможным.

Культ сомы очень древен и восходит к индоиранскому единству, о чем свидетельствует наличие сомы в древнеиранских культах, где его название звучит как хаома. В зороастризме и митраизме существует представление о бессмертии, которое достигается при помощи этого напитка. Хаома – это растение, напиток, из него приготовлявшийся, и одноименное божество. Согласно митраизму, хаома гарантирует бессмертие для верующих, а также устойчивый порядок в обществе и космосе. Прежде всего, это напиток богов. Наиболее полное представление о хаоме содержится в Авесте, в разделах «Малдшая Ясна» и «Михр-Яшт». Учеными высказано много гипотез относительно растения, из которого приготовляли хаому (конопля, хмель, ревень, эфедра, мухомор). Уже древние иранцы приготовляли этот напиток из сока растения эфедры (хвойник) и смешивали его с молоком. Хаому сначала замачивали в воде, затем жрец совершал несколько обходов вокруг ступки, декламируя при этом строфы из «Младшей Ясны». Затем хаому толкли в ступке. Выжатый сок смешивали с молоком и ячменными зернами, оставляя на брожение на несколько дней. Питье хаомы оказывало возбуждающее действие. Считалось, что хаома делает воинов бесстрашными. По преданию, сам пророк Заратуштра был зачат родителями после того, как они испили хаому. По Авесте хаома нисходит с небес на землю в виде дождя и проникает в растение. Потом возвращается на небо и ее пьют боги. В зороастризме хаома посвящена Ахура-Мазде, а в митраизме еще и Митре.

В ведийской традиции сок сомы выдавливался под прессом, фильтровался через овечью шерсть, затем смешивался с водой и молоком и подносился богам, которым он давал силу и бессмертие. Сому пили и участники ритуала, прежде всего жрецы, приводившие себя с его помощью в особое экстатическое состояние. Ригведа описывает сому как изысканный, чистый, сладкий, очищающий и пробуждающий уверенность, смелость и красноречие. Он вдохновлял древних ведийских мудрецов на создание поэтических гимнов. Под его воздействием они писали: «Мы выпили сому, мы стали бессмертны…мы оседали ветер; вы, смертные, можете видеть только наши тела». Особо подчеркивается возбуждающее действие этого напитка (вероятно, психотропного), вызывавшего альтернативное состояние просветленного сознания. У человека, выпившего сому, появлялось ощущение, что его тело увеличилось до громадных размеров, он переживал невероятный душевный подъем и прилив сверхчеловеческих сил, у него возникали яркие зрительные галлюцинации и для него становилось возможным непосредственное общение с богами (арии были уверены, что во время ритуалов боги спускаются к ним на землю и участвуют вместе с ними в ритуальной трапезе).

И напиток, и растение сома обожествлялись ариями, им приписывалось небесное происхождение и связь с луной, которая рассматривалась как хранилище сомы, а в более поздние времена с ним идентифицировалась. Все 114 гимнов 9-й мандалы Ригведы посвящены его воспеванию и восхвалению, не считая упоминания о нем в других книгах.

Ведийская тадиция включала в себя совершение двух видов жертвоприношений – домашних (грихья) и публичных (шраута), сведения о когорых содержатся в текстах грихья-сутр, определяющих нормы поведения членов высших каст, и шраута-сутр (8-4 вв. до н.э.).

Из домашних ритуалов одним из наиболее важным был ритуал агнихотры – жертвоприношение священному огню. Его должен был ежедневно совершать глава каждой арийской семьи. В наиболее ортодоксальных брахманских семьях этот обряд совершается и до сих пор. Агнихотра совершается перед священным домашним огнем (обычно на восходе и заходе солнца) и включает в себя возлияние в огонь молока и топленого масла (гхи) и обязательное чтение ведийских мантр – священных заклинаний. С древнейших времен и до настоящего времени считается, что они обладают безотказной магической силой, которая подчиняет воле человека даже богов. Ни одно жертвоприношение и ни один ритуал не могут быть эффективными без чтения мантр, и, следовательно, невозможны без них. Традиционно все они делятся на мантры мужского и женского рода, солнечные и лунные, сна и боджрствования и т.д. Мантры также можно разделить на те, которые произносятся вслух (громко при совершении ритуалов, скороговоркой при многократном повторении, шепчутся гуру своему ученику во время церемонии инициации), и на те, которые повторяются про себя. Последние включают в себя категорию наиболее секретных «фирменных» мантр, которые создаются святыми исключительно для собственного пользования (приходят к ним свыше или открываются во время медитативного транса) и никогда никому не раскрываются. К группе непроизносимых вслух мантр относятся и «умственные» мантры (манаса-мантра), специально предназначенные для медитации. Считается, что неограниченной силой воздействия обладают короткие мантры, особенно состоящие всего из одного слога (биджакшара), при этом настоящая биджакшара всегда заканчивается на звук «м». Самой священной и наиболее действенной из них является мантра ОМ (АУМ), которая впервые встречается в Атхарваведе.

В ведах (особенно в Атхарваведе) есть мантры для всего и от всего – одни из них защищают от сглаза и зла, уберегают от болезней и ранений, другие уничтожают дурных людей, врагов и злых духов, третьи привораживают и помогают достичь вполне прозаичных целей и т.д. Иными словами, в мире нет ничего, что не подлежало бы воздействию мантр или могло бы противостоять ему. Неудивительно, что жизнь индусов с самого рождения и до смерти окутана и пронизана звучанием мантр – их произносят над беременной женщиной, во время рождения ребенка, при наречении имени, инициации, во время свадьбы, при посещении храма, в момент смерти и кремации. Многие индусы привязывают маленькие футляры с вложенными в них листочками с мантраи к руке или вешают их на шею как защиту от болезней и дурного глаза.

У ариев, которые сначала вели кочевой образ жизни, не было ни храмов, ни постоянных культовых мест. Поэтому публичные жертвоприношения (шраута) совершались ими в любом подходящем месте, которое подготавливалось и освящалось соответствующим образом (самым лучшим считался берег реки, особенно священной). В этих местах на специально выбранных и подготовленных площадках сооружались алтари, на которых зажигались три священных огня – западный (гархапатья), восточный (ахавания) и южный (дакшина). Между восточным и западным огнями делалось углубление в земле, которое устилалось жертвенной соломой. Это было место, где пребывали сошедшие с небес боги и где они вкушали приготовленную для них пищу. Но они могли это делать и не покидая неба, поскольку пища – молоко, зерно и лепешки, - наряду с сомой доставлялась им при посредничестве бога Агни.

Большой сложностью отличался ритуал агничаяна, центром которого было сооружение алтаря Агни. В течение длительного времени и специальным образом изготавливались глиняный сосуд для огня и кирпичи, которые затем укладывались в фигуру, изображавшую орла с распростертыми крыльями. Все многочисленные детали ритуала имели свой смысл. Так, например, каждому алтарному кирпичу давалось собственное имя и с ним связывалась определенная символическая нагрузка. Все действо сопровождалось магическими процедурами и произнесением заклинательных формул. Возле алтаря устанавливался столб, символизирующий ось мира – к нему привязывали жертвенных животных. О том, что арии некогда совершали кровавые жертвоприношения, свидетельствует обычай замуровывать в основание алтаря для агничаяны головы пяти живых существ – человека и четырех животных. Впоследствии практика умерщвления животных отмерла, и такие жертвоприношения имитировались подношением на алтарь сделанных из глины или теста голов живых существ (человека, лошади, быка, барана и козла).

Важное место в религиозной жизни ариев занимали ритуалы, связанные с царем. Периодически совершалось посвящение царя на царство – «царское жертвоприношение» (раджасуя), которое совершалось как во время восшествия нового правителя на трон, так и в качестве обряда обновления царской власти, символического рождения нового царя (который фактически мог оставаться и прежним). В ходе церемонии правителя помазывали смесью из воды, топленого масла и меда, что поднимало статус его харизматической личности до божественного. На этом обряде присутствовали все вассальные и дружественные правители других царств. Раджасуя включала и принесение в жертву человека.

Самым грандиозным царским ритуалом была ашвамедха, жертвоприношение коня. Которое должен был хоть раз в жизни совершить правитель. Это обеспечивало процветание ему, стране и народу. Согласно мифологии, первую ашвамедху совершил бог-творец Брахма в священном городе Праяге (Аллахабад) в ознаменование того, что он отыскал утерянные веды. Жертвенный конь (ашва) подбирался очень тщательно. Это должен был быть молодой жеребец, как правило, белого цвета и с определенными знаками на теле. Его ритуально омывали, освящали огнем и три дня подряд кормили особыми пшеничными лепешками. После этого он отпускался на целый год на волю. За свободно передвигавшимся конем повсюду следовали 400 молодых воинов, и если конь заходил на территорию соседних царств, то местный правитель должен был уплатить дань. К концу года коня возвращали в столицу, и начиналась подготовка к его жертвоприношению. Возводилось особое ритуальное сооружение — прачинаванса, матица (основная балка, поддерживающая потолок в деревянных постройках) которого была ориентирована на восток; внутри размещались очаги для трёх ритуальных огней; к востоку ставили большой алтарь с очагом в виде птицы; в центре этого очага находился «пуп вселенной». В заключительной части подготовки к церемонии важную роль играла главная жена правителя (махиши). Царь публично ополаскивал рот священной водой из золотой чаши, сбривал волосы и бороду и садился на колени царицы. После этого он и его жена проводили всю ночь в бдении перед священным огнем. На следующий день три первые жены правителя вплетали в гриву и хвост жертвенного коня жемчужины и золотые монеты (когда они появились) и натирали его тело благовонными маслами: махиши – голову, вторая царица – спину и брюхо, а третья – круп и хвост. Четвертая царица молча наблюдала за всем со стороны.

В этот же день в жертву богам приносилось множество коров, козлов, птиц, рыб и даже верблюдов. Затем следовало торжественное жертвоприношение коня. После этого четыре царицы девять раз обходили по кругу его мертвое тело, которое теперь ассоциировалось с богом Праджапати, добровольно принесшим себя в космическую жертву. Главная царица ложилась рядом с убитым конем, их покрывали большим куском ткани, и она имитировала ритуальное совокупление с телом мертвого коня под ободряющие непристойные реплики со стороны собравшихся вокруг нее жрецов. Этот символический акт был направлен на увеличение плодородия земли, олицетворением которой выступала царица. В некоторых священных текстах есть намеки на то, что все четыре царицы совершали в заключение половой акт с четырьмя жрецами, проводившими церемонию. Мясо жертвенного коня жарилось и подносилось богам, а затем съедалось жрецами и участниками церемонии. Престиж ашвамедхи был настолько велик, что царя, совершившего сто ашвамедх считали способным низвергнуть Индру и стать правителем вселенной. (В последний раз ашвамедха была совершена в середине 18 в. раджпутским правителем Джайпура).

Широко распространенным среди ведийских ариев культом было поклонение предкам (питри). Они представлялись вечно существующими телесно в некоем неопределенном месте, иногда называвшимся «высшим небом». Главой их был Яма, первый умерший человек, которого в Ригведе всегда называют царем. Предков надлежало постоянно ублажать подношениями и совершать для них поминальные обряды, иначе они могли вмешаться в дела живых и нанести им вред. Наличие веры в предков показывает, что древние арии были еще далеки от идеи перерождения. Но представление о цикличности времени у них было. Они верили в то, что к концу каждого года мир возвращается в изначальное состояние хаоса, и Индре приходится вновь и вновь совершать свой подвиг. Чтобы помочь ему в этом, в канун Нового года устраивались разнообразные состязания (борьба, гонки на колесницах, игра в кости). Особое значение имели словесные поединки, обмен стихотворными текстами с нарочито загадочным содержанием, в которых принимали участие мудрые поэты и провидцы, риши, которые и были основными творцами гимнов Ригведы. Все состязания имели ритуальный характер, т.к. символически уподоблялись борьбе Инры с Вритрой, или более обобщенно – борьбе богов и асуров. По их окончании проходил ритуальный обмен подарками между представителями различных кланов и социальных групп, укреплявший космическую и социальную структуры.

Хотя ведийские арии и стремились уберечь свою религию и мифологию от влияний окружавших их аборигенных индийских племен, сделать это им оказалось не под силу. Даже в высшей степени сакральный текст Ригведы демонстрирует проникновение в него элементов неарийской культуры (часто через ариев, отошедших от ведийской религии). В особенности же сильно ее влияние в Атхарваведе, материал которой явно связан с низовыми слоями древнеиндийского общества и дает представление об иных аспектах бытовавших в нем воззрений. Атхарваведа – сборик заговоров, заклинаний и магических формул, которые должны были защитить человека от всевозможных бед и несчастий, в том числе болезней, неудач, всякого рода порчи, козней злых духов или демонов. Конечно, в нем видна направляющая рука брахманов – включены тексты, трактующие о ненанесении вреда брахманской варне, молитвы об успешном изучении Вед учеником-брахмачарином, даже космогонические гимны и гимны некоторым ведийским божествам. Тем не менее остается очевидным, что эта самхита по большей части отражала народную религию своего времени и была включена в состав литературы шрути в результате компромисса между арийской и аборигенной культурами, который стал постоянно действовавшим фактором развития древнеиндийского общества.

Вполне естественно, что в ходе слияния арийских и местных доарийских верований были несколько смещены многие акценты, характерные для первоначальной ведийской религии. Так, на передний план стала заметно выходить магия. Функции врача и колдуна, мастера магических обрядов были первостепенными для жрецов-атхарванов, посредничество которых избавляло человека от злых духов (асуров, ракшасов) и их вредоносных чар. Сила и значимость атхарванов были прямо пропорциональны их святости, а последняя находилась в строгой зависимости от тапаса, т.е. аскезы, строгого отшельничества и самоотречения, которым нередко предавались атхарваны. Так в древней Индии начал зарождаться культ тапаса, аскезы. Аскетам-тапасья приписывалась чудодейственная сила и власть над миром богов. Аскетизм стал считаться силой, способной двигать миром, обновлять миры и спасать их от уничтожения. При этом крайняя степень аскезы могла даже пошатнуть троны богов.

Магия и аскеза, которые теперь вышли на первый план, несколько видоизменили и саму основу ведийской религии – практику жертвоприношений. Если прежде гимны и песни как бы подчеркивали взаимное доверие и понимание между людьми и богами, отвечавшими добром за приносимые им жертвы, то теперь обряд жертвоприношения стал принимать более символический и магический характер. Ушли в прошлое обильные кровавые жертвы, что было в немалой степени вызвано изменениями в образе жизни потомков ариев, которые из скотоводов превратились в земледельцев и теперь имели меньшее количество скота. На смену им пришла условность, символика магических жестов и заклинаний. Обряд возлияния сомы тоже был заменен: в горстку вареного риса капали молоко и топленое масло; считалось, что эта еда, эквивалент древнего опьяняющего напитка, может потребляться лишь брахманами, знающими Атхарваведу.

В пантеон Атхарваведы включаются некоторые новые божества – скорее всего либо неарийские по происхождению, либо вновь появившиеся. К числу первых относят большое количество богинь – как доброжелательных (небесная корова Мадхукаша, богиня Вирадж, подающая пищу), так и приносящих вред (обнаженная Арати, присасывающаяся к спящим мужчинам и отнимающая у них силу; богини болезней и несчастья Апва и Ниррити). В числе вновь появившихся – большое количество божеств абстрактно-отвлеченного характера, божеств-понятий, божеств-категорий, что явно свидетельствовало не только об усилившейся тенденции к магии и символике, но и о возникновении среди жрецов интереса к разработке философских абстракций. Речь идет о появлении таких богов, как Вена (в него все погружается, из него все возникает), Кала (время), Кама (любовь, сексуальная практика), Скамбха (жизнь). На первое место среди этих божеств-понятий в подзневедийский период все более явственно выдвигается Брахман (Брахман-Абсолют, Брахман-жертва, Брахман-магия и символика обряда). На смену ведийской религии приходит новая религиозная система, получившая название брахманизм.